По рукам живым

Сжимаешь его изо всех сил – руками и ногами, он должен сказать – хватит, должен сказать – полегче, но он не говорит, никогда, беспорядочные, отчаянные движения, он вколачивается в тебя, долгая судорога переполненного тела, прижимается к тебе – весь – и он внутри тебя, целиком, вздрагивают его руки, мелкая рябь по мокрой спине, он стонет тебе в волосы, длинно, ранено, тугие мышцы под твоими мягкими ладонями, потом напряжение рассеивается, а ты беспомощно трешься о его бедра своими, тебе не хватило. Он обратно включается. У тебя внизу живота засос останется. А так щекотно. Когда всасывает в рот твой клитор, вверх по ляжкам – сухая, горячая волна, его язык – тоже горячий, шершавый, когда он проскальзывает в тебя, прошибает дрожь, потом вместо него два пальца – - Давай три. Он тебя опять щетиной натрет. Это не больно, но ощущение – напоминание о том, как было, - с тобой потом постоянно, весь следующий день, два. Его голова бритая. Затылок, в поту остывшем, так быстро согревается под твоей рукой. У тебя глаза влажные. Тебя слышно – слишком. Он тебя на живот перекатывает, накрывает своим весом, его член, обмякший наполовину, между твоих ягодиц, его ладонь – у тебя между ног, сильная, теплая, прижимаешься к ней, он тебя ласкает, в твои движения попадает один в один, двигает рукой быстрее – стоит тебе ускориться, другую его руку подсовываешь под грудь, он сжимает, всерьез, тебе нравится, когда почти больно, когда напор стопроцентный, больно – всерьез – он уже не делает, быстро выучил меру, за шею тебя прикусывает, господи – - Денис – Он целует тебя. Если бы только он сейчас снова в тебя вошел – Если – - Ден… Дает перевернуться, когда обнимаешь его, он гладит по голове, потом накрывает твою ладонь, когда трогаешь себя, быстро добиваете до второго, но это уже так, остатки сладки, ты целуешь его плечо – а через секунду его уже нет рядом, тает его тепло у тебя на коже, откатился на свою сторону, утерся своей футболкой, передает тебе, сложив чистой стороной. Закуривает. Славка его полгода задрачивал, чтобы не курил лежа и не курил на ночь, он единственный, кто у вас реально засыпал с сигаретой. Дает тебе затянуться, возвращаешь назад, тебе курить после секса никогда не нравилось – ты даже удивлялась, кто так делает и почему это штамп. Он дым выпускает через ноздри, глаза закрыты, его волшебные ресницы, трагическая, лиричная линия его переломанного носа. Ведешь кончиками пальцев по вене у него на предплечье, тянешься его в висок поцеловать, улыбается неловко: - Минут десять дай мне только? - А? - Я подзаебался за сегодня просто. Не получится сразу, как бы, ты прости, пожалуйста. - Я не про то – Ты его с толку сбила. Он мучительно понять не может, чего ты хочешь от него. - Тебе – не приятно тебе, когда трогаю? - Нет. - Тогда можно я дальше буду? Ну – не чтобы, я тоже больше не хочу пока, - просто. Просто буду – любить тебя? «И ты меня – если захочешь». Он пряди влажные за ухо тебе убирает, мелкие, тревожные движения его пальцев длинных. Нервничает. Ты целуешь родинку у него на щеке. Все время хотелось, пока на него смотрела. Тянет на грудь к себе. От лопаток до пояса тебя окутывают его прикосновения невесомые. Так будет жаль, так будет зря – если он никогда не узнает толком, сколько нежности у тебя для него, сколько слов, сколько хуйни бабской, сколько любви беззаветной. Как поделиться – не знаешь. То ли все и так ясно, все уже сделано, то ли где-то ошибка системная, и все в пустоту уходит, мимо него. У него шрам на боку, зажим в плечах, позвонок торчит у шеи, волоски светлые, легкие на руках, вы ногами переплетаетесь, ему спать хочется, он уже все, уже выпадает на середине поцелуя, под него перетекаешь, его голову к себе на плечо укладываешь, отдыхай, ничего, потихоньку его укачиваешь – - Красивый. Чудесный. Хороший мой. Выписать бы это на его коже влажной, строчками поверх строчек, чтобы больше не мог ни забыть, ни отбросить. Пишешь пальцами жадными – у него на боках и на лопатках, на тонкой, мягкой коже шеи расслабленной, на руках обессиленных – Вибрация по его телу – как от блокера под напряжением, на кассу автоматов платежных такие вешают. - Ден?.. И второй раз. Простыню – прямо под локтем твоим, - так в комок сгреб, что костяшки белые. - Не делай больше… - Ден… Хочешь голову ему поднять, в лицо заглянуть, но он воздух ртом хватает, его колотит, ты его сильней к себе притягиваешь, он не отталкивает – значит, так не хуже, значит, правильно делаешь? - Все хорошо, хорошо, я с тобой – - Не надо. Он тяжело, в два приема, сглатывает, и ты ждешь, что его вырвет. На руках приподнялся, руки ходят ходуном, он снова вздрагивает, импульс тебе передается, его так мощно тряхнуло, что тебе страшно, а потом, когда его отпускает, тебе кажется, что он плачет, плечи дрожат, но он лежит лицом в матрас, и ты не смотришь, ему не понравится. Голос ровный, неправдоподобно, когда говорит тебе наконец: - Ты с калекой живешь. Тебе нужен другой мужчина.