Дневник воспоминаний

Реджина открыла глаза. В комнате стоял полумрак, разбавленный лучами восходящего весеннего солнца. Было очень тихо. Видимо, все ещё спали. Перевернувшись на бок, она зацепилась взглядом за окно, зашторенное лёгкой полупрозрачной тканью. Спать не хотелось. За окном виднелись желтовато-красные всполохи, что раскрасили всё небо. Реджина любила рассветы, закаты, дождь и солнце — ей нравилось любое воплощение неба, потому что оно всегда было прекрасным и таким естественно красивым. И она последовала зову сердца. На нижней палубе, куда выходила её комната, было довольно холодно. Пронизывающий ветер играл с прядями её смоляных волос и неприятно морозил кожу. Внизу, практически у самых её ног плескались волны океана. Впереди же был необъятный горизонт, уходящий вдаль и делящий мир на небо и землю. И сейчас Реджина чувствовала себя невероятно легкой. Теперь эмоции не распирали её, они послушно внимали пению океана и дарили покой сердцу и душе. Медленно она погружалась в размышления. Было невероятно трудно принять тот факт, что её настоящим отцом был не безусловно любящий Генри Миллс, которого она всегда считала своим папой, а хитрый и непростой мистер Голд. Она считала его своим другом. Она ему доверяла. Но он отказался от неё еще до её рождения. Он лгал. Реджина чувствовала себя маленькой, никому ненужной девочкой. Её мать холодная и расчетливая, а отец бросил её ради власти и денег. Единственную толику тепла она получала от чужого человека, который всю жизнь считал её своей дочкой. Одинокая слеза скатилась по щеке. На душе было горько. Предательство любимых ломает человека. Выбившийся из-за облаков лучик упал на лицо Реджины, приятно согревая. Девушка улыбнулась этому маленькому чуду природы. Больше не было сил: печаль и грусть забрали оставшееся. Устало она с облегчением заметила, что выросла не таким уж плохим человеком, и не важно, кто её настоящий отец, Генри всегда останется в её сердце единственным папой. Рядом с ним всегда исчезали все невзгоды и печали. Мистер Голд же в воспоминаниях навсегда останется другом детства. И не нужно из-за этого поддаваться унынию: её родные люди всегда были и будут рядом. А это главное. Реджина почувствовала облегчение. Она отпустила ситуацию. Простила и приняла. Больше она не хотела страдать. И не была намерена давать шанс грусти. Внутри поселилась маленькая надежда на истинное счастье. Ошибаются все. И если хочешь жить в мире и гармонии с собой, то должен научиться прощать. От этих рассуждений Реджине стало намного легче. Она спрятала в рукава халата руки, которые нещадно хлестал морозный ветер. А воспоминания вновь одерживали над ней верх… Следующим именем было имя её матери. Кора не была мягкой и доброй. Напротив. Её стальной характер превратил дочь в холодную внешне девушку с бурей запертых внутри эмоций. Каждый видел её подчеркнутую красоту, надменный взгляд, насмешливую улыбку и завидные стойкость и хладнокровие, когда как внутри неё чувства и эмоции раздирали душу в клочья, обращая в хаос внутренний мир, в отместку за заточение. Ей часто казалось, что все это лишь от того, что Кора не стала ей настоящей мамой, не додала любви, не научила разбираться в своих переживаниях. Не было душевных разговоров, не было сказок на ночь, не было добрых слов без причины. Только сейчас вся её жизнь полностью в её собственных руках. Держать обиду на Кору Реджина не хотела. Тем более она видела её раскаяние при последней встрече. И даже если её прощение будет обмануто хитростью матери, ненависть не сделает жизнь лучше. Теперь девушка решила избавить себя от груза тяжелых переживаний. Она прощает ей все свои обиды. И будто бы второй камень спал с плеч, позволив вдохнуть свежий океанский воздух нового жизненного этапа. «Отныне всё должно быть лучше, — подумала Реджина. — Уж я прослежу за этим». — Лес мой Шервурдский! Ты что, заболеть решила?! — неожиданно раздался знакомый голос где-то за спиной. Реджина моментально обернулась, застигнутая врасплох хозяином судна. Тот уже приближался к ней с обеспокоенным и в то же время сонным выражением лица. Похоже, Робин проснулся совсем недавно, после чего увидел её, стоящую на холоде. Девушка не стала сопротивляться сильным рукам, обхватившим её талию и подталкивающим вперёд, в его каюту. Так она и узнала, что их каюты выходят на одну и ту же палубу. Интересное обстоятельство. Пока Реджина сидела в большом, обитом дорогой тканью кресле, укутанная всевозможными одеялами и пледами, Локсли пытался сотворить для неё горячий напиток. Внимательный взгляд карих глаз не пропустил ни одного движения его рук, ни одного изменения в выражении лица. Девушка не смогла сдержать теплой улыбки, наблюдая за неловкими попытками взрослого мужчины заварить чай. Мешать не стала. Было гораздо интереснее сидеть здесь, с этого ракурса разглядывать черты лица, крепкую спину, широкую грудь, спрятанные за материей легкой ночной майки. В голове возникла шальная мысль: «Я должна узнать, что под ней сокрыто». И щёки обдало горячим румянцем смущения. — Сильно не ругай. Я старался, честно! — протянув ароматный горячий напиток, с извиняющейся улыбкой произнес Робин. — Спасибо! — ответила Реджина. — Очень вкусно! Детская улыбка осветила его лицо. Приятно быть полезным этой маленькой хрупкой, но всё же такой сильной девушке. — Согрелась? — заботливо поинтересовался Робин, внимательно заглядывая в глаза напротив. — Почти, — проговорила собеседница, тут же спрятав взгляд в чашке чая. И что с ней происходит?! Мужчина, на удивление брюнетки, тут же опустился на пол прямо перед ней и, подняв озорной взгляд теплых синих глаз на гостью, посетившую его покои ранним утром, начал разворачивать снизу ткань, в которую та была укутана. — Я знаю один отличный способ согреться! — выпалил он, продолжая освобождать её стопы. Реджина даже не успела ничего ответить, как ощутила приятное тепло широких мужских рук на голых ножках на уровне щиколотки. Невольно она прикрыла глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений. Чужие ладони обхватили ледяные пальчики, сжимая и разжимая их, восстанавливая нормальное кровообращение. Руки поднимались чуть выше, спускались чуть ниже и дарили долгожданное тепло. — Как повезло мне с мужем: он делает восхитительный массаж! — промурлыкала Реджина, не открывая глаз. На её лице расплылась довольная улыбка. — И не только массаж. Он умеет делать кое-что и поприятнее, — сообщил Робин, и его рука поднялась еще выше, отчего Реджину бросило в жар. Пальцы аккуратно прошлись по внутренней стороне бедра, чем вызвали сотню мурашек. В горле у неё пересохло, а внизу приятно потянуло. Но, открыв глаза, девушка тут же ощутила, как руки Робина переместились обратно на лодыжки, продолжая делать массаж. Всё внутри запротестовало. На её недовольное лицо Робин лишь хитро улыбнулся. Глядя на этого самодовольного нахала, Реджина придумала план. Пора поразвлечься. Почему бы не соблазнить собственного мужа? Уж она-то устроит ему достойные муки. Будет знать, как дразнить. И начать можно уже сейчас. — Робин… — позвала она томным голосом с ноткой тревоги. На что и купился мужчина, приблизившись к ней, с непониманием глядя в глаза. Было так забавно наблюдать за его обеспокоенным взглядом! «Сам напросился», — подумала брюнетка. Рывком она сократила расстояние между ними до минимума. Растерянные глаза Робина, а после сладкое ожидание им нечто большего укрепили решимость Реджины. Она коснулась его щеки своей, почти невесомо касаясь губами его уха. Робин судорожно выдохнул, чем заставил её сладко улыбнуться. — Игра началась, — прошептала Реджина ему в ухо. После чего встала, одарила его соблазнительной улыбкой и вышла из каюты, повиливая бедрами. — Чертовка! — восхищенно проговорил он, с энтузиазмом принимая её вызов. В конце концов, подходящую девушку он выбрал на роль своей супруги. Скучно им точно не будет. В своей комнате Реджина удобно примостилась в кресле и широко улыбалась. Долой уныние и боль. Отныне она сделает всё, чтобы быть счастливой. И начать стоит с любви. Слишком долго она была одинока. Но теперь, кажется, она нашла человека, с которым готова вновь попытать счастье.