Взаперти

Стараться. Привыкнуть. Забыть. Снова искать клей, даже если уже видеть не можешь, ты знаешь — нужно. Медленно поднимаешь руку, сходя с ума от боли не ощущая ничего из того, что могло бы быть признаком боли. Ты сжимаешь зубы, ты берешь осколок, ты прикладываешь его к своему телу, и эта маленькая частичка тебя снова на своем месте. Пока что. До тех пор, пока ты снова не ощутишь, как в твой разум маленькими иголками впивается чужая воля, и ты больше не командуешь своим телом. Пуф — и контроля как не бывало. Ты бежишь, ты мечешься из стороны в сторону, ты пытаешься сломать стены, и какой-то момент тебе кажется, что у тебя все-таки получается, но… Но он снова улыбается тебе своей улыбкой. И все. Пропадает солнечный свет. Его глаза — твои путеводители, карманные фонарики в темной пещере. Не видно ничего, а он приходит, просто берет за руку (ты в этот момент забыла, как дышать, словно кран, по которому в твои легкие поступает кислород, резко перекрыли) и смотрит. Смотрит, всего лишь вглядывается в твое лицо, замечает на твоих скулах легкий румянец и снова улыбается. А затем отпускает. Уходит. Бросает. Ломает, ломает, ломает… Ты хочешь кричать, но горло сдавливает большой, невыносимо огромный комок, и ты тихо разворачиваешься. Домой, а там… Там можно не сдерживаться. Вздыхаешь, и тут же жалеешь об этом. В воздухе все еще витает его запах, такой родной, что, казалось бы, ты узнаешь его из тысячи, нет, миллиона других запахов, и ты узнаешь. Ты уверена в этом. Начинаешь идти. Твердо ступаешь, но в голове все далеко не так устойчиво, как хотелось бы. Ты идешь быстрее, с каждой секундой ускоряясь, и вскоре ты уже сама не замечаешь, как бежишь изо всех сил. Сумка давно брошена, и плевать ты хотела на новый лак, который, наверняка, разбился от сильного удара. Ты бежишь, и слезы, что ты так старательно держала в себе, не давала им волю вырваться наружу, все эмоции, что ты скрывала под маской беззаботности, медленно и тихо скатывались по твоим щекам. Бежать, спрятаться, скрыться, лишь бы не он, только бы не видеть его… Молниеносное падение, и ты оказываешься в руках того, кого сейчас меньше всего хотелось бы видеть (но кому ты врешь? Только не своим эмоциям, только не своему сердцу, которое стучит сейчас, как заведенное, словно поменяли в нем батарейки, словно зарядили до ста процентов, и снова работает сердечный механизм). Ты находишься в его руках, а на его губах нет той привычной усмешки. И ты понимаешь, что это не просто шутка, а если и шутка, то человек, который ее придумал, должен гореть синим пламенем. Снова смотрит. Не смеется. Не отрывает глаз от твоего лица, стараясь запомнить каждую мелочь, каждый волосок твоих локонов. Он тяжело дышит, и его дыхание касается твоей шеи. Ты вырываешься из его рук и прикрываешь рот руками. Ты хочешь кричать, слезам давно открыли двери, а грудь разъедала такая боль, что хочется выть. В з а п е р т и. Ты сидишь в клетке, и уже просто нет сил, да и не особо хочется бороться. Ты уже не стоишь — ты села на пол, уткнулась носом в коленки и зарыдала настолько отчаянно, что твои стенания можно было бы почувствовать в воздухе. Ты стала зависимой меньше, чем за пару месяцев. Но кто сказал, что тебе это не нравится?.. -Я подвезу тебя до дома.