О-дин Д-нем И Н-очью

Любовь не сделает из тебя человека, а сотни обещаний не дадут тебе смелости. Я лишь пытаюсь сказать, что гранью этого сумасшедшего века станет не поцелуй ниже челюсти. Что-то все-таки профессиональней ломает людей или они заранее запрограммированы на вымирание... Может, если бы мы чаще прятали от жестокости мира детей, они бы потом не сравнивали "жизнь" и "существование"? Но Вселенной необходимо передохнуть, земле нужны мягкие ноги. Если ты сможешь во внутривенной цепочке хоть что-то перевернуть, сделай Богу потом переливание боли. Он заслужил. Прости, Отец, но мне действительно сложно тебя понять. Хотя, может, мне стоит прочесть Библию, пропустив лишь момент с описаньем про ад, потому что мы все уже и так его видим? Я не виню тебя, я не виню людей в том, что нам почему-то генетически передается одиночество. И этот бред не призовет вас друг друга любить. Пусть в нем не будет ни капли пророчества, но: одиночество может убить. Я клянусь вам, у меня есть друг, умирающий от этой болезни. Он запирается в доме, но оставляет включенным свет, чтобы потом какой-нибудь мотылек просочился вниманием сквозь щели, чтобы он потом уснул под надежностью век. Я прихожу иногда к нему, но знаете, он забыл, как пахнут люди. Он путает меня со свежеиспеченным хлебом и вином. Мне кажется, если он и мои глаза забудет - я сойду с ума, притворяясь обычным сном! Он часто делает так: прикасается губами к моему лбу и тихо шепчет настольным часам в такт, что я уже давно никуда не иду. И мне страшно... У меня в кармане вибрирует телефон, я выбегаю на улицу и кричу: "Алло! Это кто?", а в ответ тишина, смешанная со льдом. На губах после слов остается привкус: "Ошиблись номером". И я вижу, как в воздухе появляется бегущая строка - одно и то же все время пророчество: (Он останется один, даже если я зайду туда) "Одиночество"...