***
— А может ты пойдёшь танцевать, а не будешь отсиживаться тут? — злится Чонин, смотря на расслабленного юношу. — Все пашут ради камбэка, ты в том числе. — Слушай, я сам разберусь, — грубо отвечает Бэкхён, попивая чай. — Лучше с собой разберись, а потом лезь ко мне. И Кай уходит слишком раздражённым: омега забивает на тренировки и вокал, а это значительные проблемы. Все же, у него достаточно много партий в пении. В группе все были недовольны, но и предъявить ему за это никто не мог, Сехун просил быть помягче, все же он омега. Сам Сехун тоже злился — то, что он говорил, было не оправданием его действиям. Приехав домой Бэкхён вновь завалился спать, даже не сняв одежду. Чанёль пришел поздно, он ходил с Ченом в кино. Бэкхён лежал и смотрел в телефон, что-то печатая. — Почему ты стал такой ленивый? — спрашивает Чанёль, скидывая куртку и потягиваясь. — На тренировках лежишь, сейчас лежишь, складывается ощущение, что ты лежачий. — Просто устаю быстро, настроения у меня нет. — оправдывается Бэкхён, вставая и целуя альфу в щеку. А в ответ на огромные глаза отвечает шепотом: — Я соскучился. — И давно ты стал таким любезным? — удивляется Чанёль, снимая рубашку и направляясь в ванную. — Я пошёл смою с себя остатки этого дня, слишком напряженный был сегодня какой-то… И Бэкхён кивает, в мыслях рыдая: он что, вновь бросает его? Ну и пусть валит, Бэкхён сильный и независимый! «Но я же ужасно зависим от него…» — вновь расстраивается Бэкхён, поглощая пятую ложку мороженого. Кажется, жизнь приобрела неведомую быстроту времени: совсем недавно он ему отдался, а уже прошло два месяца? И уже девятую ложку он не выдерживает, ведь ему безумно хочется пить. Убрав ведро в морозильник и достав лайм со льдом, парень принялся смешивать воду с цитрусом. И так некстати ему в глаз брызнул этот «уродский» сок и заставил Бена плакать ещё сильнее. Хотелось пить, плакать и обнимать Пака, чтобы тот прижал к себе как можно сильнее и сказал, что он побьет этот лайм. А пока Чанёль мылся, старший решил прогуляться как минимум до лучшего друга. Время ещё позволяло, да и сам хён обещал как-нибудь заглянуть к парню. — Хун, ты тут? — тихо шепча в комнату, сам парень проходит вглубь. — О, Бэкхён, да… — сонно бормочет омега, открывая глаза и включая светильник. — Ты чего так нежданно? И Бен, убедившись, что рядом никого нет, кто мог бы подслушать, начинает ныть: откровенно и со слезами, прям как он хотел. Столько всего накопилось в его хрупком тельце… И, короче говоря, омега просто распался на части: Сехун собирал его с помощью любимого черничного чая и тортика. А ещё макнэ заметил, что у его друга неплохо так увеличился животик. — Как-то слишком часто у тебя настроение меняется, Бенни. То радуешься на тренировках, то злой, то вообще ничего делать не хочешь… — мягко начинает младший, аккуратно начиная диалог. — Да и с Паком вы часто ругаетесь… ты делал тест? — Нет, я что, дурак что-ли? Просто у меня началась осенняя депрессия. — Смотря в телефон и замечая два пропущенных звонка от Чанеля, говорит омега. — И чего вы все привязались с этим потомством ко мне?! Идиоты! И, громко топая ногами, Бен уходит в свою комнату. Пак встречает его «истерикой», а сам старший лишь в ответ кричит и сразу ложится спать, отворачиваясь к стене. Сон пришёл почти мгновенно.***
— Да ты стал как жирный кот, то ему принеси, это ему принеси, а сам лежишь на кроватке и радуешься! Это уже всей группе надоело! — Орет на всю студию Чанёль, разъярённо размахивая руками. — Да можно подумать, что раньше не так было! — в ответ орет Бэкхён, еле сдерживаясь, чтобы не пролить слезы. — Пока ты не извинишься, хрен я что буду записывать, можете хоть нового вокалиста находить! И словесная перепалка продолжается дальше — что будет чуть позже предугадать так же сложно, как и сказать, откуда появились люди. Бэкхен терпит крики от всех: Сухо, Дио, да даже Исин, что прилетел специально для записи альбома. Остальные стояли в сторонке и наблюдали, будто это кино. Сехун в конце концов увёл Бэкхена в гримерку и принялся отпаивать. Было сложно видеть слезы друга, но он сам был виноват, нельзя быть такой стервой в самый разгар камбэка.***
«Сехун, срочно беги ко мне, у меня беда!» — отправляет смс Бэкхён, надеясь, что сейчас же на пороге покажется его друг. И на пол пути к его комнате они встречаются, тут же убегая обратно в комнату О. — Быстро делай тест, прошу, — нервничая, просит Бен и пихает в руки омеге пачку. — Что? Ты с ума сошёл? Ради этого я должен был вставать и бежать к тебе?! — Да давай быстрее, я не хочу помереть от рук Чанеля! И, повинуясь этому мелкому, О идёт делать тест. «Конечно же одна полоска, я же не мог залететь от святого духа.» — думает про себя Сехун, выходя и показывая бумажку другу. Тот лишь убегает обратно в комнату, крича что-то по типу «спасибо, с меня подарок!». И только когда Бэкхён убегает, Сехун догадывается, в чем дело. — Подавись этим тестом. — кидая тест на стол, злится Бен, встречая альфу из душа. — Я не врал тебе, а ты, как последняя сволочь, мне не веришь. — Господи, спасибо тебе! — улыбаясь, кричит Чанёль, поднимая и кружа омегу. — Я так надеялся, что ты не обрюхатился… Но парня это не то, что задевает — его ранит до глубины души. В плане да, он говорил, что не хочет всех интрижек в группе, хочет потом, но… черт, что Чанёль за папаша, раз так радуется его липовой «непорочности»? Да, Бен говорил не надеяться, но судьба, знаете ли, непредсказуемая штука. А пока сильные руки поднимают его в невесомости, на плечах у омеги сидит дьяволёнок и ангелок, склоняя поровну на две стороны: оставить ребёнка или избавиться от него, пока есть возможность. Внутренняя борьба и принято решение «поживу у Сехуна, а там и решу». И, дождавшись, пока лже-отец ляжет спать, Бен таскает пару шмоток (на самом деле два чемодана) к другу. — Ты чего? — удивляется парень, попивая бабл-чай. И, увидев немного заплаканное лицо, омега не на шутку пугается. — Бен? — Я поживу у тебя неделю-другую, ты же не против? — надеясь, что хоть он его не предаст, старший получает положительный ответ. — Налей мне чай с черничкой, прошу. И, дождавшись кивка, Бэкхён бежит в туалет блевать: впервые его стошнило за всю беременность. А пока у него осталось лишь три недели, чтобы решить: будет у Чанеля потомство или он найдёт себе новую омегу, что родит ему ребёнка.***
— Чунмен, можем отойти? — мягко просит в пол-голоса Бэкхён, нежно задевая руку альфы. — Да, это личное и надо не при всех. — Неужели небеса даровали нам в студию главного вокалиста! — усмехается Ким, все же отходя. — Что ты хотел? — Могу я записывать песню в отдельное время? Там, в общем, с Чанелем конфликты и… — Если бы ты сказал, что у тебя течка, я бы понял тебя намного быстрее. Я договорюсь, не беспокойся. И омега выходит под защитой Сехуна, так как Пак рвался поговорить с ним. Сухо это заметил, и, как показалось, намного больше проникся, почему младший попросил его. А пока Бен сидел в кафе и уплетал вторую порцию сырных шариков, другие записывали песню. Казалось бы, что все так радужно и красиво, да вот уже прошло три дня, а он так и не знает, что ему делать.***
— Бэкхён, и все же, давай поговорим. — протягивая другу в руки чашку, просит омега. — Я прекрасно понимаю, что у вас с Чанелем и почему ты дал ему мой тест. — Он не хочет детей и был рад что я «не обрюхатился», — расстроенно говорит парень, откусывая конфету и запивая ее почти сразу же. — А если не хочет, то и мне особо незачем, я ещё хочу побыть в группе. — Пошли-ка сходим в центр, тебе надо отвлечься. — Утягивая друга одеваться, говорит блондин. — Не хватало ещё, чтобы ты из-за этого козла выкидыш получил. И оба идут в ближайший центр, чтобы Бен хоть как-то отвлёкся. А ещё, пока Сехун заказывал бабл-ти, Бэкхён успел убежать в магазин кроссовок. Слава богу он знал размер, любимую марку и модель. А ещё краем уха он услышал объявление: «Бен Бэкхена просим пройти к стойке администратора, вас ожидают». И, быстро оплатив свою покупку, парень бежит к стойке и радуется, что его растянутый (от рук Цзытао) свитер хоть когда-то пригодился. И у стойки он извиняется перед Сехом и они вместе идут в кафе, ведь Бен вновь хочет кушать. И лишь за столиком, пока они ждут заказ, омега отдаёт другу подарок. И почти оба счастливы: ещё бы рассосался ребёнок сам собой, чтобы старший не чувствовал на себе вины. А из рук Сехуна к хёну тянется подарочная упаковка. «Ты нуждаешься в этом, я уверен» — тихо шепчет О, надеясь, что Бену и правда это нужно. «Беременные всегда такие эмоциональные?» — задается вопросом брюнет, открывая коробку и трогая невероятно мягкую маску. Кажется, он тысячу раз просил Чанеля ее купить, но слушал ли он? Нет. И хорошо, он совсем не хочет, чтобы с ним что-то было общее. А ещё на щеках маленькие слезинки от счастья. В полной мере ощутить эффект они смогли по дороге домой: впервые ему было так спокойно проходить мимо чужих окон.***
И все то время, что уходило на запись, Бэкхён ходил в маске. Очень давно Джексон поделился с Тао, а Тао с Сехуном о чудесном воздействии маски. Кажется Пак даже забил на Бэкхена: ему уже было безразлично, пусть делает что хочет, теперь они два разных человека. Бен решил, что оставит ребёнка и будет скрывать до последнего, а потом уйдёт в отпуск и вновь вернётся, чтобы продолжить карьеру. Осталось лишь пережить эти моменты и все наладится. «очень надеюсь, что ты не альфа…» — думает омега, уложив руку на живот и незаметно поглаживая. В комнате было так тихо, что парень задремал, надеясь, что младший будет мыться подольше. Но макнэ наоборот выходит через пять минут и ванна набирается специально с безумно ароматным запахом шоколада и кофе. — Где Бэкхён? Я хочу с ним поговорить. — Входя без разрешения, спрашивает Чанёль. А глаза у него бешеные: неужели потерял Бэкхена? — А стучаться тебя не учили?! — Начиная бить тряпками кричит Сех, придерживая не завязанный халат. — Он не хочет тебя видеть, его тут нет. — Кого ты тут пытаешься обмануть? Я эту ваниль за километр чувствую, а на расстроянии метра я ее очень давно не чувствовал. — И не почувствуешь, иди отсюда, он не хочет тебя видеть. — упираясь ручками в широкую грудь, блондин пытается выставить его за дверь. — У Мина тоже запах ванили с корицей, и что? Апельсина тут в жизни не было. Просто уйди, хорошо? — Да пошёл ты. И Чанёль уходит из комнаты, а самому на душе невероятно плохо. Стоило ему отвернуться, Бэкхён ушёл к другу. «Да и вали ты, желательно на все четыре стороны» — расстроенно думает Пак и открывает бутылку алкоголя. Ее он оставлял на «всякий случай», видимо он наступил. А время все так-же беспощадно бежит вперёд, оставляя за спиной все, что так казалось незаканчиваемым. И вот, приехав в студию, они ожидают фотографа. С лица Бена не сходит маска — ему так хорошо в ней, а ещё его безумно тошнит от такого сильного слияния запахов. Сбегав в туалет и вновь вернувшись, его заставили переодеться. «Я молюсь на вас, спасибо за эти балахоны» — улыбается Бэкхён, смотря на свою растолстевшую морду в зеркале. Пару килограмм он точно прибавил, но не это ли прекрасно? Гримеры были такие добрые, что омега даже разговорился с ними и смеялся, создавая атмосферу счастья. Только Чанёль сидел тише воды и ниже травы, ведь ему ужасно обидно, что от его мальчика теперь пахнет кем-то другим. И правда, никто больше не злится, лишь смеются и идут к камере. Сехун отводит омегу в сторону и его буквально трясёт, как только он чувствует запах. — Ты что, альфу нашёл? — с неприязнью спрашивает младший, продолжая нюхать руку друга. — От тебя разит клубникой с лаймом. — Я никого не находил и вообще пошли к камере, наша очередь. А ещё, будучи беременным, снимать клип довольно-таки сложно. Как минимум он не мог быстро двигаться, потому что ноги не слушались и были ватными. А как только отсняли, он рухнул на пол и смотрел в потолок, надеясь, что он не увидит морду Чанеля. К счастью (на самом деле Бену очень обидно и у него вновь глаза на мокром месте) его так и не появилось, он ушёл самый первый.***
— Бэкхен, ты поедешь с группой на фансайн? — интересуется бета по телефону, надеясь, что Бен поедет. — На счёт этого я и хотел поговорить, кстати. — складывая в корзину еду, говорит омега. — Могу я взять отпуск на пару месяцев? У меня со здоровьем небольшие проблемы, хочу полечиться. — Ну, в принципе… — мнётся менеджер, замолкая на пару секунд. — Все песни записаны, так что да, можешь уходить. Если решишь вернуться знай, что мы всегда рады тебя видеть. И Бен ужасно радуется, а ещё берет себе много фруктов. В том числе те же яблоки, которые он терпеть не может. И лишь дома ему так хорошо: наконец-то может расслабиться и оголить живот. «А я точно не проглотил мячик?» задается омега вопросом и тут же смеётся. И остальные пять месяцев он просто валяется дома и иногда гуляет с Сехом на другом конце города — именно там меньше всего людей. Как ни странно, но он даже не набрал больше десяти килограммов, хоть и думал, что будет весить намного больше. Кажется, ещё чуть-чуть и роды будут прямо в кровати. Единственное, что его смущало: ощущение тревоги. Как будто кто-то прямо сейчас ворвётся в квартиру и надаёт ему по лицу. Передвигаться ему было немного сложновато, потому что он никогда не был пухлым и это создавало уйму проблем, хотя бы те, что он чаще стал уставать. И вот, вновь смотря мелодраму и заедая эту грусть шоколадным мороженым, Бэкхён даже не подозревает, что за ним наблюдают. Чанёль был удивлён, что даже ни одного чужого запаха дома не было. А смотря на старшего, что сидит на полу под пледом, ему стало тепло на душе. Как бы намекнуть, что он тут, но не напугать? — Раздевайся, — басит прям в ухо альфа, сжимая руками плечи и откидывая назад. А омега заорал, как резаный, потому что ему никогда так не говорили, да ещё и в собственной квартире. И, принявшись отбиваться (а с таким-то пузом это вообще сложно), Бен и не заметил, как упал на кровать. Встретившись взглядом с Чанелем, он увидел весь спектр: от злости на омегу что тот не выходил на связь чуть-ли не пол года, до огромной радости, что сейчас омега ужасно рядом. — Я так полагаю, ты слезать не собираешься? — терпя боль от того, что альфа давит ему на живот, говорит старший. — А это… это чьё? — удивляется младший, слабо тыкая в пузо и ошарашено глядя на пассию. — Сехун одолжил, я по-дружески помочь решил. — Язвит Бэкхён, глотая слезы обиды. — Это как? — а потом до младшего доходит, что это шутка. — Так это что, мое что-ли? И Бэкхён кивает, смотря на недовольное лицо Чанеля. Минуту они сидят в тишине, а потом кажется, что время остановилось лишь для них, ведь губы сомкнулись в таком коротком поцелуе. Коротком, но до ужаса долгожданным. Бэкхён вновь роняет слезы, ощущая, что рядом с ним тот, кого он любит и ненавидит одновременно. Чанёль глупо улыбается, взяв в ладони лицо омеги и утыкаясь лбом в лоб. А ещё истерически посмеивается, когда понимает, что это и правда настоящий живот. — И когда ты собирался мне об этом сказать? — Закручивая прядки волос на палец, тихо шепчет Чанёль. — Я не собирался тебе рассказывать, — пожимает плечами старший. — Ты же был до ужаса рад, когда узнал, что я «не обрюхатился». — Ты ещё сорок лет мне припоминать будешь? Я тогда был пьяненький, так что… — и он сразу же заминается, потому что не знает какое придумать оправдание. — Так вот почему у тебя были такие перепады, а я то уж подумал… И Чанёль обеглегченно смеется, сильнее прижимая к себе омегу и целуя в нос, куда совсем не любил Бэкхён. Но Бен Бэкхён все так же злится на те слова и припомнит их ровно через сорок лет, если ревнующий Пак Чанёль не убьёт его раньше.