miraculous reconciliation.

      Чонгук бесшумно открывает дверь ключом и максимально тихо для себя завозит за собой чемодан. Так же аккуратно закрыв дверь, парень оборачивается и включает свет. Следом прислушивается.       «Неужели их дома нет?» — проскакивает шальная мысль и тут же улетучивается, потому что взгляд Чона натыкается на заходящего в гостиную Юнги. Быстрый осмотр даёт Гуку понять, что он не совсем вовремя.       — Привет, Юнги! Привет, Гарольд! — радостно говорит младший, и, хватаясь за ручку чемодана, продвигается вглубь гостиной — к дивану.       — На часах половина второго, мать твою!.. И кто такой Гарольд?       Гук кивает на Юнги и взглядом намекает на нижнюю его часть.       Мин выгибает бровь.       — Ты назвал мой член Гарольдом?.. Не могу привыкнуть к этой твоей привычке давать всему имена. Ай, ладно. Я уже ничему не удивляюсь, — Юнги трёт рукой своё раскрасневшееся лицо и опирается о косяк. — А как же звать твоего дружка?       — Ещё не решил, но вот для Тэхёна имечко нашлось — Изменщик хренов!       — Тогда я рад Гарольду.       Чонгук, повернув голову и посмотрев на хёна, чуть не испепелил того взглядом.       Глубоко вздохнув, Мин оборачивается и кричит:       — Твоя взяла, чёрт побери!       Со спальни раздаётся громкое: «Да-а!» и такой же раскрасневшейся, как и Юнги, Чимин чуть ли не влетает в комнату. «Наряд» Пака, как и Мина, сразу даёт знать, чем парни занимались, пока им не помешал Гук. Светлые волосы Чимина были слегка растрёпаны, лицо раскрасневшееся, а из одежды на нём были лишь хлопковые шорты.       Чон почувствовал укол вины за то, что помешал парням.       — Гони полтинник! — радостно извещает Пак и подмигивает Гуку. — И привет, Гукки!       Мин скорчивает страдальческую мину и предлагает:       — Может быть минет, а?       — Минет — это конечно хорошо, но полтос… Извини, Юнги-я, — хихикает Пак.       Мин удрученно вздыхает.       — Хорошо, позже отдам.       В то же время Гук с прищуром наблюдает за друзьями.       — Вы что, спорили на меня?!       — Ага. Я поставил на то, что вы с Тэхёном продержитесь как минимум четыре дня без ссор, а вот Юнги… В общем, не повезло ему. Ну, тем лучше для меня! — с неприкрытой радостью вещает Чимин.       — Поверить не могу, — со страдальческим вздохом говорит Чон, — у меня тут трагедия, а вы…       — Трагедия — это просранные на ветер пятьдесят баксов, а у тебя — херня.       Чонгук укоризненно смотрит на Мина.       — Спасибо за поддержку.       — Обращайся, лучший друг, — улыбается Юнги. — Какой уже раз за неделю? Или за полторы? — вопрос к Паку.       — Если за полторы недели — то уже третий. Мне кажется, скоро он у нас и пропишется.       — Ты переезжаешь к нам чаще, чем я меняю трусы. И, как мне кажется, что-то здесь неправильно: или я редко трусы меняю, или ты перегибаешь. Думаю, ты знаешь, каков ответ, Чонгук.       Младший нахохливается и демонстративно отворачивается от друзей.       — И чья вообще идея была дать ему ключ от нашей квартиры?       — Твоя.       — Это был риторический вопрос, Чимин, и ты это знаешь, — вздыхает Мин, — это была моя самая большая ошибка. Ладно, неси бутылку.       — Эй! Мы с вами друзья, как бы! Вы должны меня поддерживать в трудную минуту и всё такое, — Гук скрещивает руки на груди. — И, вообще, у меня всё прекрасно. Я просто решил осчастливить вас своим присутствием!       — У меня в дне минут не хватает уже для твоих «трудных», — в который раз вздыхает Юнги и приземляется рядом с Чоном на диван. — Что на этот раз?       — Ничего, — буркнул младший.       — Э-э-э, нет, дружочек. Если и отвлекаешь от секса, то давай по делу.       Как только Чонгук открывает рот, так в комнату заходит Пак.       — Я принёс!       Младший оборачивается и, приподняв брови, смотрит на Чимина.       — Мы с Юнги уже поняли, чего тебе не хватает для того, чтобы пойти и помириться с Тэ, — встряхнув пустую пластиковую бутылку, Пак заканчивает: — У тебя должна быть причина, которую сложно опровергнуть. А так мы тебя вроде как «заставим».       — И «Правда или действие» решит это дело?       — Именно так.       — Вы невыносимы, — протянул Чон, но на самом деле он был согласен с парнями.       После каждой ссоры с Тэхёном Чон, вроде как, переезжал к ним. Но на самом деле это было лишь предлогом для того, чтобы друзья надавали ему хороших пинков под зад и отправили мириться с любовью всей его жизни — Тэ.       — Что-что ты сказал? «Лучшие»? Да-да, я тоже так думаю, — обзывается Юнги.       Младший улыбается и закатывает глаза.       — Но в этот раз у меня и правда веская причина! И не думаю, что сегодня «Правда или действие» разрешит проблему.       Мин фыркнул.       — У тебя каждый раз «веская» причина.       — Но она и правда веская! И… Может прикроешь свой меч?       — Нет, пусть он служит напоминанием тебе, от чего ты нас прервал с Чимином.       — Ненавижу вас.       — «Любишь»? Да-да, мы знаем, — снова отозвался Мин.       В итоге, после пары попаданий в Чимина, бутылка указала на Чонгука и парни обоюдно загадали как всегда: «Пойти к Тэхёну и помириться». Младшему действительно было очень стыдно за то, что он потревожил друзей, но те с лёгкостью убедили парня в обратном, сказав: «Всё нормально, не зря же мы тебе ключ от нашего дома дали». Плюс, парни выслушали сложившуюся ситуацию, жалобы Гука и дали совет, который озвучивали каждый раз, когда Чон «переезжал» к ним: «Иди и оттрахай его так, чтобы у вас двоих не было сил на разговоры».       На самом деле это был очень дельный совет и срабатывал он безоговорочно каждый раз.       К тому же, так как квартира Тэ и Гука была всего в паре шагов от жилища Юнги и Чимина, то исполнить совет не составляло труда. Немного поломавшись, Чон всё же дал себя заставить. Кинув друзьям напоследок «ненавижу вас», младший направился обратно в свою с Кимом квартиру.       Стоя перед входной дверью, Гук ещё раз обдумывал причину ссоры. Если копнуть поглубже, отодвинуть разъедающую ревность и задуматься, то, на самом деле, проблемы и не было. Просто ревность и отчаянный порыв.       Осознав это, Чон сделал большой шаг вперёд. Раньше он не задумывался о причинах, не анализировал. У них просто были ссоры и в каждой из них младший был уверен, что извиняться должен Тэ, что он во всём виноват.       Задумавшись сейчас, Гук понял, что во многом сам был неправ. В то же время Тэ был намного умнее своего парня. Счастливые моменты с Чонгуком были дороги ему, он не хотел терять ни секунды, поэтому и шёл на компромисс.       «Ну-ну, а соринки в своём глазу я и не заметил. Как унизительно».       Постояв ещё минуты три, Чонгук начал корить себя за глупость: «Развёл ссору просто из ничего!». Вздохнув, парень понял, что теперь ему придётся извиняться, а он этого жуть как не любил. Да и не умел толком.       Младший хмыкнул.       Всего полчаса назад он был на сто процентов уверен, что Тэхён будет тем, кому придётся извиняться, ведь это он флиртовал на работе, а не Чон! Но теперь он понял, что просить прощения выпадает на его душу.       «Сам кашу заварил — сам и расхлебывай!».       Мотнув головой в правую сторону, как парень всегда делал, когда перед ним стояла сложная задача, Чонгук шумно вздохнул. Отворив двери, он зашёл и быстро разулся.       Квартирка парней была очень уютной. Так как Тэхён любил всякие красивые вещи, то их дом был просто наводнён ими. Разные статуэтки, рамки, свечи и другие предметы декора украшали все комнаты, даже кухню и ванную! А в гостиной почти на всю стену простиралась одна из любимых картин Тэхёна — «Звёздная ночь» Ван Гога. Раньше Чонгуку не нравился данный шедевр, но со временем, каждый день смотря на неё, он нашёл в ней что-то притягательное.       В прихожей, кухне и гостиной Тэ не было. «Значит в спальне», — понял младший. Дойдя до спальни, Чон заметил, что дверь в комнату была приоткрыта. Заглянув в неё, парень мигом остолбенел.       Перед ним простирался рай.       Вещи Тэ были раскиданы по полу, а сам парень возлежал на кровати, словно какое-то божество. Светло-коричневые волосы, которые успели знатно отрасти, были растрёпаны, глаза, в которых Чон видел весь мир, — закрыты, а рот извергал еле слышимые стоны. Взгляд младшего опустился ниже и отметил, что Тэхён ласкает себя. Мощный, напряжённый ствол заставил Чонгука затрепетать, а движения, которым Ким награждал себя, возжелать того же. Тэхён был поистине прекрасен. Все мысли и извинения покинули голову Чона, и парень начал «думать» только своими желаниями.       «Чёртов Аполлон».       Если бы можно было коллекционировать людей, как самых прекрасных, то Тэхён бы возглавлял список Чонгука.       Парень заводился только от одного взгляда на это тело. Он прекрасно знал, какое оно на ощупь. Так как Тэ не качался, его кожа была мягкой и нежной, а изгибы тела… ох. Тэ был фигуристым. Чётко выраженная талия, плоский живот, округлая задница. Просто наслаждение.       Тэхён был сладким, словно конфета. Чонгуку часто хотелось вылизать его дочиста.       Наряду с таким сладким телом, голос его был словно чёрный шоколад. Тягучий, низкий, немного грубый, но тем не менее очень сладкий. Иногда Чону казалось, что Тэхёна сделали на конфетной фабрике.       Чонгук поклонялся Тэхёну.       Чонгук растворялся в Тэхёне.       Чонгук любил Тэхёна.       Тихое «Гукки» доносится до ушей Чона и это заставляет член Чонгука дернуться. Гук пристально смотрит в тэхёновые глаза и видит в них естество, желание и обещание. Так много всего и так мало.       Младший, словно заворожённый, подходит к Тэ, и его взгляд перемещается от лица к паху. Рука Кима в хаотичном ритме водит по члену от головки и до основания, следом и спина приходит в движение, слегка выгибаясь.       Гук, игнорируя своё желание, накрывает руку старшего своей и немного сдавливает её. Из губ Тэ вырывается шипение, и лицо младшего украшает улыбка. Парень убирает руку Тэ и сам проводит пальцем от основания и до головки. Следом очерчивает круг и опускается обратно. После пары таких движений из маленькой щёлочки выступает пару капель предэякулята. Чон проводит указательным пальцем, чтобы захватить немного и, смотря прямо Тэ в глаза, облизывает его. Рот Тэхёна раскрывается ещё шире, а Чон прикрывает глаза из-за невероятного сладкого вкуса. Он вылизывает свой палец дочиста.       — Очень сладко.       Огонь разгорается в глазах Чона и он одним движением стаскивает с себя свитер. Тэ, смотря на Чона, возбуждается ещё сильнее, и его рука снова опускается к члену.       — Нет, убери руку.       Член Кима дёргается, и парень, возбуждаясь от приказа сильнее, чем это возможно, убирает руку.       — Сядь и придвинься к краю кровати.       Тэ снова следует приказу, в то время как Гук снимает с себя всю оставшуюся одежду. Рельефное тело младшего находится всего в двадцати сантиметрах от Кима. Член Чона указывает прямо на Тэхёна, и старший тянет руку, в желании прикоснуться к нему. Но сделать этого ему не дают, и Гук опускается на колени.       С этого положения Чонгук тянется за лубрикантом, что стоит на тумбочке возле кровати. Выдавливая себе на ладонь, парень начинает круговыми движениями растирать его по стволу своего хёна. Следом он в медленном темпе продвигает свою руку вверх-вниз, постепенно наращивая темп.       Из горла Кима вырывается слабый стон, и старший откидывается назад — на локти.       — Быстрее, — тянет Тэ.       Чонгук улыбается и следует приказу. Продолжая пытку, он ощущает острое желание доставить удовольствие себе, но быстро пресекает его. «Только Тэхён и всё».       Продолжая стимуляцию, Чонгук поднимает взгляд на Кима. У того голова закинута немного назад, но это всё равно позволяет Чону увидеть напряженное лицо Тэ. Лёгкая испарина выступила на его лбу, а губы всё сильнее сжимались в тонкую линию.       Чон понимает, что разрядка Тэ на подходе. Сделав последние быстрые движения, младший стонет вместе с Кимом. Обильно кончая, Тэхён хватается за простыни и выгибается, тем самым приближаясь к Гуку.       Превосходные ощущения накрывают Кима лавиной, и он опадает на кровать. Его глаза закрыты: он продолжает купаться в прибое наслаждений. Парень совсем не чувствует и не слышит, как его семя нежно вытирают с него, как Чонгук снова тянется за смазкой, как выдавливает её и растирает по своему стволу. Поэтому для старшего стает неожиданностью то, что его резко переворачивают и помогают правильно встать. Следом он чувствует, как грибовидная головка толкается в его сжатое кольцо мышц и медленно проталкивается внутрь, сантиметр за сантиметром. Когда почти вся длина Чона оказывается в Тэ, он замирает. Прикрыв глаза, он отдаётся этому ощущению «наполненности» — своему любимому. Чонгук немного сдвигается, приспосабливаясь, и начинает двигаться. Небольшие толчки со временем перерастают в более интенсивные. Чонгук вгоняет себя по самые яйца, да так, что слышно звонкие шлепки кожи о кожу.       Тэхёну до дрожи нравится этот звук так же, как Чону нравятся стоны старшего. Тэ сладко постанывает, в то время как Гук продолжает вдалбливаться в него. Ким чувствует, как сильные, мозолистые руки сжимают его бёдра. Он понимает, что останутся синяки, ведь он очень худой, но ему нравится.       Ким постепенно улавливает ритм младшего и начинает двигаться вместе с ним, а постанывания Чонгука лишь сильнее мотивируют его. Поочередно Гук меняет положение, каждый раз выбирая новый угол, и это возносит Кима на небеса.       Спина Тэ, как и Чона, блестит от пота, и Чонгуку нравится это.       Прикрывая глаза, Тэхён всецело отдаётся делу, как неожиданно мозолистая рука накрывает его член и повторяет ритм толчков Гука. Резкое наслаждение простреливает его тело. Руки, на которые он опирается, слегка ослабевают.       — Чонгук!       Теперь старший просто не сдерживает стоны. Умелая рука Гука быстро доводит его до сокрушенного оргазма и вместе с ним кончает и Чон.       Кульминация нахлынула жёстко, взрываясь в их телах. В этот момент Тэ не мог дышать и чуть не потерял сознание, а когда сумел втянуть воздух в лёгкие, застонал.       Парни грудой свалились набок. Находясь всё ещё внутри Тэ, Чон зарылся во влажные волосы старшего.       — Ты сладко пахнешь. Как шоколад.       Тэхён засмеялся и, повернув голову, насколько это было возможно, сказал:       — А ты настолько горячий, что просто растапливаешь меня.       — Тогда ты растопленный шоколад, — засмеялся Гук, — и я могу тебя попробовать.       Слегка приподнявшись, Чон влажно лизнул Тэ в ямочку за ухом, а следом коснулся лёгким поцелуем. В ответ Тэ выгнулся и застонал, слегка потираясь задницей о бёдра Чона. Младший улыбнулся, зная, как ему это нравится.       Пока парни лежали и наслаждались ощущением друг друга, Чон задумался о том, что надо всё же извиниться за своё паршивое поведение.       Глубоко вздохнув, Чон потёрся носом о затылок Тэхёна и проговорил:       — Извини меня, Тэ. Я был конченным идиотом. На самом деле я знаю, что ты никогда не изменишь мне, просто…       — Ревность, я понимаю, — Чон не видел, но чувствовал, что Ким улыбается.       — Да, — сокрушительно пробормотал Гук.       Повисло молчание. А следом Тэхён сказал:       — Ничего, всё хорошо. Я люблю тебя, Чонгукки.       Чон радостно улыбнулся и сильнее прижался к любимому телу.       — И я тебя, Тэ. Но вот… почему ты был в кровати, когда я пришёл?       Младший начал гладить бедро Тэхёна, иногда рисуя на нём какие-то узоры. Парню до чёртиков нравилось касаться Тэ, он обожал смотреть, как тело хёна покрывается мурашками и слегка подрагивает от его ласк. В то время он начал целовать Тэ в плечо, немного посасывая места, к которым прикасался губами.       После довольно продолжительного молчания, Гук оторвался от любимого занятия и спросил:       — Тэ?       Ответом ему был лишь легкий стон, сорвавшийся с губ старшего. Он знал, чем была вызвана такая реакция. Рука Чона, что гладила молочное бедро Кима, всё ближе и ближе продвигалась к паху. Чонгуку повезло, что он имел длинные руки и пальцы.       Желая ещё больше раздразнить старшего, он лёгким порханием погладил тэхёнов член, который снова начал «приходить к жизни». Затем его ладонь нашла мошонку, и Гук осторожно начал играться с яичками, перекатывая их.       Тэ не сдерживал стоны.       — Пожалуйста…       — Что «пожалуйста»? Я жду ответ.       — Какой… «ответ»? — было видно, что Тэ трудно сформировать мысли в речь, так как глаза его были прикрыты и ресницы слегка подрагивали.       — Почему ты был в кровати, когда я пришёл?       — Я…       Чон понял, что таким способом он ответа не дождется и, отняв руку, спросил ещё раз. Тэ протестующе застонал и посмотрел на Гука.       — Я хочу тебя там.       Младший ухмыльнулся.       — И я буду там, когда ты мне ответишь.       Боковым зрением Чонгук заметил, куда потянулась рука Тэ, и мигом остановил её.       — Нет-нет, ты себя ласкать не будешь. Отвечай мне и я сам решу твою проблему.       Тэхён посмотрел в ухмыляющееся лицо Чонгука и, вздохнув, ответил:       — Потому что это был лучший способ примирения. Если бы мы снова начали говорить, то ничего из этого не вышло.       Услышав ответ, Чонгук засмеялся.       — Так ты тоже решил последовать совету парней? Но я с тобой согласен, это было просто чудесное примирение.       Ким улыбнулся.       — «Совету»?       — Неважно. Давай-ка я лучше заставлю тебя снова выкрикивать моё имя.       — Мне кажется, я знаю, какое у тебя хобби. Впрочем, я только «за», — улыбнулся парень.       Перед тем, как Чон коснулся его, Тэ пообещал:       — А потом с меня минет.       Чонгук раскатисто рассмеялся.       — Я только «за», — и следом его рука направилась в рай.