Притяжения больше нет

- То, что мы связаны - ещё ничего не значит. Накахара тяжело вздыхает, быть может, в сотый раз за час, подпирает голову рукой и хмуро обводит взглядом толстую стопку лежащих перед ним бумаг. Новичок недалеко позади мнется. - Босс сказал до завтра... И быстрым шагом уходит прочь из комнаты, где остается только уставший Чуя и его вечный, единственный соратник в борьбе со сном - огромный стакан с чуть теплым кофе. Мужчина делает несколько глотков, ощущая мерзко-горькое послевкусие и появляющийся налет на языке. Думает, что было бы хорошо сейчас оказаться в мягкой постели. В большой, мягкой и теплой постели с двумя одеялами, тремя подушками, одним пледом и ласкающимся черным котом где-нибудь под ногами. С приятной тишиной во всей квартире и легкой прохладой от открытого настежь окна, впускающего в помещение легкий летний ветерок. С теплым телом буквально в паре сантиметров, тихо шепчущем какие-то глупости на ухо и изредка смеющимся над какой-то шуткой. С хорошим, приподнятым настроением, в конце концов. Без постоянного стресса. Без беспрерывного давления. Без этого ужасного чувства одиночества. Накахара оборачивается на пустующий диван позади себя, с аккуратно сложенным пледом где-то на краю и симметрично расставленными подушками. Уже на автомате он трогает беспрерывно ноющее от боли запястье с двумя выцветшими точками, когда-то ярко выделяющимися на бледной коже красными пятнами. Боль отдается в виски, и Чуе постоянно приходится пить таблетки от головы, перешедшие в таблетки от мигрени, вкупе с обезболивающим. Его тело уже на пределе. Хочется есть домашнюю еду, пить горячий, согревающий нутро чай, лежать в обнимку и не вспоминать ни про какую работу. Хочется ощутить те маленькие радости, которые всегда были чужды Накахаре, который надеялся, что с появлением нужного человека в жизни мужчины всё переменится, всё станет по другому. Такого не случится, если тот, в ком ты так нуждаешься, не чувствует ничего. Такого не случится, если он окажется неполноценным. Чуя нагибается к столу и упирается лбом в холодную поверхность, жмурясь от резкой боли в голове и стараясь забыть всё, о чём он думал только что. Озаки заходит уже под утро. С кружкой горячего чая проходит к столу, за которым сидит Накахара, и ставит изящную посуду прямо на бумаги. Чуя заторможено поднимает глаза с яркими кругами под ними. - Зашла проверить, как ты. Мужчина читает в её глазах явное огорчение, чувствует исходящее от неё тепло. - Всё в порядке, я почти закончил. - Я не об этом, - Коё отодвигает один из стульев и садится рядом, - прошло уже полгода, а твоё состояние всё хуже и хуже. Мне больно смотреть на тебя. - Отвернись, - невесело хмыкает Чуя и, стараясь придать себе бодрый вид, перекладывает бумаги по папкам. - Мори предоставляет тебе отпуск на несколько недель. Воспользуйся этим шансом и отдохни. Сейчас твоё физическое, равно как и психическое, состояние оставляет желать лучшего. На эти слова Чуя лишь слабо фыркает и прикрывает глаза, борясь с жуткой усталостью от недосыпа. - Это временно, - отвечает он через некоторое время, - впереди выходные, я успею привести себя в порядок. Коё пытается сказать что-то ещё, но прикусывает губу и тихо уходит из комнаты, не говоря ни слова Накахаре. Давящее чувство отчаяния нарастает в несколько раз после ухода женщины, а настроение меланхолии и печали остается в этой комнате ещё долгое время. Чуя думает, что, возможно, надо было принять предложение об отпуске, но в следующую секунду отбрасывает эту мысль, понимая, что без работы всё его страхи и боль полностью сожрут и без этого сломленного Накахару. Продолжая работать и занимать себя посторонними вещами, мужчина отвлекается от главной проблемы и не дает чувствам взять верх над собой. Потому что это, несомненно, убьет его. Встреча с Дазаем Осаму была ужасной, непростительной ошибкой в жизни Накахары Чуи. Близость с Дазаем была ошибкой. Молодые, своенравные, легкомысленные - оба попали в ловушку судьбы. Злой рок свел, казалось бы, таких разных, но таких схожих людей. Два урагана, сметающих всё на своем пути, слились в один поток бесконечных драк, ссор, обид, терзаний. Казалось бы, так иронично. Судьбой дано встретить родственную душу, так идеально подходящую по всем параметрам. Однако судьба бывает жестокой и иногда преподносит единицам ужасную участь. Иногда Накахара думает, что лучше бы и не существовало такого деления людей. Что можно было бы не зависеть от другого, жить своей собственной жизнью вдали от всей этой суматохи. Он много размышляет о том, что </i>было бы</i>, упорно игнорируя настоящее. Упорно игнорируя свою судьбу. Тело не выдерживает таких нагрузок. Чуя с завистью смотрит на яркие точки других людей, пряча свою собственную за длинными рукавами рубашки. На бледном теле даже вены смотрятся ярче, чем знак этой гнилой привязанности. Он как табу на всю жизнь - ничем не скроешь, никак не ототрешь - мучайся всю жизнь, смотря на точки и думая, какой же ты жалкий. Накахара в тысячный раз смотрит на черный экран смартфона, надеясь увидеть там хоть что-то. Сообщение, пропущенный вызов, рассылка, от которой он забыл отписаться. Хоть что-нибудь, хоть какая-нибудь связь с миром. Руки не слушаются, ладони в перчатках потеют, а пальцы нервно трясутся. Номер, давно отпечатавшийся глубоко в голове, легко всплывает наружу, вырисовываясь на панели телефона. Звонок. 10 гудков, холодный женский голос автоответчика. Раз за разом, всё один и тот же сценарий. В час дня Чуе удаётся выползти из своего кабинета на ватных ногах. В руках массивная папка со всеми отчетами и счётами, которые он при внезапном желании несёт лично в руки Боссу. То ли от одиночества, то ли от чувства опустошенности, Накахара решает лично навестить Мори. Пускай он и занят большую часть времени, Чуе хватит и пары минут, чтобы хоть немного почувствовать себя важной частью команды. Голова раскалывается будто бы на миллион мелких частиц. Ноги сами подкашиваются и несут к ближайшей стене, борясь с позывами упасть прямо посередине благо пустующего коридора. Лбом Чуя опирается о холодную бетонную стену, чувствуя себя настолько отвратительно, что готов спрыгнуть из окна или холодным лезвием проткнуть себе всё тело. Проткнуть, разрезать тело вдоль и достать все еле работающие органы, чтобы только освободиться от всепоглощающей боли. Достало. Как же всё это достало. - Чуя? Тихий женский голос эхом отдается по всему коридору, заставляя мужчину в миг забыть о всех своих мучениях и довольно резво встать ровно. Виски пульсируют, перед глазами прыгают разноцветные огни. - Элис?... - наконец фокусируется зрение и Накахара может определить личность стоящей перед ним, - ты что здесь забыла? - Гуляю. Девочка показывает несколько конфет в руке и облизывает таящее мороженое в другой. С интересом наблюдает за отчаянными попытками Чуи продолжить свое движение. - А ты что делаешь? - Где Мори? - игнорируя её вопрос, спрашивает он. Наконец, взяв себя в руки, вновь медленными шагами начинает идти по направлению к кабинету Босса. Девочка вприпрыжку следует за ним. - У себя, но к нему лучше не ходить. Ведет себя странно и всё время разговаривает по телефону. Элис тоже выглядит не особо веселой. Показывает свою детскую беспечность, пытается выглядеть легкомысленнее, чем есть на самом деле, но все попытки ломаются в холодном, задумчивом взгляде из-под челки. Настроение Огая во многом влияет и на девочку, рассуждает про себя Чуя, поэтому увидев Элис сейчас, можно уже догадываться, в каком расположении духа прибывает сам Босс. Одной рукой Чуя нащупывает в кармане последнюю пачку обезболивающего и на ходу глотает пять таблеток, не запивая. Опиумные лекарства как никогда помогают ненадолго выбраться из кошмара, почувствовать себя живым, не тонуть в бесконечных терзаниях, как душевных, так и физических. Мужчина думает, что, в общем-то это довольно опасно и легко можно пересесть с обыкновенного лекарства на какой-нибудь морфий, но уже через мгновение вспоминает, что терять ему особо-то и нечего. Такими темпами он вряд ли проживет ещё год, а наркотики хоть немного, но помогут заглушить боль. Хотя бы физическую. Уже у кабинета наступает легкая эйфория и тело приятно размякает, ломота мышц отходит на второй план. - Мори, отчеты. Накахара кидает пачку бумаг на стол. Опускается в одно из кресел, закидывает ногу на ногу, краем глаза замечая прошмыгнувшую мимо Элис. - Стучаться не учили? - заканчивая телефонный разговор, раздраженно бросает Огай. Швыряет телефон на софу, откуда тот улетает прямиком на пол, и плюхается в кресло. Небрежно, с тяжелым вздохом, поправляет волосы и, наконец, пододвигает к себе массивные папки, - что ты мне принес? Чуя с легким прищуром следит за дёрганными движениями Главы, когда тот резко, с каким-то особым раздражением листает отчёты, видимо, даже не вникая в текст, показывая лишь видимость проверки. Поняв, что ничего путного сейчас он не прочитает, захлопывает папку и швыряет в другой конец стола. Накахара лишь скептично выгибает бровь из-за такого нетипичного поведения Огая, но молчит, не рискнув как-то комментировать эти действия. - Что сидишь? Домой иди. Молодец, хорошо поработал сегодня. В голосе чувствуется обреченная усталость. Кресло медленно поворачивается на 180 градусов, показывая спину Босса и его очевидное нежелание поддерживать какую-либо беседу. Но Чуя, на свой страх и риск, всё же решается завести хотя бы короткий диалог. - Какие-то проблемы? Кто-то опять провалил миссию? Несколько секунд стоит гробовая тишина. Затем тяжелый вздох, поворот кресла. - Чуя, дорогой мой, - тихо проговаривает Мори, переведя взгляд от окна к собеседнику, что последнему становится не по себе, - я не хочу обсуждать с тобой какие-либо проблемы, учитывая твое положение. Просто... Занимайся своими делами, съезди отдохни куда-нибудь, не забивай голову ерундой. - Если бы это была «ерунда» - как ты выразился, - с усмешкой отвечает ему Накахара, - ты бы меня просто выгнал. Это как-то связано со мной или... Резкий подъем Огая из кресла неожиданно пугает Чую. Вздрагивает, не успев закончить предложение, с непониманием смотря на натянуто улыбающегося Босса. - Иди. Отдохни, Чуя. Я беспокоюсь о тебе, выглядишь не очень. Тишина вновь накрывает огромный кабинет, оставляя лишь приглушенные разговоры за массивной дверью. Всё пространство занимает лишь напряженное молчание. И стук каблуков из дальнего угла. - Мори, он имеет право знать. Тонкий спокойный голос Элис эхом проносится по всему помещению, отчего оба мужчины вздрагивают и синхронно переводят взгляды в угол. Девочка выходит из тени, серьезная, без тени улыбки. Без своей обычной детской непосредственности, кажущаяся такой... Взрослой. Это на секунду сбивает с толку Главу мафии, однако он быстро берет себя в руки. - Это тебя не касается. Так же, как и Чую. - Тогда я сама ему скажу, - жмет плечами на эти слова девочка, от чего тот нервно фыркает и резко вздергивает руку, молча показывая Элис уйти обратно в дальний угол. Затем Мори довольно медленно поднимает тяжелый, уставший взгляд на сидящего в напряжении от интриги Накахару, колеблется ещё несколько секунд, но наконец тихо проговаривает: - Два часа назад на Детективное Агентство напали. Его глава, Фукузава Юкичи, обратился к нам за помощью, видимо противник настолько силен, что даже Дазай не справляется, - тут мужчина иронично усмехается, - большинство их людей перебито, наши машины как раз занимаются их перевозкой в больницы. Остальных противники увезли за город, я направил "Черных ящериц" по их следам. Мотивы непонятны, то ли выкуп, то ли месть. Для нас эти неизвестные в теории могут так же представлять опасность, поэтому лучшим вариантом станет объединиться, а уже потом разбираться с другими проблемами. - Кого конкретно они похитили? Накахара отнюдь не глупый, он начинает подозревать, что Мори пытается что-то скрыть в своем рассказе. Чуя беспокойно привстает со своего места, в упор смотря на Босса. Тот выдерживает небольшую паузу, но затем всё же вздыхает и отводит взгляд к окну. - Дазая с двумя мальчишками, имен этих двоих я не знаю. - Почему Фукузава не остановил их?! - резко выкрикивает Чуя. Внутри всё переворачивается и неприятно сжимается в нарастающем страхе за своего бывшего партнера. Сердце начинает набирать обороты, готовое выпрыгнуть из груди, дыхание учащается. В глазах резко темнеет от такого переизбытка эмоций, в этот же миг Чуя медленно оседает на стул, сжимая рубашку на груди из-за сильной боли. Мори остается неподвижным, но, хоть он и старается не показывать переживаний, в его взгляде читаются нотки беспокойства за своего ценного подчиненного. - Фукузаву ранили, - внезапно слишком холодно произносит Огай, - как и остальных. Если бы они могли предотвратить похищение, они бы так и сделали. Но агентство слишком слабое. - Думаешь, Ящерицы справятся с ними? - обрывает его Чуя, - они не самые сильные в Мафии. Я пойду. Говори координаты. - Никуда ты не пойдешь. Резкий женский голос заставляет Накахару обернуться к двери. Коё стоит проходе, скрестив руки на груди и смотря прямо в глаза своего бывшего воспитанника. Даже с такого расстояния мужчина чувствует в ней такую уверенность и авторитетность, что на миг кажется, будто ему опять десять, что его опять отчитывают за какой-то проступок. Однако его и решительность вкупе с твердым характером берут вверх над эмоциями. Чуя медленно поднимается с места, всё ещё не отрывая взгляд от женщины, довольно твердым шагом направляется прямо к ней и останавливается в полуметре от заветного выхода. - Играем в сына и мать? - усмехается он, смотря прямо в глаза Коё, - я уже не маленький мальчик, чтобы ты решала за меня. - Я просто беспокоюсь о тебе... - Я сам могу о себе позаботиться, господи. Дай пройти. - Но.. - Пусть идет, - вмешивается в диалог молчащий до этого Мори. Накахара с легкой улыбкой кивает Главе в знак благодарности, и Коё, стиснув губы, медленно отодвигается в сторону. Уже в коридоре Накахара переходит с быстрого шага на бег. Дыхание вмиг сбивается, однако всепоглощающий страх и беспокойство за жизнь Дазая придают мужчине силы, и он, не обращая внимания на боль, добегает до своего мотоцикла. Забыв про шлем, резко трогается с места, уже в пути проверяя свой телефон на наличие сообщения с координатами от Мори. Рассчитывает время до прибытия и резко прибавляет скорости. Мотоцикл пулей пролетает по заполненной другими машинами трассе. Вжимая ладони в грипсы, Накахара ловко обгоняет других на скорости под двести, хаотично думая лишь о том, чтобы не опоздать. Как так получилось, что такая сильная организация не смогла защитить своих же сотрудников? И почему Мафии приходится всё это разгребать? И почему Дазай позволил кому-то себя схватить?... Развилка вправо, односторонняя дорога без асфальта, но со свежими полосами от шин, темный лес вокруг. На секунду Чуя поднимает взгляд к небу, с удивлением замечая наступившую темноту посреди дня, и видит сгущающиеся грозовые тучи. Впереди сверкает молния, и порыв ветра неприятно бьет в лицо мужчине. Ещё немного, за поворотом пол километра... Вдалеке виднеется огромный амбар и несколько машин около. Не доезжая до него, Чуя бросает мотоцикл у дерева рядом с дорогой и направляется в обход сквозь лесную чащу. Голова из-за большой перегрузки на организм начинает дико болеть, приходится остановиться, опершись плечом о дерево. В глазах плывет, мужчине наклоняет голову, обхватив её руками, и медленно сползает на землю. Застрявший в горле ком откашливается сгустком темно-алой крови. Тело на пределе. Надо торопиться. Превозмогая боль, он проверяет кобуру на наличие пистолетов и ножей. Затем берет один из своих глоков, проверяет патроны и снимает с предохранителя. Осматривает местность на наличие врагов или людей из мафии, медленно продвигается в сторону амбара. Дозвониться до Чёрных ящериц не удается, как и до Дазая. Навязчивые мысли Чуя пытается выбросить из головы, но раз за разом с ещё большей паникой возвращается к ним, яркими картинами представляя самые печальные варианты развития событий. Как назло, никого в округе не оказывается, не слышно никаких голосов, выстрелов и топота ног. Кажется, опоздал. Сохраняя скрытность, он переходит на бесшумный бег, лавируя между деревьев. Слышит приближающийся вдалеке шум и ловит первые капли начавшегося дождя. Наконец, Накахаре попадаются первые охранники. Применив свои отличные навыки боевых искусств, мужчина легко отрубает двоих сразу, не воспользовавшись даже оружием. Уже около стены вырубает третьего, незаметно проскальзывая внутрь амбара. Тело всё так же ноет, каждой клеточкой оповещая хозяина о плохом самочувствии, но адреналин в крови дает Чуе второе дыхание работать так же, как и на заданиях. Внутри его встречают с десяток людей. Мужчина прячется за одним из каких-то старых сгнивших ящиков, из угла наблюдая за ситуацией. С удивлением обнаруживает в самом центре Черных ящериц полным составом, однако изрядно побитых и стоящих на коленях. Вокруг незнакомые Чуе люди в костюмах, несколько из которых продолжают избивать одного из членов мафии. Приглядевшись, он узнает в лежачем Тачихару. Весь измученный, он молча терпит пинки неизвестных, изредка отхаркиваясь от крови. Накахара поднимает глаза и неожиданно натыкается взглядом на Гин. Та округляет глаза от удивления, но мужчина жестом показывает ей молчать. Одними губами Чуя произносит: "шум", надеясь на понимание девушки, и та на удивление довольно быстро уясняет что к чему и, когда к ней наклоняется один из обидчиков, резко ударяет лбом тому в нос, выбрасывает ногу в сторону, делая подножку другому, из-за чего оживляются остальные. Накахара в миг выставляет глок, за секунду успевая прицелится, и стреляет. Пули находят своих хозяев в спинах мужчин, отчего те падают как фишки в домино, один за другим. Оставшиеся озираются по сторонам, не понимая, откуда выстрелы, и это дает Чуе шанс бросить пистолет и, выхватив из пояса кинжал, выбежать из своего укрытия прямо на врагов. Те не успевают достать пистолеты, когда он подбегает и резким движением полосует живот одного из неприятелей, с поворота вонзает второму стилет в шею, оставляя его там за неимением времени вытащить, и пинает в пах третьего, завершая атаку коленом в лицо. Краем глаза замечая, как четвертый достает из-за пазухи оружие, вонзает кинжал ему в руку и, не пытаясь его достать, кидает тело в пятого, питая уже их двоих ногой на пол. Затем быстро достает второй пистолет, но, не успев снять с предохранителя, с размаху бьет им по лицу противника. Стреляет в одного из последних несколько раз, пулей подлетает к двоим и, собрав всю силу, ударяет одного в лицо, а второго с разворота ногой в живот. Затем Накахара оборачивается вокруг себя, проверяя наличие ещё кого-нибудь, но не обнаруживает и закрепляет результат выстрелами в тела поднимающихся противников. Когда мужчина удостоверяется в том, что больше никто не грозит их убить, дает себе передышку и оседает на пол с дикой усталостью и, как обычно, болью во всем теле. Дрожащими от напряжения руками вынимает из кармана обезболивающее и разом сглатывает пол пачки. Гин в это время успевает развязать свои руки и помогает Хироцу с Тачихарой, поднимая последнего на ноги и закидывая его руку себе на плечо. Втроем молча смотрят на тяжело дышащего Чую, не в силах что-либо сказать в своё оправдание. Однако коллективно они думают об одном - разница в силе между ними и Накахарой Чуей огромна. - Господин Накахара... - откашлившись после долгой паузы, начинает Хироцу, но Чуя жестом обрывает его на полуслове. - Мне нужна информация. И можете идти. Участники Черной Ящерицы непонятливо переглядываются между собой, прежде чем понимают, о чем идет разговор. Хироцу выходит вперед. - Они держат членов агентства в подвале, но мы не имеет понятия, сколько там противников. Однако есть данные, что сам глава должен подъехать через час, так что если там кто-то и есть, то только низшие ранги. Если вам нужна помощь, мы пойдем с вами. - Если только для массовки, - невесело усмехается Чуя. Помощь и правда нужна, но только от союзников посильнее, готовых на равных сражаться бок о бок с приближенным Главы. Возможно, можно было бы подключить Акутагаву с Хигучи... А в идеале самого Мори. Но нет времени на это, нужно действовать самому. Подняться обратно на ноги стоило больших усилий. Превозмогая нарастающую ломоту во всем теле, Чуя по стеночке медленно встает, держась за голову. поправляет одежду, поднимает с пола упавшую в драке шляпу и, взглядом обведя лежащие тела, находит свои кинжалы со стилетами и резко вынимает из противников, их же одеждой чистит оружие от крови. - Где подвал? Гин жестом показывает куда-то вглубь амбара, пока Чуя перезаряжает глоки и засовывает ножи обратно на пояс. Жестом руки показывает идти за ним и, удостоверившись, что все собраны и готовы, быстрым шагом направляется вглубь темноты огромного помещения. Приближаясь к цели, сердце вдруг снова начинает стучать как бешеное, словно прилив адреналина вновь волной накрывает мужчину. Но это что-то другое, что-то странно-теплое разливается по всему телу изнутри. Шаг становится уверенней, вечная усталость будто сходит на нет, головные боли отходят на второй план. Словно героиновый приход, с усмешкой думает про себя Чуя, но он просто восстанавливается. Организм нормализуется, каким он и должен быть, каким мужчина не ощущал его с момента расставания с Дазаем. За весь этот год он уже и забыл, какого это - нормально жить, не мучаясь от болей и апатии, от вечного упадка сил и энергии. Надо же, даже настроение улучшилось. На подходе к массивной двери их уже поджидали. Накахара резко уходит за угол, увлекая за собой напарников, и из-за угла наблюдает за обстановкой. Двое мужчин, у обоих по беретте, но их вид показывает, что они ещё не знают о своих противниках в нескольких метрах напротив. С легкостью Чуе удается застрелить одного, пока Гин стреляет по второму. Выйдя из укрытия, они уверенно следуют прямо, но у двери останавливаются. Трое прижимаются к стене, когда Чуя дергает за ручку. Закрыто. Затем он наклоняется, рассматривая навесной замок, стреляет по нему несколько раз и легко выбивает дверь ногой. Внутри лестница, идущая вниз. Гул голосов снизу эхом разлетается по всему помещению, и Чуя уже прикидывает, сколько там может быть людей. - Как будем действовать? - тихо спрашивает Тачихара из-за спины мужчины. Тот секунду думает и просто пожимает плечами. - Брать штурмом. Другого выхода нет. С этими словами он начинает довольно резво спускаться, приготовив наготове глок. Спустя несколько десятков ступенек они натыкаются на ещё одну дверь, видимо ведущую уже в само помещение, где сейчас сидят в заложниках члены агентства. И эту дверь Чуя так же привычно выбивает ногой. Помещение встречает Мафию тусклым светом, спертым запахом сырости и железного привкуса крови. В огромной комнате с низкими потолками по всему периметру расположились бетонные колонны, на одной из которых Чуя замечает привязанного к ней наручниками и железными цепями Дазая. Побитого, с кровоподтеками по всему лицу, в рваной одежде, без сознания. Больше Накахару ничего не волнует. При виде своего бывшего напарника кровь начинает бурлить, дыхание на секунду сбивается, но быстро восстанавливается. Ему хватает и секунды на перезагрузку, уже через полсекунды он срывается с места с дикими глазами, привычно рассчитывая свои действия на двадцать шагов вперед. В этот раз противников оказывается в два раза меньше, однако они более профессиональны, чем те наверху, но и Чуя в этот раз дерется не один. Пока он выбивает из рук врага пистолет, Хироцу стреляет по другому, Гин идет в атаку на ближайщего к ней, а Тачихара уже вырубает соперника. Так за буквально несколько минут боя они обезоруживают всех в этой комнате, затем общими усилиями связывают валяющимися на полу цепями и затыкают рты их же одеждой в самодельном кляпе. Ящерицы быстро находят валяющихся по углам двух мальчишек, тоже без сознания, и на своих плечах быстро уносят их подвала в машину. Гин подходит к весящему посередине комнаты Дазаю, намереваясь снять его с колонны, но Чуя вдруг резко перехватывает её руку. - Я сам. Позаботьтесь о других членах агентства, уезжайте без нас. После этих слов девушка молча кланяется в прощании и мигом выбегает из подвала. Чуя с Дазаем остаются одни. Накахара медленно подходит к висящему напарнику, не отрывая взгляда от его лица. Давящая тишина комнаты заставляет отгородиться от всей произошедшей ситуации, от всех проблем - только они вдвоем, их мысли, чувства, переживания. Полтора года разлуки сильно сказались как на Чуе, так и на Дазае, хоть этого и не заметно, но у Накахары есть чувство, что его партнер поменялся. Сердце бьется как бешеное, беспокойные чувства внутри вот-вот готовы вырваться черным всепоглощающим комком наружу, эмоции кипят, заставляя Накахару переживать всё, что он пережил за эти годы. Влюбленность, страх, горечь потери, ненависть к себе и всем вокруг, опустошение, одиночество, отчаяние - всё переплелось между собой и пронеслось от макушки до пяток и обратно. Пережиток прошлого вновь откликнулся внутри Чуи, эхом расползся по нутру, всплывая на поверхность одним лишь сожалением. Некогда стойкое чувство любви переформировалось в нечто иное, загадочно ранящее, то, что так давит на мужчину, не дает ему жить по нормальному, не дает смотреть в будущее. Их разделяет всего несколько сантиметров. Это так ничтожно мало, но только кажется. Их разделяют тысячи километров, десятки жизней, миллионы событий. Чуя не может не прикоснуться к нему. Жжение в руке от двух точек чувствуется очень ясно, отрезвляя ум, опьяняя своим чувствами. Дрожащая рука в перчатке медленно поднимается и нежно, с некой опаской ложится на щеку Дазая. Накахару словно пронзает катаной эмоций, дикий всплеск заставляет дернуться от страха, но остаться на месте каменной статуей. Это ведь то, чего он желал всё это время. Чего боялся больше всего на свете. То, что может окончательно разрушить его и без того хрупкую жизнь, а может собрать по кусочкам и восстановить, как в прежние времена. Губы сами тянутся к чужим губам. Остается несколько миллиметров, когда горячее родное дыхание ощущается на коже как абсолютная эйфория, и от этого хочется жить и не существовать одновременно. Наконец, Чуя позволяет себе легкий поцелуй, манящий своей опасностью и пьянящий ощущениями. Чуя целует Дазая так же, как Дазай целовал его два года назад. Отголоски прошлого отпечатываются на губах, всплывают в памяти режущими обрывками, такими родными и приятными, что хочется остановить этот момент навсегда, остаться здесь навеки. Медленно отстраняясь, Накахара вдруг ощущает горячий выдох и еле слышное: - Чуя.. Резко отскакивает от тела, удивленным взглядом смотря на, по видимому, давно очнувшегося партнера. Хитрый прищуренный взгляд карих глаз медленно проходится по всему телу сверху вниз и обратно, а на губах вмиг расцветает уже привычная усмешка. - Решил воспользоваться моим состоянием и изнасиловать меня? Слишком громкие слова после долгой тишины режут слух, из-за чего Чуя неприятно дергает плечами и фыркает. - Идиот. Давно ты в сознании? - С того момента, как услышал твой громкий топот на лестнице. Ну и шуму от тебя конечно! Под напускной раздражительный взгляд Дазаю легко удается самому высвободиться от оков и даже встать на ноги. Чуя, скрестив руки на груди, пристально следит за действиями мужчины. Его беспечность даже в такой момент поражает и восхищает одновременно. - Значит спасать меня пришел, - задумчиво проговаривает Осаму, пока неторопливо разминает руки, ноющие после наручников, - благородно с твоей стороны. Мори тебя подослал нам в помощь? - Конечно, - фыркает Накахара, прямо смотря в глаза собеседнику, - мы все прекрасно понимаем, что без поддержки мафии вы бы все давно передохли. На эти слова Дазай вдруг начинает смеяться, и это одновременно так раздражает Чую, но сердце всё равно щемит из-за успевшего стать родного смеха. Однако он не показывает и виду, вместо этого уже собираясь дать партнеру подзатыльник, когда тот резко перехватывает руку, сжимая запястье своими успевшими прийти в норму ладонями. - Я знаю, - внезапно серьезно, но с легкой улыбкой говорит Дазай, - что ты пришел по собственному желанию. Мы обговаривали план с Мори, и тебя там не было. И быть не должно, судя по твоему состоянию. Мужчина вдруг начинает двигаться ближе, пока Чуя дергает руку в безуспешной попытки вырваться. - По какому состоянию? Ты сам прекрасно видел и слышал, как я перебил здесь кучу народа. - Да, но... Ты умираешь без меня, Чуя. Я знаю. Вмиг они становятся так близко друг к другу, что Накахара ощущает жар чужого тела, слышит размеренное дыхание и чувствует пристальный взгляд на своем лице. Он медленно поднимает голову и внезапно натыкается на улыбающуюся мордашку в нескольких сантиметрах от себя. - Даже если и так, - почему-то шепотом начинает говорить Чуя, - что с того? Ты ушел из мафии уже как полтора года, бросив Мори, Коё, бросив... Меня. Тебе не должно быть до этого никакого дела, ты же неполноценный. Резкое движение, Накахара чувствует как Дазай хватает его глок из кобуры, другой рукой внезапно прижимая к своей груди. Раздается выстрел, и Чуя уже успевает прощаться с жизнью, когда понимает, что он не ранен, а значит напарник стрелял не в него. Чуть отодвинувшись, он поворачивает голову и натыкается на бездыханное тело с дыркой во лбу в нескольких сантиметрах от него. - Что ты... - Вы упустили одного. Подкрался, думал, что я не замечу, - с улыбкой жмет плечами Дазай и засовывает пистолет обратно на пояс Чуе, окончательно отстраняясь от него и отряхивая своё и так неимоверно грязное пальто, - пойдем, отвезешь меня в агентство. На улицу они выходят молча, каждый думая о чем-то своём. Дазай - с неизменной улыбкой на лице и чуть подпрыгивающей походкой, Чуя - хмурый и уставший, еле плетущийся чуть позади. Перегрузки дают о себе знать, и хоть они с Дазаем сейчас находятся рядом, все больные органы дают о себе знать жгучим напоминанием в районе головы, груди и живота. Мужчине даже приходится на несколько секунд опереться о стену амбара, когда в глазах начинает темнеть, а тело содрогается от ужасного кашля. Когда Чуя приходит в относительную норму, сплевывая остатки крови на пол, поднимает глаза и натыкается на с интересом рассматривающего его партнера. - Что смотришь? Радуешься моему состоянию? - Да не особо, - пожимает плечами тот, разворачиваясь на пятках и продолжая идти к выходу, засунув руки в карманы, - просто боюсь, чтобы ты не умер сейчас, а то кто меня везти домой будет? Такой же отстраненный. Чуя буравит его спину тяжелым взглядом, когда они медленно плетутся по дождю до мотоцикла, оба промокшие за короткое время до нитки. - Дазай. Накахара зовет его тихо, почти не слышно сквозь шум ливня, но Осаму всё равно останавливается, не поворачиваясь лицом к собеседнику. Между ними от силы метр. Между ними целая пропасть. - Дазай, я действительно умираю. Протяну от силы несколько месяцев, при лучшем раскладе, - с тяжелым сердцем начинает выговариваться Чуя, пристально смотря на вздрогнувшую то ли от холода, то ли от слов спину, - и ты мне нужен. Не как партнер, а как человек, по обстоятельствам судьбы который поддерживает мою жизнь и здоровье. Я не буду унижаться и просить тебя быть со мной рядом, но я хочу услышать правдивый ответ - тебе действительно плевать? Плевать на мою жизнь, на меня? Некоторое мгновение они стоят молча. Чуя с содроганием ждет ответа, стараясь даже не дышать, пока Дазай медленно поворачивается к нему с абсолютно серьезным выражением лица. Такое редко можно заметить. - Как ты уже сегодня сказал, я действительно неполноценный, - начинает он, загибая рукав плаща и показывая абсолютно чистое запястье без этих роковых точек, - судьба преподнесла мне подарок, освободив от оков привязанности к другому человеку, и поэтому я не чувствую ничего. Во мне нет таких же чувств, которые испытывают обычные пары, я просто не ощущаю любви. Но это не значит, что всё, что было между нами - фальшь с моей стороны. Я действительно был к тебе привязан, но не как родственная душа. Мы росли вместе, работали бок о бок как напарники, и эти события привязали нас друг к другу. Мне было хорошо с тобой, правда, но те времена уже прошли. Обстоятельства вынудили меня покинуть мафию, а это значит - оставить тебя, разорвать всё, что между нами было. Я не прошу меня простить, я действительно заслужил твоей ненависти ко мне, но я сделал то, что посчитал нужным. - Так... Эгоистично, - горько усмехается Чуя, - ты сделал это только для себя. И ты не ответил на вопрос. - Давай останемся свободными, - Дазай подходит чуть ближе, отчего Накахара дергается, но остается на месте, - ты же знаешь, я не вернусь в мафию. Так же я не вернусь к тебе. Я просто не умею жить по другому. - В твоих поступках нет логики. Ты хочешь сказать, что берешь на себя ответственность за мою смерть? Со злобой Накахара резко хватает его за шею, чуть приподнимая Осаму, от чего тот начинает задыхаться. - Ты ебаный эгоист, лживый, лицемерный эгоист! Что такого ужасного я тебе сделал, что теперь ты обрекаешь меня на верную смерть? Скажи, я действительно заслуживаю всего этого, моя жизнь действительно не так важна? Пальцы в порыве ярости начинают давить на артерию, лицо Дазая в несколько секунд краснеет и покрывается пятнами, но он продолжает решительно смотреть в глаза Накахары, лишь сжимая его руку, но не делая попыток вырваться. Наконец, Чуя постепенно остывает и размыкает пальцы. Дазай сгибается в порыве непрекращающегося кашля, пока собеседник спокойно стоит, наблюдая за мучениями другого и ожидая от него ответа. - За все эти годы, - откашлявшись и встав прямо, продолжает Дазай, - я пытался найти ответ, почему я всё таки неполноценный, почему моя вторая половина обречена страдать и умереть, если я захочу уйти. Я проделал огромный труд в поисках этого ответа, но так и не смог найти. Зато я нашел кое-что, в тысячу раз ценнее. У меня по прежнему нет ответа на вопрос: "почему я неполноценный?", но я узнал, как я могу облегчить страдания партнеру. К счастью, такое возможно. Чуя, ты тоже сможешь избавиться от этой зависимости. Не давая сказать ни слова, Осаму резко сокращает расстояние и наклоняется прямо к лицу опершего Накахары. Осторожно берет его лицо в свои мокрые от дождя ладони, резким движением впивается в его губы, жадно целуя, словно давно не видевшие друг друга любовники. Целует с каким-то упоением, вкладывая в этот жест все эмоции, все чувства, которые он только может переживать, обхватывает плечи и всем телом прижимает партнера к себе. Должно быть, это продолжалось вечность. Вечность они ощущали жар друг друга, вечно прижимались друг к другу в отчаянной попытке быть максимально ближе, насколько это вообще возможно. Эмоции, переживаемые в данный момент Чуей, несравнимы даже с самыми прекрасными фантазиями, это утопия, то, чего не хватало долгие годы. Слеза непроизвольно выкатывается из уголка глаза, но не успевает скатиться вниз, как холодная подушечка пальцев подхватывает её, немного размазывая по скуле, а затем пропадает и жар отстраняющегося тела. Чуя открывает глаза и видит, как Дазай закрывает ладонь со слезой другой ладонью, но что самое странное и поражающее Накахару - он сам плачет. Пока Чуя пребывает в немом шоке, а дождь почти прекращается, и солнце выходит из-за туч, Дазай проводит пальцем около уголка своего глаза, собирая свои слезы на это же подушечку. - Вытяни запястье. Чуя думает несколько секунд, но всё же повинуется просьбе и, подобрав рукав рубашки, протягивает руку с пульсирующими точками собеседнику. Тот нежно проводит подушкой пальца по точкам и начинает постепенно их гладить, как бы втирая слезы в кожу. - Что ты делаешь? Это ритуал какой-то? - Можно и так сказать, - усмехается Дазай, смотря на постепенно исчезающие точки. Накахара не верит своим глазам. Просто не хочет верить. Все эти годы мучений, годы отчаяния и боли так легко стираются, словно их и не было. Жгучее жжение внутри постепенно ослабевает, голова уже не раскалывается на несколько частей, а тоскливые тянущие чувства отходят на второй план. Это то, о чем мечтал Чуя всё это время. - Ну как, лучше? - вглядывается в ошеломленное лицо улыбающийся Дазай, всё ещё по инерции поглаживая запястье, хоть там и ничего не осталось, - мне сказали, что ты должен прийти в норму в течение нескольких дней. - Это было так... Просто. Чуя всё ещё не может поверить. А Дазай смеется. - Да, просто. Но это всё равно под запретом, поэтому никто не знает, что можно так легко разорвать связь. Знал бы ты, сколько я трудился, чтобы раздобыть эту информацию! Наконец, он отпускает руку Накахары. Тот трет своё запястье, видимо всё ещё убеждая себя, что всё это реально, и затем поднимает взгляд на Дазая. - И что ты собираешься делать дальше? - Жить, как живу сейчас, - жмет плечами собеседник, - Теперь мы оба свободны. Ты больше не мучаешься от боли, меня больше не грызет совесть за твою жизнь - всё так, как и должно быть. Иди вперед, своею дорогою, больше не оглядываясь на прошлое. И я продолжу жить дальше. Надеюсь, что мы ещё встретимся. Нет, не так - наши пути ещё пересекутся, я уверен. - Если так и будет, - усмехается на это Чуя, смотря на уходящего вдаль Дазая, - я несомненно убью тебя. Так и знай. - Жду не дождусь! - машет рукой тот, не оборачиваясь. Проводив взглядом Осаму, Чуя ещё раз смотрит на запястье. Никаких точек. Ничего. От осознания этого на лице появляется легкая улыбка. Чтобы наверняка, он закрывает глаза и прислушивается к своему внутреннему состоянию. Притяженья больше нет.