*Bryan Adams — Nothing I've Ever Known Bryan Adams — Ничто, что я когда-либо знал
— Да, лисёнок, я всё понял, — смуглый парень ласково улыбнулся пустоте, поправляя свои чёрные массивные очки. — Ты точно уверена, что Маринетт не нужна помощь? Может отправить Карапаса ей на подмогу? — Нет, не стоит, — послышался из трубки телефона немного искаженный голос его супруги. — Я связывалась с ней, когда она прибыла на место пожара. По её словам, у неё всё под контролем, а раз у Мари всё под контролем, то волноваться не о чем. — Надеюсь, ты дождешься меня и не успеешь искупать Тео до моего прихода? — в его голосе прозвучал лёгкий, но заметный смешок. Парень не мог перестать мило улыбаться, представляя, как жена будет купать в детской ванночке маленького мальчика. Несомненно, Нино доставляло удовольствие возиться с годовалым сынишкой, который был тем ещё проказником, но больше он любил наблюдать за своей женой, которая так ловко и легко справлялась с уходом и воспитанием их ребёнка. — А я надеюсь, что ты не забыл купить молоко и яблоки, — мадам Ляиф вновь состроила серьёзный и строгий голос, который появился у неё почти сразу после родов. — Ты же знаешь, что Тео нужны яблочные пюрешки, особенно сейчас, когда… — Да-да, я взял яблоки, — Нино недовольно закатил глаза вверх, моля Бога, чтобы Алья не начала читать ему нотации. За последний год это стало её любимым делом. — Тебя необходимо остановить, пока не поздно. Ты мастер заговорить меня поучениями до смерти. Алья недовольно цокнула, после чего из телефона послышался громкий плач. — Ладно, — по другую сторону провода что-то зашуршало. — Тео опять соску уронил. Хорошо, черепашонок, поговорим об этом позже. Давай, я немного занята… — Пока, — не без грусти выдал смуглокожий, после чего отключил входящий вызов. Телефон был возвращён обратно во внутренний карман зелёной куртки. Нино оставалось пройти всего два квартала до долгожданного и уютного дома, где его ждали жена с ребёнком. Ночная улица Парижа была абсолютно пустая и безумно красивая, особенно в свете луны и ночных фонарей. Было достаточно тихо и спокойно. Вдруг из небольшого проулка между двумя домами, который Ляиф уже прошёл, послышался шумный и странный грохот, который заставил парня испуганно подпрыгнуть. Схватившись за сильно бьющееся сердце, Нино осторожно и настороженно пошёл прямиком к неожиданному источнику шума. Завернув за край дома, бывший диджей обнаружил весьма непримечательную картину. Ляиф даже не сразу понял, что возле пары мусорных баков лежит человек, а, точнее — бывший супергерой, но, сделав два неуверенных шага, едва не остолбенел от шока. — О Господи! — воскликнул Нино, подбегая к старому другу, и упал рядом с ним на колени, шипя от резкой боли. Прощайте новые джинсы. Тяжёлое дыхание блондина свидетельствовало о его нехорошем состоянии. Не успел Нино что-то сообразить, как из кармана его ветровки вылетел квами напоминающий черепашонка. Вайзз недоуменно посмотрел на хозяина. — Чёрт возьми! — из-за трясущихся от нервов рук парню было тяжело набрать необходимый сейчас номер. — Хозяин, неужели вы действительно вызовите врачебную бригаду? — квами приблизился ближе к Адриану, смотря на его обездвиженное тело. — Конечно! А что по-твоему мне еще делать? — Нельзя, чтобы бригада видела его в таком виде! Пока он Кот Нуар. Нужно чтобы трансформация закончилась. — Ты прав, — Нино остановился, возвращаясь в реальность и отходя от шока. — Но что мне тогда нужно сделать? — Сними кольцо, его талисман, — Вайзз подлетел к его правой руке и указал на безымянный палец. — Хорошо, — Нино последовал указаниям своего квами, снял чёрное кольцо, из которого тут же вылетел маленький истощённый кот. Магия рассеялась и латексный костюм постепенно исчез. Плагг выглядел ничуть не лучше своего хозяина. Вялый, почти неподвижный, он приоткрыл закрытые глаза. И первым он увидел, разумеется, Вайзза. — Опять ты, зануда, — со смешком выдал котёнок и медленно закрыл глаза. Несмотря на то, что талисман был снят с носителя, квами не исчезал, что очень заинтересовало Вайзза. — Скорее, хозяин, вы должны помочь ему! — Служба спасения слушает, — наконец смуглокожий парень набрал заветные цифры и из телефона послышался слащавый женский голос.***
Боль. Адриану трудно чувствовать свое тело. Только несколько сгустков адской боли где-то в прострации. Есть желание открыть веки, но они настолько тяжёлые, что это становится невозможным. Глаза ослепляет яркий свет. Становится жарко. В сознании мелькает странная картинка, чье-то лицо. Его не видно, только силуэт. Он тянет руку и оно становится ближе. Светлые волосы щекочут его руки. «Мама». Слово сказанное с тяжестью. Ему физически больно говорить. На глазах Адриана выступают слёзы, когда приходит осознание — это Эмили. Глаза женщины закрыты, а сама она безмолвна и неподвижна, как восковая фигура. Ему хочется встряхнуть её, привести в чувства, услышать голос… Но он не может, боль и страх сковали тело. Он беззащитен. Не может ничего сделать, только выпускает из себя слёзы. Опять становится жарко, опять появляются сгустки боли. Сквозь пространство и время он шепчет ей, чтобы она открыла глаза. Спустя вечность веки подымаются. Он ожидал увидеть изумруд, но на него взирает само небо. Пара васильковых глаз. Девушка касается своими жаркими устами его лба и оковы боли спадают. Шёлковые синие волосы ласково щекочут его румяные щёки. Потом опять наступает тьма. В который раз парень болезненно кряхтит на койке больничной палаты. Нино, который ранее читал свежий выпуск журнала по уходу за детьми, непроизвольно вздрогнул и приподнялся с кресла. Сердце замерло в ожидании, что вот-вот и старый друг наконец-то вернётся в сознание. Чуть больше недели Адриан пролежал в коме. Хоть никто и не видел, кроме Нино, что на самом деле произошло с бывшей моделью Парижа, его состояние констатировали, как последствие нападения и грабежа. Хотя, некоторые вопросы оставались неаргументированными и противоречили выше предположенной теории. Тот полёт с крыши четырехэтажного здания кончился весьма плачевно. Смуглый парень с нетерпением смотрел на Адриана в течение нескольких секунд, но когда блондин всё также продолжил без всяких движений лежать, Нино медленно опустился обратно на кресло. По словам врачей его состояние с каждым днём стремительно мчится на поправку, что для них весьма удивительно, но парень по-прежнему продолжает пребывать в коме. Вчера Адриан впервые открыл глаза, но так и ничего конкретного не сказал. Только бормотал какое-то невнятное слово и горько плакал. Несмотря на то, что прошло чуть больше семи лет с последней встречи старых друзей, Нино сильно переживал за Адриана, словно за родного брата. Порой его трусило от нетерпения и напряжения. Каждый раз, когда Адриан подавал хоть малейшие звуки, помимо сопения, он начинал быстро репетировать в голове разные слова и фразы, которые скажет ему первым делом. Скоро час посещения закончится и ему придётся вернуться домой. Часы показывали середину дня, было время обеда, но в палате царил полумрак. Второй день небо Парижа было затянуто чёрными густыми облаками, из которых лил проливной дождь. Из-за двери послышался приближающийся цокот чьих-то тонких каблуков. Белая дверь палаты открылась и оттуда показалась невысокая изящная девушка с мокрыми тёмными волосами, кончики которых достигали чуть ниже лопаток. Она грустно посмотрела в сторону бессознательного парня, после чего перевела взгляд на Нино. — Неужели до сих пор не очнулся? — Маринетт преодолела расстояние от двери к белой больничной тумбе, что стояла недалеко от окна и поставила туда конверт-пакет со свежеиспечённой выпечкой. — Угу, и тебе привет, — насуплено промычал парень и отложил журнал. — Вчера он первый раз открыл глаза, но у него были галлюцинации и он находился в каком-то бреду. Я толком не смог разобрать, о чём он талдычил. — А что говорит док? — девушка приблизилась к незашторенному окну и облокотилась об пустой подоконник. — Сказал, что в ближайшие дни Адриан должен очнуться. Пока я сидел здесь, он приходил к нему и проверял его состояние. Кстати, врач очень удивился, когда увидел результаты анализов. Лицо Дюпэн-Чэн слегка исказилось от уж слишком очевидного беспокойства. Уста девушки приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, но не было слышно ни единого звука. Тогда она вновь обратила свой взор на замершего в одном положении, словно мёртвого, парня. — Неужели всё так плохо? — с какими-то мрачными нотками, наконец выдала она. — Нет, — с эмоцией, которая походила изумление. — Как раз наоборот. Его анализы намного лучше тех, что должны были быть, смотря на то состояние, в котором он сюда попал. Врач даже назвал Адриана счастливчиком с безупречным метаболизмом. Мари облегчённо выдохнула и тут же укорила себя за собственные плохие мысли. Нельзя думать о чём-то плохом, только о хорошем, если она действительно хочет помочь Адриану. — Маринетт, — обратился к ней смуглый парень, — если тебе нетрудно, посидишь с ним тут одна, пока я выйду и куплю себе кофе? И, если честно, хотелось бы выйти, походить, ноги размять, а то не вставать почти два часа с кресла — это слишком. — Конечно. Тогда… — девушка пошарила рукой в своём клатче в поисках кошелька, — если ты идешь в буфет, захвати мне мятного чая или, если того не будет, фруктового. Две ложки сахара, пожалуйста. Она протянула другу купюру, но тот, добродушно ухмыльнувшись, не принял её и, не дожидаясь строптивого ропота, ретировался из палаты со словами: «Окей, всё будет в лучшем виде». Маринетт недовольно оперла руку об бок, ту, в которой так и осталась купюра, и покачала головой, с упрёком подумав, что Ляиф совсем не экономит семейный бюджет, а ведь ему ещё её крестника растить и воспитывать. Спрятав деньги в кармашек, чтобы позже под шумок впихнуть её мужу своей лучшей подруги, девушка обернулась в сторону старого друга, обставленного медицинскими аппаратами. Её лицо стремительно стало серым, а под нижним веком ненавязчиво собрались сгустки солёной влаги. Увидев его в первый раз за эти, казалось бы, долгие семь лет, она сперва даже не поверила, что это не сон или мираж. Там, на месте страшного происшествия, где случилась утечка газа, она не могла в полной мере оценить его внешние и внутренние изменения, но одного ненавязчиво брошенного взгляда было достаточно, чтобы уловить ниточку бушующего в душе урагана. Она не была в этом уверена, но почему-то ей казалось, что он… страдал. Совсем, как тогда — в день похорон своего отца. Он не подошёл, не поздоровался, не обнял… Даже вымученной улыбки не кинул. Только посмотрел, да так, что сердце сжалось от боли до размера атома. На секунду она даже допустила мысль, что он её ненавидит. А потом позвонил Нино и мир закружился серым вихрем. Она отчётливо помнит, как нервно грызла ногти, метаясь от одной стены коридора к другой. Как Нино пытался её успокоить и усадить рядом с собой на диван, хотя сам волновался не меньше. Как вышел врач, с таким лицом, будто только что сходил в супермаркет, а не оперировал человека. Как он неутешительно сообщил, что сделал, что от него требовалось, а дальше всё зависит от бывшей супермодели. Адриан свалился, как снег в июле. Даже СМСки не скинул о своём возвращении. И тут же, в буквальном смысле, кинулся в полымя. Конечно, он ведь герой и должен был спасти маленькую девочку, но, исходя из того, с чем он попал в реанимацию, можно было подумать, что его разом жестоко поколотили десять суперзлодеев. Разрыв тканей, не пойми откуда взявшегося широкого пореза, трещины в двух рёбрах, многочисленные гематомы, отравление угарным газом и внутреннее кровотечение. У Маринетт было заготовлено огромное количество вопросов на этот счёт. Где он был и что с ним происходило? Почему он в таком ужасном состоянии? А главное, почему так долго не выходил на связь? С силой закусив губу, чтобы не всхлипнуть вслух, девушка в очередной раз приблизилась к лежащему телу. «Какой же ты всё-таки глупый Кот», — одна до этого сдерживаемая слезинка упрямо покатилась вниз по розоватой щеке. Дюпэн-Чэн обняла себя руками, бегая глазами по цветастым мониторам так, будто что-то в них понимала. Создавалось ощущение, что она отчаянно надеялась прочитать там что-то вроде «сейчас он откроет глаза» или «с ним всё отлично, не переживай». Но Мари переживала и отчаянно хотела помочь. Да, прошло достаточно много времени и она больше не была той маленькой неуверенной и заикающейся девочкой. Она стала самой настоящей леди, начинающим модельером и авторитетом для всей команды супергероев, но одно, пожалуй, оставалось неизменным. Говорят, «старая любовь не ржавеет». Что ж, теперь она может согласиться с этим утверждением. Чувства, которые все эти годы уютно дозревали где-то в глубине её сердца, по прежнему напоминали о своём существовании. На секунду она замешкалась, неуверенная, что стоит это делать, но всё же внутреннее чутье талдычило, что может сработать. Собравшись с мыслями и выдохнув, отпуская остатки сомнений, она приблизилась к медицинской кровати ещё ближе. Глядя на бессознательного Адриана, Мари испытывала какое-то странное и вроде бы неуместное чувство вины, но в тоже время, это придавало ей уверенности в своих намерениях. Теперь уже ни капельки не колебаясь, она накрыла своей изящной рукой его, на пальце которой находился прибор измеряющий пульс. — Чудесная Леди Баг, — отчаянно прошептала она, накрыв своими губами его влажный лоб. Уверенности не было, зато надежда оставалась при ней. Сердце трепыхало в груди, словно раненая птица, а в голове билась только одна мысль: «Хоть бы сработало!». Она не была уверена, сколько секунд прошло с того момента, как она коснулась губами его лба, но ответ на её отчаянную попытку спасти любимого не заставил себя долго ждать. Когда чужие пальцы под её рукой судорожно зашевелились, она отстранилась с удивленным выдохом. До этого расслабленное лицо вдруг сморщилось и в палате послышалось болезненное кряхтение. Кажется, она забыла как дышать. Чужие веки тяжело затрепыхали, будто это действие стоило больших усилий. Но не прошло и вечности, как Агрест сумел раскрыть глаза. И первое, что они увидели было растерянным лицом молодой девушки. Первой осознанной мыслью становится: «Кажется, я её знаю». — Ма… Маринетт? — сквозь силу еле выдавливает бывший любимец Парижа. Теперь не только лёгкие перестали выполнять свою главную функцию. Сердце тоже решило предательски отказать в работе. — Господи! — из глаз девушки хлынули слёзы, а губы расплылись в вымученной улыбке. — Адриан, ты меня узнал! Боже, только не закрывай глаза, поговори со мной. В ответ послышался только хриплый кашель с последующим болезненным стоном. Парень рефлекторно зажмурился. — Погоди, я кого-нибудь позову!— воскликнула девушка и убрала свою руку от его, сорвавшись с места прямиком к выходу из палаты. Открыв дверь, она едва не столкнулась лбом с несущим горячие напитки Нино. Увидев его ошарашенный взгляд, она тут же несдержанно восторженно констатировала: — Он очнулся! Иди, скорее найди доктора! Растерявшись, парень даже забыл, что в его руках находились чертовски горячие стаканы. Буквально за секунду его пронзило множество изумительных эмоций. Радость, веселье, шок, предвкушение — от всего это по плечам бегали мурашки. И только, когда он пережил это приятное потрясение, вдруг сообразил, что всё это время стоял на месте и неверящим взглядом пялился в васильковые глаза. — Осторожно! — предупредил он, когда девушка перехватила всё ещё пускающие пар напитки. — Горячие ведь! — Ничего, — зашипела она от приступа обжигающей боли, когда несколько капель хлюпнули на руку. — Ну же, иди. Нино кивнул и, поправив очки, помчался к ординаторской. Маринетт же, едва не плача и ойкая от боли, вернулась обратно в палату. Пропорхнув через комнату, она мигом поставила стаканы на подоконник, а сама устремилась к умывальнику. Только, когда струи холодной воды начали приятно расслаблять место ожога, она смогла чуток прийти в себя, хотя радостно бурлящее чувство внутри не унялось. — Какая же я всё-таки неуклюжая, — вслух поругала она себя. — Боже, Адриан, надеюсь ты ещё со мной? — Угу, — замучанно мычит блондин, не осознавая, что на его губах вырастает радостная ухмылка. — Рад… рад слышать тебя. — Я тоже очень рада, — Дюпэн-Чэн вытирает мокрые руки влажными салфетками и, теперь уже с лёгким сердцем, подходит обратно к бывшему напарнику. — Не поверишь, как мы переживали. Хоть доктор и говорил, что твои дела идут как нельзя лучше, но я всё равно беспокоилась. — Пер… — слово сбивает навязчивый кашель, —… реживали? Мы? Доктор? Брюнетка горького поджала губы и печально кивнула. — Нино обнаружил тебя ночью в пустом холодном проулке в очень тяжёлом состоянии, — к горлу подступил ком. Все те вопросы, которые вертелись на языке на протяжении этой недели, в миг вылетели из головы. Осталась только одна мысль, мигающая яркой лампой: «Он очнулся». — Что с тобой случилось? Разумеется, она обо всём знала только… Только уж слишком её насторожила отчужденность Кота к Леди Баг. Раскрыть карты сейчас и требовать с него объяснений от лица спасительницы Парижа было неправильным. Было бы логичным продолжать поддерживать иллюзию, что Маринетт и Леди Баг — разные личности. Если отстраниться от одной, то точно доверится второй. И та уж ему поможет, сомнений не было. В чём заключалась помощь, Маринетт было неизвестно, но она чувствовала сердцем, что только она способна оказать её Адриану, которому она была нужна. — Я… не помню, — честно ответил Агрест, напрягая голову, но тут же отпуская это действие от пронзающей виски боли. — Ничего, — добро улыбнулась девушка и вновь накрыла его руку своей. — Как ты себя чувствуешь? — Ощущение, будто меня переехал грузовик, — хохотнул парень и ойкнул от резкой боли под рёбрами. Только сейчас он почувствовал, что его грудь как-то странно и непривычно сжата. — И долго я здесь, — вновь этот неприятный кашель, — валяюсь? — Девять дней, но не переживай на этот счёт. Ты сравнительно быстро пришел в себя. Всё это время мы с Нино старались держаться рядом, насколько нам позволял твой врач, а Натали занималась спонсированием твоего лечения и… по возможности отгоняла папарацци с порога больницы… — Папарацци? — М-да, видимо кто-то из напарников Альи подслушал, как она разговаривает насчёт тебя с Нино, или же какая-то медсестричка проболталась подругам о твоём возвращении, мы точно не уверены, но факт остается фактом, — навязчивые журналисты были огромным напрягающим минусом, который досаждал как Маринетт, так и всю больницу. Натали, увы, пришлось разбираться в этом бардаке. — Они уже дней пять-шесть терроризируют больницу. — Натали… — Адриан лениво прикрыл глаза, отдаваясь блеклым воспоминаниям о детстве. — Она справится, всегда справлялась… хотел бы я её увидеть. — Дружище! — раздался восторженный голос чуть ли не влетевшего в палату мулата. Вслед за ним вошёл седовласый мужчина. — Молодой человек, потише, вы же находитесь в больнице, — сделал хмурое замечание врач, уставший от череды длительных рабочих часов и надоедливых репортёров. — Простите, — виновато улыбнулся он, а после подскочил к больничной койке, встав рядом с Маринетт. — Мужик, не смей мне больше умирать, понял? Ты нас на полголовы поседеть заставил. — Ну если тебе так угодно, то я готов спонсировать покраску ваших волос, — засмеялся в ответ парень, но в следующее мгновение болезненно закряхтел. Машинально он накрыл правой рукой заболевшее место. — Я бы на вашем месте, молодой человек, лежал спокойно и не сотрясал свой шокированный организм лишними вдохами, — не менее радушно обратился врач теперь уже к Адриану. — Как ваше самочувствие? Холодный и отстраненный вид доктора заставили Адриана неприятно поёжиться. «Никогда не испытывал тёплых чувств к врачам», — подумалось ему. — Бывало и лучше, — с каждой секундой, которую он проводил в сознании, он всё отчетливей подмечал своё состояние. — Тело будто свело. — Ничего удивительного, — врач сощурился, будто тем самым сканировал тело парня. — Есть какие-то дискомфортные симптомы? Головная боль, тошнота, головокружение? — Н-не думаю… — в этот момент грудь Агреста снова сотряс кашель. — Ага-а, — загадочно кивнул врач, поправляя очки. — Думаю, ваша трахея до сих пор раздражена, лёгкий сухой кашель и хриплость тому подтверждение. Не беспокойтесь, это пройдёт со временем. А что касательно остального? Чувствуете какие-либо боли в груди и ниже? — Да, — кряхтит парень. — Под ребрами как будто что-то давит, когда кашляю и смеюсь. — Хм, ну, должное лечение мы вам оказываем, а значит пневмонии быть не должно. Об этом тоже не беспокойтесь, всё заживёт. Итак, нам, ко всему прочему, пришлось ещё и зашить вашу свежую рану, судя по виду которой на ней были нитки. Месье Агрест, как же беспечно было с вашей стороны разгуливать без сопровождения с полостной раной, с которой вам вообще следовало бы дома отлеживаться! Совсем вы себя не цените! При таких ранах, если их тревожить, могут быть кровотечения или, в нашем случае, разрывы. Вы, как малое дитя, ей-богу! От тона этого мужчины все присутствующие в палате посинели от чувства вины и стыда. Это было чертовски странно, будто они снова были всего лишь глупыми школьниками, вызванными к директору на ковёр. После ещё одной череды старческих нотаций и наставлений, а также всяких вопросов адресованных друг другу, пожилой мужчина наконец подытожил своё присутствие в палате. — Итак, сейчас и после того, как мы вас выпишем, вам будет необходима диета, — сморчок в очередной раз поправил очки и кинул взгляд на свой телефон. — Девушка, идёмте со мной. Вы здесь единственная внушаете доверие. Сейчас я вам всё предельно объясню. Надеюсь, вы о нём позаботитесь. — О, разумеется месье… — она взглянула на бейдж, — Атталь. — Н-да, такой себе типчик, — поморщился Ляиф, когда доктор увёл Маринетт из палаты. — И не говори, — Агрест, хмурясь, в очередной раз закашлялся. --------------------------------------------------------- Немножко дополнительной информации: Полное имя сына Альи и Нино: Теодор Николас Лейф. Да писец, но щито поделать, не мы такие, жизнь такая :"3