Пользователь не в сети

      Пальцы наткнулись на холодную металлическую поверхность. Маринетт провела по ней ладошкой руки. Что это было? Совершенно не различить в этой темноте.       Она осмотрелась вокруг в надежде найти что-нибудь, похожее на подсказку, но светящаяся краска тут заканчивалась, и начиналась… кромешная тьма. Не то, чтобы Маринетт боялась ее или чувствовала себя некомфортно, совсем нет. Она привыкла. Она любила запираться в своей комнате, отключив предварительно все источники света и заткнув уши наушниками, из которых доносились любимые хиты BTS, такие успокаивающие, такие вдохновляющие…       Эти мысли должны были бы вытеснить из головы леденящий кровь страх, но как Маринетт ни старалась, у нее не получалось игнорировать свои эмоции. Намного проще было поддаться этому цунами и позволить ногам унести ее далеко-далеко отсюда, может быть, она могла даже позвать на помощь Луку, ее нового знакомого, или запустить сигнал S.O.S., чтобы Кот-2 вызвал полицию.       Маринетт тряхнула головой, не позволяя себе дальше думать в этом направлении. Она просто не имела права так делать, не могла так просто отступить.       — И как же мне открыть эту твою дверь? — спросила она пустоту, зная, что виновник торжества наблюдает за ней. — Это вообще имеет отношение к новому испытанию?       Вопреки ее ожиданиям, телефон ответил тишиной. Мотылек скрылся, оставив ее наедине с самой собой. Это осознание неприятно кольнуло в области желудка, снова подкатила тошнота, и Маринетт присела на корточки.       «Слабачка, какая же слабачка», — мысленно повторяла она, нервно запуская пальцы в волосы и ломая тем самым прическу. Чтобы стало легче дышать, она сняла маску, откинув ее в сторону. Пластик с громким эхом ударился о пол, заставив Маринетт вздрогнуть.       И как только она могла встать на защиту слабых, когда сама была настолько жалкой, что даже боялась самостоятельно сделать шаг. Как бы она хотела, чтобы ее любимый Кот Нуар был рядом, чтобы, как прежде, поддержать и успокоить. Ни у кого не получалось это лучше, чем у него. Его слова действовали на Маринетт каким-то магическим образом, девушка и сама не могла объяснить, почему все было именно так. Однако, он оставил ее.       Где-то в глубине души теплилась надежда, что он еще вернется к ней. Возможно, у него просто что-то случилось, поэтому, не в силах помочь своей Леди, он переложил эту обязанность на своего лучшего друга, которому он очень доверял. Да-да, проще было рассуждать именно так и никак иначе, в противном случае Маринетт рисковала сломаться. Хотя, куда уж дальше? Она и так низко пала, позволив случиться всему этому, и сейчас пожинала плоды своих «трудов», отплясывая под дудку больного маньяка, прямо у него под прицелом.       Вероятно, она переживала последние минуты своей жизни, и если это действительно так, будет обидно, что она не попрощалась с мамой и папой. С Альей, с Нино, с этим придурком Адрианом.       Она была так несправедлива с ним, ведь, в конце концов, он оказался совсем не таким, каким она представляла его, поддавшись глупым стереотипам. Агрест был удивительно терпелив и добр к ней, выслушивая раз за разом в свой адрес столько гадостей, что любой другой уже опасался приблизиться к ней за километр. Нужно бы извиниться перед ним, но как же быть, если она не найдет этот чертов генератор и не выберется отсюда?       С другой стороны, почему это она обязательно должна отсюда не выбраться? Может, удача будет в этот раз (хотя бы в этот раз!) на стороне Маринетт, а хакер проявит капельку сострадания, отпустив ее.       Она приложила немалое усилие, заставив себя подняться на ноги. Туфля задела что-то маленькое на пути. Девушка включила фонарик на телефоне (браво, додумалась!) и подобрала крупный серебристый ключ.       «А ларчик, оказывается, просто открывался!» — эта находка придала ей сил, и Маринетт бросилась к металлической двери, которая при свете фонарика оказалась ничем иным, как лифтом, который вероятно использовали для хозяйственных целей. Она со скрипом повернула в скважине ключ, и раздался оглушительный рокот заржавевшего механизма.       Перед Маринетт предстало узкое низкое помещение, больше похожее на большую коробку, в котором девушка едва не доставала макушкой потолка.       — А теперь, выброси ключ, — раздался сзади голос, и от неожиданности Маринетт уронила телефон. Фонарик тут же погас, снова погружая комнату во мрак. Девушка резко повернулась на сто восемьдесят градусов, но не могла разглядеть ничего, кроме расплывчатого силуэта.       — Что? — она подумала, что ослышалась. А может, уже сошла с ума из-за этой тишины, и это — галлюцинации? — Кто вы?       — Я сказал, выброси ключ и зайди в лифт, — теперь, когда она услышала снова, голос показался ей знакомым. Она знала этого человека? К сожалению, в кромешной тьме звуки совершенно не складывались с образами в голове.       Силуэт сделал широкий шаг вперед, наступая, а Маринетт — невольно — шаг назад. Нет-нет-нет, и снова — нет! Она не могла зайти в этот гребанный лифт. Если она зайдет, то…       И тут она поняла. После определенных событий, произошедших в жизни девушки, она до смерти боялась закрытого пространства. Но она никогда не распространялась об этом страхе, только избегала лифтов, где становилось совершенно нечем дышать, как только двери закрывались. Благо, она жила практически в самом сердце Парижа, тут не было так много высотных зданий, а на Эйфелеву башню она могла посмотреть и издалека.       Так откуда он это знает? Насколько они близки в реальной жизни? Могла ли Маринетт подпустить к себе такого опасного человека?       Сама того не заметив, она уже оказалась внутри. Нервно сглотнув, она бросила ключ под ноги силуэту, решив, что не стоило сопротивляться, если это — ее следующее испытание. Не так уж это и страшно, ведь миллионы людей каждую секунду заходят в это ограниченное пространство, толкаясь там, словно селедки в бочке, и она сможет. Она уже смогла — уже там! Она просто закроет глаза и представит, что стоит в огромной просторной зале, будто бы стены не стискивают ее со всех сторон, будто бы в помещении есть, чем дышать, будто бы она может раскинуть руки в стороны, и ничего не будет ей мешать.       Силуэт наклонился, поднимая ключ, и снова вставил его в замочную скважину, после чего двери стали медленно закрываться.       — Откуда вы это все знаете? — в последний момент в отчаянии крикнула она, подаваясь вперед и стараясь руками помешать дверям сомкнуться.       — Опасность намного ближе, чем ты думаешь, Ледибаг, — с усмешкой ответил голос. Мужской. В чем-то даже красивый. Молодой. Двери захлопнулись с характерным звуком.       Маринетт отошла назад, вжавшись спиной в стену. Он так и не ответил прямо на ее вопрос.       Что он подразумевал под «опасностью»? Неужели она могла быть еще ближе, чем казалось?       Она ощутила горячее дыхание на коже в области шеи и резко отшатнулась, больно ударившись плечом. Да, опасность была действительно ближе: она дышала ей в затылок, вызывая мурашки.       Лифт резко тряхнуло вбок, и Маринетт потеряла равновесие.       Адская машина понеслась вверх, словно гейзер. На глазах выступили слезы, но она не могла даже вытереть их, так было страшно отрывать от пола руки. Сжав до боли зубы, девушка старалась не закричать, потому что где-то на окраине сознания крутилась мысль: если она закричит, то проиграет.       Сердце билось в груди часто-часто, было сложно вздохнуть, будто бы она пробежала только что кросс в десять километров. Перед глазами плясали блики, казалось, что вот-вот, и она потеряет сознание. Маринетт страстно желала этого, чтобы, наконец, закончить этот кошмар.       Оно прекратилось внезапно. Маринетт заставила себя открыть глаза. Все еще тот же мрак, но больше ее ничего тут не держит — лифт прибыл к месту своего назначения. Значило ли это, что она прошла это испытание?       На дрожащих конечностях она поползла к выходу. По полу гулял прохладный сквозняк, и для разгоряченной кожи Маринетт это показалось настоящим раем. Потеряв всякие силы, она упала навзничь. Облизав высохшие губы, она прохрипела:       — Дай угадаю, следующий страх — это высота? Высота, да?       Не зря же она столько ехала на лифте.       Маринетт была уверена, что права, ведь про этот свой страх она писала практически везде. Другое дело, что она не сильно-то и боялась высоты. По крайней мере, не больше других людей. Просто как-то раз она, не подумав, соврала — пришлось поддерживать марку.       Оно и к лучшему. Это она сможет выдержать на раз-два. Особенно после лифта. Сейчас, только отдохнет пару мгновений…       Кстати, а где она находилась?       Тут тихо играла джазовая музыка. Стены подсвечивались голубым светом, открывая взору роспись из разноцветных бутонов роз. Повсюду были расставлены мольберты с незаконченными картинами. Создавалось впечатление, что художники просто отошли на какое-то время и обязательно сейчас вернутся, чтобы завершить начатое. Маринетт как будто бы попала в кружок по изобразительному искусству.       При более близком рассмотрении оказалось, что это были не картины — наброски дизайнера. Худой манекен с непропорционально длинными руками и ногами, наскоро очерченный карандашом, и на нем — разные предметы одежды. Особенно привлекло внимание девушки длинное воздушное красное платье. Акварелью художник показал полупрозрачные юбки. На манекен как будто бы подул ветер, и юбки взмыли вверх. Пока Маринетт смотрела на это изображение, ее посетило странное предчувствие. Чего-то плохого, трагичного, неумолимого и гнетущего.       Поток холодного воздуха прошел сквозь нее, словно призрак, и девушка повернулась в сторону открытого балкона.Тюль поднималась от ветерка, пробиравшегося в комнату. Почему-то Маринетт не могла отвести взгляда от этого действа. Она подошла ближе, отодвигая тюль, и вышла на балкон. Обхватив себя руками в надежде сохранить тепло тела, она застыла на месте. Перед ней, словно на ладони, раскинулась старая часть Парижа. В глазах отражались переливающиеся огоньки города; Маринетт невольно залюбовалась этим зрелищем и сама не заметила, как талии коснулись резные перила. И вот, она стояла здесь, практически на самом краю, и совершенно не боялась. Как вообще можно бояться такой мелочи? Ради такого, наверно, можно было и заставить себя подняться сюда на лифте, даже если после той поездки ее душа чуть не покинула тело, канув в небытие.       Ее плечи что-то сильно сжало, и Маринетт закричала что есть мочи, схватившись за перила и не отпуская их, понимая, что если даст слабину — то попрощается с жизнью. Она проявила несвойственную ей силу, пытаясь выбраться из захвата, отбрыкиваясь ногами. Каблук нарядной туфельки попал, кажется, в цель, и на мгновение хватка неизвестного ослабла, но ей не хватило этого времени, чтобы вырваться — лишь получила сильную оплеуху, и ее несчастная голова в который раз за этот вечер взорвалась ослепляющей болью. В глазах быстро-быстро замелькали белые точки, а во рту появился металлический привкус.       Сильные руки оттянули ее волосы, заставляя развернуться. Сквозь подступившие слезы Маринетт видела черную маску и больше ничего. Незнакомцу наконец удалось отодрать ее от перил, и он безжалостно бросил ее, словно куклу, на холодный пол, пнув после этого ногой.       — Что, а теперь тебе страшно?       Маринетт быстро-быстро закивала головой, словно болванчик. Она не слышала, как он подошел. Как такое вообще было возможно?       — Хватит выть, ты же не хочешь, чтобы сюда кто-нибудь прибежал?       Ей не удалось подавить очередной всхлип, за что получила еще один пинок ногой. Крик застыл посреди горла — она больше не могла вымолвить и слова. Маринетт потянулась рукой к декольте своего платья. Лишь бы дотянуться до жучка! Но пальцы дрожали, она не могла найти эту чертову маленькую штуковину!       Мужчина в маске с интересом наблюдал за ее махинациями. Он иронично усмехнулся, процедив:       — Думаешь, меня интересуют такие вещи? — и снова пинок. Он схватил ее за ногу и поволок по полу снова в комнату, решив, к счастью, не выбрасывать ее из окна. Пока что. — Ты еще слишком мала для таких игр, знаешь ли.       В этот раз он нанес удар по лицу. Маринетт сморщилась от боли, продолжая ковыряться в декольте платья. Когда пальцы зацепили твердый маленький камешек, она едва сдержала ликование. Нельзя было показывать виду! Нельзя!       Руки безвольно упали вниз. Теперь будь то, что будет.       Кажется, он связывал ее, делая какие-то гаденькие ремарки. Маринетт не слушала. Ее взгляд блуждал от мольберта к мольберту, но снова и снова возвращался к тому красному платью, что не давало ей покоя.       — Какого это, чувствовать свою беспомощность?       — Это страшно, — отозвалась она, словно эхо, не особо вдумываясь в слова. А вдруг, никто не придет ее спасать? Тогда, ее жизни пришел конец. И она так и не нашла генератор…       — Никто никогда не узнает, где ты, — мужчина, закончив свою работу, вытянулся над ней в полный рост. — Ты же это понимаешь? Кот не придет тебя спасти. Он давно уже сдался. И даже если вы и общались как-то, представители семейства кошачьих обычно не смеют рисковать своей шкурой ради чего-то или кого-то. Ты же это понимаешь? Он изначально водил тебя за нос, детка.       Маринетт закрыла глаза. Этот гад знал, что она пришла сюда не без поддержки? Он все знал, но не стал ей мешать, потому что понимал, что это все бессмысленно? Так?       Апатия взяла верх в этот раз, заставляя смотреть на собственную же судьбу довольно-таки безразлично. Это… так глупо. Ведь, если подумать, то все пошло наперекосяк именно в тот момент, когда один дорогой для нее пользователь навсегда вышел из сети.       — Вы… как-то связаны с Котом Нуаром? — жалобно спросила она, расстроенная своей же догадкой.       Он был всего лишь приманкой. Для нее, для Маринетт. А она и не заметила.       — Самым непосредственным образом, — кивнул мужчина.       Семь страхов Маринетт Дюпэн-Чен. Незнакомцы, разоблачение, замкнутые пространства, высота, боль и беспомощность. И самый сильный, самый последний — предательство.       Все это с ней случалось когда-то. Давно, в прошлой жизни — она и сама не очень помнила. И даже это красное платье. Оно навевало ей какие-то воспоминания, но Маринетт не могла понять четко, какие. Не зря же ее целую вечность таскали к психологу, чтобы она выкинула из головы всю эту ересь.       Однако ощущения легко напомнили ей, каково это. В столь короткий срок она пережила все это заново, одно за другим, и теперь девушка поняла, что это был ее конец.       Даже если этот мужчина не собирался убивать ее прямо сейчас, спасения ей ждать не от кого.       — Если вы… такой всемогущий, — она усмехнулась, когда произносила это слово. Немного лести же еще никому не помешало, да? — Вы же можете попрощаться со всеми от моего имени, правда?       Ей показалось, что на его лице заиграла улыбка. Он достал смартфон, заходя в сеть. Маринетт знала, что за страница у него сейчас открывается. Ее блог на тэмблере. Это, по всей видимости, единственное, чем она могла гордиться, что она сделала сама.       — И как все описать? Красиво?       — Как есть, — вторил ее бесцветный голос, лишенный всяческих интонаций. — Опишите, как есть. И отстаньте от всех. Все произошло ведь ровно так, как вы хотели?       — Можно и так сказать, — он кивнул ей, в этот же момент нажимая кнопку «отправить».       Жаль, конечно, что она так ни с кем и не разделила свою тайну. Возможно, через пару месяцев Нино с Альей все-таки вскроют ее аккаунт и узнают всю правду.       Разыгравшееся воображение подкидывало все новые образы: грустные, печальные, скорбящие друзья. Не так много, всего несколько человек. В этой маленькой группе затерялась белобрысая макушка Адриана Агреста. Маринетт надеялась, что он не будет грустить из-за нее. Она не сделала ничего, чтобы заслужить его грусти. Дорогие подписчики! Мне грустно это признавать, но, увы, наше с вами увлекательное путешествие подошло к концу. Капкан захлопнулся, клацнула гильотина, и теперь все, что меня ждет — это верная смерть. Если вы до сих пор не поняли, это мой последний пост. Я прощаюсь с вами, вместо того, чтобы гордо уйти по-английски, ведь это совершенно не мой стиль. Я всегда все делаю громко, не обращая внимания на каноны и предрассудки. Вместе мы отстаивали справедливость, учились заявлять о себе на весь мир, пытались вернуть Кота Нуара и просто лампово проводили время. Вместе с собой я уношу и чудо-спаммера, успевшего потрепать нервы вам и службам безопасности. Помните о том, что для того, чтобы вас спасти, я пожертвовала собой.

КАК ВСЕГДА на страже справедливости, ваша LadyBug

      — Боже мой! — вскрикнула Алья, прикрыв рот ладошкой.       Нино проследил за ее взглядом и тоже не сдержал возгласа. Только что, прямо у них перед глазами, из окна выбросился человек.