* * *
Вокруг крики, слова заклинаний и страх… Страх не смерти, а того, что сейчас он встретит кого-то из Пожирателей Смерти, и они поймут, что Драко предал их. Никто из них — ни Долохов, ни Нотт, ни Лестрейндж — не станет разбираться, а сразу же направят в него «Аваду». По их мнению, он должен был сам её убить, а перед этим жадно пытать «Круциатосом», чтобы боль разрывала всё внутри, чтобы захлёбывалась в собственной крови. И этот страх действовал не хуже «Петрификус Тоталус». Но откинув эти мысли в сторону, Драко направился в замок. Он должен был найти её и увести отсюда, даже если насильно. Она была дорога ему больше собственной шкуры. Что бы сказал отец? Он, Драко Малфой, чистокровный волшебник влюбился в ту, которую нужно при каждой возможности втаптывать в грязь, как он это делал до этого учебного года. — Петрификус Тоталус! — Экспелиармус! — Драко судорожно выдохнул и пришел в себя, выныривая из мыслей. — Чёрт! В замке не было ни Гермионы, ни Избранного Поттера, ни Уизли. Еще больше ужасные мысли стали проникать в голову. Что, если её уже нет в живых? Что, если Тёмный Лорд добрался до Поттера, чтобы убить, а этих решил попытать «Круцио» для удовольствия? Что, если… — Блять, Грейнджер, где же ты? — шепотом сказал Драко. Сил больше не было, но он продолжал искать. Если бы он её потерял — никогда бы не простил себе. Скорее сам в себя запустит «Аваду», чем продолжит жить без неё. Жить без той, которая не дала ему натворить всяких глупостей. Когда она поддерживала его в гостиной старост, даже если он посылал её куда подальше. Она стала его Вселенной. И если эта Вселенная разрушится, то война — мелочь. Уже светало. Ночь и война подходили к концу. В углу помещения мадам Помфри устроила «больничное крыло», где оказывала первую помощь раненым и пострадавшим. На ступенях сидели ученики и спокойно что-то обсуждали, а кто-то просто улыбался, что, наконец, всё закончилось. Но было и не без горя. На носилках лежали и те, кто не дожил до конца… Люпин, Тонкс, Браун… Фред Уизли, над которым сидела вся семья, но без Рона. От того, что не было Рона, мысли о Гермионе вернулись в голову. Драко уже не знал, где она может быть. Он уселся на пол и облокотился о разрушенную колонну, моля Мерлина, чтобы она вернулась. «Счастье можно найти даже в самые темные времена, если не забывать обращаться к свету», — вспомнились слова Дамблдора. В глазах Драко появилась Гермиона. Вся лохматая, грязная, с кровью на одежде, но жива. Мерлин, жива! — Грейнджер, твою мать, где ты была? — заорал Драко. — Почему ты не послушалась, не осталась в школе и не ждала, когда я… — но он не успел договорить, потому что почувствовал, как нежные и теплые губы накрыли его. Он целовал её нежно, будто боясь испортить момент. И сейчас было не важно, что подумают учителя или друзья. Главное, что они вместе. — Я больше никогда тебя не оставлю, — сказал Драко и сильней прижал к себе Гермиону.* * *
Прошло 6 лет после окончания войны и победы над Волан-Де-Мортом. Тот-кого-нельзя-было-называть стал просто воспоминанием. Еще через год у Драко и Гермионы родилась прелестная дочь, которую назвали Оливией. Малышка была очень похожа на свою мать. Такие же тёмные и кудрявые волосы, завораживающая улыбка, злато-карие глаза, которые не отпускали, словно омут, если взглянуть в них. Каждый вечер молодая семья проводила в саду своего поместья, играя с дочкой, болтая или просто наслаждаясь уходящим днём. — В «Пророке» целую неделю пишут о том, что были убиты, — на последнем слове Гермиона сделала акцент, — несколько волшебников, которые участвовали в войне. И они были не на стороне Волан-де-Морта. — Гермиона посмотрела на супруга, — Драко, позавчера был убит Дин Томас, — после этих слов повисла немая пауза. Собравшись с духом, чтобы не заплакать, Гермиона всё же спросила: — Это его последователи? Драко перевёл взгляд на Гермиону, тяжело выдохнул, а после, собравшись с мыслями, сказал: — Гермиона, родная, я сейчас прекрасно понимаю твоё состояние. Этого ублюдка скоро поймают и посадят в Азкабан, но все же, старайся не думать об этом, — парень придвинул Гермиону к себе и поцеловал в висок, — ты сейчас совсем о другом должна беспокоиться. Оба перевели взгляд на коляску, в которой мирно спала Оливия. — Драко, кто это? — шепотом спросила Гермиона, переведя взгляд с коляски на человека, который стоял у входа в сад. Малфой выхватил палочку и встал с лавки, велев Гермионе унести Оливию в дом и наложить запирающие чары, на что та ответила кивком. Подойдя немного ближе, Драко смог разглядеть черты лица, которые оказались очень знакомы. Это был Теодор Нотт. Бывший однокурсник и товарищ в прошлом. Драко знал, что они обязательно встретятся, но не как старые товарищи. Но он не думал, что это настанет так скоро… — Что тебе нужно, Нотт? — спросил Драко, зло смотря на него. — Здравствуй, мой друг! — улыбнулся Теодор, но за его улыбкой скрывалась явно не радость того, что он встретил старого друга. — Как поживаешь? Как Грейнджер? — он вошел в сад и огляделся. — Когда-то очень давно Малфой-Менор, для таких, как она, был не больше, чем темница в подземелье. — Это ведь ты? Ты убил всех тех волшебников? — сдерживая себя, спросил Драко. — Что ты? Конечно нет, Драко. Я лишь хо… — Нотт! — Малфой стал повышать голос, — что тебе здесь нужно? Теодор зло ухмыльнулся и стал медленно обходить Драко. — Ты ведь помнишь тот день войны? — прошептал Теодор, — конечно помнишь. А помнишь, как в тот день отец направлялся к твоей мерзкой грязнокровке, — он растягивал слова, что выводило Драко из себя, — а после ты направил в него «Сектумсемпру», и он скончался от потери крови. Помнишь? — он медленно вынул палочку и остановился в нескольких шагах от Драко. — Если ты хочешь убить меня, то почему не сделал тогда? — О, Драко, — он медленно помахал головой, — у меня совсем другие планы. — Что ты имеешь в виду? — Драко сильнее сжал палочку. — Ты очень скоро узнаешь… — со злобной улыбкой сказал Нотт и исчез. Драко побежал из сада к дому, но по пути столкнулся с Гермионой. — С тобой всё в порядке? Ты не ранен? — спросила она и начала осматривать Драко. — Я так испугалась. — Не переживай, — Малфой обнял Гермиону и поцеловал в макушку, — надо уехать, пока его не поймают. Собирай всё необходимое и… — Авада Кедавра! В эту же секунду появился Теодор, а в спину Гермионы попал луч ярко-зеленого цвета. Она безжизненно упала на руки Малфоя. — Сектумсемпра! — одной рукой даржа тело Гермионы, а другой, направив палочку на Нотта произнес Драко. Теодор упал и начал извиваться от боли. Драко опустил Гермиону на землю. — Гермиона, родная, — на глазах появились слёзы, — прости меня. Я так виноват, — дрожащим голосом шептал Драко. Он просидел с ней до тех пор, пока не появились люди из министерства. Видимо, это Гермиона сообщила им. Но почему так долго? Где? Где они были раньше?! Херово министерство. — Я позабочусь о нашей дочери. Обещаю, — произнёс Драко и последний раз поцеловал Гермиону в лоб.* * *
Драко будто очнулся от глубокого сна, но на самом деле прошло не более пяти минут. Он сделал глубокий вдох. — Папочка! Папа! — Оливия дёргала его за рукав рубашки. — Да, малышка, как лебеди, — Драко поцеловал свою пятилетнюю дочь в макушку. — А мама вернётся? — переспросила девочка. — Мы обязательно встретимся с ней, солнышко, — после этих слов Оливия снова легла на плечо Драко. — Знаешь, один великий и мудрый волшебник сказал: «Счастье можно найти даже в самые темные времена, если не забывать обращаться к свету…»