***
— Майкл, рада тебя здесь видеть, — Лайза Минелли расцеловала друга в обе щеки. — Прекрасно выглядишь, Лайза, — улыбнулся Майкл. — Я не особо хотел приходить, но Лиза настояла. — А, значит, это правда, что говорят, — посмотрела актриса в сторону, где мисс Пресли разговаривала со своими знакомыми. — Что говорят? — спросил Майкл. — Что вы с ней встречаетесь. — Мы не встречаемся! Мы просто друзья, — отрицательно покачал головой он. — Да? — искренне удивилась актриса. — А мне кажется, мисс Пресли вполне ясно хочет быть не просто другом. Во всяком случае, слухи о вашей тесной дружбе уже поползли по нашей тусовке. — Лиза-Мария очень яркая, талантливая и милая. Мне интересно с ней общаться, но говорить о каких-либо отношениях ещё рано, — Майкл тоже следил за своей спутницей со стороны. За этот месяц они с Лизой сдружились. Она с детьми несколько раз приезжала на ранчо и даже ночевала там. Они встречались в кафе, ресторанах. Женщина была несколько раз на студии, и даже после дружеского спора записала песню. Вот и на эту вечеринку Майкл попал, проспорив Пресли. Он понимал, что Лиза, всё ещё переживая трудный развод, просто не готова к новым отношениям. А готов ли он сам? Его полностью устраивала некая дружба с налётом невинного флирта, случайных улыбок и касаний. Ему нравилось это, потому что он полностью контролировал происходящее и понимал, что такая женщина, как Пресли, вполне может ему подходить, так как она прекрасно знает, что такое слава и какое тёмное у неё закулисье. — А как там твоя птичка? Ханна, кажется? Давно о ней ничего не слышала. Майкл вздрогнул от упоминания о Ханне. Вьюрок сбежала с ранчо, оставив записку. Он понимал и этот побег, и её замешательство, и то, что их телефонные разговоры свелись к минимуму. Внутренне ему было неприятно, даже обидно от такой реакции, но и сам он сбежал от тех неясных чувств, что будила в нем девушка, словно мантру повторяя: «Она ещё ребёнок». — Ханна в Лондоне, на съёмках у Лукаса. — Оу! Это тот самый долгострой с Боуи?! — спросила Лайза. — Значит, малышка снимается с самим Боуи. Повезло же ей, — вздохнула женщина. — Повезло? — не понял Майкл. — Ну, он же такой секси, — кокетливо улыбнулась Минелли. — Впрочем, как и ты, дорогой. Ой, помню как однажды я закрутила роман со своим партнёром по съёмкам. В общем, он был очень горяч… Актриса углубилась в воспоминания, но Майкл её уже не слушал. Перед глазами снова встали тот вечер и робкий поцелуй, от которого он тогда получил столько чувственности, сколько, иной раз, не могут дать и самые искусные ласки. Джексон проматывал в голове всё, что он помнил о Дэвиде Боуи. Да, Майкл, как никто, знал, насколько журналисты любят искажать и преувеличивать любые слухи, но от одной только мысли, что Боуи может заинтересоваться Вьюрком, кулаки сжались сами собой, а внутри всё заклокотало. Хотелось немедленно уехать отсюда, нанять самолёт и полететь в Лондон. Он даже шагнул в сторону выхода. — Майкл?! — вопросительный окрик подошедшей к нему Пресли, заставил очнуться от уже представшей перед глазами картины его приезда на съёмочную площадку к Ханне. — Куда ты? — Лиза, прости, мне нужно уехать. — Уехать? Куда? Мы недавно пришли, но если у тебя дела… Что-то срочное? — Срочное? Да, то есть, нет, — вспышка ревности прошла, и сейчас ему самому казалось нелепым лететь в другую страну и вмешиваться в съёмки фильма. Из-за чего? Из-за того, что он приревновал Вьюрка? Ханна бы не поняла и уж точно не простила бы такого вмешательства. «Майкл, ты сходишь с ума!» — покачал он головой. Нужно было выкинуть из головы ненужные мысли о Ханне. Нужно занять себя работой, песнями, новым шоу. Нужно уметь держать себя в руках, но сейчас он действительно хотел уехать. — Лиза, если хочешь, ты можешь остаться. Я хочу поработать в студии. — Майкл Джексон и его музыка, — улыбнулась Пресли, подходя к нему ближе и довольно вольно кладя свои руки ему на плечи, обнимая за шею и заставляя чуть склониться в свою сторону. — Иногда я думаю, а найдется ли в этом дуэте место для третьего? Что скажешь, Майкл? Майкл видел, что Пресли уже выпила несколько бокалов, поэтому и позволяет себе такой откровенный флирт с ним на глазах у жаждущих новых сплетен присутствующих. Это было неприятно. Он осторожно расцепил её руки и убрал со своей шеи, нежно поцеловав: — Всё возможно, Лиза, — его голос стал наигранно томным, нежным, от такого бегут мурашки по спине. — Но не для целой толпы, — закончил он фразу твёрже и отпустил её руки. — Всем приятного вечера, — махнул он остальным присутствующим и, развернувшись, зашагал к выходу.***
Строгий серый Лондон, словно одетый в осеннее твидовое пальто, очень отличался от яркого, жаркого и всегда сверкающего всеми красками жизни Лос-Анджелеса. Ханна и не представляла, как отвыкла от английского прохладного лета, кутаясь сейчас в своё пальто, но всё же наслаждаясь видом Темзы и главных достопримечательностей города: галереи Тейт-Бритн, здания Парламента и Биг Бена, обелиска из Гелиополя под названием «Игла Клеопатры», — всё это было знакомо Ханне с рождения. Она вдруг вновь ощутила себя маленькой девочкой, спешащей в школу, как раз по этой набережной. Вот сейчас её раздражённо окликнет отец или возьмёт за руку Дон. — Не замерзла? — спросил Боуи, привлекая к себе внимание. Он стоял на несколько шагов впереди, провожая взглядом кораблики, катающие туристов по реке. — Нет, — покачала головой Ханна. — Просто, словно окунулась в детство. Знакомые улицы, виды, звуки, запахи. Недалеко отсюда моя школа. — Я тоже жил в Лондоне до окончания школы, а потом переехал в Йоркшир, — согласно кивнул Боуи. — В Йоркшир? — удивилась она, не совсем понимая, что было делать такому человеку в таком захолустье. — Да, на ферму, но эта история не для таких милых, маленьких ушек, — ухмыльнулся Дэвид, видя, как Ханна смущённо краснеет. — Что с тобой сегодня? И это не просто усталость. Что я точно успел про тебя узнать, так это то, что ты можешь играть, даже падая от усталости. Мне кажется, что ты скоро освоишь игру во сне и станешь первой актрисой-лунатиком. Сегодня ты словно была не там, не на площадке, и явно не со мной. Ханна поморщилась. Да, сегодня она явно была не в форме. Они как раз играли ту сцену, последнюю сцену в лабиринте. Сначала всё было в порядке, но потом. Как только они подошли к тому диалогу на вершине башни, и как только Дэвид произнёс свои первые реплики, Ханны зависла. Она словно заново окунулась в тишину гостиной, и перед ней уже стоял не Джаред и не Боуи. Образ Майкла всплывал в памяти, возвращая именно в тот вечер, и все эмоции, чувства, от которых хотелось сгореть от стыда и одновременно испытать заново, затопили её сознание. Она уже не слышала ни указаний режиссёра, ни реплик партнёра. В результате на эту сцену потратили чуть ли не тридцать дублей и осушили чашу терпения Лукаса. Видимо поэтому он сегодня отправил главных актёров фильма «проветрить голову» в город. Ханна чувствовала, что ей нужно с кем-то поговорить обо всем этом, иначе она просто сойдёт с ума. Она взглянула на Дэвида, который всё ещё ждал ответа. — Дэвид, ты знаешь Майкла Джексона? — Покажи мне хоть одного человека, который не знает Майкла Джексона, — засмеялся Боуи. — Но если ты имеешь в виду личное знакомство, то да, я познакомился с Майклом, когда ему было примерно столько же, сколько тебе сейчас. Он пришел на мой концерт. Ханна удивилась, подняв брови. Ей сложно было представить Майкла-подростка в зрительном зале, для неё он всегда был тем, кто выступает на сцене. — Я знаю, что и ты знакома с Майклом, — продолжил Дэвид. — Джордж что-то говорил о том, что он вывел тебя на сцену. Что-то о том, что ты его маленький вьюрок, — в голосе Боуи звучало непонимание. — Маленький Вьюрок, — повторила Ханна, грустно улыбаясь. — Это долгая история. — Мне кажется, что у нас достаточно времени, — ответил Дэвид, предлагая девушке руку. Она послушно взяла мужчину под руку и сделала первый шаг: — Мне было десять лет, когда мы переехали в Америку…***
— Да уж, забавная история, — покачал головой Дэвид, делая глоток кофе из чашечки. Они сидели на открытой веранде небольшого кафе. Люди вокруг посматривали на них с неверием и восторгом, самые смелые подходили взять автограф у Боуи. Ханну же скорее всего воспринимали как новую молодую подружку артиста. — Вьюрок, — Дэвид словно пробовал слово на вкус, рассматривая Ханну. — Да, Джексон как всегда точен. Ты действительно Вьюрок, маленькая, бойкая птичка. — Не поверишь, как я устала быть «маленькой, бойкой птичкой», — звонко стукнула ложечка по краю креманки, из которой ела мороженое Ханна.— Майкл не хочет видеть, что я уже не та десятилетняя малышка. — Ты действительно ещё очень юна, — Ханна скривилась от этих слов Боуи, — но признаю, не ребёнок, далеко не ребёнок, — поднял он руки в знак того, что не собирается с ней спорить. — Что же мне делать? — Ты вправе меня не послушать, малышка, но с высоты прожитых лет, хочу тебе сказать: такой недостаток, как молодость, быстро исчезает. Боуи расплатился по счёту, мило улыбаясь официантке. Ханна встала вслед за ним. — Знаешь, я не слишком хороший советчик в сердечных делах, — улыбнулся Дэвид. — Я сам успел наломать немало дров в своём первом браке и попробовать многое из того, что ты просто обязан попробовать в юности, — рассмеялся Боуи, хитро подмигнув девушке. — Нет, дорогая, ты не подумай, я совсем не подстрекаю тебя начать пробовать опасные вещи и вещества. Небо окрасилось в цвет олова. Облака повисли низко, грозя вот-вот разразиться не по-летнему холодным дождём. Боуи замолчал, подняв лицо к небу, словно пытаясь поймать первую дождевую каплю. — Её зовут Иман, — тихо произнёс он, словно это имя было именем какого-то божества. — Когда я встретил её, то в ту же минуту придумал имена нашим будущим детям. На нашем первом свидании я не мог слова сказать, настолько волновался. Ханна слушала Дэвида с широко открытыми глазами. Лицо артиста в этот момент засветилось каким-то необыкновенным светом. Если она также выглядит, когда думает о Майкле, то неудивительно, что Дженни так быстро всё поняла. — А что дальше? — тихо спросила Ханна. — Она стала вашей женой? Боуи посмотрел на Ханну, словно только что вспомнил, что она тут, и, улыбнувшись, покачал головой: — Нет. Понимаешь, репутация это не просто слово, а создал я её себе, мягко сказать, не слишком надёжную, но я не отступлю, я точно знаю, что делать. — Что? — затаив дыхание, спросила Ханна. — Есть одно кольцо во Флоренции… — загадочно произнёс Боуи. — Так что всегда нужно верить, что ты найдёшь свою любовь, своего человека на всю жизнь. А если уж встретила, то не отступай, — приобнял Боуи девушку, потрепав макушку. — Майкл не глуп, но очень осторожен, недоверчив, слишком много людей использовали его доброе сердце. — Но он знает, что мне можно доверять! — Возможно, он не доверяет себе, — пожал плечами Боуи. — До конца съёмок здесь осталось дней десять. Если, конечно, ты не собираешься снова саботировать их? — иронично посмотрел на неё Боуи, шутливо поддразнивая. — Я добралась до города Гоблинов по ту сторону стены, — продекларировала Ханна. — Неужели вы думаете, Ваше Величество, я отступлю сейчас? — шутливо сделала поклон Ханна. Первая капля дождя со стуком разбилась о каменную мостовую. Вслед за этой, первой сорвавшейся с небес каплей, последовали другие. Боуи поднял воротник пиджака и взметнул руку вверх, ловя чёрный кэб. Автомобиль подъехал практически сразу, позволяя им спрятаться от дождя.***
Ханна была счастлива вернуться в Америку. Лукас сделал небольшой перерыв в два дня, чтобы дать актёрам прийти в себя, а остальным подготовить декорации для дальнейших съёмок. Сыграть осталось не так много: несколько сцен для начала и финала фильма и ещё одна, самая красивая и даже романтичная сцена фильма — бал из сна Сары. Эта же сцена оказалась для Ханны самой волнительной и сложной. Они с Дэвидом должны были вальсировать среди остальных «гоблинов», разыгрывающих людей. Со вчерашнего дня они начали репетиции вальса, но Ханна была не особо сильна в парных танцах и ещё… Она сама не понимала, начинает ли ныть когда-то травмированная нога на самом деле, или это лишь застарелый страх играет на её нервах, но результат был один: она ошибалась. — Так я скоро тебе все ноги отдавлю, — ругалась на себя Ханна после очередной неудачи, растирая уставшие после репетиции мышцы, и виновато смотрела на Дэвида, который сидел рядом. — Я ожидал, что самым плохим танцором на площадке буду я, но ты решила и тут не сдаваться без борьбы. Ханна лишь горестно вздохнула: — Я знаю, что ты прекрасно танцуешь, — покачала головой девушка. — А вот я, кажется, разучилась и не совсем понимаю, что мне делать. — Может, просто довериться мне, позволить вести? — повторил Боуи слова хореографа, что та говорила им каждую репетицию. — Поверь, я стараюсь, — пожала плечами Ханна. — Ты ещё не встречалась с Майклом? — перевёл тему Боуи. — Нет, — покачала головой Ханна. — Только не говори, что ты и сейчас будешь скрываться от Джексона, словно шпион, — подтрунивал над ней Дэвид. — Как по мне, то, что вам сейчас обоим действительно нужно, так это как раз встретиться и поговорить, прошло ведь три месяца? — Практически четыре, — поправила его Ханна. — Тем более. Ты соскучилась по нему. Он соскучился по тебе. Да и кто поможет тебе с танцем лучше, чем Майкл? — хитро подмигнул он ей. Ханна не могла с этим поспорить, да и если честно, ужасно соскучилась по Майклу. Ей так захотелось увидеть его, рассказать обо всем: о съёмках, о Дэвиде, о Доне. При малейшей мысли о брате холодные волны страха снова накатили, заставляя задержать дыхание. Ханна старалась отстраниться от негативных эмоций. Легче всего и лучше всего, конечно, помогала работа, но и здесь было не всё гладко. — Да, я поеду в Неверленд, — ответила Ханна Дэвиду. — Хочешь со мной? Я думаю, Майкл будет рад тебя видеть. — Как-нибудь в другой раз, Вьюрок. Ханна лишь рассмеялась, покачав головой, понимая что Боуи тоже привык называть её этим прозвищем. — Пока, Дэвид. — До встречи.***
Ханна с волнением перешагнула порог особняка Майкла. Она боялась снова встретить тут счастливое семейство в составе Пресли и её детей, но дом встретил непривычной тишиной. Ханна даже испугалась, что дома никого нет, но тут в холл вышла Мария. — Ханна?! Дорогая, ты вернулась со съёмок! — Здравствуйте, Мария, — радостно улыбаясь она. — А Майкл дома? — не удержалась Ханна от вопроса. — Да, он в библиотеке, — махнула женщина в сторону закрытых дверей. Ханна посмотрела в указанном направлении и почувствовала, как быстро застучало сердце. — Я пойду? — зачем-то спросила она у Марии: странная робость и страх увидеть Майкла сковали все мышцы. — Конечно, — не понимая всей этой её робости, ответила та. — Он соскучился по тебе. Ханна шагнула к дверям. — Ужин будет скоро готов, — уже вдогонку сказала Мария. Ханна молча кивнула, осторожно взялась за ручку двери и повернула. Майкл сидел в кресле и читал книжку. По обложке Ханна тут же узнала её. Она тихонько прошла вперёд, наизусть рассказывая диалог Питера Пэна и Вэнди, который помнила ещё со времён постановки мюзикла: — Я живу среди пропавших мальчишек. Их не зря так зовут. — А кто они? — Дети, выпавшие из коляски, когда няня зазевалась. Кого за неделю не хватятся, отправляют в Неверленд. — И девочек — тоже? — Девочки слишком умны, чтобы выпасть из коляски. Майкл тут же поднял голову и широко улыбнулся. Отложив книгу, он вскочил на ноги и, быстро преодолев расстояние между ними, сгрёб Ханну в объятия: — Вьюрок, ты вернулась?! Когда? Ханна резко выдохнула, обняв Майкла в ответ. И снова мурашки и тепло, что растекаются по телу. Ладони сами собой провели по гладкой ткани рубашки, а пальцы запутались в чёрных кудряшках волос. От этого прикосновения ладонь словно опалило жаром, и Ханна отдернула руку и осторожно высвободилась из объятий. — Несколько дней назад, — призналась она. — И не сообщила, — покачал головой Майкл. — Прости, — виновато улыбнулась Ханна. — Работы много, съёмки ещё не закончены, мы каждый день репетируем. — Оу! — Майкл присмотрелся к Вьюрку: синяки под глазами, бледность. — Выглядишь уставшей. — Я вчера плохо спала, — провела Ханна пальцами под глазами, словно желая стереть все следы усталости с кожи. — Пойдем ужинать, и ты мне всё расскажешь, — обнял он её за плечи, разворачивая к двери.***
Вернувшись домой, Ханна застала там только отца. — А где мама и Дон? — На приеме у врача, — холодно ответил отец, словно едва переступив порог, дочь уже успела чем-то провиниться перед ним. Ханна не обратила внимания на тон отца: — Что случилось? — То, что твой брат непроходимый идиот, — рыкнул Артур. Ханне больше ничего не удалось добиться от находящегося не в настроении отца. Расспрашивать его дальше, рискуя нарваться на скандал, не хотелось, поэтому ей оставалось только ждать. Ждать пришлось недолго. Мама и Дон приехали где-то через час. — Ханна, солнышко, ты уже дома, — обняла ее мама. — Я думала твой самолёт будет только вечером, хотела испечь твой любимый пирог. Ханна практически не слушала, что ей говорит мама. Она знала, что так женщина ведёт себя только в приступах сильного волнения. Если мама вдруг начинает хвататься за всё подряд или тараторить без умолку, значит происходит что-то страшное. Ханна не отрывала взгляда от слишком тихого и слишком бледного брата. — Привет, Ханна, — улыбнулся он, но как-то устало. — Привет, Дон, — эхом отозвалась она, хотя на самом деле ей хотелось закричать, затопать ногами и потребовать, чтобы ей сейчас же, сию минуту объяснили, что происходит. Ей, конечно, всё объяснили, но чуть позже, и привычно сидя на кровати брата, Ханна слушала, сцепив пальцы и сжав зубы от тревоги. — Да это всё мама, — отмахнулся Дон, — развела панику на пустом месте. Видишь ли, температура у меня держится вторую неделю. При том, что и температура не такая уж и высокая 99,14 °F. — Две недели, — повторила Ханна. — Почему мне никто ничего не сказал?! Я же звонила почти каждый день. — Чтобы и ты развела панику на пустом месте? Я сдал все анализы, если что-то есть, то они покажут, а пока, прошу, не надо этого скорбного взгляда, — фыркнул Дон. — Расскажи лучше, как там Лондон? Каково это — работать с Лукасом, а с Боуи? Как тебе Боуи? Он делал какие-нибудь странные вещи на площадке? — Да, конечно, пил виски и занюхивал порошком, — поддразнивала Ханна брата. — И мы все вели себя странно, сказку же снимаем. Ханна увернулась от небольшой подушечки, которую Дон бросил в неё, и показала язык. — А если серьёзно, то Дэвид совсем не такой, каким может показаться по своим песням и клипам. Он интеллигентный, образованный, мудрый, — стала перечислять Ханна, вспоминая их разговор во время прогулки по Лондону. — Ты говоришь о нем, как об «истинном джентльмене», — поморщившись, ответил Дон, который тоже с самого детства слышал от отца о правильном поведении и истинной английской воспитанности. — Да, — кивнула Ханна, — но при этом он не сноб и умеет веселиться, у него отличное чувство юмора. Сейчас, подожди, — спрыгнула Ханна с кровати и побежала в свою комнату. Вернувшись через несколько минут, Ханна протянула брату фотографию: — Я же обещала тебе автограф Джорджа Лукаса и даже немного больше. С фотографии на Дона смотрели Лукас и Боуи, широко улыбаясь, даже смеясь над чем-то, а внизу были две размашистые подписи с пожеланиями. — Ух, ты! — воскликнул Дон. — Просто супер! Я же не серьёзно просил, даже не думал, что ты… Дон обнял сестру, и Ханна вздрогнула, ощутив кожей, насколько он горячий. Мысль о том, что мама может не так просто паникует, холодом ударила по сердцу.***
— С Доном всё будет хорошо, — выслушав Ханну, ответил Майкл. — И он прав, не стоит паниковать заранее, но если вдруг понадобится помощь — деньги, врачи, лекарства — всё, что угодно… — Спасибо, — поблагодарила Ханна, — надеюсь, ты прав, и мы зря разволновались. И я хочу тебя действительно кое о чём попросить. — Порепетировать? — шутя спросил Майкл, посмотрев на Вьюрка с любопытством. Ханна отвела взгляд, вспомнив тот вечер, но всё же взяла себя в руки: сегодня она не собиралась отступать и прятаться. — Почти. Пойдём в танцевальную студию? — Хорошо, — кивнул он.***
Ханна подошла к магнитоле и вставила кассету с записью именно той мелодии, под которую они с Боуи танцуют. — Так что случилось? — спросил Майкл, останавливаясь в дверях. — В фильме есть сцена бала, — шагнула в сторону Майкла Ханна. — Мне сложно, я не знаю, могу ли я танцевать. — Нога? — тут же понял Майкл, взглянув на ноги Ханны. — Болит? — Нет...да...не знаю, — покачала головой Ханна. — Я просто не знаю. Мне страшно, я боюсь и ошибаюсь. Она взглянула на Майкла, грустно улыбнувшись: — Поможешь? Он посмотрел на Вьюрка растерянно: — Ханна, я не танцую парные танцы. Я просто не умею. Я всегда танцевал и придумывал танцы так, как чувствовал. Никаких вальсов, танго, фокстрота. Ханна улыбнулась этой его совершенно детской растерянности. Она видела, как Майкл чувствовал музыку: он всегда пританцовывал, когда её слышал, даже, казалось, не замечая этого, и Ханне просто не верилось, что есть какие-то танцы, что ему неподвластны. Ханне казалось, что сама музыка подчиняется ему. — Вальс это несложно, — ответила она. — Я могу научить. Эти шаги и повороты вбивают мне в голову уже две недели, но я не могу почувствовать себя спокойно, уверенно. Почувствовать себя в безопасности, в праве на ошибку, — говоря всё это, Ханна медленно подошла к Майклу и протянула ему руку. Он посмотрел сначала на протянутую ладонь, затем на чуть склонённую голову и робкую улыбку девушки. — Всегда любил учиться чему-то новому, — принял он её руку. Они вышли на середину зала. Майкл шутливо поклонился. Ханна рассмеялась и сделала книксен. Майкл улыбнулся и в следующий миг стал серьёзным. — Эту руку сюда, — Ханна взяла ладонь Майкла и положила себе на талию, — а эту — сюда, — она переплела свои пальцы с его. Сама положила ему руку на плечо и перевела взгляд на ноги: — Сейчас я сделаю левой ногой небольшой шаг назад, а ты поставишь правую ногу вперёд, на место моей ноги. Майкл кивнул и сделал всё, как говорила Вьюрок. — Теперь ты левой ногой делаешь шаг вперёд и чуть поворачиваешься по часовой стрелке, — подсказала она следующее па. Майкл довольно быстро уловил технику танца, но всё же его раздражало, что каждый раз приходилось помнить обо всех шагах. Это ограничивало, уничтожало какое-то волшебство, но ради Вьюрка он был готов и на это. — Попробуем с музыкой? — остановившись у зеркала, спросила Ханна. — Давай, — согласно кивнул Майкл. Ханна подошла к магнитоле, и по залу тут же поплыли мелодия и голос Боуи, поющий о любви. — Дэвид? — удивился Майкл, мгновенно узнав певца. — Он написал практически все песни к фильму, — останавливаясь возле Майкла, ответила Ханна. Его рука уже сама собой обхватила её талию, вторая чуть сжала ладонь, и они сделали первое па. Сейчас всё было удивительно легко. Они скользили по залу, совершая повороты и шаги. Майкл живо представил Ханну в образе прекрасной принцессы, в сверкающем платье и с украшениями в волосах. Он чуть крепче прижал её к себе, продолжая вести в танце. Вальс начинал ему нравиться, он начинал понимать его волшебство. Волшебство покрывшихся румянцем щёк, сверкающих глаз, смотрящих прямо в его глаза, чуть приоткрытых губ, что так соблазнительны и преступно близки к его губам… Рука сама собой отпустила талию, нежно прошлась вверх по позвоночнику и остановилась на шее, наслаждаясь нежностью кожи под пальцами и ловя лёгкую дрожь. Дыхание Ханны мгновенно сбилось от этой неожиданной ласки, мурашки пошли по коже, захотелось придвинуться ближе, и она даже качнулась в сторону Майкла, а взгляд опустился вниз, на его губы, совсем как в тот вечер. Было удивительно, что они до сих пор не сбились с ритма, не совершили ошибку, так как сейчас в голове у Майкла было лишь одно желание — коснуться своими губами её губ. Поцелуй он её сейчас, то совершит преступление сразу в нескольких штатах, но не поцелуй он её… Музыка закончилась, а они так и застыли, не двигаясь. Ладонь Майкла перешла с шеи, медленно прошлась по скуле, заставляя девушку приподнять подбородок. Ханна закрыла глаза, наслаждаясь этой нежностью, а её пальцы чуть сильнее сжали его плечи. Казалось, вот ещё миг и он решится, и он поддастся этому чувственному искушению. Боль в ноге, как выстрел, заставила Ханну резко отстраниться и согнуться, чуть не падая. Если бы не рука Майкла, удержавшая её, то Ханна упала бы на колени. — Вьюрок! — он подвёл ее к скамье, стоящей у стены. — Садись. Быстро освободил ногу от обуви и носка: та дрожала мелкой дрожью, а мышцы словно стали камнем. — Судорога, — сказали они хором. Майкл осторожными движениями начал разминать застывшие мышцы. Массаж снимал скованность, и боль уже практически ушла. Ханна, облокотившись о стену, наблюдала за сидевшим перед ней Майклом. — Спасибо, — тихо сказала она. — И всё-таки она болит. — Это просто судорога, — покачал он головой, — и появилась она после танца. Может просто от напряжения и необязательно, что повторится вновь. — Может быть, — покачала Ханна головой, не зная, чем огорчена больше: тем, что травма всё-таки дала о себе знать, или тем, что волшебство, возникшее между ними, растаяло. Ханна посмотрела на Майкла, который массировал её ногу и чуть хмурился каким-то своим мыслям. Она практически была уверена, что он был готов её поцеловать, по-настоящему поцеловать. Что-то в его взгляде, в его движениях, в том, как он держал её в танце, слишком близко, слишком собственнически, говорило об этом, но момент был упущен и вряд ли повторится вновь. — Тебе нужно отдохнуть, — Майкл осторожно обул Вьюрка, заканчивая массаж. — Завтра, если хочешь, можем порепетировать ещё. Ханна встрепенулась, не ожидая такого предложения: — Конечно! И ещё кое-что… — Да? — внимательно посмотрел на неё Майкл. — Ты приедешь на съёмки бала? Я правда ещё не знаю, когда они точно будут, но… — Тебе будет легче, если я буду там, — закончил за неё Майкл, понимающе кивнув. — Я обещаю приехать. А сейчас, пойдём домой, Золушка. — В кедах, — рассмеялась Ханна, принимая его руку. Когда ладонь Майкла слегка сжала её, переплетая пальцы, Ханна вздрогнула от ощущения тепла и мурашек, растекшихся по коже. Волшебство продолжалось…