***
— ...А, это ты, Кайла? — девочка удивлённо заморгала, когда увидела на пороге квартиры подругу. — Проходи. Что случилось? Кайла мигом ввалилась внутрь, даже не поздоровавшись. Впрочем, как обычно. — Ой, ты просто не поверишь, что сейчас произошло! — восторженно завизжала она, как только отдышалась. — Точно не поверишь! Пенни боязливо оглянулась. — Пойдём лучше в мою комнату. Дядя спит, а разбудить мне его бы не хотелось. — А что? — заинтересованно спросила Кайла, поднимаясь по ступенькам. — Сейчас же ещё вечер. — Опять пристанет с вопросами о потенциальных женихах, — Пенни сморщилась. — На него что-то нашло или какая-то муха укусила, не пойму точно, что из двух. — Ух ты, о женихах! — девочка, войдя в комнату, нагло плюхнулась на кровать подруги. — А я как раз об этом. — В каком смысле? — Пенни состроила удивлённую мину, потому что была уверена, что Кайла преувеличивает. О чём точно преувеличивает, пока не знала. — К тебе тоже так пристают родные, что ли? — Неа, — Кайла даже подпрыгнула на кровати от восторга. — Мне предложили встречаться! У блондинки от изумления глаза округлились настолько, что показалось, что они сейчас вылезут из орбит. Когда это она успела пропустить знакомство подруги с кем-то и их свидания? Она бы точно заметила, что что-то изменилось в поведении Кайлы, и обязательно спросила бы: «С тобой точно всё нормально? К врачу не нужно?» Хотя, кстати, помощь требовалась теперь не только ей одной… Пенни схватила подушку с кресла и начала буравить подругу взглядом. — Ну что ты так на меня смотришь? — Кайла с наимечтательнейшим выражением лица уставилась в потолок. — Не порадуешься? — Конечно, порадуюсь, как только узнаю, кто это, — Пенни улыбнулась. Кто он, этот смельчак, что влюбился в такую странную девчонку? Ох, нелегко ему теперь будет… — Ты его наверняка не знаешь. Он из параллельного класса. — Это не ответ. — Ну, высокий такой шатен с голубыми глазами, смугловатый. Очень классный и милый, между прочим, а имя всё равно ничего тебе не скажет. — Может, увижу вас вместе, — Пенни снова улыбнулась и стиснула подушку. Свершилось-таки — подруга наконец влюбилась. Что ж, это будет сложно переживать, зато появится, кхм, много тем для разговоров. — Я очень за тебя рада. — Нас-то реально будет увидеть вместе, а вот тебя с тем красавчиком нет… — Кайла перевела взгляд с потолка на стену. С лица Пенни мигом слетело немного рассеянное выражение и уступило место полностью растерянному. — Ты про какого красавчика? — Который у тебя на стене висит. В смысле, не он, а куча его фоток, — Кайла скосила глаза на подругу. — Талон, вроде, или как его? — Талон? Серьёзно?! — Пенни вздрогнула, вспомнив объект обсуждения. Его обворожительную ухмылку и светло-карие глаза. Его причёску и запах геля для волос, который всегда выдавал присутствие парня в том или ином месте. Сердце предательски громко застучало от одного упоминания его имени. Конечно, нужно было скрыть это от подруги. — Кайла, тебе совсем крышу снесло от любви? — подушка полетела на пол и угодила почему-то в дверь. Брейн загавкал где-то внизу. — Мы никогда не будем вместе — мы враги! Заклятые враги! К тому же, я ему явно не нравлюсь, это же очевидно!.. — на этих словах Пенни запнулась. — Да брось, вы нравитесь друг другу, это все видят! И наши, и их агенты. Ну, не знаю точно насчёт них, особенно насчёт доктора Кло, но все — шеф, твой дядя, профессор, да и вообще случайные люди — прекрасно понимают это, потому что от вас за километры несёт любовью, уж не знаю, поняла ли ты меня. — Кайла, прекрати! Глупости какие, — Пенни снова вздрогнула от такой «очевидности». — То, что кажется остальным, ещё не значит, что это существует на самом деле. — Девочка рассерженно растянулась на полу. — Это чушь. Он мне не особо нравится. — Не особо? А что делают эти фотки на стене? — фыркнула Кайла, внутри которой никак не мог заткнуться Гавенот. «Чёрт… Вот зачем я приклеила их на самое видное место?» — Чтобы стена пустой не была. Для красоты. — Очень, очень слабая и дурацкая отмазка. — Для какой красоты? Для красоты можно повесить всё, что угодно, а не только фотографии парней! Картинки котят там всяких, щенков и прочей ерунды. Спорю на что угодно, ты каждый вечер смотришь на них и вздыхаешь. Это слишком очевидно, ты противоречишь сама себе! Пенни в очередной раз покраснела. — Кайла… — У меня есть неопровержимые доказательства того, что ты ему нравишься, — рыжая отвела взгляд от фотографий. — Какие? — мигом оживилась девочка, даже не пытаясь скрыть заинтересованность. — О, я же говорю, — подруга вздохнула, — точно жертва любви. Скажу, если признаешься во всём, что минуту назад отрицала. «Шантажистка!» — Ничего я не буду говорить. — Тогда точно не скажу. Пенни разозлилась не на шутку. «С чего это я должна ей говорить об этом прямо в лоб?!» — Ну и не надо! Ну и пожалуйста! Вы все мне надоели с этим Талоном! Какая разница, нравится он мне или нет, а? Сердце бешено стучало так, что стало больно. Слёзы подступали, и она почувствовала, что они сейчас хлынут одним потоком и смоют и Кайлу, и фотографии со стен, и всё остальное. Конечно, всё действительно было до умопомрачения ясно и понятно с её чувствами к Талону, но совсем не хотелось в этом признаваться. На крик прибежал Брейн. — Все твердите одно и то же уже давно, и это действительно бесит! Не найдя больше аргументов о том, как её всё достало, Пенни в ярости вскочила на ноги и метнулась к окну. Брейн залаял, Кайла воскликнула: — Ты что собираешься делать? — Идти отдыхать от вас. С этими словами Пенни залезла на подоконник и, состроив героическое лицо, прыгнула вниз. Раздалось какое-то хлюпанье, шелест листьев, и последовала тишина. Кайла подскочила к окну, Брейн за ней. — Почему остальные, которые влюбляются, ходят мечтательные и потерянные, а она начинает раздражаться от очевидного? Жалобное поскуливание. — И я без понятия. Кайла перегнулась через подоконник. Внизу только густая листва и ничего больше. Светловолосой девочки уже и след простыл. — Ты не знаешь, куда она могла убежать? Брейн фыркнул, задумавшись. — Хотя, я готова поспорить на что угодно… В парк. Может, пойдём туда, а, Брейн? Согласное урчание.***
Талон медленно брёл по улице в сторону парка и о чём-то размышлял. Мысли в его голове путались и сплетались воедино, как тонкие нити завязываются в узелки. «Зачем я иду туда? В надежде увидеть Пенни? Ха, конечно, вряд ли она там будет. Наверняка сидит сейчас дома и переписывается с каким-нибудь парнем. У него больше на это шансов, чем у меня. Не может она полюбить агента ПСИХ, это же очевидно. Нет никаких шансов больше, сколько не намекай. Конечно, все говорят, что я ей нравлюсь, но я считаю, что это слухи». — Парень поднял глаза на небо. Рваные облака уплывали в розово-оранжевый закат так же, как и его надежды. — «Хотя мне не хочется, чтобы это действительно были одни сплетни. Даже если вдруг и нравлюсь, то даже это не радует. Ведь она мне не просто нравится… Пенни, как же ещё добиться твоего внимания?» Ещё и этот противный доктор Кло! Почему-то особенно неприятно было слышать об этом именно от него. Талон вообще не понимал, как дядя смог догадаться. Хотя… Может, Кло понял это по тому, что он на заданиях слишком часто встречает эту девчонку и настолько же часто трещит о ней (если, конечно, он вдруг её имя запомнил). «Ну конечно!» Парень чуть не хлопнул себя по лбу. Он сам — ходячая фраза «Люди, помогите мне, я люблю Пенни!»… Вот только Пенни этого не понимает. Стало ещё грустнее. Впереди показался парк. Редкие прохожие медленно проплывали мимо него, мимо стоящего в нём киоска с пончиками, мимо небольшого пруда, и только некоторые из них замирали, скрючившись на скамейках и прислушиваясь к шёпоту приближающейся ночи. Талон, у которого мысли окончательно спутались, побрёл к киоску с пончиками. Накупив целый пакет, сел на ближайшую скамейку. Пончиков вдруг резко расхотелось. Парень насупился, сгорбился, подперев голову руками. Перед глазами резко сменяющимися картинками мелькает злобное выражение лица дяди, его ухмылка, не предвещающая ничего хорошего, и довольная физиономия Бешенного… На другом конце парка Пенни быстро и яростно вышагивала в сторону того же уже закрывающегося киоска, засунув руки в карманы. Она немного замёрзла, несмотря на тёплую толстовку. Похожие мысли крутились в голове, но совсем другие чувства обуревали. «Господи, я действительно дура! Пытаться убедить Кайлу в том, что я равнодушна к Талону — как разговаривать со стеной. Да даже с той будет больше шансов. И фотографии, конечно», — Пенни сердито поджала губы, — «всё выдали сразу. Теперь, естественно, уже не выкрутиться, особенно после моего, хм, побега». Солнце медленно уплывало за горизонт, и в парке становилось темнее. Фигуры на скамейках почернели и стали какими-то одинаковыми. Начали включаться фонари. Стало почти безлюдно. «Вот кому, кому я пытаюсь доказать это? Кайле? Дяде? Агентам?» Камешек, который она со всей силы пнула, полетел в пруд. «А может, себе?» Второй камешек. «Но зачем? Я… Я уже не смогу убедить себя в этом, это уже невозможно. Нужно просто… смириться? Нет, я не могу. Я люблю его. Я вижу его почти каждый день и каждый раз надеюсь, что он хоть как-нибудь проявит своё внимание ко мне. Конечно, зря надеюсь. Или же я настолько слепая, что ничего и правда не замечаю, или просто он ко мне равнодушен. Впрочем, второй вариант более вероятен. Так, Пенни, возьми себя в руки! Вот что ты в нём нашла?» — Девочка стиснула зубы и сгорбилась. — «Он просто гад, с которым тебе нужно бороться, и всё! А до его глаз, до обворожительных ухмылок, ямочек на щеках и быстрых грациозных движений дела тебе никакого нет! Ну вот абсолютно никакого…» Пенни поймала себя на мысли, что перечисляет в уме все его привлекательные черты внешности, и устыдилась. «Ну и пусть, что красивый. Зато мерзавец ещё тот…» Голуби разлетелись, когда она прошла мимо их огромной стаи, и недовольно зашелестели крыльями. Пенни не замечала тех, с кем буквально сталкивалась, и сразу отпрыгивала в сторону, продолжая пинать камешки. Скамейка с чернеющей фигурой появилась прямо перед носом. Пенни присела на холодное дерево. Ей почудился знакомый запах геля для волос, но она не придала этому значения, решив, что ей уже мерещится. Действительно стало темно, и над скамейкой зажёгся фонарь. Вокруг фонаря сновал какой-то подозрительный голубь. «А вдруг он стал злодеем просто из-за того, что другого выхода и не было? Может, что-то случилось с его родителями, и он с ранних лет был отдан дяде на воспитание? И это на него так сильно повлияло…» Девочка фыркнула под нос. «Доктор Кло, наверное, и не так влиять может». Талон, сжимая пакет в руке, что-то пробормотал и закрыл лицо руками, не замечая, что к нему кто-то подсел. «А вдруг я ему и нравлюсь, только он из-за своего „строгого“ воспитания и влияния Кло не может рассказать?» Мысль мелькнула в голове быстро, как надоедливая муха, от которой обычно принято недовольно отмахнуться. Пенни так и сделала — прогнала мысль прочь, уверив себя, что «этого просто не может быть». «Как агент ПСИХ может влюбиться в… противоположность ему по деятельности? Никак». Пенни закашлялась: холодный, почти ледяной ветер сковал её и все теплившиеся в ней мысли. Закуталась теплее — засунула руки в карманы как можно глубже и поджала ноги. Талон услышал, как рядом кто-то дрожит и кашляет, но особого внимания не обратил. «Как хорошая девчонка может полюбить плохого парня? Никак». Неужели никаких шансов, чтобы признаться? Пенни, обняв себя за плечи, случайно задела сидящего рядом. Тот вздрогнул. То ли от неожиданности, то ли тоже замёрз. — Простите… — машинально бросила в сторону девочка, прикрывая глаза. — Ничего страшного… — парень был несколько подавлен, поэтому ответил как-то рассеянно. «А голос-то знакомый…» Резкий поворот головы. Она — направо, он — налево. — Талон?.. — Пенни?.. Два удивлённых вздоха. — Ты что здесь делаешь? — синхронно, даже с одинаковыми интонациями. Пенни с прищуром посмотрела ему в лицо, но после опустила голову: — Не волнуйся, я не буду за тобой гоняться, даже если ты сейчас исполняешь одному доктору Кло известное секретное задание. Настроение не то. Талон взглянул на неё: — Мне что-то тоже не ахти. Я и не думал исполнять его поручения. Надоел он мне, сил нет, — парень прикусил язык. Настала очередь Пенни удивляться. — Надоел? Тебе? Вот уж никогда бы не подумала. — Серьёзно… Лезет в мои дела не стесняясь, — вдруг очень захотелось пооткровенничать. — Это выглядит со стороны не особо красиво, знаешь ли. Недолгое молчание, заполняемое лишь хрустом пакета из-под пончиков. — У меня то же самое, если честно. И дядя, и Кайла… — девочка выдохнула. В темноте, когда над головой только тусклый фонарь и солнце, почти утонувшее за линией горизонта, разговаривать было легче. — Дядя ищет женихов, а Кайла настаивает на том, чтобы созналась, что мне кое-кто нравится. «Что я несу?» «О чём она?» — В смысле… Ну… не важно, не обращай внимания… Забудь, — Пенни успела мысленно надавать себе по шее за излишнюю болтливость. Девчонка, что с неё взять? Талон заинтересованно поднял брови: — Я, конечно, не как дядя Кло, который лезет куда не надо, но мне всё же любопытно, про кого ты говоришь. Пенни смущённо отвернулась, кусая губы. «И что мне теперь говорить?» — Ну… — в волнении она дёрнула себя за светлые хвостики. Талон терпеливо выжидал. — Просто… н-нравится мне один парень… — Какой? — с надеждой. — Он… высокий. Быстрый и ловкий, как агент нашей штаб-квартиры. Харизматичный. У него красивый голос и обворожительная улыбка… «Зачем, зачем я говорю это?..» Надежда, на секунды поселившаяся в сердце Талона, трескается с каждым новым словом. — Наверняка добрый и сопереживающий, просто сам этого не знает, — продолжила Пенни, подняв глаза на небо, где слабо мерцали звёзды. Сильный порыв ветра заставил её съёжиться. — Ему, скорее всего, просто непозволительно выставлять себя в подобном свете. — «Почему „скорее всего“, если так и есть?» Она замолчала. Странно и непривычно рассказывать о парне разные вещи, пусть даже приятные, когда он сидит рядом, на скамейке, и не догадывается об этом. Вокруг стало совсем тихо. Звёзды засветились на чёрном небе сильнее и отчаяннее. Луна словно выплыла из-за облаков и засветилась теперь огромным ярким диском. Только воркование голубя было едва различимо. «Я почему-то так и думал». — Знаешь, мне тоже одна девчонка нравится… Талон вдруг почувствовал непреодолимое желание рассказать об этом. Пусть даже врагу. Ну как врагу… «Жаль только, что она не догадается». Пенни, не ожидав такого, развернулась к нему: — Серьёзно? — Ага. Решительная, боевая, целеустремлённая… Похожая на мою маму. «Кто же она, кому так повезло?» — Добрая. Очень добрая. Порядочная и заботливая. И очень красивая. У неё отточенные движения и лёгкая походка… И, кстати, её лучшая подруга тоже говорит нам, что мы — прекрасная пара… «Чёрт, так гораздо увереннее получается, когда она не знает, о ком я». Непродолжительное молчание. И снова жёсткие порывы ветра. Пенни опять задрожала, чувствуя, как коченеют ладони. Талон заметил это. — Замёрзла, что ли? Слабый кивок. — Двигайся ко мне. Ему вдруг так захотелось прижать к себе девочку... И она, только кротко шмыгнув носом, прильнула к нему. Будто они и не враги совсем. Парень приобнял её одной рукой и почувствовал, как она дрожит. — Слушай, так же нельзя, простудишься. — Я не знала, что буду здесь так поздно. Это всё Кайла… — Подруги, они такие… Слабый смешок. — Подожди-ка… «Кайла? Но ведь она всё время при всех говорит мне с Пенни, что мы идеальная пара!» Талона прошиб холодный пот. Озябшая девочка в его объятиях чуть слышно вздохнула и положила голову ему на плечо. — Твоя подруга ведь говорит тебе о том, что ты тоже тому парню нравишься, верно? — Ну да. — А ты с ним всегда хором отрицаешь это? Даже если все настаивают? — Да… Судорожное сглатывание. — А тот парень не работает случайно в ПСИХ? — прямо и откровенно. Пенни отстранилась от него. Их обоих осенила одна и та же ужасная мысль. «Неужели…» — Я тебе нравлюсь?! — снова синхронно, удивлённо уставившись друг на друга. Талон зашуршал пакетом и громко засопел, пытаясь скрыть смущение. Пенни с покрасневшими щеками стремительно отвернулась. «Какой кошмар… Да после того, что я ему наговорила…» «И о чём я только думал, когда говорил всё это и надеялся, что она догадается? Догадалась ведь…» На скамейке воцарилась мёртвая тишина. Только ветер трепал изо всех сил листья. Пенни, почти физически ощущая подкатившее волнение, застучала зубами. Талон выпрямился и выронил пакет. В парке больше никого не было. В чёрном небе звёзды отчаянно мерцали. «Он действительно ко мне неравнодушен?» «Я ей серьёзно нравлюсь?» Талон немного придвинулся к Пенни и снова осторожно приобнял. Но она осталась неподвижной и напряжённой. — Знаешь, мне не верится в это. — Почему? Пенни судорожно вздохнула. Другое чувство проснулось в ней. — Ты… всё время пытался убить дядю, меня и вообще разрушить наш штаб. Каждый раз мы все оказывались в опасности, и всё из-за тебя. — Слёзы подступили к глазам. — Разве ты сам этого не понимаешь? Я просто очередной агент, которого нужно просто уничтожить по заданию доктора Кло… Разве не так? Талон вздрогнул. «Я знал, что она так и скажет…» — Пенни… — Подожди, не надо ничего говорить… Ты хочешь убить меня, потому что так требуется. Тебя так воспитал твой дядя, я понимаю, но мне от этого не легче. Мы заклятые враги и никто больше… — Пенни! Она замолчала, вжав голову в плечи. Парень укорил себя за то, что не выдержал и сорвался. — Я не хочу убивать тебя, пойми. Да, по заданию так действительно нужно, но я не могу убить ту, которую люблю. Девочка удивлённо всхлипнула. — И ты очередной агент, которого нужно уничтожить, только для моего дяди, но не для меня. Я, пусть и его помощник, не стал бы делать тебе больно. Я не могу. Просто не могу. Пенни пыталась утереть потоком полившиеся слёзы. Талон, чуть наклонив голову, снова взглянул на неё. — Я всегда следил, что бы во время наших стычек ты не пострадала. Это, конечно, было нелегко, потому что они всегда оборачивались какой-то катастрофой, но всё же. Я пытался хоть как-то заботиться о тебе. Пенни с надеждой взглянула на него. Сердце застучало громче и ощутимо больнее. «Я хочу ему верить…» — Ты единственная, кого мне хочется оберегать от нападок моего дяди и его дурацких злобных планов. Пойми, Пенни, я просто люблю тебя. Снова стало тихо. Потрескивала лампочка над головой. Девочка широко раскрыла глаза. Что-то в ней затрепетало, и по всему телу пробежали мурашки. «Я ему верю…» — Правда? Ты меня любишь?.. «Как хочется сказать то же самое…» Талон грустно улыбнулся. «Я сумел доказать…» — Да, — тихо ответил он и откинулся на спинку скамейки. Простое «да» вылетело легко и сразу. «Я должна сказать…» Мысли, до этого крутившиеся в голове, куда-то уплыли, как стремительно уплывает бумажный кораблик, спущенный в воды быстрой реки. — Я тоже люблю тебя. Он глубоко вдохнул ночной воздух, стараясь скрыть нахлынувшее на него радостное волнение. Этот день наконец настал. — Неужели… всё-таки взаимно? Пенни слабо кивнула и смахнула последние слёзы, но лицо её всё равно осталось мокрым. К чему уж скрывать?.. — Пенни, мы можем быть вместе, пойми. Втайне от твоего и моего дяди, втайне от агентов, ото всех. Мы можем. — Я верю. Ах, если бы всё было так просто именно сейчас, в эту минуту… Если бы они вот так просто могли сидеть на скамье в парке, смотреть на звёзды и понимать, что никакой доктор Кло и инспектор Гаджет даже ни о чём не догадываются… Девочка прижалась к нему снова, и ледяной ветер словно хлестнул её по щеке. Она больше не чувствовала неприязни к парню. Совсем никакой. Талон молчал. Но не молчало в нём какое-то странное желание. Он коснулся пальцами её скул, отчего Пенни снова задрожала. Не понимая, что на него нашло, он немного наклонился к ней и почувствовал её частое дыхание. «Он хочет поцеловать меня?» — Талон… — неуверенно, с ноткой тревоги. — Ты не хочешь? Он вздохнул. С едва различимым сожалением. — Я понимаю, конечно. Ты мне ещё не доверяешь… — Нет… Я не умею… — Что не умеешь? — озадаченно. — Целоваться. Пенни в очередной раз покраснела. Откуда ей знать, как люди целуются, если у неё и парня-то никогда не было? Талон улыбнулся. Краешком рта. «Вот так проблема…» — А тебе это сейчас и не нужно. Не успела девочка удивлённо спросить, что он имел в виду, как парень совсем наклонился к её лицу. Так близко, так страшно, но так желанно… Вот уж никогда бы она не подумала, что будет целоваться с заклятым врагом. Поздним-поздним вечером, уже перешедшим в ночь, в безлюдном парке, когда над головой только созвездия из крупных, теперь уже ярко мерцающих звёзд, и огромная луна, совсем не скрывающаяся за облаками. Но теперь, чувствуя осторожные поцелуи у себя на губах, на шее, на щеках, чувствуя плавные движения его рук по её спине, чувствуя, что сейчас умрёт от счастья, она просто отдавалась своим ощущениям. То, что она считала нереальным, произошло. Талон едва сдерживался, чтобы не начать целовать её сильнее. Внутренний голос шептал что-то среднее между «Господи, ты наконец сделал это!» и «Осторожнее…». Парень чувствовал, что наконец понял, что такое настоящее счастье, на что голос тоже ликовал. В кустах, прямо за скамейкой, освещённой единственным фонарём, кто-то очень тихо, но восторженно чихнул. К счастью, этого никто не услышал, кроме второго зашевелившегося в кусте. — Прости, Брейн, я слишком обрадовалась, — первый голос попытался оправдаться, на что второй только чуть рассерженно рыкнул. Из густой листвы неслышно вынырнула Кайла с фонариком, за ней Брейн. Две чернеющие фигуры были на расстоянии двух метров, спиной к ним. И никого не замечали. Словно слились в единое целое. — Я оказалась права два раза, видишь, Брейн, — еле слышно констатировала Кайла. Пёс неуверенно заскулил. — Ну враги они, и что? Любовь — страшная штука, знаешь ли. И не на такое способна. Голубь, всё время ходивший около скамейки, вдруг хлопнул крыльями и уставился красным немигающим глазом на чёрные фигуры на ней. — Я тоже оказался прав, однако… — в хриплом голосе можно было уловить нотки удовольствия, отчего Бешенный сонно и несколько непонимающе посмотрел на своего хозяина. — Не в этот раз, племянник, не в этот раз…