Worthless

Он знал, что когда-нибудь наступит этот момент, это происходило со всеми, а значит и с ним должно было, рано или поздно. Чимин готовил себя к появлению метки годами, он с таким восторгом представлял, какой будет его родственная душа. Ни разу за все это время у него не возникало ни единой мысли о том, что он может оказаться бракованным, "пустым". Слишком светлым был этот человечек для того, чтобы его посещали такие грустные мысли. Несмотря на то, что он с надеждой вглядывался чуть ли не в каждого прохожего, пытаясь разглядеть там свою судьбу, он не был готов к тому, кто в итоге окажется его родственной душой. Что-то сломалось в нем в момент осознания. Оказалось так просто взять и разрушить все. При этом Чимин не мог до конца понять, кому из них двоих это сломало жизнь. Единственное, что он знал точно, Тэмин не должен узнать. Младший слишком сильно любил его, слишком ясно видел, что это не тот человек, которого нужно ограничивать меткой. И, если для Чимина это мог бы стать самый счастливый день в жизни, то для Тэмина наоборот. Его никогда не интересовал окружающий мир. Его в принципе мало что интересовало, помимо танцев. Лишь они были единственной важной составляющей его жизни. Раньше Чимину даже казалось, что у старшего уже давно есть метка, в виде чего-нибудь особенного, волшебного, и несомненно связанного с музыкой. Но сомнений быть не могло, младший должен был стать тем, кто лишит крыльев самого дорогого в его жизни человека. Он не мог этого допустить, просто не мог. Час ночи, Чимин сидит на полу ванной комнаты и смотрит пустым взглядом на разодранную руку. Как долго он уже здесь? Парень не мог точно ответить на этот вопрос. Достаточно, чтобы на смену буре эмоций пришла смиренная пустота. Достаточно, чтобы аккуратно выведенные буквы, складывающиеся в такое больное "Flame Of Love", покрылись уже подсохшей корочкой крови. Чимин знал, что от метки не избавиться, знал и все равно пытался. Он должен был спрятать метку, спрятать так, как все это время прятал свои чувства. Это не должно оказаться сложнее, так ему казалось. Но тогда у него была надежда, вера в то, что метка все исправит, исправит в лучшую сторону. Чимин встретит своего соулмейта, и постепенно забудет о Тэмине. Нет, он не считал свои чувства к старшему такими, о которых можно было легко забыть, просто он считал, что метка обладает особой силой, которой невозможно противостоять. И кто же знал, что судьба устроит такую жестокую шутку? Чимин не до конца осознавал, как работает метка, но очень надеялся, что ее обладатели не чувствуют друг друга, когда находятся рядом. Не хотелось, чтобы Тэмин узнал о нем, не хотелось быть обузой. Не покидало дикое желание запереться дома и никуда не выходить, лишь бы лишний раз не наткнутся и не напомнить о себе. Вот так просто, в какой-то момент, вещь, казавшаяся спасательным кругом, единственным путем к счастью, оказалась самым страшным событием на земле, заставляющим ненавидеть себя настолько сильно, насколько это вообще возможно. Длинная полосатая кофта, с натянутыми до кончиков пальцев рукавами и вечно опухшие от слез глаза стали двумя составляющими новой жизни Чимина. Парень практически перестал есть и спать, если все же удавалось ненадолго отключиться, всегда снился Он. Сны были несвязные, короткие и, в принципе, никогда не запоминались сюжетно, однако одно было неизменно - непреодолимое чувство боли. Этот осадок не покидал ни на секунду, с каждым днем лишь тяжелее давя на сознание. В отличие от Чимина, казалось, что поведение Тэмина не изменилось от слова совсем. Парень все также уделял все свое время танцам, абсолютно игнорируя мир вокруг. С одной стороны это радовало младшего, не могло не радовать, ведь именно этого он и хотел. Но в тоже время, в груди отдавала острой болью мысль о том, что Тэмину действительно плевать. Плевать на мир, на метку, на все и всех вокруг. Будет ложью сказать, что парень где-то в глубине души не надеялся на то, что метка что-то изменит. Где-то там, внутри, младший действительно думал о том, что Тэмин хотя бы попытается узнать, кто его соулмейт. "Интересно, может ли быть так, что метка есть только у одного из нас?" Мелькнуло как-то в голове у Чимина. Ведь сложно поверить в то, что она совершенно никак не повлияла на жизнь старшего. Или же они с Чимином недостаточно близки, чтобы тот заметил изменения? В любом случае, младший никогда не слышал о подобном, либо ты "пустой", либо ты счастлив со своей родственной душой. И никого совершенно не волнует, что Чимин не относился ни к первым, ни ко вторым. Шли дни, недели, в поведении Тэмина все так же не наблюдалось никаких изменений, а младший все также проводил ночи в ванной, стирая в кровь руку, пряча надпись под алыми пятнами. Иногда Чимину даже казалось, что этот метод работает, бывали моменты, когда он смотрел на запястье и не видел там таких родных и в тоже время ненавистных слов. Тогда приходил страх. Парень в панике бежал к раковине, смывая кровь, пытаясь вернуть то, от чего всего пару минут назад пытался избавиться. В такие моменты он считал себя особенно жалким. Как можно так отчаянно желать избавиться от метки, и в тоже время так сильно бояться ее потерять? Слабый, слабый и до бесконечности влюбленный Чимин. Со стороны казалось, чем сильнее увядал младший, тем сильнее расцветал Тэмин, будто бы забирая жизненные силы у первого. Времени на сон требовалось меньше, а желание истязать себя в зале усилилось в разы. Они с Кохару и до этого проводили практически целые сутки в зале, а сейчас и вовсе не выходили оттуда ни на минуту. Даже для Чимина, казалось бы помешанного на танцах, было удивительным, что Тэмин нашел кого-то настолько же ненормального, до безумия влюбленного в это все, готового отдать всего себя без остатка. И, как бы младший не хотел оказаться на ее месте, его не отпускала мысль о том, что он недостаточно силен, недостаточно влюблен в музыку. Они были как Инь и Янь, две половинки одного целого, сливающиеся в волшебном танце. Чимину сложно было представить рядом кого-то другого, как бы сильно он не пытался, все было так, как должно было быть. И даже сейчас, с меткой на руке, Чимин не считал, что имел право вмешиваться в танцы Тэмина, хотя, о чем тут говорить, он не считал, что имеет право вмешиваться в его жизнь. Он и не вмешивался, он лишь тихо и мучительно умирал от осознания своей никчемности, до определенного момента. Может быть, так бы продолжалось еще очень долго, если бы не случайная встреча. Точнее, ее сложно назвать случайной, Чимин прекрасно знал, где пропадает Тэмин в те моменты, когда не находится в зале, просто не думал, что он будет там именно в это время. В тайне надеялся, но до конца не верил. Мысли о том, чтобы все-таки рассказать про метку, не раз посещали Чимина, но тот всегда их прогонял, старался в его присутствии как можно реже думать о неприятно саднящей руке. Всегда, но не сейчас. Младший не знал, что им руководило, но, увидев Тэмина и Кохару недалеко от кафе, куда они обычно ходили за кофе, парень не смог остановить себя и направился в их сторону. Медленно, отсчитывая каждый шаг, натягивая рукава кофты как можно сильнее, как будто боясь, что метка сама решит, что пришло время, и покажется тогда, когда он будет еще не готов. Ребята выглядели такими счастливыми и воодушевленными, что Чимин казался на их фоне серым потрепанным листом бумаги. Было так много слов, которые хотелось сказать, но в тоже время хотелось сохранить в тайне. Младший осторожно коснулся плеча Тэмина, и изнутри как будто прошел электрический разряд. Как давно он не видел парня так близко, как давно не разговаривал с ним. Но слова куда-то исчезли, стоило старшему повернуться. Младший увидел узор, выглядывающий из под футболки Тэмина, и на автомате посмотрел на Кохару. Одежда скрывала большую часть, но несомненно, узоры были одинаковыми. Метка, это была она, тут нельзя спутать. Но как? Как же Чимин? Это казалось совершенно невозможным, но вот они, стоят прямо перед ним, такие разные, но такие одинаковые. Инь и Янь, идеальные, созданные друг для друга. А что он? Как он вообще мог надеяться на то, чтобы стать соулмейтом для Тэмина? Чимин поднимает рукав, и видит багровую корочку, а под ней... пустота. Ничего, как будто и не было никакой метки. И тут младший понимает, что ее и не было никогда. Мы видим лишь то, что хотим видеть, но не то, что есть на самом деле. От этого становится еще больнее, когда правда начинает наседать и открываться против твоей воли. Чимин "пустой", "пустой", возомнивший себя особенным, придумавший себе счастливую судьбу и, несмотря ни на что, надеющийся на своего соулмейта. Иногда обманывать себя кажется лучшим вариантом, но всегда ли это так? Ведь когда открывается правда, все рушится, как мир вокруг, так и ты сам.