Tango mistico

Astor Piazzolla – Duo de amor

— Смотри мне в глаза! — настойчиво просит она, сжимая его руку сильнее. — Какое это имеет значение? — раздражено бросает он, отпуская ее от себя, и видит, как в ее глазах скользит легкий гнев, хотя всего лишь пару минут назад она терпеливо объясняла ему восьмерки и повороты. — Большое, Шерлок. — Эль берет с пола бутылку с водой и делает небольшой глоток. — Танго — это не секс на паркете, как многие думают. Танго — это грусть и похоть. Танго — соитие секса и смерти. Всегда надо танцевать будто в последний раз. Когда ты смотришь мне в глаза, все думают, что между нами страсть, что, как только окончится танда, ты потащишь меня в постель. В этом суть танго. В его иллюзорности. Шерлок загадочно улыбается, бросая странный взгляд на свою партнершу. Она делает глубокий вздох, включает проигрыватель, но не собирается подходить к нему. Альба кидает на него взгляд через плечо, скользя рукой от талии до бедра, и начинает двигаться в такт музыке. Она ничего не замечает вокруг себя. Без мужчины у нее получается какой-то причудливый танец, но она, похоже, знает, как изогнуться, как правильно поставить ногу, чтобы все плавные линии ее тела казались соблазнительным. Знает, какой эффект оказывают на мужчин все ее повороты, покачивания бедрами, но явно не ставит целью соблазнить его. Сколько раз она твердила, что это дурной тон — уносить страсть с паркета. Почему-то именно в этот самый миг Шерлоку вспоминается, как он впервые увидел танцующую танго Эль Альварес. Тогда, в ресторане, она показалась ему вульгарной и пошлой, делающей все, лишь бы только мужчины посмотрели на нее, и у кого-то из них потекли слюни. Почему-то в каждом ее движении, наряде можно было угадать этот подтекст, но это был всего лишь обман. Альба с Марком танцевали страсть, а их лица были непроницаемыми, будто они просто ходили по залу. — Чувствуешь? Шерлок вырвался из омута размышлений, понимая, что музыка стихла, а Альба стоит рядом с ним. Она робко берет его за руку, положив ее на свое сердце. Оно громко стучит в груди, и Холмсу кажется, что еще минута — и оно не выдержит и остановится, но Эль спокойно смотрит ему в глаза и легко улыбается. — Чувствуешь? — вдруг еще раз спрашивает она, крепко прижимая его руку к своей груди. — Что «чувствую»? Шерлок снова ощущает раздражение, и в этот раз оно связано с тем, что она загнала его в угол, заставляет чувствовать себя неловко. Все женщины — коварные существа. Говорят одно — делают совершенно другое. И Эль Альварес вовсе не исключение, а, скорее, яркое подтверждение его теории о том, что большинство женщин живут по каким-то странным законам мироздания. Он помнил ее теорию происхождения всех вещей. Это странное хитросплетение реализма и магии, подпитанное книгами и музыкой. Романтизация смерти и вечно хождение по тонкой грани между верой в чудо и отрицанием какой-то другой жизни, кроме той, которая вращается вокруг нас. Желание чувствовать страсть на паркете, но при этом отвергать ее за его пределами. Говорить об одиночестве в танго, но при этом стараться быть на виду у всех, нисколько не стесняясь того, что ее платье не скрывает тела. Даже сейчас, в черном топе и леггинсах, она знает, что, хоть ткань и прячет ее тело, подчеркивает при этом каждый его изгиб. Альба Альварес соткана из противоречий. Она непостоянна. Ее бросает из крайности в крайность. Ее можно ненавидеть временами и при этом ждать каждой встречи с ней. Так получилось и с ним. Стоило только ему бросить на нее взгляд в танцзале, когда она ходила среди танцующих пар, как Шерлок ощутил ее решительность. Она командовала всеми, делала замечания и при этом успевала бросать через весь зал взгляды на него. Стоило только однажды ей взять его за руку и повести в танце, как что-то в голове щелкнуло, словно это был сигнал к действию, призывающий ответить на каждый выпад со стороны Альбы. Она подошла к нему. Улыбнулась глазами. Он думал, что Эль сейчас скажет ему что-нибудь колкое, дав понять, как и в первую их встречу у ресторана, что здесь люди танцуют. Но этого не произошло. Уголки ее губ дрогнули. — Обычно девушки не приглашают на танец мужчину. — Ее глаза лучились светом, она тяжело дышала, но при этом говорила очень ровно. — Мужчины делают вот так, — она показала легкий кивок вправо, — это называют кабесео. При этом нужно смотреть прямо на партнершу, стрелять глазами. Если правильно смотреть ей в глаза, то она согласится. Обычно новички-парни танцуют в паре с опытным мужчиной. Совсем не сексуально, когда женщина учит танцевать мужчину, но почти у всех правил есть исключения. Женщину же должен учить танцевать мужчина. Что ж, сейчас попробуем, что из этого всего выйдет. Стоило ей взять его за руку, заставить обнять ее, что-то изменилось. Стало совсем другим. Это была какая-то странная магия, несмотря на то, что их танго получилось неловким. Обычно в вальсе красота танца зависит от двоих, но только не в танго. Ведь, если верить всем слухам, Эль Альварес была самой лучшей тангерос в городе, и она просто по определению не могла танцевать плохо, но что-то между ними не ладилось, и Шерлок не понимал, что же именно. Альба постоянно била его по ногам, заставляя совершать шаги то вперед, то назад, то ставя свою ступню между его. Она была настойчивой, порывистой, но его лицо оставалось беспристрастным. Похоже, она не замечала ничего: ни капельки пота, скатывающейся от виска по шее; ни того, что они не попадают в такт музыке. Она не чувствовала, как он был взволнован в этот миг, а он видел, как пульсирует жилка на ее тонкой шее. — Эта композиция называется «Акула»[1], — почему-то сказала она, с вызовом смотря в его глаза. — Как думаешь, мы должны топтаться на месте? Это ты меня ведешь, а не я тебя. Я следую туда, куда ты мне укажешь. Гиро вправо. Гиро влево[2]. Заставь меня развернуться в бок, я не буду делать все эти махи ногами. Как же он был рад, когда она отпустила его, но все же испытал нечто сродни ревности, когда она стала показывать какому-то блондину, что он должен делать, чтобы его партнерша была в диком экстазе. Это чувство возникло всего лишь на миг. Оно прошло так же быстро, как и появилось, но успело оставить неприятный осадок в душе. Потом был второй танец, и Шерлок ощущал себя уже иначе. Он понимал, что главный в их паре — он, и Эль впервые улыбнулась по-настоящему — широко и искренне, а не как до этого — хитро и с вызовом. Танец быстро прошел, и она бросила его посреди зала, увлекаясь другими мужчинами, снова терпеливо все всем объясняя. Альба больше на кидала взгляды через весь зал. Делала вид, будто его здесь и не было, и Шерлока это смущало и злило одновременно. Занятия окончились показательным танцем. Страсть так и витала в воздухе, отравляя всех, губя разум, и Шерлок быстро вышел на улицу, почему-то ощущая внутри себя злость на Эль. Даже Джон заметил, что он только и говорит о глупости аргентинки. Что это было тогда? Шерлок так и не понял. Может быть, ревность? Нет, ему недоступно это примитивное чувство. — Что «чувствую»? — как можно резче уточняет Шерлок, чувствуя под своей ладонью влажную кожу Альбы. — Как бьется мое сердце? — Она делает еще один шаг к нему и теперь находится в опасной близости. — Это от танца, — придавая своему голосу холодности, отвечает Шерлок. — О, — тянет она, — ну конечно, — и это звучит едко. — Конечно… Ты ещё не познал ощущения, когда сердце бьется в такт Пьяццоллы. — Не слышал ни разу этого глупого термина. Конечно, Шерлок знал, кто такой Пьяццолла. За время занятий Эль успела просветить его, хотя из ее рассказов многое для него ускользнуло. Холмс лучше всего помнил, как она третировала его, заставляя правильно двигаться и держать ее в руках, требуя от него порой чего-то нереального. Теперь, спустя неделю ее уроков, он был готов отказаться от ее предложения, но, похоже, пути назад не было. Либо он учит с ней танго и попадает на закрытое мероприятие, где сможет шпионить за Энтони Бордесом, либо он не учит с ней танго и не узнает ничего нового. Выбор небольшой, и именно этим пользовался Альба. — Я хочу, чтобы ты дал волю чувствам, отдался танцу, потому что танцевать нужно сердцем, а не головой, — сказала она сразу же после того, как объявила о конце первого занятия. — Не нужно искать в танго логику, потому что ее там нет. Не надо думать о ногах и том, что ты делаешь. Все должно получаться само собой. Естественно. Будто ты делал это всегда. Танго — не просто танец. Это целый мир, который, безусловно, вы, европейцы, понимаете, но полагаете, что его можно познать, даже не вникая в суть. А это абсолютно не верно. — Я всегда следую логике, — парировал он. — Только ей. А твое глупое сердце довело тебя до нынешнего состояния. Тебе напомнить? — Я не буду тебе помогать, — просто ответила она, надевая юбку прямо на свой черный наряд для танцев. — Не буду тебе помогать, если не будешь делать то, чего я прошу. Для начала научись смотреть мне в глаза. Я же немногого, на самом деле, требую. Если тебе не буду верить я, значит, и все остальные, и тогда все поймут, что ты пришел туда не для того, чтобы танцевать. Смотреть ей в глаза… Что за наглость? С чего она взяла, что это необходимо? Но она постоянно напоминала ему об этом. Будто это было важнее всех ее «очо», «гиро», «крусе» и «ливада»[3]. Словно точность шагов, как в том же вальсе, не имеет никого значения. Сама Альба всегда считала, что женщина не должна учить танцевать мужчину. Во-первых, это было неправильно, а во-вторых, нисколько не сексуально. Потому что в танго женщина не решает ничего. Она покорная кукла в руках мужчины, слепо следует за ним и лишь иногда проявляет некую самостоятельность в виде «адорнос» и резких «гиро»[4]. В танго все зависит лишь только от мужчины, и если он опытен, если он ас своего дела, то можно быть уверенной: даже самая неуклюжая на свете женщина почувствует себя королевой. Вот только Шерлок хоть и способный ученик, но такой зажатый и холодный, будто совсем не знает, что такое страсть. И он еще называет себя наркоманом? И при этом не может понять, что она такая же милонгеро[5], как и он. Просто у каждого свой наркотик. Сегодня она решила его растормошить, заставить смотреть ей в глаза, ощущать, как за ее спокойствием скрывается настоящий котел эмоций и страстей, которые она ловко держит в себе, не позволяя выбраться наружу. Аргентинцы правы, когда говорят, что есть только один язык, который помогает мужчине и женщине понять друг друга. Это танго. Ни один другой танец не помогает в науке постижения противоположного пола, как танго. И жаль, что Шерлок не хочет прикоснуться к этому некому запретному учению, испытать всю его силу на себе. Эль же не соблазняет его, а просто хочет, чтобы его контроль рухнул, и она увидела его целиком — настоящего, а не сотканного из противоречивых фактов, которые она успела насобирать за время их общения. — Все такие же простаки, как и я, — попытался оправдаться Шерлок, следуя за своей партнершей. — Послушай, Эль, ты не хуже меня понимаешь важность того, что делаешь. — Вот поэтому я тебя так и третирую. — Она запахнула кожаную куртку. Так нетрудно и заболеть, учитывая тот факт, что после танго тело разгоряченное. Странно, прошла уже неделя с того первого вечера, когда они начали танцевать, а Шерлок все также боялся смотреть ей в глаза, будто страшился найти в них нечто странное. Альба отпускает его руку, потупив взгляд. Шерлок не понимает того, что она хочет ему сказать. — Понимаешь, Пьяццолла для аргентинцев — это как для вас те же Битлз, — начинает она, старательно подбирая каждое слово. — Он стряхнул пыль с танго, придав ему лоска и элегантности. Оно перестало быть, как ты однажды заявил мне, танцем моряков и их портовых шлюх. Танго давно уже пришло в Европу, еще в тридцатые годы, когда вышел фильм с Карлосом Гарделем. Но вы не понимали его сути, боялись быть чуть смелее, чуть более открытыми, боялись бросать вызов всем, словно вас могли уличить в непристойности. Да, танго — очень тесный танец, но в нем нет ни грамма пошлости, потому что страсть неприлично выносить за пределы паркета. — Я не могу изображать того, чего нет, — спокойно отвечает Шерлок. — Однако это не так. Ты боишься выпустить джинна наружу. — Альба делает шаг назад, подавая ему руку. — Я сейчас включу «Либертанго», и мы просто будем танцевать. Чистая импровизация. Как это бывает на милонгах. Шерлок неохотно соглашается. Позволяет ей обнять себя, а она, как и всегда, поправляет его руку, смещая с талии ближе к лопаткам. Альба почему-то улыбается, когда он ведет ее в танце. Так легко и так непринужденно. В эту самую минуту она словно масло в его руках. Эль позволяет ему увлекать себя за собой, тем самым доказывая ему, что он сейчас — самый главный, и ее хрупкая жизнь теперь у него в руках. Танго — это боль, это крик израненной души, это разлука с прежними представлениями о жизни, крушение иллюзий и начало другой жизни, когда ты уже обладаешь желаемым и понимаешь, что скоро время закончится, но пока звучит музыка — ты живешь. Танго — независимость, танго — насилие, танго — это выход из тени. Танго — это балансирование на грани мечты и обыденности, танго — это то, чего нет... Танго — это твоя фантазия, это то, чего тебе так не хватает в жизни. Танго — это секс без интима... Все заканчивается так же быстро, как и началось. Шерлок не сразу же отпускает Альбу, продолжая держать ее в своих руках, слушая ее сбившееся дыхание. Они оба молчат, но в зале уже не тихо: проигрыватель начинает играть следующую мелодию. Кажется, это опять звучит Пьяццолла. Спустя время первой начинает говорить Альба: Свежо в аккордах все, что обветшало: Двор и беседка в листьях винограда. (За каждой настороженной оградой – Засада из гитары и кинжала.) Бесовство это, это исступленье С губительными днями только крепло. Сотворены из времени и пепла, Мы уступаем беглой кантилене: Она – лишь время. Ткётся с нею вместе Миражный мир, что будничного явней: Неисполнимый сон о схватке давней И нашей смерти в тупике предместья. — Это Сторни? — почему-то спрашивает Шерлок, глядя в карие глаза Эль. — Нет, это Борхес, — просто отвечает она, разрывая объятья. Альба подходит к проигрывателю, нажимает на кнопку «стоп» и, не говоря ни слова, уходит в раздевалку, тем самым давая понять, что занятие окончено. Она ощущает торжество, потому что почти добилась того, чего хотела. Шерлок смотрел ей в глаза, хоть и не всегда. Шерлок же вообще не понимает, что происходит. Впрочем, когда пройдет этот шабаш, как говаривала Эль, все встанет на круги своя. Наверное…