Обречена быть ведьмой

Никогда прежде не задумывалась о том, что может чувствовать человек, который остался один. Что же происходит внутри, когда осознаешь, что на всем белом свете у тебя не осталось ни одного родного перестает интересовать все вокруг, а в душе поселяется только одно чувство - одиночество. Нет, конечно, друзья, знакомые и прочие по прежнему имеются в наличии и временами маячат где-то рядом, но это совсем не то, это не нужное. Не нужным это все становится в тот момент, когда приходит осознание принужденного одиночества.  А что делать, как быть, как избежать этого, когда один за одним тебя покидают родные люди? Сперва родители -  автокатастрофа, через пол года и брат, причина та же: не справился  с управлением и вылетел в кювет. В обоих случаях практически один и тот же участок дороги. И отец и брат очень хорошо водили, чтобы в ясный день на совершенно ровной дороге погибнуть. Причина не в их навыках вождения, это все дорога, она, будто проклятая. Либо же проклята наша семья, потому что я заметила одну закономерность, смерть идет по возрасту. Отец был старше мамы, он умер сразу на месте, а мама в больнице. Затем брат, он старше меня, следуя этой бредовой логике я следующая. Ну уж нет, я так просто не дамся.  Старуха с косой, тебе придется меня еще очень долго ждать, я не собираюсь к тебе пока не выясню истинную причину гибели всей моей семьи. Приведя к некому порядку свои мысли, я услышала мелодию своего мобильного, которая доносилась откуда-то слева от меня. Повернув голову, я нашла буквально разрывающийся аппарат на прикроватной тумбе и потянулась к нему, чтобы принять вызов. Как только телефон оказался в моих руках, мелодия прекратилась. Я не успела ответить. Зато на экране вылезло оповещение, сообщающее мне о семнадцати не принятых вызовах, сделанных мне в течении последних сорока минут. Удивившись тому, на сколько глубоко я ушла в свои раздумья, ведь в кровати я пролежала уж точно больше часа, а телефон лежал под ухом, я разблокировала его и передо мной появилось имя контакта разрывающего мой телефон своими звонками. Звонил классный руководитель. Немного помедлив, я нажала на кнопку вызова собираясь перезвонить. Через пару гудков мне ответил мужской голос, оповестивший меня об полученном облегчении от того, что я все-таки вышла на связь. Учитель спросил меня о моем состоянии и напомнил, что мне пора бы уже вернуться к занятиям, ведь я просидела дома без дела целую неделю. Пообещав прийти на уроки завтра я попрощалась и положила трубку. Когда ушли родители рядом был брат и помог мне справится с горем. Благодаря ему, я довольно быстро смогла оправиться и вернуться к, относительно, нормальной жизни. А теперь рядом со мной нет брата, теперь моя депрессия связанна с его утратой, теперь меня некому спасти и утешить. Я осталась одна. У меня не осталось даже самых дальних родственников, вообще никого. Из своего рода я последняя. От подобной мысли по моей спине пробежали мурашки. Но как бы жутко это не звучало, это правда. Все еще лежа на кровати я думала о том, что бы сделал или сказал мне сейчас брат будь он рядом. Наверняка поругал бы меня за то, что я не ела с утра, хотя на часах уже около четырех вечера. Еще, наверно, попытался бы бросить какую-нибудь безобидную шутку, чтобы заставить меня хотя бы улыбнуться, и у него бы это получилось. Я знаю, что ему тоже было очень больно и хотелось подобно мне впасть в депрессию, но он был очень мудрым. Он считал, что раз он старше меня, то несет ответственность за мое физическое и моральное состояние, поэтому ему приходилось держаться самому и подбадривать меня. Только сейчас я поняла то, на сколько ему тогда было трудно, он должен был следить не только за собой, но еще и за мной, которая никак не хотела приходить в чувства. Какая же я эгоистка. Неужели брат должен был умереть, чтобы я поняла на сколько он был хорошим, что даже не смотря на все мои капризы любил меня и никогда даже не повышал голоса, а если я и делала что-то, что могло вывести его из себя, то он просто делал глубокий вдох и выдох и спокойно объяснял мне то, в чем я была не права. Как же гадко на душе. Ради родителей, ради брата я должна выяснить истинную причину их гибели. Чтобы отплатить им за все то, что они делали для меня и то, что я не ценила, я обязательно все узнаю. Обретя решительный настрой я поднялась с кровати и подумав о возможных замечаниях брата, решила все же поесть, прежде чем делать задуманное. Убив на приготовление бутербродов добрые пятнадцать минут, я с горечью осознала, что они застревают у меня поперек горла. Есть не хочется совершенно. Осознание того, что все таки за мной никто не следит и не заставляет есть, подтолкнуло меня отодвинуть от себя тарелку, тем самым прекращая попытки запихнуть в себя еду. Попытка трапезы не увенчалась успехом и я налив воды из крана в стакан осушила его залпом, поставив с характерным стуком на лакированную поверхность кухонной столешницы. Мой желудок заработал после того как почувствовал в себе пополнение в виде той половины бутерброда, что я, все-таки, умудрилась съесть, я поняла это по радостному урчанию.  Правда вот, я смутно припоминаю, когда я ела в последний раз, кажется, это было около полутора суток назад, только вот, можно ли пачку чипсов назвать едой? По крайней мере, это хотя бы что-то съестное, и это "что-то" было принесено моим другом. Чимин приходил в последний раз в среду, а сегодня пятница, значит да, я ела больше суток назад, все правильно. Ничего, в обмороки не падаю, значит пока еще можно поголодать, тем более, что еда все равно застревает в горле. Так больше ничего и не съев я покинула кухню. Как только я вышла на улицу, солнце ослепило меня своим ярким светом. Для человека просидевшего затворником в квартире неделю, вокруг все было слишком ярким, шумным и слишком много людей бродили туда-сюда. Было чувство будто меня неожиданно окатили холодной водой. За неделю я отвыкла от человеческого общества. Поморщившись от не приятных ощущений нашедших на меня, я вжала голову в плечи и сунула руки в карманы своей ветровки. Озираясь по сторонам, как скрывающийся, сбежавший из мест заключения преступник, я добралась до остановки и прождав на ней не более пяти минут погрузилась в автобус, заняв место в самом конце. Не совсем до конца понимая для чего я, все таки, вылезла из дома, я решила пока покататься на автобусе, а когда стемнеет навестить родителей и брата. Проколесив по городу около двух часов, я все таки слезла с автобуса на нужной мне остановке и направилась к семье. - Мама, папа, брат, я пришла к вам. - чуть севшим голосом вымолвила я, чувствуя как на глаза накатывают слезы. Передо мной, прямо на уровне глаз, в небольшой полочке за плотным стеклом, стояли три урны с фотографиями, на которых была изображена моя семья. Женщина сорока восьми лет с короткими кудрявыми и черными как смоль волосами была одета просто и как-то по-домашнему. Снимок был сделан во время нашего семейного отдыха на острове Чеджу около года назад, мы тогда сняли один домик на побережье и весело провели время. На фотографии, которая была прислонена к соседней урне был запечатлен мужчина пятидесяти трех лет. Фото было сделано на мой день рождения, примерно за два месяца до трагедии. Всей семьей мы ходили в парк аттракционов. Помню в этот день мама подарила мне новое платье, а вечером оно уже было испорчено моим братом, когда он уронил свое мороженное на меня. Жалко было платье, я одела его всего один раз. И вот на последнем снимке был изображен сам мой брат. Он сидел за рулем тол злосчастной машины, в которой и погиб. Эту машину ему подарили родители в честь окончания университета. Он нарадоваться не мог, это надо было видеть с какой довольной улыбкой он в первый раз сел за руль, было видно, что он чуть ли не плачет от счастья, самих слез не было, но глаза у него были на мокром месте. Он до последнего холил и лелеял эту машину, постоянно возил в автосервис на профилактику, каждый раз отдраивал ее до блеска. Я всегда смеялась над этой любовью, и как-то раз даже предложила ему жениться на этой машине. Он тут же согласился и через два дня мы с его друзьями устроили небольшую вечеринку в гараже именуемую свадебной церемонией. - У меня не осталось ничего кроме наших общих воспоминаний, но даже я единственная, кто их помнит. Мне не с кем их разделить. - я погладила стекло разделяющее меня с моей семьей. Нет, определенно, разделяло нас не только оно, много чего, допустим даже то, что вся моя семья обращена в прах и я не смогу дотронуться до них хотя бы из-за этого. По щекам покатились слезы. - Я не хотела плакать при вас, простите. Я просто пришла сказать кое-что. - тыльной стороной ладони, я вытерла влагу со своих щек. - Я хотела сказать, что не считаю ваши смерти случайными. Все слишком смахивает на какой-то заготовленный сценарий. Одна дорога, одна причина гибели, нет, здесь не все так просто, я в этом уверенна и я обязательно разберусь, что не так. Я обещаю.