Вышел Дагон из тумана

Друзья мои, я почувствовал великое возмущение в фэндоме Говарда Лавкрафта. Фанфики с роковой пометкой «слэш» прокрались и сюда, нарушили равновесие и грозят гибелью разуму и процветанию. Когда же стало мне ведомо, что даже единственное произведение по «Крошке Цахесу» посвящено однополым влечениям, я удалился во внутренние покои и там плакал и постился целых десять минут, не выходя на воздух. Глядя на засилье слэша на нашем грешном ресурсе, невольно вспоминаешь скетч из «Монти Пайтона». Приходит женщина в ресторан: - Что у вас сегодня? - Сегодня мы предлагаем спам-стейк с овощами и спамом; спам-картошку, запеченную в спаме; спамовый суп и пирожное «Шоколадный Спам» на десерт. - А есть у вас что-то, в чем нет спама? - Есть салат с морковью. - В нем нет спама? - В нем его совсем немного. Итак, возникла необходимость восстановить равновесие и создать Новое, в Котором не будет места сексуальным фантазиям и бледным томящимся мальчикам. И явится Новое, и восстановится равновесие. Почему Лавкрафт? Люблю его. Эй, да не в этом смысле!.. Большинство людей, познакомившихся с рассказами Говарда Филипса, любят их и остаются если не преданными поклонниками, то, во всяком случае, благодарными читателями. Я встречал, правда, одного человека, который заявил, что всю эту бодягу приемлемо читать разве что в девятом классе средней школы. Но этот парень давно уже застрял в состоянии боевой готовности Злобного Девственника-19 (большая огневая мощь, не подходите близко!) и очень расстраивается из-за того, что Патриарха Московского до сих пор не посадили на кол. Иными словами, его мнение не в счет. Так вот. Произведения Лавкрафта настолько прочно вошли в мозаику современной культуры, что возникло даже отдельное определение – «лавкрафтовские ужасы». Им мы и займемся. Поставим перед собой главный вопрос: какие обязательные компоненты присутствуют в любой классической «лавкрафтовщине»? Если вы не боитесь сойти с ума или застрять навсегда в подземном логове древнего чудища, то прошу за мной! Мы отправляемся… …в Новую Англию. Помните, я как-то предупреждал неопытных любителей ужаса, что, если вы попали в штат Мэн, то наверняка станете героем романа Кинга? Точно так же подлинно «лавкрафтовская» история обязательно должна случиться именно в Новой Англии (либо эта местность должна хотя бы раз упоминаться). Где именно? Здесь возможны три основных варианта: Деревня Кукуево. Расположена непременно там, куда никому не придет в голову заглянуть. Населена потомками голландских или немецких поселенцев, причем все они являются злобными ограниченными пуританами. Последнему, по воле автора, может придаваться и положительное значение, в духе «если бы не их простая и твердая вера, бедные жители точно не перенесли бы увиденного и потонули в озерах неистового безумия». Пружиной истории, случившейся в такой деревне, обычно становится Мрачная Тайна, скрытая где-то в окрестностях. Старый особняк на холме? Там Зло! Деревня примыкает к лесу? Там тоже Зло! На ферме у ближайшей речки стали плохо расти помидоры? А, это река начала мелеть…Потому что в ней завелось Зло! Город. Тоже чрезвычайно зловещее место. От деревни отличается образованностью граждан; в «лавкрафтовском» контексте это ведет к повальному увлечению черной магией и хранению по месту жительства проклятых амулетов, останков внеземных цивилизаций и прочих аль-азидов. Мрачная Тайна в таком городе присутствует обязательно. Причем, если пуританская деревня едва позволяет себе одну-единственную Тайну на округу, то в городе их может быть великое множество, вплоть до нескольких десятков. В катакомбах под мостовыми приносятся человеческие жертвы. В районной библиотеке спрятаны проклятые труды. Ваш сосед уже месяц как поменялся разумом со своим предком, колдуном-психонавтом. Экзотическая местность где-то далеко. Порой ребятам из Новой Англии надоедает куковать дома со своими паскудными секретиками, и они отправляются в круиз, экспедицию или познавательную поездку по миру. Пункт назначения избирается с таким расчетом, чтобы была возможность откопать…правильно, очередную Мрачную Тайну! Что и происходит: не успевают путешественники съесть свой первый консервированный паек, как уже натыкаются на затерянный город, разрушенную лабораторию инопланетян, капище культистов-эквилибристов (на усмотрение автора). А сейчас, раз уж мы определились с местностью, в которой находимся, пора познакомиться с рассказчиком! Будьте осторожны, не трогайте его руками – после пережитого малый находится на грани паранойи. Или смерти. Это обязательно, если, конечно, вы хотите услышать действительно захватывающую историю. Человек без вредных привычек, находящийся в здравом уме и твердой памяти, способный внятно рассказать, что, собственно, случилось – это герой не нашего романа. Потому что рассказчик должен в первую очередь обеспечить правильный, «лавкрафтовский» стиль повествования. Что это за стиль? Подозреваю, что вы можете сами ответить на этот вопрос, но трепать клавиатуру буду все-таки я. Итак, предположим, требуется описать некое простое действие. Скажем, герой намазывает кусок хлеба маслом и съедает. «Он почувствовал легкий голод. Срезав с куска свежего масла верхний слой, он положил его на хлеб и начал есть» - это голый реализм. «Вкуса совсем не ощущалось. Он глотал кусок за куском машинально, не замечая; сейчас вся ржаная мука и все масло мира не могли бы заполнить ужасную пустоту, сотрясавшую живот ноющей болью», - драма. «Ее волосы блестели на утреннем солнце, как ароматное нежное масло, поверх которого он глядел на нее. И не хотелось отводить взгляд, и казалось, что за притягательным блеском этого воплощающего невинность масла таится - должна таиться, обязана! – простая надежность ржаного хлеба», - бульварный роман. «Арчи медленно прожевал первый кусок бутерброда, пробегая глазами по первой полосе вечерней газеты. Они как это масло, подумал он. Вырываются из рук, когда не ждешь, и падают там, где меньше всего хотелось бы. Следовало признать, в этот раз они спланировали безупречно. Он оказался у разбитого корыта» - детектив. Но если вам нужен «лавкрафтовский ужас», требуется кое-что посерьезнее. Каждому действию персонажа, всему, что только попадется ему на глаза, надобно придать жуткое и угрожающее значение. Думаете, это не всегда возможно? Тогда вернемся к нашему бутерброду. «Чем дольше я вглядывался в нелепые, богохульные очертания этой горбушки, тем сильнее чувствовал дыхание ледяного ужаса: казалось, если я немедленно не съем это воплощение темных сновидений, то неминуемо сойду с ума – и все же я не мог остановиться и продолжал смотреть. Уродливая ноздреватая поверхность, всей своей формой бросающая вызов человеческим представлениям о красоте и гармонии, светилась жирным блеском, исходившим от мягкого расплывчатого материала; он пропитал хлеб целиком, казалось, он хочет забиться во все поры своего нового жилища, заполнить собой все свободное пространство. Масло сверкало, словно дьявольские трубы, и могу поклясться, я слышал грохот сатанинского оркестра, ревущего за пределами мысли и памяти во славу своих ужасных владык – Ньярлатотепа и Азатота!» Итак, с местом определились, стиль уловили. Что еще нужно для счастья? Концовка. «И они покинули проклятый замок и жили долго и счастливо» - оставьте такие финалы Диснею. Гораздо уместнее будет закончить рассказ чем-то вроде: «Мы покинули проклятый замок, но надолго ли мы отсрочили свой неизбежный и ужасный конец? Вековечные чудища все еще грезят в каменных развалинах, и я предчувствую, что однажды мир содрогнется, и изможденное войной человечество задрожит на холодном ветру, дующем из непроглядной бездны забвения». Пессимизм и безысходность – ваш ключ к успеху. Да, и, конечно же, главный герой умер или сошел с ума. Не беспокойтесь, так надо. Само собой разумеется, длительное поддержание в себе эмоционального настроя, необходимого для написания качественного «лавкрафтовского» ужаса, чревато определенными последствиями. В моей Гамби-пещере я провел опыты с пятнадцатью фикрайтерами, добровольно вызвавшимися сочинить фанфики по мифам Ктулху. У половины вскоре обнаружились преждевременная импотенция на психологической основе, семеро заработали нервное расстройство, трое приняли смертельную дозу жигулевского пива. Внутривенно. Поэтому, как ни грустно, я должен с вами проститься. Общество по предотвращению жестокого обращения с фикрайтерами уже послало мне письменное предупреждение, и, если я немедленно не скроюсь, меня лишат сана и дадут отведать крепких шпицрутенов. Но на «прощай» не рассчитывайте – ждите меня с первым лучом солнца, на n-ый день с востока! До новых встреч!