Как обычно

      Маленькому Пхичиту нравится, что люди считают его хорошим и добрым мальчиком, и он старается таким же и оставаться. У него три чудесных хомячка, любящие родители и страсть к фигурному катанию, и этого ему достаточно для полного счастья. Пхичит никогда не плачет, никому не доставляет проблем, а смех у него похож на звон серебряных колокольчиков весной.       Юри другой. Чуланонт понимает это с первых дней знакомства, когда Челестино с улыбкой знакомит их, двух своих самых перспективных фигуристов. У пятнадцатилетнего Юри волосы цвета вороньего крыла, теплые карие глаза и скромная взволнованная улыбка. Ему все равно, что о нем думают взрослые и как часто хвалят. Когда Юри катается, он будто превращается в другого человека, что одновременно пугает и завораживает. Но когда Пхичит падает, он не смеется — смотрит сочувствующе и помогает.       Юри не для него. Это Пхичит понимал и в одиннадцать лет, понимает и сейчас, в двадцать. Кацуки ненавидит соцсети, шумные места, быть в центре внимания и кошек. Любит совершенно отвратительный зеленый чай, оливки, фаршированные креветками и противный запах дыма. А еще у него странная, почти болезненная привязанность к Виктору Никифорову, живой легенде фигурного катания.       Пхичит ничего из перечисленного не любит, чай он пьет ягодно-ванильный и обязательно черный, а время, которое не тратит на фигурное катание, посвящает инстаграму. У него нет столько сил и амбиций, как у взрослого Юри — только врожденный талант к прыжкам и любовь к спорту. Маленькому Пхичиту совсем не хочется дружить со старшим напарником.       Поэтому Юри совсем необязательно знать, как трепещет сердце, когда они вместе в сотый раз пересматривают «Короля и Фигуриста» или, как обычно, смеются над старыми фотографиями Чао-Чао в спортивном трико. И уж точно Юри никогда не узнает о том, что иногда, когда он спит, Пхичит может сидеть до трех часов ночи, вглядываясь в его лицо.       Пхичит верит, может быть, слишком наивно, что любовь — это та же дружба, и одного без другого в принципе нет, поэтому он просто живет, до конца запутываясь в этом самообмане. У него мурашки по коже бегут, когда Юри называет его солнышком, внезапно обнимает или выкладывает их совместные фото с сердечками. Чуланонт болен, болен смертельно и до тоски безнадежно.       И все становится просто, когда, поймав взгляд Юри, направленный на Виктора, Пхичит видит собственные чувства. Скорее всего, это нормально — просто он в этой ситуации третий лишний. Как эти отрицательные герои из мелодрам, которые мешают влюбленным быть вместе. И даже то, что настоящий мир это не фильм, не спасает от того, что концовка будет одинаковая.       Именно поэтому он не ввязывается, оставляет их наедине, фотографирует, счастливо улыбаясь и обещая быть свидетелем на свадьбе, крестным детей и… Да неважно — кем. Лишь бы быть рядом. Кто еще, если не он, солнечный мальчик, справится с этим?       Справляется: смеется, как обычно, поздравляет громче всех, когда Виктор целует Юри на глазах у всего мира под вспышками телекамер. Пускай вместо сердца пульсирующая дыра, скрытая костюмом, а что глаза подозрительно покраснели — так это, наверное, от переутомления.       И хотя не с кем теперь смотреть «Короля и Фигуриста» до глубокой ночи, кровать напротив неприятно пустует, а в комнате не висят плакаты с Виктором Никифоровым — таец все равно чувствует себя так, как и в тот день на катке, когда впервые сжал холодную узкую ладонь.       Одиннадцатилетний Пхичит хранит все-все фотографии, даже неудачные, потому что ему нравится эта живость эмоций в неожиданных снимках. Пятнадцатилетний Юри Кацуки не любит смотреть на себя, потому что считает свою внешность самой обыкновенной. Ему нравятся лучистые глаза его друга, но влюблен он в глаза совершенно другие — ледяные, пронизывающие насквозь. И ради их обладателя катается и дышит.       Когда Юри и Виктор объявляют о своей помолвке, Пхичит, конечно же, первый открывает бутылку шампанского. И поздравляет так душевно, почти-почти искренне. Пхичит ведь хороший друг.