Свобода

— Капрал, это правда? — Да Эрен, мы теперь свободны. — Но… Ради этой свободы погибло столько людей… — на лице парня виднелись слезы, а сам Эрен пытался их скрыть, боясь показывать свою слабость. — Самой главной потерей был Эрвин, на остальных было больно смотреть, — как всегда холодный и суровый голос произнес немного грустную для парня весть. — А вы ведь любили его, да? — с ноткой печали произносит зеленоглазый, вспоминая то, что он видел в коридоре. — Также, как и ты Микасу — отвечает Леви, с ревностью понимая, что девчонка успела попортить ему жизнь, — И вообще, после того случая у нас ничего не было. Он был жалок и желал меня, а я подался… — А сейчас что? Вы скучаете по нему? — с долей надежды произнёс юноша. — Нет. Повторюсь, он был жалок. — суровости ему не занимать, — А ты? — Что я? — Ты любил Микасу? — казалось, что у него слёзы, но он не подастся. — Нет. Она мне всего лишь названная сестра. — с улыбкой сказал Эрен, даря эту улыбку мужчине, да бы развеселить того, — я любил только вас, люблю и всегда буду любить.       Шатен приблизился к мужчине очень близко, заглядывая прямо в серо-голубые глаза. Он как будто ждал разрешения на поцелуй, которое собственно и получил. Капрал сам по себе холодная личность, но его губы горячие, также как и его чувства. Если любит, то не отдаст тебя никому. Он может отдать только себя, а потом с тем же самым равнодушием объясняет, почему он так сделал. Но, в душе ему больно, что посмел задеть чувства любимого человека. Ему также больно видеть Эрен с кем-либо ещё. Ему больно узнавать, что кто-то его любит кроме него самого. И это убивает изнутри.       Эрен же чувствует боль отличающуюся от той, которую чувствует Леви. Он ревнует. Он ревновал…       Он ревновал его к Петре, когда та была жива. Он ревновал его к Эрвину, когда тот был жив… Все, к кому он ревновал его, умирали. Ему стыдно это осознавать. И одновременно он не может это остановить. Ведь чувствовать тёплые объятия гораздо приятнее, чем видеть, как его обнимает кто-то другой. Случай с Эрвином выбил его из колеи. Он несколько недель сидел в своей комнате. Бывало выходил на приемы еды, но не более. От тренировок отрекался мол «Опыты вымотали». Все так и думали. Ведь над ним всегда издевалась Ханджи.       Но, Леви знает всё, что тот скрывает. Он знал, что Эрен видит его поцелуй с командором. Но, он не оторвался от него. Эрвин бы это заметил, и понял почему такое произошло. И он бы не унес эту тайну с собой в гроб. Пришлось выкручиваться. В тот день Капрал изволил заглянуть в комнату кадета и зашёл не удосужавшись даже постучать. Тот лежал на кровати с закрытыми глазами. Подумав, что тот спит, он хотел уйти, но его остановили слезы, которые вдруг потекли по пухлым щекам шатена. Он понял. Он сделал ему больно. И он ненавидел себя за это. В тот же вечер он зашёл к Эрвину. К нему сразу же начали приставать, растегивая рубашку. Вовремя среагировав, он выскочил из объятий командора и выпалил «Я тебя ненавижу! Из-за тебя я сломал его!»        Эрвин конечно же не понял о ком говорил Леви. Но ему было неприятно. Он не так сильно был привязан к нему. В день его смерти, в миг, когда он ещё был жив, Леви рассказал ему всё, про его отношения с Эреном. Командор умер со слезами на глазах. Только под конец жизни он понял, что любит подчинённого, но ничего не может сделать.       В первый день после «депрессии» Эрен пошел на тренировку с друзьями. Леви в тот день сообщил о смерти командора, и также заявил, что теперь он будет управлять ими ещё больше. Эрена радовала смерть командора. Настолько он был подавлен. Шатен решил не разговаривать с Леви, ведь тот сам знает, что натворил. Во время тренировки он пытался как-то контактировать с кадетом, но не выходило. И только после тренировки ему удалось, к сожалению с помощью силы, разговорить его. — Нам нужно поговорить, — начал мужчина заводя руки кадета на верх, прижимая того к каменной стене. — О чем? — парень до сих пор был подавлен, и не хотел разговаривать, но с удовольствием смотрел в давно забытые глаза влюбленным взглядом. — Ты не должен был видеть тот момент с Эрвином. Я хотел оставить это в тайне. — Ты хотел продолжать врать мне? — Я не врал. Это было ради тебя. — Ради меня, ты целовал другого? — эти слова давались ему с трудом. — Нет. Пойми, он хотел выгнать тебя, а я хотел, чтобы ты остался. — Аккермана расстроила дрожь в голосе Эрена. Он чувствовал его слезы у себя на глазах. — Все равно. Мне было больно. Я ревновал. — Прости… — сказал Леви, чуть шепча, чтобы это услышал только его возлюбленный.       Он так и продолжил стоять с задранными руками, чувствуя камень. Но, это продолжилось недолго. Не выдержал. Поцеловал. Получил ответ.       Теперь они свободны. Теперь им никто не мешает.       Теперь они вместе.