Totale Finsternis

Гет
PG-13
Завершён
43
автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
43 Нравится 10 Отзывы 2 В сборник Скачать

Wir fallen und nichts was uns hält

Настройки текста
      В галерее царил мрак, и росчерки зловещих теней, пронизывающих пространство насквозь, создавали иллюзию, будто портреты — неподвижные и пугающие — начинали оживать.       Сара не знала, как оказалась в этом странном, удивительном месте, которое, похоже, таило в себе что-то очень опасное и вместе с тем манило, пробуждая в семнадцатилетней фройляйн желания, неизвестные ей самой. Старинная причудливая дверь, разделяющая галерею и один из узких коридоров старинного же готического замка, была распахнута, и девушка восприняла этот знак как личное приглашение графа. Приглашение, которое она вновь не могла не принять.       Набросив на плечи алую шаль и надев сапоги, пришедшиеся впору, Сара Шагал устремилась во тьму, оставив позади милого Альфреда, который, кажется, был в неё влюблён, и родительский дом, в котором — она знала — в этот миг звучала полночная молитва. Её мать, Ребекка, зажигала свечи и первой начинала ритуал, и вскоре повсюду, даже за пределами стен, даже в других городах раздавалось многоголосие дивного хора, взывающего к Господу с мольбой о спасении невинных душ.       Но в эту ночь Сару увлекала неведомая сила, которой она не могла сопротивляться. Она шла вперёд, пробираясь сквозь сугробы декабрьского снега, и зов, подчинивший её, точно указывал путь, так что юная фройляйн была убеждена: она не заблудится. Перед глазами мелькали картины, которые больше напоминали весьма реалистичный сон — или попросту являлись иллюзиями, и Сара не могла им не верить. Она танцевала, взлетая ввысь и вновь опускаясь, чтобы едва-едва коснуться земли. Она знала, что совершает нечто необратимое, что пути назад для неё никогда не будет, но в голове её звенела удивительная музыка, и разум был бессилен перед тьмой, влекущей её к тому, кто станет для неё свободой и крыльями, открыв истинное предназначение и сделав её равной себе.       Добравшись до замка, достойного восхищения своей величественностью и монументальностью, Сара едва ли успела разглядеть его, как оказалась внутри, в мрачном проходе, который освещался всего несколькими огнями и вёл в единственном направлении, постепенно только темнея и сужаясь. Она не могла определить, сколько времени находилась в этом коридоре, но в конечном счёте оказалась у двери, распахнувшейся в то самое мгновение, когда Сара коснулась её.       — Час настал, — шептали бескровные губы портретов, и звук, кажется, доносился отовсюду сразу. «Час настал», — различала Сара в тишине, когда лица людей, навсегда покинувших бренный мир, замолкали, — быть может, она слышала это в собственном сознании.       Синеватое свечение, исходящее не то от картин, не то от самих стен, придавало всей галерее настолько безжизненный, мертвенный оттенок, будто вот уже несколько столетий здесь не появлялось ни одной живой души. Ступая на ощупь, фройляйн знала: понимание того, чего ей не хватало всё это время, чего она подсознательно ожидала во сне и в реальности, где-то рядом. Невероятно, но Сару нисколько не страшили мысли, непроизвольно проникающие в её голову: именно теперь она чувствовала, что её одиночество, печаль и страх бесследно исчезают, как исчезали тени, мгновение назад возникшие из ниоткуда, как исчезала её прежняя жизнь, как исчезала, кажется, она сама…       — Будь готова, звёздное дитя, — взывал к ней бархатный, ангельски чистый голос, поражающий в самое сердце. Фантазии и грёзы, мечты и желания воплощались наяву. — Будь готова, — вторили недвижимые портреты, в мёртвых глазах которых на мгновение вспыхивала жизнь.       Она была готова ко всему, что ей предсказано и предначертано.       Эта ночь околдовывала её, и, кутаясь в свою червонную шаль, Сара чувствовала, как тьма и чарующий голос точно так же обнимают её, не позволяя вырваться. Семнадцатилетняя, она была бессильна перед вечностью, которая открывалась у её ног, и шаг, единственный шаг в эту вечность она желала сделать одновременно с тем, кто, ещё незримый, звал её, с тем, кто должен был её защитить. В девичьих глазах зажигался огонь нового, неизведанного чувства, и её черты преображались: она жаждала совершить нечто запретное, то, что не могло не иметь последствий, она неистово желала повзрослеть настолько, чтобы принять эту тьму, опьяняющую каждую клеточку её души. Этой ночью Сара ждала чего-то совершенно иного, чем то, что она когда-либо испытывала.       — Будь готова, звёздное дитя, — звенел голос, и Сара вглядывалась в очертания темноты, желая и не желая увидеть больше, чем могла, чем должна была.       В эту ночь она была готова.       — Не бойся потерять себя — только тогда ты станешь свободной, — проговорили сзади, и фройляйн Шагал обернулась на звук, гораздо больше, чем раньше, походящий на человеческий голос. Она наконец увидела его — и ей вдруг подумалось, что тот, кто предстал перед ней, являл собой облик тьмы, которая полностью поглощала её. Исчерна-красный силуэт, замерший на ступенях, ведущих вниз, контрастирующая с непроглядной темнотой бледность его лица, всесилие, угадывающееся в каждом жесте, в каждом взгляде и слове…       Он был абсолютным воплощением того, во что она верила, о чём грезила, оказавшись в обители мрака.       — Нас с тобой уже никому не разлучить, — продолжал он. — Так погрузись в темноту вместе со мной. Мы уничтожим все сомнения, находясь между бездной и светом.       Он очаровывал её неотрывным взглядом, словами, которые ей было необходимо услышать, чувствами, которые пронзали воздух электрическими разрядами; он обещал ей укрыть её своей тенью и нести сквозь пространство и время, туда, где их настигнет вечность. Он говорил, что она — истинное чудо, рождённое в безжалостной реальности. Он протянул руку, призывая её, и она не могла не повиноваться.       — Моё сердце — словно… — Сара обеими руками ухватилась за стену, пытаясь удержаться и не упасть, пытаясь унять сердце, которое действительно колотилось с бешеной скоростью. — Словно динамит, которому потребуется только искра, всего одна искра, чтобы…       — Этой ночью ты только начинаешь жить, — проговорил граф, прерывая; их голоса звучали в унисон. — Перед тобой расстилается вечность, Сара.       Вздрогнув от звука своего имени, Сара отвернулась в отчаянной попытке прийти в себя; спустя какое-то время её дыхание практически выровнялось, но ощущения, испытанные мгновение назад, всё ещё переполняли её душу.       — Я… — глядя в никуда, — я всегда думала, что любовь властна лишь над сердцем, но… — Его Сиятельство всё ещё стоял на ступенях — Сара поняла это по абсолютному беззвучию, воцарившемуся вокруг неё. — Но я, кажется, потеряла рассудок. Это похоже на абсолютную темноту, — на выдохе.       Её чувства всё ещё не могли найти выхода — этого было слишком много для той, кем она была, к тому же, Сара совершенно не чувствовала опоры под ногами и слегка дрожала. Она словно находилась в бесконечном океане своих эмоций и не видела ни одного клочка земли, который стал бы её временным пристанищем, местом, где её разум вернулся бы к ней, где она могла бы успокоиться.       Сара Шагал искренне верила, что истинной любви под силу справиться с любой тьмой, любым проклятием, любым колдовством — однако теперь эта самая любовь попросту рушила её собственный мир. Этого не могло быть, но Сара знала, что её чувства уничтожали ту, кем она была прежде, — уничтожали её же саму. Ей не было и восемнадцати, но то, что она уже испытала, без сомнения, изменило её.       Вздрогнув, фройляйн отшатнулась, только теперь заметив, что граф давно приблизился к ней и она сама, едва ли задумываясь об этом, двинулась ему навстречу. Несколько шагов в противоположную сторону, впрочем, ничего не решили — они по-прежнему находились невообразимо близко и оба ощущали это. То, что происходило, было совершенным затмением: её океан расступился, образовав нечто вроде бесконечной воронки, и теперь Сара падала в самую бездну, понимая, что ей попросту не за что удержаться. Что никто не способен её удержать.       Мысль о том, что ей следовало скрыться от графа, пока она ещё была способна на это, стала для Сары чем-то сродни озарению, однако она не могла обманывать саму себя: она последовала бы за ним даже в ад, если бы он её позвал. Этой ночью Сара, кажется, не раздумывая променяла бы свою жизнь лишь на то, чтобы на минуту, на секунду, на мгновение абсолютно, безраздельно принадлежать ему. Чтобы чувствовать это каждой клеточкой, каждой мыслью, каждой частицей себя самой. Да, будучи всё той же, она стала совершенно другой. Этой ночью она желала быть такой, какой он хотел бы видеть её, — даже если это неприемлемо, немыслимо, даже если это сломает, погубит, уничтожит её — пусть! Она, Сара, желала этого всей душой, и граф, конечно же, знал это гораздо лучше, чем она сама.       — Будь готова, звёздное дитя, — вновь раздавался глубокий голос, и перед глазами девушки разливалась кромешная темнота — но теперь она шла ей навстречу, оставив позади неуверенность и осторожность. Невероятная чувственность его слов порождала внутри огонь, для которого не было преград, который сверкал на дне её распахнутых глаз и обжигал лицо, щёки, который срывался с губ пронзительным шёпотом:       — Я готова.       Да, она навсегда потеряла себя прежнюю — но ведь слова графа были истинны: именно в этом заключалась её свобода.       Они оба узнавали друг в друге то, чего бесконечно желали.       — Нас никому не разлучить, — вторила графу, уже не замечая, как снова не сводит с него глаз, как тянется за его рукой, вкладывая в неё свою маленькую ладонь, как он остаётся неподвижен, словно позволяет ей решиться; как в последний момент она вздрагивает, будто колеблясь, и как первое прикосновение, точное и почти резкое, взрывается в голове миллионами огненных искр. Не понимая, как оказывается практически в кольце его холодных объятий и как этот холод претворяется в жар, заставляющий сомкнуть веки и, не вглядываясь во мрак, чувствовать ещё больше. Гораздо больше. — Погрузись… со мной… в эту тьму, — точно в бреду, срывающимся шёпотом на грани настоящего безумия.       — Мы отвергли все сомнения и запреты, — провозгласил граф и вдруг оттолкнул Сару, но теперь она сама, словно заворожённая, устремилась за ним, не разбирая пути. — Ты — самое прекрасное, что есть в реальности, — почти повторил то, что уже было сказано раньше, но что она услышала — на самом деле услышала — заново.       Её сердце опять колотилось так, словно мгновение спустя должно было разорваться.       Прошлое казалось Саре неясным сном, который развеялся только теперь. Она почти чувствовала, что граф испытывает то же самое. Сон бесследно исчез, и перед ними, навечно оторвавшимися от земли, открывалась вселенная.       Полюбив, она желала потерять своё сердце, но вместо этого утратила рассудок. Она почти обезумела, но была как никогда честна с собой, признав, что это было именно тем, о чём она грезила. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств, почти падая в темноту, которая её окружала. Мрак обволакивал Сару Шагал — и целый мир, которого, как и всего остального, что не касалось бы его и её, было не разглядеть.       «Это похоже на абсолютную темноту», — говорила она сама всего минуту назад, однако теперь понимала: это и было абсолютной, беспросветной, кромешной, всепоглощающей тьмой.       — Когда-то я верила… — проговорила едва различимо и, осмелев, придвинулась ближе, чтобы тронуть графа за плечо, словно убеждаясь, что он из плоти и крови, что он по-прежнему рядом с ней. Искушение прикоснуться к нему было слишком велико, чтобы противиться ему. — Верила, будто любовь побеждает любое зло и разрывает любые цепи…       — Но вопреки всему она разрушила твой мир, — шелестящим шёпотом продолжил граф фон Кролок, глядя ей прямо в глаза, и у Сары почти не осталось сомнений, что он мог читать её мысли, желания и чувства, словно раскрытую книгу.       — Полное затмение, — проговорила одними губами, подавшись ближе настолько, насколько могла. Их разделяла пара сантиметров.       — Никто не удержит тебя от падения в бездну, — подтвердил граф, почти коснувшись её лица, но в последний момент, словно обжёгшись, отдёрнул руку. Переполненная чувствами, Сара не могла разглядеть во тьме очертаний своего прошлого мира и без колебаний простилась с ним, погружаясь в нечто абсолютно новое. То, откуда уже никогда не вернётся. Кроваво-красная шаль, наброшенная на плечи, слетела вниз, будто обнажая юную душу, и Сара сделала шаг вперёд, во тьму, в бесконечность, когда почувствовала эфемерное, похожее на лёгкую щекотку движение воздуха, тронувшего прядь её волос.       — Нет, потерять голову было бы неправильно, — услышала на уровне ощущений, когда окончательно уверилась в том, что тьма проникла в неё полностью, став её неотделимой частью. Тот путь, который она проделала, чтобы прийти сюда, материнская молитва за спасение души, семнадцать лет скуки и одиночества — всё промелькнуло в памяти в последний раз и исчезло, как только граф бережно привлёк её к себе, будто она действительно являлась самым чудесным из того, что он когда-либо знал.       Словно находясь в трансе, она не могла видеть борьбы двух его сущностей, не могла понять, насколько близка была её жизнь к тому, чтобы оборваться в одну секунду, — но она чувствовала, как, похищенная темнотой, проваливается в бесконечно длинную ночь, больше всего на свете желая никогда не быть спасённой.       — Наслаждение разгорается с каждым мгновением ожидания, — прозвучало поблизости, но Сара не была уверена, что слышит это на самом деле. — Когда полуночный бал состоится, когда начнётся наш танец, ты почувствуешь то, что даст тебе бессмертие.       Она падала вниз, и тьма раскрывала перед ней объятия, делая связь между ними неразрывной.       Соединяя познавших ночь, её и его, — соединяя на целую вечность.       Сара чувствовала, что иное совершенно невозможно. Теперь Сара становилась частью этой тьмы, находясь в её безраздельной власти.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.