Бездна любви.

Wanda Jackson — Funnel of Love Here I go, Falling down, down, down, My mind is a blank, My head is spinning around and around, As I go deep into the funnel of love.

Я смотрел на Него и чувствовал, как в моей груди растекается волнение, боязнь чего-то непонятного, неожиданного. Будто бы, стоит Ему повернуться и с секунду смотреть в мои глаза, как пол разверзнется под моими ногами и я упаду в какую-то пропасть. Даже нет. Мне не нравится это слово. Поэтому я подобрал к нему синоним. Бездна. Да. Вот так. Я просто начинаю лететь куда-то глубоко вниз, не видя ничего, кроме мрака вокруг себя, своего тела, своих ног и рук. И лишь где-то вдалеке, наверху будут видны лампочки кабинета, в котором мне уже никогда не удастся оказаться. Быть может, это и к лучшему? Он, причина моих волнений, беспокойств, которые ранее не доводилось мне испытывать, глубоких переживаний, стоял буквально в нескольких шагах от меня, покручивая в руках белый мел. Я не знаю, быть может, этот испуг вызван лишь нежеланием снова оказаться посмешищем перед всей аудиторией? Может, на самом-то деле я абсолютно ничего не испытываю? Да, банальный страх. Страх выйти вперед. Страх подняться со своего места. Да и вообще, страх даже поднять взгляд. Я усиленно сосредотачиваю внимание на Его руках, не позволяя себе взглянуть в чужое лицо. Однако я уверен, что Он смотрит на меня прямо сейчас. И до этого смотрел. Черт, как будто вся моя жизнь, все мое существование не обходится без Его слежения. Каждая комната, каждый коридор, каждое помещение истыкано камерами для того, чтобы можно было отслеживать каждый мой шаг. Когда-то я пытался говорить о подобном со своим психологом, но он неверно меня понял. С тех пор я не доверяю больше никому. Я научился осознавать, что никто не поймет тебя так, как ты понимаешь себя. Никто не поймет лучше. Попросту не сможет. Ведь откуда всем этим людям знать твои сокровенные мысли? Они считают, что, раз оделись в строгий костюм, то они сразу лучшие психологи, однако за этой «ученой» оболочкой скрывается простая человеческая глупость. Я сжимаю под столом ладони в кулаки, сразу же ощущая, как начинают ныть пальцы. Пожалуй, это единственный способ, который позволяет мне отвлечься от происходящего. Не могу же я все пары смотреть на Его изящные ладони, покручивающие мел? Или могу… Он все еще смотрит на меня? Боже, сколько времени успело пройти? Минута? Десять? Должно быть, Он что-то спросил у меня? Или я должен что-то сделать? Что я должен был… — Сдавайте свои работы. Этот голос выдернул меня из оцепенения. С трудом повернувшись и оглядевшись по сторонам, я с затаенным страхом увидел, как сидящие вокруг меня студенты начинают откладывать ручки и передавать вперед исписанные со всех сторон листы. Я опускаю взгляд вниз, на свой лист, покоящийся рядом с ручкой, и понимаю, что он абсолютно пуст. Ни слова. Ни-че-го. Так сколько же я сидел? Всю пару? Кто-то случайно задевает меня локтем, но я боюсь поворачиваться снова. Щеки горят. Дышать тяжело и больно. Я чувствую себя неловко. Он опять скажет обо мне что-то? Пристыдит перед однокурсниками, как это было на прошлом занятии? Тогда мне хотелось умереть, сидя прямо перед Ним, а я все равно продолжал молча смотреть вперед. Но вот Он начинает подходить. Ближе, ближе. Господи. Не поднимать глаза. Не поднимать глаза. Не смотреть вверх. Кажется, если представить, что Его взгляд убьет меня, становится легче. Это уже похоже на табу для меня. Не заглядывать в Его глаза. Я даже начинаю забывать, как выглядит лицо моего учителя. Я ведь могу Его так называть? — Все свободны. Кроме мистера Холмса. Наверное, Он видит, как я вжимаюсь в свой стул и широко раскрытыми от ужаса глазами смотрю куда-то вниз. Будто бы выше я не способен поднять голову. А Он стоит меньше, чем в метре от меня: краем глаза я могу увидеть Его черные штаны и явно дорогие лакированные туфли. Студенты в спешке покидают кабинет: ни у кого нет желания задерживаться хоть на секунду с самым строгим учителем всего института. Один на один. Под столом мои руки сильно дрожат. Хотя я сжимаю их изо всех сил. Почему Он стоит? Он ждет, что я подниму на него глаза? Нет. За все учебное время я взглянул на Его лицо лишь раз. Во время первой встречи. После этого я понял, что что-то случилось не так со мной и моим «внутренним миром», как его принято называть. Я будто бы начал гореть и распадаться на части, думая об острых скулах, черных глубоких глазах, зачесанных назад волосах. Наверное, именно Его глаза и заставили меня вспыхнуть. Как будто бы не хватало всего лишь маленькой искры, чтобы спалить целый мир. Я вспоминаю все это, а Он молча продолжает стоять возле меня. Пожалуйста. Пожалуйста, уйди. Внезапно Его рука тянется вперед, и я успеваю заметить, как изящные пальцы взяли мои лист. Несомненно, Он презрительно оглядывает его, злится, собирается наговорить грубостей, накричать. Что еще можно ждать от Него? Я теперь слишком боюсь. Краем глаза я замечаю шелест бумаги. Пуф — скомканный лист упал куда-то в сторону, как нечто ненужное. Я, например. Он пододвигает стул — я слышу легкий скрежет ножек по кафельному полу — и садится возле меня. Слишком близко. Нарушает личное пространство. Мне непривычно и неудобно. Я все сильнее чувствую себя не на своем месте. Едва ли не вскрикиваю, когда Его рука соскальзывает под стол, чтобы крепко сжать мою дрожащую ладонь. Он хочет убедиться, что мне страшно? Что мне стыдно сидеть рядом с Ним? Что я все сильнее начинаю себя ненавидеть? — Кажется, кто-то влюбился, Холмс? Сердце пропускает удар, когда я с трепетом поворачиваю голову и нахожу в себе силы стыдливо посмотреть в чужие холодные глаза. Они не источают ни насмешки, ни злости. Ничего. Но я вижу в них отражение испуганного себя, падающего в глубокую черную бездну.