The Vampire Diaries

      Итак, Саймон Льюис был вполне счастлив. Все в его жизни было ок. Подумаешь, умер он в девятнадцать! Зато не страшен ему Альцгеймер и прочий милый набор болячек, который ждет в старости примитивных. Подумаешь, Клэри сбежала к Джейсу! Он это с лёгкостью переживёт. Майя не хуже, она красива, да и целуется хорошо. Он даже может рвануть в Майами и загорать сутки напролёт в большом шезлонге под южным небом. Да, Саймон Льюис в себе уверен и даже полностью доволен жизнью. Именно так он пытался думать, когда все кончилось в один миг.       Магнус утраивал вечеринку, кажется, новые именины его любимейшего кота. Алека или все-таки Мяо Саймон из вежливости не уточнял и пригласил себе в пару Майю. Они пришли где-то в середине уже гудящего во всю банкета, и Льюис сразу его заметил. Вампир стоял к нему вполоборота и разговаривал с неким блондином. Дьявол, блондины – просто проклятье! Саймон практически ненавидел этот оттенок мужских волос, он приносил ему одни несчастья. Рафаэль выглядел великолепно. Как всегда, стильный модный пиджак, в тон к нему выбранная рубашка, темные волосы как шёлк блестят, осанка царственная, прямая, плавные жесты, складная речь. Саймон залип аж минут на десять, пока под ребра не ткнула Майя и не спросила, что с ним не так. И тут до Саймона вдруг дошло. Вампир блондинчику улыбался такой красивой улыбкой, мягкой, что самому Льюису доставалась раз в год по праздникам от него, когда он все-таки выполнял все поручения главы клана и не косячил уж слишком сильно. Какого черта? Кто этот мерзкий, блёклый как бледная моль упырь? И почему он стоит с Сантьяго и смотрит так, будто бы он хочет сожрать вампира прямо сейчас, прямо при всех гостях в лофте мага? И Рафаэль…ему позволяет? И улыбается ещё в ответ! Саймон почувствовал тошноту, как будто съел вместо крови стейк и запил все это кефиром сверху.       – Саймон, голубчик, пойдем, представлю тебя помощнику Рафаэля. Ну знаешь, ты же тогда исчез, решил, что это тебе не надо, и вот Гораций на твоем месте, – Магнус воркует что-то ещё, а Саймон, кажется, сильней бледнеет. Гораций??? Черт побери, Гораций? На его, дьявол дери всех, месте??? А Рафаэль быстро нашел замену, вот только вкус его вдруг подвёл. Он же противный, слащавый, мерзкий! Да что Сантьяго вообще нашёл в этом ободранном упыре?       Гораций тоже был не в восторге и просверлил Саймона насквозь своим холодным и жёстким взглядом, когда воркующий рядом Магнус их представлял одного другому. Светлые волосы, высокий, наглый, и чем-то смахивает на Джейса, гореть обоим в одном котле гостеприимной земли Эдома! И на Сантьяго паршивец смотрит, будто бы он его чёртов парень, а не начальник, какая наглость!! Льюису, кажется, он вскипает, просто от вида этих двоих, слегка касающихся плечами, синхронно замерших перед ним.       – Рад видеть, Саймон. Миледи Майя, вы – украшение вечеринки! – вампир целует девчонке руку, та опускается в реверансе. Надо же, как же мы все галантны и обходительны-то кругом! Льюис кивает в ответ неловко, а Рафаэль смотрит на него, как на предмет местного интерьера, и Саймон чувствует в груди боль, в месте, где некогда билось сердце, и где зияет сейчас дыра размером с кратер вулкана Этна*.       – Нам пора, Магнус. Дела-дела, – вампир прощается с чародеем, кивает Майе, Саймону, Иззи, и разворачивается к двери, Гораций следует за ним тенью. Блондин касается плеча испанца, и мир взрывается фейерверком битого, острого как нож стекла. Саймон бросается вперед к мужчинам, и разворачивает Сантьяго, смотрит в распахнутые глаза, темные, бархатные, как ночи, в которых тонут лучи заката, и загораются в небе звёзды.       – Стой, Рафаэль. Я хотел сказать, что предложение… принимаю, – Льюис вцепился в пиджак Сантьяго, рискуя вырвать ему рукав, но не позволить уйти с вампиром. Гораций точно не будет рядом. Не в этой чёртовой бессмертной жизни.       – О чем ты, Саймон? Ты не в себе? – вот это слышать весьма обидно, но это в стиле его Сантьяго, и Саймон чувствует тепло в груди, там, где бурлят лавою вулканы. Как он вообще это время жил? Без этих глаз, этого сарказма, этих испанских смешных словечек, этих красивых и бледных пальцев? Глупец, безумец, но он исправит, еще не поздно, уже он-то знает, видит на дне темных глаз Сантьяго.       – О предложении быть снова в клане, и помогать тебе решать вопросы. Я даже может быть расскажу, как я стал Светочем, если попросишь…меня как следует …хорошо, – Сантьяго, кажется, растерялся впервые в жизни и за всю вечность не смог найти нужные слова, а просто пялился в ответ на парня в полной прострации и молчал.       Гораций сник где-то на заднем фоне, Магнус наполнил ему бокал. Любовь –мощнейшие на свете чары. Маг с удовольствием наблюдал.