Pet Names and Constellations

      — Добрый вечер, Голубая, — Циркон подскочила на месте, но быстро успокоилась, увидев знакомую ухмылку Жёлтой.              — Привет, — ответила она, и Жёлтая уселась рядом. Даже после двух лет, проведённых на Земле, Голубая оставалась такой же суетливой и нервной.              — Луна такая трепетная и яркая ночью, — широкие глаза её подруги сияли так, как никогда раньше, и Жёлтая не смогла сдержать улыбку. Тем не менее, она решила скрыть своё увлечённое наблюдение за Циркон, издав сдавленный смешок.              — Да, Стивен много рассказывал мне об этом.              Жёлтая скрестила руки и ноги; она всё ещё не могла привыкнуть к тому, чтобы называть её…его этим именем. Роза Кварц была очень загадочной, раз решила принять столь интересную, жалкую форму. Не то что бы Стивен мозолил ей глаза, просто он был немножко странным и…полным.              Голубая подогнула колени к груди и опустила на них голову.              — Я знаю, но ведь всё равно красиво, — Жёлтая решила проследить за взглядом Циркон. Небо над ними было прекрасно: его голубые, зелёные и лиловые оттенки были сплошь усеяны ясными звёздами. Она приобняла Голубую за плечо, отчего та резко напряглась.              — Мы в публичном месте.              — Единственный сумасшедший, кто здесь в такой поздний час — это ты, дорогая, — засмеялась Жёлтая и прижала Циркон к себе ещё крепче. Голубая покрылась румянцем и немного расслабилась, когда та погладила её по руке. — Так-то лучше.              Жёлтая смотрела за тем, как Циркон искала на небе различные созвездия, о которых ей либо поведал Стивен, либо она вычитала в книге: она наслаждалась теплом её бока, слушала её бессвязную, монотонную речь, прослеживала каждое движение её дёргавшихся пальцев, когда та пыталась найти место, чтобы положить руки, и чувствовала её горячую щёку на своём самоцвете. Она удовлетворённо вздохнула.              — Эй, ты меня слушала? — не дав ответа, Жёлтая ухмыльнулась и нежно поцеловала Циркон в лоб. — Значит, нет, — вздохнула Голубая. А что ещё стоило ожидать? Пожалуй, ей надо уже наконец привыкнуть к такому поведению прокурорши.              — Прости. Но знаешь, «Пиксельная Австрия» — это что-то новое.              — Piscis Austrinus*, — поправила её Голубая. — А ты делаешь успехи с прошлого раза.              — Прости пожалуйста, мне правда нравится слушать тебя, — Жёлтая крепко обняла её.              Голубая прижалась к ней, беззаботно улыбнувшись. Земные мифы и легенды не сильно интересовали Жёлтую, но она всегда слушала Циркон, или, по крайней мере, пыталась.              — Мне так нравится то, что ты всегда любишь узнавать что-то новое, — продолжила прокурорша. — Ты владеешь таким уровнем понимания, о котором многие могут только мечтать. Ты умная, целеустремлённая, возвышенная, не говоря уже о том, насколько ты сияющая.              — Жёлтая, ну прекрати-и-и, — заныла Голубая, но за этими протяжными завываниями можно было услышать несколько тихих смешков. Прокурорша хихикнула и схватила её за талию.              — Что, я смущаю тебя? — она сжала пальцами бока Голубой и услышала испуганный писк в ответ. — Ещё мне нравится твоя щекотливость, — промурлыкала Жёлтая, мысленно поблагодарив Стивена за то, что он научил её этому искусству, и ткнулась адвокатессе в щёку, ритмично щекоча её. Голубая смеялась, пытаясь убрать руки Жёлтой со своей талии.              — Прекрати-и-и-и, — прокурорша поцеловала её в щёку так, словно мать пытается вогнать в краску ребёнка. — Ты невозможная! — краем глаза Голубая заметила, что Циркон улыбнулась.              — Ещё ты восхитительна, — Жёлтая снова крепко прижала её к себе. — Мне нравится слышать твой смех, ведь в Родном мире ты редко улыбалась и всегда выглядела такой усталой. — прокурорша заправила за ухо Голубой выбившуюся прядь волос. Бледные лучи лунного света падали на них, и адвокатесса всей душой светилась им в ответ. Жёлтая расплылась в широкой ухмылке: люди всегда говорили, что под луной всё выглядит красиво, и она наконец поняла, что они имели в виду.              — Ты наверняка была очень несчастна, — она положила свой острый подбородок на плечо Голубой и закрыла глаза. — Несмотря на то, чем нам пришлось пожертвовать, я рада, что мы здесь, и что ты рядом, — она поцеловала её в плечо и почувствовала, как адвокатесса расслабилась.              — В Родном мире ты была такой…недоступной…именно тогда я разглядела всю твою красоту, — Жёлтая залилась краской. Она часто слышала комплименты от Голубой, и каждый из них звучал по-новому: будто ты читаешь одну и ту же книгу, но сюжет несколько меняется. — Ты была как алмаз, но другой, более реальной.              Жёлтая смутилась ещё сильнее, и глупая ухмылка сползла с её лица.              — Ну перестань, я…я не такая, — адвокатесса переместилась к ней на колени.              — Нет, ты лучше алмазов, — Жёлтая уставилась на неё. — У тебя есть душа: ты быстро приспосабливаешься ко всему, всегда веришь в лучшее, и ты умеешь прощать.              Прокурорша нежно коснулась щеки Голубой и наклонила её голову к себе.              — Я всегда смогу простить тебя.              Они обе долго пытались отбросить воспоминания о Родном мире, которые заставляли их грустить. Они много раз говорили об этом, но Желтая всё еще чувствовала вину: она не могла простить себя за то, что не отзывалась Циркон в моменты потрясений.              Голубая закрыла глаза и обняла прокуроршу за талию.              — Мне так повезло, что я встретила тебя, — Жёлтая лучезарно улыбнулась и даже не знала, что ответить. От тепла тела Голубой она почти было заснула, но почувствовала прикосновение мягких губ к своей щеке и приоткрыла один глаз.              — М?              — Смотри, — адвокатесса показала на линию необычно ярких звёзд. — Отсюда видно Гончих Псов! — Жёлтая следила за пальцем Голубой, когда та обрисовала ей созвездие. — Видишь?              — Немного, — прищурилась она, молча угнетая себя за то, что не принесла монокль. Когда Стивен и Кристальные самоцветы поведали им обеим об одежде и людской моде, Жёлтая решила изменить свой внешний вид. Теперь она носила майку и джинсы, купленные в магазине, потому что ей надоела строгая форма Родного мира. Однако, она продолжала носить свои классические ботинки и освободила волосы от накидки, позволяя им свободно развеваться на ветру.              Голубая же одевалась не так свободно, и носила повседневные наряды, когда они были только вдвоем. Жёлтая молилась, чтобы Циркон хоть чуть-чуть нагрелась, а затем добраться до её нижнего белья, исключая тот факт, что самоцветы автоматически меняют температуру тела. «Скоро», — улыбнулась она. Сейчас Голубая сидела в белой рубашке, своём старом пиджаке и спортивных штанах. Как адвокатесса достала последние, Жёлтая не имела ни малейшего понятия, но они ей нравились.              — А ты знаешь, что после Гончих Псов следует Волопас, другое созвездие?              — Угу.              — Про него греки даже сочинили миф. Там говорится, что Волопас — это Аркас, сын Зевса и нимфы Каллисто.              — Та-а-ак… — Жёлтая положила подбородок на плечо Голубой.              — Отец Каллисто, король Ликаон, хотел проверить, правда ли Зевс — бог, и поэтому скормил ему собственного сына, — прокурорша удивлённо уставилась на Циркон, которая слабо ухмыльнулась. — Да, поначалу я тоже не верила в это. Все мифы немного странные, но интересные.              — А дальше? — прошептала свой вопрос Жёлтая. Увидев заинтересованность в её глазах, Голубая прокашлялась и продолжила.              — Что ж… Зевс убил всех сыновей короля и превратил его самого в волка, а затем воссоздал Аркаса из кусков его тела.              Жёлтая вскинула бровь.              — Как?              Адвокатесса лишь пожала плечами.              — Зевс — бог, он мог сделать всё, что угодно, — после этих слов прокурорша задумчиво почесала подбородок.              — Ну и как это относится к звёздам?              — Далее Каллисто была превращена в медведицу либо самим Зевсом, чтобы уберечь её от кары Геры, либо самой Герой, потому что та ревновала мужа. В разных мифах это описано по-разному. Когда Аркас вырос, он встретился в лесу лицом к лицу со своей матерью, но не узнал её. Он погнался за ней, и Зевс, чтобы предотвратить кровопролитие, сделал их обоих созвездиями: Аркас стал Волопасом, а Каллисто — Большой Медведицей, — Голубая взглянула на Жёлтую и увидела, что та широко улыбается. — Что?              — Без сомнения, ты — самый умный циркон, которого я когда-либо встречала.              Адвокатесса улыбнулась в ответ.              — Да ну тебя, мне ещё много стоит узнать.              — М, например?              Голубая ухмыльнулась и закатила глаза.              — Я до сих пор не понимаю, почему мне так нравится, когда ты зовёшь меня другими именами.              Выражение лица Жёлтой снова стало привычно нахальным.              — Это то, о чём я думаю, моя любовь? — адвокатесса залилась румянцем и утвердительно кивнула головой, чем вызвала у неё приступ смеха. — Ну, если честно, в Родном мире всё было очень скучно. Стоит отметить, что люди хоть где-то поступили правильно, придумав имена.              На несколько секунд Голубая погрузилась в раздумья.              — Да, согласна с тобой. Конни, Стивен, Дженни, Бак, Сметана — все эти имена такие…уникальные и не похожие друг на друга, — увидев задумчивый взгляд Жёлтой, она взяла её за руку и спросила:              — Если бы ты была человеком, то как бы тебя звали?              Прокурорша почесала подбородок. Самоцвет с человеческим именем…вот и ещё одно качество, которое нравилось ей в Циркон — умение фантазировать. Жёлтая умела видеть только факты и цифры, но Голубая ещё и краски жизни. Краски…              — Яунь, — наконец ответила она. Голубая наклонила голову и встретилась глазами с прокуроршей.              — Почему?              Прокурорша горько улыбнулась.              — Так можно по-другому сказать «Жёлтая».              Голубая усмехнулась и ухватила её за обе руки, заставив Циркон отвернуться от взгляда её нежных глаз.              — И правда, звучит намного лучше, чем «Жёлтая». Яунь, — сказала она, будто «пробуя» слово на вкус. Да, сейчас она, сама того не понимая, назвала Жёлтую именно этим именем, и получила лёгкий поцелуй в висок.              — Мне нравится, когда ты его говоришь, — щёки Голубой зарумянились, и она улыбнулась, на что прокурорша крепче сжала её руки. — А как насчёт того, чтобы придумать имя тебе?              Адвокатесса прикусила губу и нахмурилась. Она не знала так много человеческих имён: она больше интересовалась историей Земли, в то время как Жёлтая изучала текущие события, такие как расы людей и их культуру. Голубая невольно улыбнулась: Циркон всегда жила сегодняшним днём.              — Думаю, я пока останусь Голубой.              Жёлтая кивнула.              — Я все равно буду любить тебя, дорогая, несмотря на то, как тебя зовут, — Голубая смутилась так, будто впервые услышала из уст прокурорши то, как она обожает её, и бледном свете луны её синий румянец слегка засветился. Она вслух предположила, что в этом отчасти виноваты странные прозвища, которые они давали друг другу. Её слова не помогли: Жёлтая была готова взлететь от счастья, увидев её реакцию, а сердце прокурорши забилось так сильно, что оно, казалось, теперь никогда не остановится.              — Я тоже люблю тебя, — Голубая поцеловала её в щёку. — Медвежонок.       Прокурорша выпучила глаза.              — Есть столько разных прозвищ, и ты остановилась на этом?              Голубая отвернулась, на её щеках всё еще горел румянец.              — Оно показалось мне милым.              Жёлтая заключила её в крепкие объятия, довольно ухмыльнувшись.              — Ты милая, — она ткнулась ей в щёку. — И умная, и добрая, и такая сияющая, и…              — О звёзды, — Голубая снова покраснела и прикрыла ей рот. — Я люблю тебя, только прошу, прекрати это.              Жёлтая поцеловала её ладонь в ответ.              -…моя, — закончила она.