***
— Я абсолютно уверена, что ты будешь в восторге, — заявляет Руби, бесцеремонно вытаскивает Эмму из машины, поправляет на ее голове небольшую корону, всовывает в ее руки пакеты с подарками, подхватывает еще какую-то часть и, кивнув Маргарет, которая, выбравшись из машины, берет оставшиеся подарки, шагает прямо к ярко-освещенному клубу. — Сегодня все самое лучшее и только для тебя. — Я тебе, конечно, доверяю, — широко улыбается она и хватает Маргарет за руку, чтобы не потерять в толпе, — но твой настрой меня пугает. Что вы вообще задумали? И где мой обещанный сюрприз? Я думала, что мы поедем домой, а там будет огромный торт в форме единорога. — Это было в прошлом году, — напоминает Маргарет. — Хорошего много не бывает. — Поверь, сегодня будет кое-что получше торта в форме единорога, — загадочно улыбается Руби, что-то говорит вышибале на входе, и тот открывает им двери. — Спасибо, солнышко! Так, девочки, не стоим, тут сегодня будет не протолкнуться, и некоторые мушки могут рискнуть занять наши ВИП-места у сцены, так что наша задача это не пропустить. — Мы приехали за полчаса, — хмыкает Маргарет, — зал, наверное, еще полупустой. — Ты бы знала, как ты глубоко ошибаешься. Но у тебя будет возможность убедиться в этом, — подойдя к следующим охранникам, она снова обращается к ним, и они пропускают их в огромный зал, забитый небольшими столиками и множеством стульев. Но большую часть помещения занимает сцена, освещенная яркими огнями, которые скользят по гладкой поверхности, привлекая внимание. — Только не говори, что это стриптиз-клуб, — почти стонет Эмма, остолбенев, и подавленно смотрит на подруг. — Вы не могли меня так подставить. Да, у меня проблемы в личной жизни, но не настолько же, чтобы я смотрела на парней, которые по несколько раз за день раздеваются перед сильными и независимыми. — С двадцатиоднолетием! — мурлыкает Руби и тащит их к столику у самой сцены. Эмма, как и Маргарет, смирившись со своей участью, послушно идет следом и, сев на стул, кое-как прячет подарки под стол, чувствуя неловкость, но потом, повернувшись к подруге, недовольно вскидывает бровь. — Скажи — она тебя заставила? — Нет, что ты, — тепло улыбается Маргарет, — боюсь, это была моя идея. Я хотела придумать что-то оригинальное, что-то, чего не было раньше, чтобы ты запомнила этот день рождения. И потом в голову пришла такая идея… Не хмурься, тебе понравится, — она крепко обнимает ее и подмигивает, — мы очень старались, чтобы ты осталась довольна. — Ох, девчонки, — Эмма обнимает обеих подруг и прикрывает глаза, — если бы вы знали, как я вас люблю. Я просто не могу представить свою жизнь без вас. Вы у меня самые… — Это, конечно, все чертовски мило, — перебивает ее Руби, — но попридержи свое красноречие на тот момент, когда наш подарок выйдет на сцену, идет? Потому что лично я рассчитываю на бурную реакцию — Нил и Робин с Зелиной не смогли приехать, но я обещала им скинуть видеоотчет. Так что больше эмоций, детка. — Я уже боюсь, — смеется она и поворачивается к сцене. Некоторое время спустя, когда все столы оказываются занятыми и женщины рассаживаются по своим местам, возбужденно перешептываясь, входные двери закрываются, свет сменяется на более интимный, и по рядам скользит вздох предвкушения. Эмма немного распрямляется на своем стуле, Маргарет делает глоток коктейля и ставит бокал на стол, а Руби достает телефон и кладет его на колени. — Дорогие дамы! — раздается соблазнительный голос из динамиков, и зрительницы начинают широко улыбаться, сорвавшись на аплодисменты. — Хотим напомнить вам, что все, что сегодня будет происходить в этом зале, будет делаться исключительно ради вас и вашего удовольствия. Никаких правил, никаких запретов, только наслаждение, страсть… и они, наши Купидоны, которые готовы разбить несколько сердец этой ночью. А вы готовы? — Да-а-а-а-а! — громкий крик проносится по залу, и Эмма морщится от шума, широко улыбаясь, однако присоединяется к общему восторгу. — Тогда встречайте их бурными аплодисментами! Женщины, не щадя ладони, начинают хлопать, кажется, с трудом сидя на своих местах, а когда на сцену выходят шесть мужчин, и вовсе срываются на визг, не жалея голосовые связки. Танцоры одеты в свободные черные брюки и длинные черные галстуки, которые соблазнительно покачиваются на мускулистых телах людей, которые, совсем по-звериному глядя на зрительниц, грациозно проходят вперед и занимают свои места на сцене. На мгновение все затихает, а потом начинает играть музыка, вибрацией отдаваясь по полу. Танцоры, двигаясь синхронно четко отработанными движениями, отбивают ритм, соблазнительно покачивая бедрами и жадно поедая глазами то одну, то другую жертву из зала. Девушки сжимают в руках заранее приготовленные банкноты, дожидаясь лишь того момента, когда смогут пристроить их в правильное место. Музыка набирает обороты, и мужчины начинают двигаться все резче и агрессивнее, и в какой-то момент по беззвучной команде сдергивают с себя штаны, обнажая поджарые ягодицы и накаченные ноги. Зрительницы кричат так, что перекрывают музыку, но никто не обращает на это внимание. Эмма хохочет вместе с подругами, скользя взглядом от одного мужчины к другому, и в какой-то момент понимает, что далеко не все танцоры — настоящие красавчики. Кто-то действительно хорошо танцует, кто-то играет мускулами, а кто-то привлекает женщин неимоверной харизмой, возбуждая одним только взглядом. Уже после третьего номера, когда сцену покидают мужчины в остатках костюмов ковбоев, Эмма осознает, что привыкла к шуму и ей определенно все нравится: и громкая музыка, и возможность кричать, когда хочется, и напитки, и мужчины… Закусив нижнюю губу, она с нетерпением ждет все новые и новые номера, перешептываясь с подругами, раскрасневшимися от алкоголя и возбуждения. — Ну, что? — ехидно спрашивает Руби. — Кто самые крутые организаторы сюрпризов? — Глупый вопрос, — усмехается она, — спасибо, что притащили меня сюда. Я сама бы, думаю, ни за что не рискнула. Но… а, черт возьми, мне нравится, — признается она, посмотрев на подруг, — я давно так не отрывалась. Так что это определенно самый лучший день рождения. — Ну и отлично, — расплывается в улыбке Маргарет. — Но подождем, что ты скажешь немного позднее, — многозначительно дергает бровями Руби и поворачивается к сцене, глядя на вышедших «пиратов». Через пару минут в зал летят шляпы, и Руби, поймав одну из них, с довольным видом нахлобучивает ее себе на голову. Женщины вокруг кричат и беснуются, и танцоры, оставшись в жалком подобие нижнего белья, придерживая сабли и крюки, расходятся по залу. Маргарет вскрикивает от неожиданности, когда один мужчина подходит к ней и начинает танцевать фактически на ее коленях. Руби и Эмма, смеясь в голос, выхватывают телефоны и снимают покрасневшую подругу, которая умудряется-таки расслабиться и начинает получать удовольствие от всего, что происходит: оглаживает его мускулистые плечи, пересчитывает кубики пресса и охает, когда он многозначительно покачивает бедрами. — Это тебе, сладкий! — усмехается Руби и, засунув купюру в его стринги, с удовольствием шлепает его по заднице. Тот, обернувшись, соблазнительно подмигивает ей, напоследок напрягает мышцы и отходит к следующему столу, который встречает его восторженными криками. — Хороши мальчики, — облизывается она и делает глоток, — как на подбор. — А твой жених не против, что ты тут? — язвительно спрашивает Маргарет. — Грэм знает, что я черту не перейду, а все остальное изменой не считается, так что он не против. И почему я не могу развлечься? Деньги я оставляю тут исключительно свои, зато ночи наши особенно хороши, когда я возвращаюсь из подобного заведения. — Не хочу об этом слышать, — морщится Эмма, поджав губы. — Ты же не злишься на меня за то, что он предпочел меня тогда? Ты сама его отшивала долго и упорно. — Я рада, что вы сошлись. Вы чудесная пара, — улыбается она. — Ну и чудно. Еще через два номера, когда все танцоры покидают сцену, на сцену выносят стул и ставят его по центру, спиной к кулисам. Девушки начинают перешептываться, закусывая губы и ероша волосы, гадая, кому же посчастливится оказаться на сцене один на один с очередным красавчиком. Эмма оглядывает зал, невольно прислушиваясь к словам соседок, и вдруг резко бледнеет и, повернувшись к подругам, начинает трясти головой. — Только не говорите, что… Черт возьми, нет! — Черт возьми, да, — дергает бровями Руби, — мы же обещали тебе нечто невероятное. Кажется, я не просто так подарила тебе новый комплект белья, — усмехается она, посмотрев на пакеты, — он тебе определенно точно понадобится. И не смотри на нас так укоризненно, конфетка, через несколько минут ты поймешь, что мы чертовы гении. — Нет, нет, пожалуйста, — бормочет она, оглядываясь по сторонам. — Что ж, — слышится уже знакомый голос в динамиках, — а сейчас у нас подготовлен специальный сюрприз для одной красотки, которая сегодня празднует свое двадцатиоднолетие! Эмма, солнышко, просим тебя на сцену, а вы встретьте ее бурными аплодисментами! — из-за сцены выходят два мужчины в черных штанах и красных бабочках и, подойдя к Эмме, протягивают ей руки. Она, отчаянно краснея, делает большие глаза подругам и, понимая, что у нее нет выбора, выходит на сцену, садится на стул и, слабо улыбнувшись своим кавалерам, переводит взгляд на зал, смотрит на зрительниц, большинство из которых буквально убивают ее взглядом. — Эмма? — слышится голос за сценой, и она облизывает губы. — Да?.. — Ты готова встретить свой сюрприз? — Совершенно точно нет, — проносится у нее в голове, но она лишь соглашается и кивает: — Да. — Тогда поприветствуем его! На мгновение зал окутывает тьма, и Эмма с трудом дышит, вцепившись в края стула. Свет загорается, прожектор освещает сцену за ее спиной, и она вздрагивает, когда зрительницы начинают оглушительно визжать, явно из последних сил удерживаясь на своих местах. Она видит довольные лица Руби и Маргарет, которые хитро усмехаются, взглянув на нее. Боже, Боже, Боже, Боже… — проносится в ее голове, и она закусывает нижнюю губу, боясь двигаться, потому что решительно не знает, чего ей ожидать. Кто-то касается ее руки, и Эмма вздрагивает, не решаясь обернуться, однако человек за ее спиной проводит пальцами по ее руке вверх, скользит по плечу, немного тянет за волосы, а потом снова пропадает. Она почти не дышит, мечась взглядом по залу и не зная, что ей делать. Однако через пару секунд танцор появляется в ее поле зрения, и она, не сдержавшись, громко вскрикивает и прикрывает рот руками. Поджарое загорелое тело мужчины облачено в обтягивающие эластичные серебристые штаны, фиолетовые ремни закрепляются на плечах, а выше… Огромный закрученный рог, небольшие белоснежные ушки и фиолетовая грива, падающая на плечи. Эмма пытается сдержаться, но не получается, и она хохочет в голос, не в силах убрать руки от рта. Танцор отходит немного назад, соблазнительно покачивая бедрами и сканируя ее неестественно-фиолетовыми глазами, широко расставляет ноги и прогибается в спине, скользнув рукой по своей груди и спустившись к бедрам. Резко опустившись на колени, он подается вперед и, раздвинув ее ноги, практически утыкается в ее живот, вцепившись в ее бедра. Эмма вздрагивает, ошарашенно глядя на него сверху вниз и с ужасом понимая, что ей нравится то, что происходит. Перевернувшись через голову назад, он разворачивается к ней спиной, упирается руками в пол, поднимает заднюю часть туловища и начинает двигать бедрами в полуметре от ее лица. Такое ощущение, что, если он подвинется немного назад и сядет, он окажется у нее на коленях. Эмма хохочет, глядя на его мускулистые ягодицы, обтянутые эластичной тканью, и крепче цепляется за стул, понимая, что так просто ее не отпустят. Музыка немного изменяется на более тягучую и соблазнительную, и мужчина, обступив стул с обеих сторон, опускает Эмму вместе с ним на пол, нависая сверху. Потом он отходит немного в сторону, отбрасывает в сторону нелепый головной убор, обходит Эмму и, опустившись рядом с ее головой на колени, резко дергает стул на себя. Заходясь в истерике, она немного поворачивает голову, зажмурившись, пока он более чем многозначительно качает бедрами над ее лицом. Потом он обхватывает ее талию и поднимает в воздух так, что ее лицо оказывается прямо напротив его промежности. Понимая, где примерно находится его лицо сейчас, Эмма искренне радуется, что надела штаны. Бережно перевернув ее, мужчина вынуждает ее упереться руками в стул, и она понимает, что произойдет, за пару секунд до того, как он, наклонив ее, прижимается бедрами к ее ягодицам, покачиваясь в такт музыке. Зал беснуется, крик практически перекрывает голос певицы, а все взгляды обращены к двоим на сцене. Вдруг звук становится громче, а музыка — резче, и Эмма осознает, что сейчас начнется самый треш. Танцор, обхватив рукой ее шею, ставит ее на пол, вынуждая опуститься на колени, пристраивается сзади и, намотав на кулак ее длинные волосы, тянет их на себя, и она прогибается в спине, ощущая, как его штаны трутся о ее бедра. Лицо уже ноет от улыбки, но она ничего не может с собой поделать, разрываясь от эмоций. Немного погодя мужчина поднимает ее и, распрямившись, кладет ее руки на свои бедра. Эмма сжимает края его штанов и поднимает глаза, встречаясь взглядом с фиолетовыми горящими глазами. Она понимает, что это линзы, и вдруг осознаёт, что с удовольствием бы узнала, какой их настоящий цвет. — Я слышал, что ты любишь единорогов, — соблазнительно хрипит он, глядя на нее сверху вниз, сжимает ее ладони и, положив их с краев на штаны, дергает подбородком. — Поможешь мне? Эмма облизывает губы и резко сдергивает с него штаны, снова захохотав, когда видит белые трусы и выпирающий лиловый рог, уткнувшийся ей в лицо. Мужчина многозначительно дергает бровями и, усадив её к себе на талию, снова и снова грубо прижимается к ней бедрами. Она цепляется за его плечи, скользя пальцами по потному накаченному телу, откидывает голову назад и улыбается, просто наплевав на все. Немного покружив ее по сцене, он спускает ее на пол, разворачивает к себе спиной и, крепко держа за бедра, не переставая «вколачиваться» в нее, помогает спуститься по лестнице. Эмма то и дело оборачивается на него, видя соблазнительную улыбку, и кусает губы, ощущая его слишком близко. Когда она возвращается на свое место, он прижимает ее руки к своей груди и многозначительно ведет ниже, вынуждая добраться до рога, и потом, подмигнув, возвращается на сцену под оглушительные аплодисменты. — Это был наш Мистер Единорог! — орет человек из динамиков. — Мы надеемся, что вам понравилось шоу! — Где там, ты говорила, новый комплект белья? — тяжело дыша, сипит Эмма, и Руби с Маргарет начинают хохотать. Сюрприз явно удался.***
— Чертов урод! — пыхтит Эмма, перебегая дорогу перед машиной, и крепче прижимает к уху мобильный. — Он выхватил сумку и сбежал, ты понимаешь?! Конечно, я пыталась его поймать, но только сегодня я решила надеть чертовы каблуки, так что никакого толка. Нет, по сути, там ничего серьёзного не было — кошелёк забыла дома, а кредитка у меня всегда в чехле телефона. Почему я злюсь? Потому что сумка — подарок отца, едва ли не единственная вещь, которая у меня осталась. Знаю, ма, это не конец света, — тяжело вздохнув, она подходит к полицейскому участку и останавливается, — и скорее всего ничего у меня не получится, но я хотя бы попытаюсь. Люблю тебя, пока. Зайдя в здание, она сразу объясняет свою проблему, ей дают листок бумаги, кое-как объясняют, что нужно писать, и оставляют в пустой комнате. Максимально точно описав все, что она запомнила, Эмма выходит из комнаты и оглядывается по сторонам, стараясь понять, что ей делать дальше. В конце коридора открывается дверь с громким хлопком, и из комнаты выходит мужчина в темно-синей форме. Довольно высокий, темноволосый, он что-то говорит идущей ему навстречу женщине, наливает себе немного воды в стаканчик из кулера и идёт дальше по коридору, умудряясь обратить внимание на каждого человека. Эмма, держа телефон и заявление, бросается к нему, и он останавливается, посмотрев на нее. — Чем могу помочь, мэм? — У меня украли сумку, — произносит она, нервно теребя мобильный, — мне сказали написать заявление, но что делать дальше я не знаю. Вы можете мне помочь, пожалуйста? — Давайте пройдём в мой кабинет, — вздыхает он и, открыв перед ней дверь, пропускает её в небольшую комнату, кивает на стул и, сев за стол, проводит рукой по волосам. — Офицер Роджерс, к Вашим услугам, мисс.. ? — Свон, но можно просто Эмма. — Очень приятно, мисс Свон. Вы позволите? — он берёт из её рук заявление и пробегается по нему глазами. — Дорогая сумка? — Это подарок. — Понимаю. Он продолжает читать, а Эмма невольно изучает его глазами, пытаясь понять, что её так смущает. Угольно-черные волосы, загорелая кожа, невероятно синие глаза, лёгкая небритость… Она определённо точно никогда раньше не видела его, потому что живёт в другом конце города, но тогда почему он кажется ей знакомым? — Что ж, — протягивает Роджерс и поднимает голову, — сейчас я покажу Вам одно фото, а Вы скажете, похож он на Вашего вора или нет, — порывшись в папке на краю стола, он достаёт лист бумаги и протягивает его Эмме. Пару секунд она изучает его глазами и нерешительно кивает, вернув офицеру фотографию. — Похож. Думаю, это он и есть. — Знаем такого, кличка Кэс, — он коротко усмехается, растянув губы, и её как током прошибает. Нет, этого определённо точно не может быть, это не он… Господи, я схожу с ума, но это, кажется, правда он… — Все в порядке? — спрашивает Роджерс, заметив её замешательство. — Можно… Можно я задам один очень странный вопрос? — сглотнув, спрашивает она, и он хмурится. — Конечно, мисс Свон. — Вы… Это случайно не Вы были… Не Вы были на… на сцене около месяца назад… В … Костюме … — Ни слова больше! — он резко вскакивает и, подскочив к двери, выглядывает в коридор, закрывает дверь на защелку и, обернувшись, ошарашенно смотрит на Эмму. — Как… Как Вы меня нашли? — Я и не думала! — вспыхивает Эмма. — Это случайность. Но… Это правда был ты? О мой Бог! — она закрывает рот рукой, стараясь справиться с шоком. — Умоляю, не повышай голос, — просит он, закатив глаза, проходит по кабинету и в изнеможении опускается в кресло. — А я ведь знал, что рано или поздно это случится и меня кто-то узнаёт. Черт, даже линзы и отсутствие щетины не спасли… — У тебя запоминающаяся внешность, — пожимает она плечами, все еще не до конца осознав реальность, — у меня было время, чтобы рассмотреть твоё лицо. И не только… — Это часть шоу, — фыркает Роджерс. — Так ты офицер? — проведя языком по губам, спрашивает Эмма. — Как видишь. — И что же… у тебя когда-нибудь был заказ… а-ля полицейский? — Это было безумно нелепо, — усмехается он. — Но я справился с этим заказом так же успешно, как и с другими. — Почему я не удивлена? — Слушай, — он медлит, подбирая слова, и нерешительно подходит к ней, — ты оказала бы мне услугу, если бы сохранила мой секрет. Я понимаю, как это смотрится, но мне нужна эта работа — здесь зарплаты мизерные в последнее время, а в баре неплохо платят… — Вот если найдёшь мою сумку — подумаю, — подмигивает Эмма, и он немного расслабляется. — Слушай, раз уж мы теперь так близко знакомы… Может, хотя бы представишься? — Я Киллиан, — улыбается он, расправив плечи, — Киллиан Роджерс к твоим услугам в любое время. — И еще один вопрос, пока ты не пошёл работать, — поднявшись, она подходит к нему и, проведя рукой по его груди, негромко спрашивает: — А единорог бронируется на личное пользование?