Последний ключ

Через искорёженные жестокими переломами и ещё более безжалостным временем пальцы Сетракяна прошло великое множество ключей. Ключи от гулких университетских аудиторий, пропахших крепким чаем тесных кафедр, просторных, как бальные залы, богатых пыльных библиотек. Маленький ключик от задней калитки сада, который после одного из уроков сунула ему в ладонь раскрасневшаяся от смущения, отчаянная в своей робости и невозможно красивая в этот момент Мириам. Ключ от их дома… нет, дом, кажется, запирался на массивный засов, с каменным стуком опускавшийся на кованые крюки, — как жаль, что от званой на порог беды не спасают никакие запоры. Липкие, захватанные сотнями пальцев ключи от десятков временных жилищ — захламлённых съёмных квартир, номеров дешёвых гостиниц, — оставленных им позади в долгой погоне по свету за Хозяином. Тяжёлая связка ключей от лавки: её решёток, дверей, витрин; перебирать их в поисках нужного — своего рода ритуал, или, если угодно, тренировка памяти, спасение от слабости разума и сознания: годы всё-таки давали о себе знать. Широкий серебряный клинок в трости с набалдашником в виде ощерененной волчьей головы — всю жизнь он собирал ключи к секрету существования и уничтожения стригоев и за неимением другого пользовался этим. Сетракян прислушивается к натужному постукиванию мотора лодки, старается справиться с одышкой и бережно прижимает к груди самый тяжёлый, самый последний ключ — «Окцидо Люмен». Если и он не подойдёт к замку-загадке, вся надежда останется на решительного мистера Фета с его арматурой. «Мистер Сетракян, — бывало, говаривал он, наглядевшись на тщетные попытки, — ну что вы возитесь с этим замком? Бросьте, давайте отожму».