Не о чем было жалеть

      — Ну, перестань! Мне щекотно! — юноша смеялся, заливаясь ласковыми переливами в темной, зашторенной плотными синими занавесками комнате.       Но Чио в упор не видел ту самую темноту: ему было светло. Его личное маленькое солнышко извивалось на кровати от ласковой щекотки и обволакивало все вокруг своим смехом теплее, чем лучи солнца в летнюю жару.       Ведь они Ханту были только во вред, а Арика — в радость лишь.       — Я к тебе едва ли прикасаюсь, — усмехнулся мужчина в ответ, щуря янтарные глаза в лисьем жесте. Ему нравилось мучить Янаги, но не сильно — максимум вот так. Чарльз был более чем уверен — своему любимому мальчику он бы не навредил даже, если бы ему предложили триллионы.       Ведь Арика был дороже пропитанных грязью и ядом бумажек с гипнотизирующим звоном драгоценных монет.       — Чио! — брюнет извивался, его глаза были влажны, но от того, казалось, небесная голубизна стала еще ярче и живее. Пожиратель был по-настоящему красив в тот момент, давно утерявшему стыд блондину это нравилось, привлекало внимание больше, чем алые бабочки на абсолютно белом холсте альбома.       А ведь Чио нравилось сочетание красного и белого. Как красные розы среди белых, вино на девственно-белой скатерти. Как свежая кровь на фарфорово-бледной коже.       — Мне перестать? — мурлыкнул блондин, припадая губами к сладко пахнущей шее. Запах юноши всегда напоминал ему аромат ванильного пломбира, пусть Чио и был обделен возможностью попробовать его на вкус: рецепторы, увы, очень слабоваты даже для столь сильного вкуса.       Арика не смог ответить, лишь притянул бессовестного мужчину к себе для поцелуя, короткого, но с любовью, чистой и невинной. Изящные пальцы зарылись в волосы, пропуская сквозь себя золотистые шелковые нити, а сам пожиратель глядел на возлюбленного так преданно и влюбленно, что холодная глыба, зовущаяся сердцем, в груди вампира болезненно сжалась.       Мальчик был нежен и непорочен, как только полюбил такого, как он — Чио не знал. Янаги был полон сюрпризов, приятных и неожиданных.       Хант же никогда бы не стал раскрывать те самые сюрпризы кому-то постороннему.       — Мой, — прошептал вкрадчиво, хищно, кусая брюнета за мочку, отчего тот тихо, даже стеснительно вздохнул.       — Твой, — подтвердил пожиратель податливо, прогибая спину, когда ловкие руки потянули футболку вверх, оголяя бледное, но идеальное тело.       Чарли нравилось абсолютно все в нем: широкие плечи, поджарые мышцы, мягкая, гладкая, абсолютно безволосая кожа, голубоватая сеть проступивших вен под ней. К запястьям юноши, кстати, вампир и вовсе испытывал особенную любовь, больную. Фетишем, кажется, называлось подобное помешательство?       Отношения между ними были недопустимы, дики, аморальны. Так могло казаться остальным.       Арика был ласковым и нежным, открытым для общения юношей, Чио — «мутным типом», говорящим лишь по делу и строгим.       Они были представителями двух разных рас-противников — пожирателем и вампиром.       Янаги было всего двадцать четыре года, Ханту — девять с лишним сотен. Такие разные и такие в то же время похожие. Влюбленные собственники, не желающие делить друг друга ни с кем посторонним даже под предлогом собственной смерти.       Ведь любовь сильна, для нечистей — раз в десять.       Но они не жалели, что встретили друг друга когда-то, не жалели, что нежились в постели, сидели на кухне, учили вместе уроки.       Ведь им не о чем было жалеть.