Скучен и однообразен

— Ну и какого хуя твоя шикарная, тугая задница ещё не украшает кровать в моей спальне? Лазарев, только вернувшись домой с очередных гастролей, устало швырнул сумку в дальний угол, даже не утрудив себя разуться, и прошёл в темноту пустующих комнат. Они с Димой договаривались встретиться у него дома, но тот до сих пор так и не пришёл. — Я честно ехал к тебе, Серый, — на том конце провода вины в голосе не наблюдалось. — По пути застрял в пробке, и вдруг в голове нарисовался крутой трек — мне нужно было сразу его зафиксировать, и я поехал на студию. Тут встретился с Яной, и она затащила меня на какую-то вечеринку, и… — Всё понятно, — фыркнул Серёжа, возвращаясь в прихожую и скидывая обувь. К странностям Билана он привык и уже даже не обижался. — Ты хотя бы к утру объявишься? — Думаю, как раз к утру я и приеду, — Дима тепло улыбнулся, хоть Лазарев и не мог видеть его улыбки. Он — тоже творческий человек, и он понимает, что значит «вдохновение припёрло внезапно». — А ты как раз отдохни, выспись, наберись на меня нервов, терпения и гондонов. — Дурак, — Сергей не смог сдержать смех, но тут же посерьёзнел. — Я буду ждать. А неожиданно появившемуся свободному времени Лазарев был даже рад. Физическая усталость давала о себе знать, но в самолёте он достаточно поспал. Планы на вечер намечались донельзя банальными, но крайне необычными для него, вечного странника: поужинать первым, что попадётся глазу в холодильнике, и посмотреть наконец-то вышедшую серию седьмого сезона «Игры престолов». Но прежде — выгулять собаку. Дейзи то и дело крутилась около хозяина, жалобно поскуливая и просящими глазами смотря на дверь. Неужели соседка не погуляла с ней вечером? Или всё дело в том, что Дейзи не погуляла с ним? Лазарев наскоро принял душ, параллельно закачав серию на смартфон, и, вставив в ухо наушник, вывел собаку на прогулку. Было уже поздно и накрапывал дождь, а значит, во дворе никого и можно позволить себе спокойно стоять на крыльце подъезда, полностью углубившись в перипетии любимого сериала и между делом лениво подбрасывать мячик весело скачущей собаке. Потому-то, будучи совершенно увлечённым фэнтезийным миром королей и королев, ходоков и драконов, Сергей и не заметил, как ему в спину уткнулось что-то холодное и на ощупь железное («Пистолет?» — пронеслось в мозгу, и руки мгновенно похолодели), а ухо обжёг хриплый низкий шёпот. — Не двигайся и не ори. Лазарев сглотнул комок липкого ужаса в горле и хотел было закрыть окно проигрывателя, пытаясь успеть набрать хоть чей-нибудь номер, как вдруг незнакомец насмешливо добавил голосом Билана: — … Ибо ночь темна и полна ужасов… — нараспев пригрозил он, убирая от спины Сергея телефон, и закрыл лицо руками, содрогаясь от смеха. — Только по лицу не бей, оно мне ещё пригодится! — Идиот, — закатил глаза Лазарев, чувствуя, как отпускает что-то внутри. Рядом тут же оказалась неугомонная Дейзи, и Серёжа быстро нацепил на неё поводок, понимая, что прогулку придётся прекратить. — Я ведь тебе почти поверил: знаешь, сколько всяких психов шляется по ночам! — Ты один из них, Лазарев, — в глазах Димы плясали бесовские огоньки. — Меня волнует другое: почему ты до сих пор не спросил, почему я здесь? — А меня волнует, почему ты снова не позвонил мне, что всё-таки приедешь, — буркнул Серёжа, всё же решив изобразить обиду. — Заехал бы как раз по пути в магазин, потому что из жратвы у меня только горчица и пакет гречки. — А ещё за углом твоего дома делают хот-доги, и, судя по запаху, довольно неплохие, — подмигнул Дима, наблюдая за реакцией. Но никто ему по морде не дал и феерическим придурком не обозвал. — И приехал я, кстати, потому, что уже завтра вечером я уеду в очередную страну по делам, и у меня остались почти сутки на то, чтобы принять твои условия игры. Конечно, я могу вернуть должок и потом, но задница чешется уже сегодня. К тому же, сначала уеду я, потом ты свалишь в рабство к Бадоеву, потом фестивали и опен-эйры — у каждого свои, и лишь один день в Баку будет у нас в запасе. Если, конечно, нас окончательно не заебут тусовками и очередными пьянками. И, прошу заметить, про хот-доги мы договорились раньше, чем я согласился на двадцать четыре… нет, сорри, на двадцать два часа отдаться в твои лапы! — Блять, Билан, — бесконечный трёп Димы заставил Лазарева застыть на месте. Он уже и забыл! Точнее, даже не принял всерьёз написанное сгоряча сообщение, а вот Дима, кажется, готов сыграть по его правилам. И это, чёрт возьми, взбудоражило. — Идём за твоими хот-догами, но с этой секунды ты слушаешься меня беспрекословно, понял? — Неужели ты действительно веришь, что я буду пай-мальчиком и совсем не буду нарушать правила? — Билан приподнял левую бровь и натянул пониже кепку, подходя к ларьку с надписью «Быстро и вкусно». Хорошо, что фонарь светит тускло, а значит, его не узнают. — Два хот-дога, один двойной, один обычный. Или ей тоже взять? — Дима кивнул в сторону сходящей с ума от аппетитных запахов собаки, но Лазарев, пользуясь тем, что стоит поодаль, многозначительно провёл ребром ладони по собственной шее, наглядно демонстрируя, что будет с Биланом, если он продолжит нести чушь. — Ладно, меня, но травить Дейзи я тебе не позволю, — фыркнул он, чувствуя, как цунами, торнадо и тайфун в одном флаконе с этикеткой «Билан» смывают все мыслимые и немыслимые грани глубоко внутри. — И прекрати корчить из себя клоуна. — В двойной майонеза побольше положите, пожалуйста, — одаряя продавщицу лучезарной улыбкой, попросил Дима. — А то мой… мм… воспитатель очень голоден и потому очень зол. — Ты забыл, сейчас я командую? — ядовито прошипел Сергей, сжимая свободную руку в кулак и сильнее стискивая поводок второй. — Командуешь, может, и ты, но плачу я. Вряд ли ты, решив выгулять собаку, взял с собой деньги, — флегматично пожал плечами Билан, выуживая из кожаного кошелька несколько купюр. — Спасибо, сдачи не надо. И, естественно, двойной — тебе, это ты же приехал с гастролей уставший. *** — Возьми, блять, уже наконец трубку. Это был всего-навсего третий услышанный и честно исполненный Биланом приказ после «Трахни меня» и «Быстрее». Конечно, хотелось немного подразнить Лазарева и увильнуть от этой команды, но настойчиво трезвонящий уже минут пять телефон раздражал и его самого. — Да, Ян, я сплю, разве непонятно?.. Горло прополоскал, чаю с мёдом попил… Завтра, как огурчик, помню, — Дима наигранно кашлянул в кулак, вызывая у Сергея удивлённый взгляд, и тут же игриво подмигнул ему, давая понять, что это не взаправду. Отложил телефон в сторону и откинулся на подушки, переводя дыхание от всё ещё разгуливающего по телу удовольствия. — Ну, должен же я был как-то отмазаться, чтобы съебаться с этого грёбаного корпоратива пораньше. — Интересно, сколько раз ты так отмазывался от меня, — хмуро фыркнул Лазарев, натягивая по пояс тонкое одеяло. Достал телефон, открывая «инстаграм» и бегло просматривая ленту, не забыв при этом понажимать «сердечки» направо и налево, но Билан тут же с силой разжал его пальцы, отбирая гаджет и отправляя его на тумбочку, в пару к своему. — Серый, только не начинай, а, — Дима огладил рельефную грудь, провёл кончиками пальцев по широким плечам и только хмыкнул, когда в ответ у Лазарева не дрогнул ни единый мускул на лице. — И кстати, мне тебя мало. Я хочу ещё — не так уныло и традиционно. — Всё, спим, — Сергей всё-таки позволил себе улыбку, когда губ коснулись лёгким поцелуем, и прикрыл глаза. — Я зверски устал, правда. — Ты скучен и однообразен, Лазарев, — закатил глаза Билан и отодвинулся в сторону, впериваясь ленивым взглядом в потолок. — Скучен и однообразен. *** Дима сморгнул быстро улетучившийся сон и приподнялся на локтях, даря улыбку разбудившему его Лазареву. Что может быть лучше утра, начинающегося с поцелуя? Наверное, только утро, начинающееся с секса, но, видимо, у Серёжи, одетого в чёрные классические джинсы и чёрную закрытую рубашку, совершенно другие планы. — Поднимай свою замечательную задницу, мой руки и иди завтракать, — Лазарев окинул себя придирчивым взглядом в зеркало и резко стащил одеяло с так и не подорвавшегося Билана. — Быстрее. — Не успел я ещё толком проснуться, как ты отдал мне больше приказов, чем за весь вчерашний вечер, — фыркнул Дима, всё же вставая и натягивая боксёры. — А на завтрак, конечно же, гречка с горчицей? — Я уже сходил в магазин, — пожал плечами Серёжа. — И я не желаю слушать, что ты не ешь по утрам, в тебя влезает только кофе и всё такое. — Блять, Лазарев, ты хуже Рудковской, серьёзно, — Билан быстро ополоснул всё ещё припорошенное остатками сна лицо и направился на кухню, занимая облюбованное ранее место у окна. — Я уже большой мальчик, если что. — Но тем не менее ещё одиннадцать часов и двадцать три минуты беспрекословно подчиняешься мне, — Серёжа подсунул Диме тарелку с мюслями и стакан свежевыжатого апельсинового сока. — Боги, какая точность, — Билан вяло ковырнул вилкой, под колким и пронизывающим взглядом Лазарева всё же решаясь поесть. — У тебя осталось чуть больше половины условленного времени, и ты решил его проебать таким дебильным способом: «Дима, поешь», «Дима, поспи», «Дима, вымой руки». Скучен и однообразен, говорю же. — Зато ты мастерски разнообразно мотаешь мои нервы, — Сергей сверился с часами и, кивнув самому себе, направился к выходу. — Я отъеду на пару часов. — Ты обиделся? — Билан тут же сорвался с места, обгоняя Лазарева в прихожей и перекрывая ему проход. Похоже, он в очередной раз перегнул палку. — Запомни, иногда люди не обижаются, а делают окончательные выводы, — лицо Сергея было спокойно и, если не считать сосредоточенной складочки на лбу, абсолютно безмятежно. — И мне действительно пора на студию, новый альбом скоро, а у меня нихрена не готово. — И какие же выводы ты сделал? — Дима губами очертил крохотную морщинку, словно извиняясь. — Что ты — неисправимый долбоёб, — рассмеялся Лазарев, целуя подставленные губы и всё-таки направляясь к двери. — Ждать меня, никуда не уходить и вести себя хорошо. Усёк? *** — Серёга, блять, или ответь на звонок, или отключи телефон нахер! Лазарев вымученно выдохнул, снимая наушники, и вышел из комнаты для записи. Конечно же, звонил Билан. В третий раз за последние полчаса. Сперва он наивно поинтересовался, что в его шкафу делает журнал «для женщин» («Да, Дима, там есть моё интервью!»), затем отнюдь не робко попросил потаскать его майку («Она же на тебе будет мешком висеть! Ладно, бери»), но что ему нужно от него сейчас? — Я почищу зубы твоей щёткой, ок? — в трубке отозвался жизнерадостный голос Билана, и Лазарев едва сдержался, чтобы не покрыть его матом. Стеснялся он только сидящего рядом звукорежиссёра, при котором терять привычный облик вежливого и культурного молодого человека пока ещё не хотелось. — Тебе так понадобились мои микробы? Ну, бери, — фыркнул Серёжа. — И, Дим, я действительно сейчас очень занят. — Когда ты меня засасываешь по самые гланды, тебя не беспокоят никакие микробы, которые мне перепадают, — Билан откровенно смеялся. — А особенно когда трахаешь меня в рот, вообще ни о каких микробах не задумываешься. Контраргумент? — Блять, иди нахуй по-хорошему, а? — злобно прошипел Лазарев, надеясь, что его, кроме Димы, никто не слышит. — И не надо мне звонить. Вернее, так: я запрещаю тебе в ближайшие три часа мне звонить. Так понятно? — Слушаюсь и повинуюсь, Серый, — в трубке послышался ехидный смех, и по ушам ударили гудки отбоя. Лазарев перевёл телефон в беззвучный режим, чтобы не беспокоить звукорежиссёра, и спрятал гаджет в кармане джинсов. Привычным движением натянул наушники, прикрывая глаза, и запел, вкладывая в голос старание и чистоту. Но не успел начаться припев, как бедро прошили виброволны, и Серёжа позорно поздно вступил. — Извини, Андрюх. Перерыв пять минут. Лазарев присел на край крохотного диванчика и открыл принятое сообщение. Билан. Конечно, он запретил ему только звонить, но это не значит, что он не может доставать его смс-ками! «Сука», — про себя выругался Сергей, но, открыв присланное фото, озвучил свои мысли вслух. Нет, это не просто Билан. Это голый Билан в душе, покрытый манящими капельками воды, которые так и захотелось слизнуть с его живота и бёдер… Нет, нельзя думать об этом сейчас! Но… Внезапно отключившийся и перешедший в автономный режим мозг думал по-другому. Пальцы быстро набрали номер отправителя, и Лазарев, зажимая пальцами микрофон, зло процедил: — Блять, Дима, если ты хочешь, чтобы я не успел вернуться к тому моменту, пока ты уедешь, продолжай в том же духе. Ты заебал меня своими звонками и сообщениями в тот момент, когда я реально, ёб твою мать, занят. — Пока ты вернёшься, я загнусь от спермотоксикоза. Я хочу тебя, Лазарев, прямо здесь и прямо сейчас. И да, я только что вышел из душа, голый, горячий, расслабленный и готовый принять в себя твой прекрасный член. Ну, или трахнуть им твою упругую задницу — это уж как ты прикажешь, мой калиф на час. Сергей сильнее сжал подлокотник дивана, чтобы пальцы предательски не задрожали. И, кажется, впервые в жизни он пожалел, что у него настолько хорошо развито воображение. От произнесённых хриплым, донельзя эротичным голосом слов внизу живота разлилось приятное тепло, как будто Дима здесь, рядом, соблазняет его, а не находится в десятке километров отсюда. — Я сам хочу быстрее почувствовать тяжесть твоего тела на себе, провести ладонью по груди, оставить засос на шее, чтобы все видели, что ты принадлежишь мне, — Лазарев сам не понял, как начал облекать в слова представшие в голове образы. — Но сейчас я запишу эту грёбаную песню и приеду к тебе, и тогда тебе лучше подготовить себя заранее, если хочешь завтра нормально сидеть! — Обожаю, когда ты злишься, сладкий, — Билан облизал пересохшие губы, рукой тянясь к уже дающему о себе знать члену. — Прикажи мне подрочить, думая о тебе, чтобы я не чувствовал себя непослушным четырнадцатилетним мальчиком. — Хорошо, — слишком легко согласился Сергей, в глазах которого вмиг заплясали сотни чертей. — Сильно проведи пальцами по животу. Медленно. Ещё медленнее, — Лазарев прикрыл глаза, оживляя перед глазами ленту эротичных картинок с участием Билана и ни на секунду не сомневаясь, что Дима сейчас — образец послушания. — Представь, что это мои пальцы сжимают твой член, проводят вдоль него, задерживаются на головке, нежно щекоча её, и поднимаются снова вверх… Билан сдавленно выдохнул в трубку, активируя громкую связь, и отложил телефон подальше. Представить, что это Лазарев сейчас ласкает его внушительный стояк, и его голос слышится не из электронных динамиков, а звучит вживую, у самого уха, оказалось просто. Постыдно истекая, как школьник во время просмотра порнофильмов тайком от родителей, Дима ласкал себя, рисуя в голове этюды, как его член миллиметр за миллиметром погружается во влажный рот Серёжи, как тот неистово проводит своим горячим языком по всей длине, как это делают сейчас собственные пальцы. — … Я хочу слышать, как ты стонешь, Дима, — голос Лазарева сбился в приторный шёпот, и сам он едва сдержался, чтобы не отбыть срочно в туалет. Но тогда все планы о записанной песне полетят коту под хвост, а он и так боялся не успеть в назначенные сроки. — Блять, Лазарев… — ладонь задвигалась быстрее, и Билан выгнулся, свободной рукой проводя по худому телу. Очертил линию бёдер, смял собственную ягодицу, представляя, что это Серёжины пальцы касаются его. — Не слышу, — повторил Лазарев, наслаждаясь первым сорванным с губ Димы хриплым стоном. — Серыыыый…. Ты извращенец, Серёга… — Билан впился зубами в край подушки, чтобы хоть как-то заглушить рвущиеся наружу звуки удовольствия, то ли не желая казаться самому себе несдержанным озабоченным маньяком пубертатного возраста, то ли нарушая прозвучавший приказ, идя против правил, обходя все рамки, созданные ими. — Представь, что я лёг на тебя сверху, поцелуями спустился с шеи на низ живота и, — тут Лазарев сделал паузу, опрокидывая в себя сразу полстакана воды, — взял в рот твой член. Плотно обхватил губами, принимая глубже. И я хочу услышать, что тебе нравится то, что я с тобой делаю. Дима в ответ лишь промычал что-то нечленораздельное, выпуская изо рта подушку, и гортанно рыкнул, предвкушая приближающийся оргазм. Но Сергей его разочаровал. — А теперь руки убрал от себя, — почти садистки улыбнулся он, осушая стакан до дна. — Кончишь только тогда, когда я вернусь. — Блять, Лазарев, ты точно псих! — переходя на фальцет, проорал в трубку Билан, но условия игры принял, понимая, что в этом случае неповиновения Серёжа не простит. — А давай ты разрешишь мне кончить, м? Я обещаю даже не доставать тебя сегодня… не язвить и не троллить… и даже молча, без ворчания, поужинать, — несмотря на разрывающее тело возбуждение, на связную речь сил ещё хватало. — Ладно, кончай, — дверь каморки тихо скрипнула, и Лазарев почувствовал, как стремительно краснеет при виде вошедшего звукорежиссёра. — Кончай… трахать мне мозг, а сделай это лучше с собой, — Сергей кивнул Андрею, что уже готов начинать, и когда тот ушёл, тихо прошипел абоненту на другой линии: — И смени постельное бельё. *** — И всё же, ты не боишься безоговорочно выполнять все мои желания? — пальцы Лазарева несильно сжали горло Димы, а затем нежно прошлись от кадыка ниже к впадинке над ключицей. — Я могу, например, заставить тебя голым пройтись по улице… Или выбрать в секс-шопе игрушку, которая понравилась бы мне на или в тебе… — вторая рука скользнула по ложбинке между обнажённых ягодиц, но тут же поднялась выше по чуть подрагивающей спине. — Или проколоть соски… — Сергей потёр между пальцев напрягшиеся горошины и ощутимо прикусил, вырывая протяжный выдох. — Я бы здорово с ними наигрался языком и зубами… — Блять, ты точно псих недоёбанный… — выругался Билан, чувствуя, как кровь прибывает к члену и напрочь отключает все функции мозга, кроме одной, отвечающей за инстинкты продолжения рода. — Пабликов «Пранки для шестнадцатилетних» начитался? — А ты сегодня чересчур горячий, не мешало бы тебя остудить. Притянув Диму за подбородок, Лазарев впился в его губы поцелуем, бесстыдно проталкиваясь языком в рот и вылизывая нёбо. И Билан не стал сопротивляться, позволяя Серёже делать всё, что он захочет. И он не разорвал бы этот поцелуй даже под страхом смерти: стрелка часов неумолимо подтягивалась к семи, а уже в восемь ему кровь из носу нужно выдвигаться в аэропорт. Напоследок Лазарев прикусил нижнюю губу Димы и скатился с него, наконец расстёгивая мелкие пуговицы. — Лежи и не двигайся. Просто смотри. Серёжа отошёл к центру комнаты, позволяя рассмотреть себя во всей красе, и начал медленно стаскивать с плеч идеально подчёркивающую накачанное тело чёрную рубашку, двигая бёдрами в такт тихо играющей музыке. Дёрнул плечом, позволяя ткани упасть к ногам, и потянулся к пряжке ремня. Билан шумно сглотнул, чувствуя, как в третий раз за сегодня его член наливается кровью, но, помня приказ, не прикоснулся к себе. Сегодня он решил правила не нарушать, желая узнать, насколько далеко может зайти Лазарев, если его как следует разжечь. Он, в обычной жизни публичного человека привыкший носить старательно приклеенную маску улыбчивого, весёлого и донельзя правильного идеального мужчины, в их с Димой одной постели на двоих должен быть собой. Напрочь срывающим башку и стирающим все границы. И… кажется, Билан этого добился. — Смотри. Не отводи взгляд. Сергей уже был полностью обнажённым, а Дима, внезапно ушедший в свои мысли, так и не заметил, когда же тот успел избавиться от джинсов и белья. Но он не спешил приближаться к нему, на расстоянии демонстрируя сильное, тренированное тело. — Что тебе во мне нравится больше всего? «Блять, этого ещё не хватало!» — пронеслось в воспалённом и затуманенном возбуждением мозгу Димы, но говорить вслух, о чём думал, он не стал. Если Лазарев решил поиграть, это бесполезно. — Мне просто нравишься ты… У меня на тебя стоит, доволен? — Билан всё же не смог сдержаться и потянулся рукой к уже болезненному стояку, но был остановлен неожиданно строгим и испепеляющим голосом. — Если ты нарушишь хотя бы один мой приказ, уедешь неудовлетворённым, — Лазарев опасно прищурил глаза. — А пока подумай над своим поведением и разберись вот с этим, — в руки Димы влетел шуршащий ярко-оранжевый пакет, а сам Сергей скрылся в полумраке прихожей, хлопнув дверью, ведущей в ванную комнату. *** Когда Лазарев вышел из душа, первое, что открылось его взгляду, — Билан. Да не просто Дима, покорно ждущий его в полумраке спальни, а Дима, уже откровенно вводящий в себя оставленную им анальную пробку. И от вида Билана, жадно выгибающегося навстречу движениям собственных пальцев, судорожно сжимающих игрушку, томно закусывающего нижнюю губу и тихо стонущего в подушку (очевидно, чтобы Лазарев его не расслышал), болью отозвалось в паху. — Я разрешал тебе трахать себя? — Сергей в два шага преодолел разделяющее их расстояние и грубым движением вытащил анальную пробку, отшвырнув её подальше. Конечно, у него было несколько другие планы, но Дима, как обычно, сделал всё по-своему. — И ты помнишь, что я обещал тебе за непослушание? — С каких это пор ты лазишь по секс-шопам, Лазарев? — почти издевательски фыркнул Билан, даже не стараясь спрятать разочарование. Хотя, с другой стороны, сейчас его ждёт кое-что интереснее. — Каких-то десять лет назад я скупил всех резиновых женщин по всей Москве, — честно ответил Серёжа. — Мне нужно было для нового шоу. Тогда же обзавёлся вот этим, на всякий случай, — он игриво подмигнул Диме, не сдерживая смех от вида такого Билана. Одновременно требующего и молящего, дерзкого и послушного, наглого и беспомощного. — Случай более чем удачный, — дыхание Димы вновь участилось, и он облизнул пересохшие губы, безмолвно прося о большем. — Трахни уже, наконец. Пожалуйста. У него осталось ещё чуть более двадцати минут. И какого хера ты так долго делал в душе, а, Лазарев? — Мне нравится, когда ты просишь, — широко улыбнулся Серёжа. — Но я планирую сегодня побыть снизу. Давай, покажи, как ты меня хочешь. Диму не пришлось уговаривать и просить дважды. Он ощутимо провёл ладонями по мускулистой груди, помечая прикосновением каждую клеточку. Нарочно задел возбуждённые соски, не забыв и царапнуть их зубами, чувствуя, как горячий член Лазарева упирается ему в бедро. Языком провёл вдоль дорожки, ведущей к паху, и тут Сергей уже не выдержал. — Засади уже мне, — выстонал он сквозь закушенную губу и подался бёдрами навстречу, приглашая. Близость Димы сводила его с ума, рассудок уже давно подал в отставку, приказывая долго жить. — Сразу и сильно, как ты можешь. Ощущение долгожданной заполненности затопило разум, затыкая куда-то глубоко давшую о себе знать едва заметную боль. Он растянул себя плохо, думая, что поручит Билану довести это дело до конца, но сил ждать уже не было. Его хотелось до умопомрачения, до ломки в суставах, до судорог в мышцах. Челюсти сводило, дыхание вырывалось из бескровных закушенных губ частыми короткими толчками, и Лазарев таял в этом тягучем, вязком наслаждении. В очередной раз переступая грань. В очередной раз выпуская на волю свою вторую сущность, которую все эти годы прятал так далеко. — Быстрее. Ещё. Хочу тебя, Билан, — снова простонал Серёжа, прикрывая глаза и видя перед собой лишь темноту, поглотившую его до конца. Вот сейчас хорошо. Вот сейчас правильно. И Дима задвигался быстрее. Но ни на йоту не убавляя страсти, нежности и ласки. Руки жадно исследовали тонкое тело, губы тут же повторяли их путь. Ласки — бесстыдные, прикосновения — жаркие, стоны — оглушительно громкие. Следы на теле — яркие, они были повсюду. И когда Дима уже чувствовал, что уже на грани, немного сбавил темп, давая себе время на передышку, и наполовину вышел из податливого тела. — Ты сегодня не кончаешь, забыл? — Сергей сильно сжал член Димы у основания, перекрывая доступ крови и лишая возможности наконец получить долгожданную разрядку. Но Билан не сдавался. Он двигался всё быстрее и быстрее, вколачиваясь в податливое тело и сокращая амплитуду фрикций. И довольно, плотоядно улыбнулся, чувствуя, как внутри словно обожгло, плеснуло кислотой. Удовольствие накрыло Лазарева, казалось, с ног до головы. Прошлось разноцветными вспышками, то ярко-фиолетовыми, то солнечно-жёлтыми, превращаясь в ало-красные всполохи перед плотно сжатыми веками. Но как только он обрёл возможность сделать нормальный вдох, Сергей тут же открыл глаза и спихнул с себя замершего Диму. — А теперь выметайся отсюда. У тебя через два часа самолёт, а ещё два часа долга передо мной — пока прошло только двадцать два. Холодный душ тебе в помощь. — Сука… Билан чуть не захныкал, теперь уже точно напоминая себе прыщавого подростка во время полового созревания, но всё-таки послушно поплёлся в ванную. Скрылся в душевой кабинке, выкрутив кран до упора и подставляясь под обжигающе холодные капли. Обиды не было — сам виноват, переступив через правила, которые обещал не нарушать. И такой Лазарев — с горящими демоническим огнём глазами, затраханный, помеченный им — то, что ему и было нужно. Ледяной душ остудил обволакивающий паровым облаком жар внутри, и Дима вышел из ванной почти бодрым и довольным. — И всё-таки это не отменяет того факта, что ты скучен и однообразен, Лазарев. — До встречи в Баку, Билан. Вот там точно будет «жара».