***
Обстановка в Мастейновской обители скудной не была: в ней царил какой-то помоечный максимализм, составленный пивными банками, какими-то тетрадями, пластинками, пакетиками и пакетами с известно какого рода содержимым... Кирк сразу убежал в единственную относительно незахламлённую комнату — ванную. Он ополаскивал лицо холодной водой, надеясь чуть протрезветь перед танцем, как вдруг ему под ноги швырнули сумку. Некоторое время Хэмметт недоуменно на неё пялился, раздумывая, для него ли её сюда закинули, — мало ли, какие у Дэйва порядки; он, может, решил наспех прибраться и рассудил, что здесь её законное место, — а после решил мельком в неё заглянуть. О своём решении он сразу же пожалел. — Мне что, вот это на себя напялить!? — Кирк порывался выкинуть полупрозрачную женскую футболку в коридор, но вовремя себя остановил; привилегией разводить здесь бардак располагал один только Мастейн. — Ага, — отозвался тот, распинывавший, судя по доносившимся из соседней комнаты звукам, пустые жестянки, некогда сваленные перед диваном. — Какого чёрта, Дэйв? — Кирк хотел было высунуться из-за двери и укоризненно на него посмотреть, но в последний момент увлёкся разглядыванием содержимого сумки и впал в ступор. — Боже... Ты эти стринги у своей бывшей спёр? Вопрос задумывался риторическим, но ответ всё-таки последовал: — Не-а, у твоей, — Дэйв усмехнулся в своей манере. Кирк вздохнул. — Слушай, может, я просто сразу голым выйду?.. — в нём теплилась надежда, но её слабый огонёк Мастейн затушил — в метафорическом смысле — по-пионерски: быстро, хладнокровно и самым неприятным способом: — В моём чертоге всё для гостей. Хочешь проветрить яйца — валяй, но танец всё равно должен будешь, — Дэйв, расчистив пространство перед диваном, принялся приводить в порядок стол. — Ты ведь понимаешь, что очарование танца вовсе не в наготе? Никто не идёт в стрип-клуб, чтобы просто посмотреть на обнажённую женщину. Вся суть в заигрывании, в намёках, в языке тела... Дэйв не договорил. Он обернулся на внезапно раздавшийся скрип двери и увидел, как из ванной походкой хромого кузнечика пытается выбраться миниатюрная фигурка на высоких каблуках, в гольфах и шортах, скрытых под длинной, свободной футболкой, слегка подмятой под чашечки лифа. Кирк во всём этом выглядел нелепо, забавно и даже в некоторой степени красиво. Ощущение, будто он оделся на помойке, тоже присутствовало, но маячило где-то на самой дальней периферии сознания и наслаждаться видом не мешало. — Стой, ты оскорбляешь чувство прекрасного, — Дэйв подлетел к тумбочке, что-то оттуда вытащил и вернулся к Кирку. Тот лишь непонятливо глянул сначала на него, а потом — на маленькую плоскую коробочку, которую он держал в руках. — Сейчас мы с тобой это будем исправлять. В коробочке, как оказалось, была косметика. Квадратики, полные теней, румян и губных помад, сидели на трёх разных пластинках, а на внутренней стороне крышки виднелось замызганное зеркальце, в уголке подклеенное пластырем. Кирк припомнил, что точно такой набор когда-то был у его сестры... Да уж, время для тёплых воспоминаний о семье он выбрал самое подходящее. Пока Дэйв осторожно, пальцами — либо не удосужился купить кисти, либо просто хотел лишний раз его полапать — наносил на его лицо пигмент, Хэмметт пытался представить, на кого будет похож после вот такого сеанса визажа. В голове всплывал образ клоуна, размалёванного аквагримом для выступления на детском утреннике. — Ну вот, теперь всё как надо, — Дэйв отошёл, оценивающе оглядел его и усмехнулся. — Посмотреть дашь? — Кирк попытался выхватить из его рук коробочку с зеркалом, но тот поднял её над головой, так что Хэмметт до неё дотянуться возможности более не имел. — Чёрт, ну что за ребячество... — Поверь, тебе лучше этого не видеть. От такой красоты помереть можно... — Дэйв произнёс это так вдохновенно, что Кирку показалось, будто его рот исторг искренний комплимент, — ...со смеху. — Да иди ты, — Хэмметт всё-таки добрался до импровизированной сцены. — Музыку хоть включишь? — А то ж, — Мастейн разулыбался и начал перебирать пластинки. Остановил свой выбор он почему-то на альбоме Фрэнка Заппы. Что ж, если уж извращаться, так извращаться по полной... — Ты его "200 мотелей" смотрел? — внезапно поинтересовался Дэйв. — По глазам вижу, что нет. А зря. Там Кит Мун горячую монашку играет... — Мастейн мечтательно улыбнулся. — Звучит заманчиво, но видеть такое я ещё, пожалуй, не готов... — Кирк прислушался к донёсшимся из проигрывателя звукам. Весьма мелодично; под такие песни тянет танцевать, но как совладать с этой приятной акатизией на этих страшно высоких каблуках... Дэйв между тем расселся на диване. Кирк повернулся к нему спиной и принялся подёргиваться, щёлкая пальцами в такт музыке. Навряд ли со стороны это выглядело так артистично, как он сам представлял, но такое движение хотя бы не требовало от него шевеления ногами, так что он относительно твёрдо стоял на полу. Он уже не сводил колени и не шатался, пытаясь удержать равновесие, но всё равно чувствовал, что первый же неосторожный шаг на каблуке заставит его поцеловаться с полом. — Слушай, ну долго мне твою спину разглядывать? Народ жаждет хлеба и зре... Договорить Дэйв не успел: по его лицу распласталась футболка. Стоило ему стянуть её с глаз, как он узрел Хэмметта, вертящегося, как уж на сковородке, в попытке расстегнуть бордовый лиф. Мастейн тут же восхитился его креативному подходу: мягкие чашечки были набиты носками и чулками разной толщины, и потому сохраняли приятную округлую форму на его плоской груди. Долго радоваться ему, правда, не дали: Кирк встал вполоборота, игриво оттянул бретельку с плеча и тем самым отвлёк его внимание от второй руки; та уже замахивалась, чтобы метнуть в него махровый носок, извлечённый из схрона под чашечкой. Внезапно получив носком по щеке, Мастейн ухмыльнулся и продолжил во все глаза разглядывать эпилептические движения верхней части тела Кирка. Нижняя же была неподвижна, как столб, что на Дэйва воздействовало удручающе. После Кирк внезапно крутанулся вокруг своей оси, и Дэйв, оценивший этот вираж, приготовился уж было его ловить, но поймал только кучу чулок; Хэмметт, драматично упав на колени, устроил настоящий обстрел, растратив весь припрятанный под лифчиком арсенал. Мастейн, которому обилие летящей в лицо одежды не давало в полной мере насладиться несуразной, но довольно забавной вознёй новоиспечённого танцора в стиле флор дэнс, отстреливался тем, что ему удавалось поймать, и потому Кирку пришлось изрядно поползать на четвереньках, уворачиваясь от "снарядов". Протирание пола коленями сулило боль в суставах, но ему, кажется, было всё равно — он смеялся. Лифчик он всё-таки сумел расстегнуть: встал на колени и, обеими руками потянувшись за спину, принял позу страдальца, которого внезапно проняло остеохондрозом. Наконец совладав с двумя крохотными крючками, он стянул успевшую вымотать ему изрядное количество нервов тряпку и тут же вошёл в роль: прикрыл обнажившуюся грудь руками, состроив крайне смущённую мину. В этот момент проигрыватель разродился заводным, визгливым гитарным соло; Хэмметт, покрутив лифчик на пальце и сделав вид, будто бросает лассо, с весьма приличного расстояния умудрился попасть чашечкой размера D в рыжую макушку. "Глаз-алмаз, а в ноты не попадает. Как так?..", задумался было Мастейн, сняв с головы лиф, но быстро отвлёкся: Кирк лёг на спину и, продемонстрировав ему чудеса растяжки, притянул свою стопу к лицу, застыв в перевёрнутом подобии шпагата. В этом же положении он расстегнул обувную застёжку, с усмешкой глянув на разинувшего рот Дэйва, и поставил туфлю на пол. Он тут же невесть каким образом раскрутил её, да так, что она, быстро пробираясь по полукруглой траектории и притом бешено вращаясь вокруг собственного каблука, залетела под диван. Мастейн в последний момент успел поднять ноги с пола и избежать столкновения; его только немного подкинуло, когда она стукнулась обо что-то прямо под его седалищем. Вторая туфля последовала за первой, и Хэмметт, избавившийся от необходимости держать равновесие на тонких шпильках, тут же поднялся с пола. Он встал на носки и закружился, чуть повиливая задом и наглаживая собственные бока. Дэйв зрелище оценил. Кирк всё-таки умел двигаться, да и сам по себе со стороны выглядел приятно: худенький, несколько женственный, фигуристый — по крайней мере, можно было сразу сказать, где у него талия, чем многие знакомые Дэйва похвастаться не могли — и округлый в нужных местах. С "нужного места" как раз в этот момент слетели шорты; Хэмметт снова закружился, уже на одной ноге, и с разворота пнул их, вновь угодив Мастейну в лицо. Позже тот увидел, что под ними всё это время скрывались боксеры, — скучные, однотонные: ни самолётов, ни динозавров... какая проза, — поверх которых были натянуты те самые стринги. От последних Кирк, впрочем, довольно быстро избавился: прогнулся в подобие мостика — Дэйв заволновался, как бы он не приложился затылком об пол — и медленно потянул их через ноги, после чего тоже кинул, но на сей раз, вопреки обыкновению, не в лицо своего собутыльника, а вверх. Трусики, как в каком-нибудь паршивом анекдоте, повисли на люстре, и Мастейн усмехнулся. Выглядело это, конечно, очень весело, но ему ведь завтра придётся их каким-то образом снимать... Внезапно тонкая ступня воткнулась в диван прямо между его ног. Кирк собирался стянуть гольф, и уже даже пролез пальцами под резинку, но Дэйв перехватил его ладони. — Оставь... Хэмметт пару секунд простоял в полном замешательстве. Мастейн воспользовался его ступором и привстал, насколько мог, — теперь покрытая тканью стопа давила ему в пах, а сам он едва стоял на согнутых ногах, держась за Кирка, — чтобы прижаться к его щеке. В этом же положении, уперевшись носом в тёплую кожу, измазанную голубыми тенями и оранжевыми румянами, он ненадолго замер. Хэмметт, верно, подумал, что он отрубился, — с ним и раньше бывало, особенно после затяжной пьянки, — и попытался вернуть его на диван, заодно устроив его скрючившееся тело в пригодную для сна позу. Тот же, подождав, пока Кирк его уложит и нависнет над ним, собирая раскиданные за время выступления носки, внезапно вытянул шею и прильнул к его ярко-фиолетовым — Мастейн всё нарадоваться не мог своему таланту превращать любой макияж в абстрактное буйство красок — губам. Вкус напоминал жвачку. Нет, всё-таки чернику... Времени как следует распробовать ему, однако, не хватило. — Ты чего это?.. — Да так... Уж больно симпатично ты выглядишь, — Дэйв попытался отшутиться. Виноватым он себя не чувствовал; подумаешь, случился внезапный порыв, припекло товарища поцеловать... С кем не бывало? — Врёшь. Я своё отражение в твоём зрачке вижу, и это какой-то тихий ужас. Чем ты мне губы измазал?.. — Кирк серьёзно озадачился. Мастейн понял, что бить его за несдержанность тот не собирается, и расслабился. — Да ну тебя, обломщик. Тебе и слова приятного не сказать — даже комплимент оспаривать полезешь, — он чуть скривился и покачал головой. — Что поделать, если у тебя зрачок на полморды. И вообще, сам-то вечно поперечный, чего ты мне предъявляешь? Я с тобой не от желания поспорить не соглашаюсь, а исключительно исходя из здравого смысла... — Вкуса у тебя нет, вот ты и не соглашаешься, — полусерьёзно заявил Дэйв. Хэмметт усмехнулся. — Ну-ну. Твой-то вкус в мужчинах, безусловно, эталон. Чтобы восхищаться такими размалёвками на лицах, явно нужно иметь тончайшую душевную организацию, — Кирк насмешливо закивал. — Мне твоё лицо и без макияжа нравится... — ляпнул Дэйв, не подумав. Хэмметт мгновенно затих. Он некоторое время помолчал, потом доскидывал на пол одежду с дивана и присел на самый его край. — В эстетическом плане, да?.. — опасливо поинтересовался он. — А в каком ещё плане может нравиться лицо? Да и потом, чтобы ты знал, другие твои... части, — Мастейн уже пожалел о том, что собирается сказать, — я тоже нахожу довольно эстетичными. Это я к тому, что решение поставить танец на кон я не из злого умысла принял... Дэйв замолчал. Кажется, его попытки объясниться только хуже сделали. — Правда?.. Ну-ка, давай, расскажи мне, что и о каких именно моих частях ты думаешь, — по интонации Кирка невозможно было понять, злится он или просто глумится. Дэйв сглотнул. — Ну... Ноги у тебя красивые. Бёдра симпатичные. Руки изящные. Талия тонкая... Теперь ситуация прояснилась: Хэмметт в открытую посмеивался. — Ну а задница, Дэйв? Она у меня, по-твоему, какая? Мастейн удивился и смутился одновременно. Он хотел смолчать, но теперь не получилось бы. Стоило попытаться ответить как-нибудь нейтрально... — А я не видел... — ответил Дэйв, не найдя подходящих слов. — А посмотреть хочешь? Мастейн ойкнул, чуть выждал и, безуспешно попытавшись преодолеть воцарившийся в голове сумбур, закивал.***
Обнажиться Кирк действительно не постеснялся. Дэйв в ответ не постеснялся сделать ему нескромное предложение. Тот всё ещё был достаточно пьян, чтобы на него согласиться. Претворение этого самого предложения в жизнь выдалось не сказать что грандиозным, но для обоих оно стало чем-то новым, доселе неизведанным, а потому очень интригующим. Дэйв не терял голову и пытался быть осторожным; Кирк же норовил дёрнуться или ускориться, и в итоге своего всё-таки добился: когда процесс подходил к логическому завершению, Мастейн уже не мыслил, что и как делает, а Хэмметт, потеряв остатки стеснения, дёргался, менял ритм, льнул к нему и пытался его обнять. Именно его вертлявые объятия привели к тому, что оба выпали с дивана. Сразу сделалось страшно, потом — смешно... Раньше Дэйву думалось, что если в первый раз становится смешно, то это однозначный провал. Теперь ему так не казалось; даже после ушиба всем телом об пол он оставался доволен случившимся.***
Проснулись оба на том же диване. Кирк сразу завозился, засобирался; Мастейн не стал его отвлекать. Только часом позже, когда тот, уже одетый, стоял у дверей, Дэйв осмелился к нему подойти. — Ты всё ещё должен мне танец, — сказал он, открывая Хэмметту путь в подъезд. — Почему это вдруг? Мне кажется, вчера я полную программу отплясал, да ещё и с избытком, — он намекающе повёл бровями. Мастейн улыбнулся. — А вот и нет. Ты кое-что вчера делал неправильно, но так вдохновенно, что я не захотел перебивать твой творческий порыв. Видишь ли, этот танец не подразумевает, чтобы танцовщик снимал туфли... Кирк протестующе завопил. — Ты хочешь, чтобы я себе ноги переломал? И вообще, сам-то на этих ходулях станцевать сумеешь, хореограф недоделанный? На них стоять — и то тяжко... — Я-то смогу, — вкрадчиво отозвался Дэйв. Кирк неверяще на него уставился. — Приходи вечером, посмотришь, как надо, — Мастейн подмигнул ему и запер за ним дверь.