Научись жить заново

Никогда в жизни, Лекса настолько не гнала лошадь. Никогда в жизни, она не неслась так быстро через хорошо известные ей леса, от самого Полиса, до земель Трикру, даже и не задумываясь об отдыхе. Рядом с ней, бок о бок, скакала Октавия, которая, придя в себя, кажется стала чувствовать себя немного лучше, поверив словам Командующей, и трое охранников, как бы прикрывая девушек с боков и спины. Когда впереди показались уже совсем знакомые части леса, сердце Лексы ускорило свое биение в несколько раз. Солнце уже висело над самым горизонтом. А значит, времени у нее оставалось все меньше и меньше. И она сильнее хлестнула и без того измученную лошадь поводьями. Ее слова убедили Октавию. Это еще не конец. Командующая верила в это, и повторяла как мантру у себя в голове, всю дорогу, как только они покинули Полис. Она заставила себя верить в это, однако крупица сомнения, поселившаяся где-то там, в душе, заставляло все переворачиваться лишь от одной мысли: «А что, если это ложь?». Но Лекса раз за разом отбрасывала прочь эти мысли. Этого просто не могло быть. Когда голубое небо поалело от заходящего солнца, и его лучи стали в несколько раз холоднее, а тени у деревьев, длиннее, все пятеро выехали на небольшую возвышенность, замирая на несколько мгновений. И у Лексы перехватило дыхание. Вот впереди лагерь «Аркадия», все так же стоявший посреди долины, среди еще не до конца растаявших снегов, а земля, позади лагеря, насколько хватало глаз, была чем-то усеяна. Отсюда, казалось, что это тени, люди, стоявшие на месте, и вытянув руки в стороны. А потом, Командующая резко осознала и вспомнила слова Кларк. Вся земля вокруг Аркадии усеяна могилами, а людей почти не осталось… Это были кресты. Лекса и забыла, что у Небесных есть странная традиция, после смерти, закапывать тела в землю, а не сжигать так, как это делали земляне. И по коже Лексы пробежался холодок, от простого осознания: Как же их много… Она кинула взгляд на Октавию, взгляд которой также был прикован к этой морозящей дух картины, и заметила в ее глазах слезы.              — Gon*, — скомандовала Лекса, вновь дернув поводья. И О, не говоря ни слова, последовала примеру Командующей. Лошади вновь взяли привычный темп и уже через несколько минут, Лекса остановилась возле громадных ворот, закрывающих въезд в лагерю.              — Открыть ворота! — скомандовала Октавия, спрыгнув на землю, следом за Командующей. Медленно и со скрипом, ворота начали открываться, и пятерка начала движение. Отдав лошадей охране, Лекса наконец повернулась в сторону лагеря и… Замерла. На громадной территории лагеря, собралось не более сотни-двух людей. На лице каждого читалось сожаление, боль и печаль. В руках у каждого, мерцал огонек. Похоже, это были свечи. Лекса видела взгляды, которые на нее кидали люди, и могла поклясться: ни в одном она не увидела ни злости, ни агрессии, ни желания убить ее. Все они переживали горе, обрушившееся на них.              — Это… — тихо начала Октавия, но ее голос вдруг сорвался. — Это все, кто пережил зиму… — и Лекса сглотнула, кажется, только сейчас осознавая, сколько же людей погибло за эти жалкие месяцы. Отойдя от шока, и расслышав шаги, она повернула голову в сторону, встречаясь взглядом с Линкольном.              — Командующая, — произнес он, и в его голосе, шатенка уловила толики хорошо скрываемой боли. — Мы рады… Что вы здесь. Эбби… Эбби сказала проводить вас к ней, как только вы прибудете… Лекса кивнула, и направилась вслед за Линкольном и Октавией, приказав охране остаться в стороне. С каждым шагом, сокращающим расстояние от входа в самое сердце лагеря, в горле Лексы появлялся ком, а осознание всего происходящего, начинало давить на нее с невероятной силой. Ее мелко потряхивало. От глубоко засевшего внутри страха.              — Эбби… — из оцепенения, ее вывел голос Октавии. — Как ты и просила… Она стояла возле двери, чуть приоткрыв ее.              — Спасибо, Октавия, — раздался голос Канцлера из кабинета и Октавия отошла в сторону, пропуская Лексу внутрь, а после, закрывая за ней дверь. И очередной шок настиг ее, когда она увидела состояние Эбби. Заплаканные глаза, потухший взгляд, бледность…              — Добро пожаловать, Командующая… — выдохнула Канцлер, сцепив руки в замок. — Если хотите, можем присесть и поговорить… Но ни одна из них не двинулась с места. Лекса, всматриваясь в небесно-голубые глаза, такие же, как и у Кларк, и Эбби, получая от взгляда Командующей, какую-то неведомую ей ранее поддержку. А когда она увидела, как зеленые глаза подернулись пеленой слез…              — Это моя вина, — выдохнула Лекса, сквозь ком в горле. — Это я виновата в том, что с ней случилось…              — Нет, — к удивлению Лексы, покачала головой Эбби. — Вы… Ты не в чем не виновата, Лекса.              — Нет, виновата, — оборвала ее Командующая. — Это моя вина. Я не должна была оставлять ее одну. Я… Я испугалась, — выдохнула шатенка, упираясь взглядом в пол. — Все, что с ней случилось, было из-за меня… Я… Я не хотела больше причинять ей боль, но сделала все только хуже… Я бросила ее именно тогда, когда была нужна ей, как никогда… — она втянула воздух в легкие, чтобы продолжить говорить. — Я никогда не хотела, чтобы все вышло так… И… Мне так жаль, Эбби… Это полностью моя вина… Шатенка замерла, всхлипнув и почувствовав, как по щекам побежали жгучие слезы. Вот оно. Эбби слушала Командующую, не смея перебивать. Она впервые видела в этой девушке-воине, в сильном, непоколебимом лидере, ребенка. Не просто ребенка, а человека. Которого сейчас разрывало от боли и вины. И Канцлер сделала несколько шагов вперед, заключив шатенку в свои объятия. А Лекса впервые почувствовала тепло, которое пронизывало ее от уважения и благодарности к матери Кларк.              — Я не уберегла ее… — выдохнула шатенка обреченно.              — Нет, Лекса, — мягко повторила Эбби, даже не пытаясь остановить поток слез. — Все мы за ней недоглядели. Если бы я поняла ее, если бы я попыталась ее понять, все могло бы закончиться по другому. Если бы я заметила, что творилось в ее душе… Если бы все мы заметили это, все могло бы быть иначе… Но поверь, за свою жизнь, я поняла одну вещь: что сделано — то сделано. Этого не изменить, — продолжила Канцлер, все так же удерживая шатенку в объятиях. — Я всегда считала Кларк сильной. Она и есть такая. Она такая же сильная… Как и ты. Я рада, что ты оказалась рядом с ней тогда. Что ты помогла ей начать все сначала… Эбби замолчала, делая паузу, чтобы сделать вдох. Кажется, легкие начало жечь от недостатка кислорода.              — Но в том, что она сделал с собой, то, как она терзала себя изнутри, нет ее вины. Ее мучила совесть. Так же, как когда-то мучила и ее отца. И она не смогла справиться с этим одна. Не спорю, окажись ты рядом… — Канцлер вновь замолчала. — Но я понимаю тебя. Понимаю, почему ты поступила именно так. Потому что ты любишь ее. Потому, что ты хотела ее защитить… Но никто не знал, к чему это приведет.              — Но я могла бы… — начала Лекса, но была прервана Эбби.              — Мы никогда ничего не знаем наперед, Лекса, — мягко возразила Гриффин и шатенка в который раз поразилась ее проницательности. — Никто не знает, что бы было, измени ты свое решение. Ты не могла знать, что моя дочь сделает и как отреагирует. И просчитать все, к сожалению, мы не можем… — при этом, ее голос дрогнул и шатенка чуть отстранилась, заглядывая ей в глаза. — Поверь… Уж я-то знаю… И Лекса вспомнила рассказ Кларк. По ее вине, погиб человек, которого Эбби любила всем сердцем. Она, фактически, убила его собственными руками. И она явно не знала, что все обернется так.              — Помнится, ты сказала Кларк одну фразу… Мертвые в прошлом. А живые голодны, — повторила Эбби. — Так и сейчас. Хватит терзать себя прошлым, Командующая. Ни я, никто другой не винит тебя. В этом виноваты многие, те, кто просто не успел прийти ей на помощь. Ты же, сделала это.              — Но я опоздала… — выдохнула Лекса.              — Нельзя всегда прибывать вовремя, — усмехнулась Эбигейл, проронив еще одну слезинку. — Лекса, у нас осталось очень мало времени… И если… если ты хочешь с ней попрощаться…              — Она услышит меня? — пролепетала Командующая, всхлипнув, пытаясь вновь взять эмоции под контроль.              — Никто не знает… — честно ответила Канцлер. — Но ты можешь попытаться, Лекса. И я прошу тебя, если ты действительно любишь ее… Не сдавайся. Пожалуйста…              — Я попытаюсь, — прервала ее Лекса. — Я обещаю. Я сделаю все, что смогу. Эбби улыбнулась.              — Я верю в тебя, — выдохнула она. — Линкольн ждет за дверью. Он проводит тебя к ней… *** Несколько мучительных для Лексы минут, и она оказывается возле дверей, ведущих в нужное помещение. Закрыв глаза, и попытавшись успокоить сердцебиение и дыхание, шатенка положила руку на дверную ручку и, легким толчком распахнула ее, делая шаг внутрь. И пройдя чуть вперед, она замерла на месте, услышав лишь звук закрывающейся двери. Впереди, на кровати, лежала она. Бледная, без движения, глаза были закрыты, от рук, шли длинные трубки, по которым из капельниц, в кровь поступали необходимые для поддержания ее жизни препараты. Во рту, у нее тоже была трубка, присоединенная к машине, которая, судя по звукам, откачивала и вкачивала воздух в легкие Кларк. А рядом стоял противно пищащий аппарат, на котором слабо колыхалась линия и какие-то цифры, которые, как догадалась Командующая, были ее сердцебиением. И перед взглядом Лексы, все помутнело от слез. Она собрала всю волю в кулак, и подошла к кровати, не в силах оторвать взгляда от Кларк. Октавия рассказала ей, что как только они вернулись в Аркадию, Кларк потеряла сознание прямо на улице и… Больше в себя не приходила. Целый месяц она находилась в коме. Шатенка, дрожащей рукой, взяла холодную ладонь Кларк в свои пальцы и, не церемонясь, села прямо на пол, сжимая руку Небесной, смотря на ее безжизненное лицо.              — Кларк… — выдохнула она сквозь всхлип. — Здравствуй, Кларк… Это я… Лекса… — она замолчала на мгновение. Было очень непривычно разговаривать с ней, и не знать наверняка, слышит ли она ее. — Кларк… Что же ты с собой сделала… — пролепетала она. — Что я сделала с тобой… С нами обеими… — Командующая проглотила ком в горле. — Я не знаю, слышишь ли ты меня, или нет… Но я не позволю тебе сдаться. Один раз я уже это сделала. И это была самая громадная ошибка, которую я совершила в своей жизни… Ты должна бороться, Кларк. Ты тогда спросила меня, зачем, ради чего… Ради меня, Кларк. Ради себя, — шатенка мягко скользила пальцами по ладони бессознательной девушки. — Я больше не смогу жить без тебя, слышишь? Ты нужна мне. Нужна, как воздух. Я пыталась бороться с собой… Со своими чувствами. Я… Я боялась Кларк. Боялась причинить боль не только себе, но и тебе. Ты не заслуживаешь того… Что пережила я. Лекса всхлипнула, не отрывая взгляда от бессознательного лица Кларк.              — До встречи с тобой… Я существовала. Я не жила, Кларк. Вся моя жизнь, была посвящена войне. Войне с друзьями, врагами… И с самой собой. Я выживала. Я отбросила прочь все эмоции и чувства. Я думала, что никогда не позволю себе чувствовать. Это было слишком больно для меня. Это было моей слабостью… — она усмехнулась, стирая слезы. — До встречи с тобой. Ты научила меня жить. Не я тебя, а ты меня, Кларк. Ты показала мне, что значит любить. Никто и никогда не любил меня так, как ты. Ты показала мне, что чувства — это не слабость. Чувства — это сила. Самая мощная сила, которая способна побороть абсолютно все что угодно… Почему я поняла это так поздно… — выдохнула шатенка обреченно, вскидывая голову вверх, чувствуя струящиеся по щекам слезы. — Ты была права… Жизнь — нечто намного большее, чем просто выживание… И я была такой дурой, что не верила тебе… Посмотри, к чему это привело… — она сжала губы, зажмуриваясь, и наклонилась вперед, положив голову на тыльную сторону ее ладони. — Я умоляю тебя Кларк… Не оставляй меня. Я попыталась жить без тебя — у меня не вышло. Пожалуйста… — она всхлипнула. — Не бросай меня, Кларк… Ты нужна мне… Вернись ко мне… Пожалуйста… Я… Я люблю тебя, Кларк из небесных Людей… Я не смогу жить одна… Вот она, та сторона Командующей, которую буквально воскресила Кларк. Хотя нет, это была не Командующая. Это была Лекса. Лекса, которая чувствует. Которая любит. Которая боится. Но Кларк не отозвалась. И Лекса просто сильнее зажмурилась, сжав ее ладонь. Она не знала, сколько времени она просидела так, и продолжила говорить с ней, как теплые ладони легли на сотрясающиеся от всхлипов плечи. Лекса вскинула голову, и увидела рядом Эбби.              — Мне жаль… — произнесла Канцлер. — Мне жаль, Лекса… Ты сделала все, что смогла… Но боюсь… Боюсь, это все… Эбби бережно подняла шатенку с пола, а в палату вошли люди. Здесь была Октавия, Линкольн, Рейвен, Монти, Джаспер, Маркус, Беллами… Все ее друзья. Лекса все так же стояла рядом с Кларк, держа ее за руку, а теплые руки Эбби лежали у нее на плечах.              — Джексон… — хрипло выдохнула Старшая Гриффин, не отрывая взгляда от дочери. — Давай. И молодой парень, который, как и мать Кларк, был врачом, несмело подошел к аппарату с другой стороны и, сжав зубы, нажал на кнопку. В миг, машина перестала шуметь, а грудь Кларк перестала размеренно опускаться и подниматься. А через секунду, на мониторе колыхающаяся линия, превратилась в ровную, не двигающуюся черту, все цифры упали до нуля, а комнату заполнил противный писк.              — Нет… — раздался сиплый выдох и Октавия покачнулась, однако Линкольн помог ей удержаться на ногах. — Нет! И крик боли вырвался из ее губ. В глазах Лексы все резко помутнело от слез. А осознание вихрем ударило в голову. Ее больше нет. Ее колотила дрожь, и она почувствовала, как хватка Эбби чуть усилилась. По дрожи, она поняла, что Канцлер тоже не сдерживала своих эмоций. Рейвен просто отошла к стене, и сползла по ней, как и Беллами, накрыв голову руками. Монти и Джаспер просто замерли на местах, словно не веря в произошедшее. Маркус обнял Эбби, успокаивая и размеренно покачивая ее в объятиях. А Лекса просто осела на колени, все также сжимая холодную руку, Кларк, утыкаясь в нее лбом.              — Не может быть… — пролепетала она.- Нет…              — Фиксируйте время смерти… — раздался дрожащий голос Джексона и какая-то девушка, все время стоящая рядом с ним, сморгнула слезы, и поднесла к лицу планшетку с бумагами. — Время смерти… И вдруг, он замолчал, а глаза его буквально вылезли из орбит. Раздался один негромкий писк, заставляя всех тут же замолчать, лишь изредка раздавались машинальные всхлипы. Лекса замерла, резко вскидывая голову, и переводя взгляд на монитор. Линия больше не была ровной. Там отчетливо виднелся один зигзаг. А в следующую секунду, она почувствовала, как холодная ладонь, слабо, но сжала ее собственную, и она перевела взгляд на их переплетающиеся пальцы. И Кларк закашлялась, видимо, из-за трубки во рту. Джексон тут же подлетел к ней, первым отходя от ступора, отсоединяя трубку и вытаскивая из горла девушки довольно-таки длинную трубку. И она сделала первый свободный вдох, распахивая небесно-голубые глаза.              — Кларк… — выдохнула удивленно Лекса. Блондинка тут же дернулась и перевела взгляд на Командующую, не в силах сдвинуться с места от шока.              — Лекса… — выдохнула Небесная в ответ. И сколько же тепла мгновенно появилось в ее глазах. Она перевела взгляд на находящихся в палате, и заметила, шок на их лицах. Эбби, всхлипнула, просто не в силах, что-либо сказать, утыкаясь в плечо Маркуса. А Октавия осела на пол, а на лице ее появилась глупая улыбка, вперемешку со слезами. Все поняли без слов, через несколько мгновний, оставляя девушек наедине.              — Кларк… — всхлипнула Лекса, смотря в такие родные, а главное, живые и наполненные эмоциями глаза. — Я… Мне…              — Лекса… — произнесла Кларк, сильнее сжимая ладонь шатенки, и по ее щеке сбежала первая слезинка. — Я… Я все слышала… — пролепетала блондинка. — Там… Я видела свет… Я чувствовала, как меня затягивает туда… А потом, я услышала твой голос, Лекса. Я слышала… И я чувствовала, что должна идти к тебе. Я шла на твой голос, и… — она замолчала и всхлипнула. — Прости меня, Лекса… Я… не знала, как тебе тяжело… Я так перед тобой виновата… Я ничего не понимала…              — Нет… Кларк, я…              — Лекса, ты спасла меня, — прервала ее блондинка. — Я была почти мертва, а ты меня вернула. Я так сожалею, что заставила тебя страдать, моя Командующая. Прости меня за все, слышишь? Я думала, ты предала меня. Я думала, что ты не любила меня. И какой же я была дурой, раз позволила себе так думать… Она откинула край одеяла и, в рубашке, сползла на пол, садясь на колени, напротив Лексы.              — Мы обе, Лекса, — продолжила она. — Мы обе напортачили, упорно не позволяли себе любить. Мы обе этого боялись…              — Какими же глупыми мы были… — сквозь слезы выдохнула Лекса. — Какими глупыми… — и она вымученно улыбнулась. В глазах обеих блестело раскаяние, и боль, которую они наконец выпустили наружу. Боль, накопившаяся в них обеих за столько месяцев, и сейчас, они могли открыться друг другу. И каждая из них знала, что никто, кроме нее, не поймет. Никто не успокоит. Никто не заберет эту боль, кроме нее… И Лекса заключила блондинку в объятия, прижимая к себе так, словно она была готова вот-вот исчезнуть.              — Мы ведь это переживем? — робко спросила Кларк, прижимаясь к груди Командующей и вдыхая такой привычный запах. Ее запах. Запах дома.              — Конечно, — ответила Лекса, чувствуя, как слезы текут по щекам. Только вот они больше не обжигали. Впервые Лекса плакала от радости и облегчения. — Мы все переживем. Все начнем сначала… И больше, я никогда не позволю тебе покинуть меня.              — Как и я… — эхом отозвалась Кларк, отстраняясь и больше не отрывая взгляда от зеленых глаз, полных слез, как и ее собственные. — Куда бы ты не пошла…              — Я все равно последую за тобой, — выдохнула Лекса, продолжая фразу Кларк. — Что бы ни было…              — Я всегда буду рядом… — так же продолжила Кларк. — Я верю тебе, моя Хеда… Я люблю тебя, Лекса.              — И я тебе, моя Ванхеда, — она мягко провела свободной рукой по скуле блондинки. — Я люблю тебя, Кларк… И в следующую секунду, их губы слились в поцелуе, с привкусом соли, выплаканных слез обеих. Лекса, придерживая голубоглазую за шею, мягко стерла слезинку на щеке Кларк, и чуть отстранилась.              — Больше не покидай меня… — прошептала Лекса. — Никогда…              — Никогда… Я клянусь… — так же шепотом ответила Кларк, мягко касаясь своими губами, губ шатенки. Это только начало их истории. Истории, у которой так и нет определенного конца. Истории двух израненных девушек, которые нашли и исцелили друг друга. Истории двух потерянных душ, которые наконец обрели покой. Истории, длинною в вечность. Ведь Лекса была права. Смерть, это еще не конец. _______________ Примечания Автора: * — Вперед — (Тригедасленг) _______________ Что ж, мое послание Вам, дорогие читатели, не влезло в комментарий, так что, пишу здесь. Вот и подошел долгожданный (многими, думаю) конец этого фика. И, черт возьми, перечитав все написанное выше, я сидела, и просто ревела. Настолько мне жалко и нелегко заканчивать эту работу, которая, кажется, навсегда останется со мной, слишком уж сильно я к ней привязалась. Да, это моя первая работа в этом фандоме, (и, я так понимаю, не последняя, поскольку здесь, я собираюсь задержаться надолго), но суть в том, что я никак не ожидала, что у работы найдется СТОЛЬКО читателей. Я в полнейшем шоке. Дорогие мои, я бесконечно благодарна Вам, за то, что вы решились начать читать сею работу (которая мне изредка кажется полнейшим бредом, чего уж таить). Огромное и искреннее Вам спасибо за поддержку, за ваши отзывы, личные сообщения, за ваши оценки, за вашу помощь в бетировании и пинки на проду. Именно в такие моменты я понимаю, что пишу не зря. Именно за это, я бесконечно Вам благодарна. Ведь без Вас, не было бы этой работы. Спасибо всем тем, кто был со мной с самого начала, и тем, кто присоединился уже в процессе. Просто знайте что все Вы — чудо^^ Итак, к сожалению, пришло время поставить статус «завершен» для этой работы. Возможно, я выложу еще и небольшой эпилог, ну, а пока что… Пока что, пора заканчивать. Надеюсь, мы с Вами увидимся в других работах: 3 Может, мы встретимся вновь. Как и всегда, Ваша, Лиса^^