Миссия: "Растопить ледяное сердце"

От автора: Я не планировала писать проду, она сама. И сразу предупреждаю, концовка в моем стиле, так что особо в отзывах не буяньте))) В следующей главе выложу все карты, это единственное, что я могу обещать)) Приятного прочтения) Ваша Лекса. Смотреть, как омега, потеряв сознание, оседает на пол, быстро подхваченный чужими руками, непередаваемо страшно. Тсуна чувствует, как предательски дрожат колени. Все пошло не так, как задумывалось. Предполагалось, что хозяин будет один, а Мукуро физически достаточно силен и ловок, чтобы помочь выбраться отсюда. А что ему теперь делать? - Тсу – кун, не бойся, тебя он не тронет, - слащаво пропел хозяин, приветственно кивая высокому красивому блондину, оттаскивающему Мукуро к ближайшему стулу. Неверный свет свечей рваными отблесками падает на шелковую черную ленту, которой блондин связывает запястья омеги. Мужчина проверяет узел и поднимает голову, подставляя лицо под свет. Тсуна вздрагивает и отшатывается, прижав руку ко рту. Он так похож… - Хибари – сан? – хриплым шепотом спрашивает мальчик, уставившись в светлые глаза. Запах блондина так похож на запах его альфы, да и вообще они практически одинаковы. - Вы знакомы? – хозяин с интересом смотрит на альфу, караулящего Мукуро. Тот отрицательно качает головой. - Впервые вижу, - голос ниже и не такой бархатный. Волосы пшенично-светлые, а глаза нежно голубые, с крупинками стали. Это не его Хибари – сан. С осознанием этого приходит невиданное ранее облегчение, и Тсуна успокоено выдыхает, распрямляя плечи и гордо вскидывая голову. Пусть Рокудо пока в отключке, но он не намерен сдаваться. Уже слишком поздно. Он сам на это подписался. - Тсу – кун, почему ты пришел? Скучно стало на воле? – с каждым шагом демон в человеческом облике все ближе. Ноздри дерет от резкого запаха альфы с примесью тухлинки, нос рефлекторно морщится и хочется открыть рот, чтобы не раздражать чувствительные рецепторы. - Вам не надоело? – с трудом удается держать себя в руках, контролировать спокойный, уверенный голос, смотреть в сверкающие предвкушением глаза, проглядывающие в щелях маски. Вспоминать заново каждую черту ранее знакомого и уже частично позабытого лица. - Что именно, милый? – шаг вперед и расстояние между ними сокращается. Тсуна морщится, заслышав такое обращение, но решает не комментировать, а в будущем нажаловаться Хибари. Только его альфа имеет право называть его милым. И так смотреть на него может тоже только его альфа. - Похищать детей, убивать, - без малейшей дрожи в голосе говорит Савада. – У вас уже предостаточно людей, это место поистине можно назвать рассадником разврата. Так чего вам еще надо? Кайто Абэ говорил что-то про месть, но я не верю этому. - Умный мальчик, - довольно мурлыкнул альфа, делая еще один шаг. Тсуна стоит, не двигаясь, ощущая себя жертвой, которую умелый хищник ежесекундно загоняет в угол. Ему некуда бежать, за спиной лишь холодный бетон стены. Блондин, ударивший Мукуро, умудрился отодвинуть мальчика от спасительной двери и плотно прикрыть ее. Но Тсуна и сам бы не стал бежать, распахни ему хоть сотню дверей. Если он оставит тут Мукуро – даже Хибари его не спасет от Бьякурана, а то, что Джессо не такой уж и мирный, каким хочет казаться, не подлежало сомнению. - Я удивлен. Вы добрались даже до Кайто… Вот, значит, куда он пропал, - в голосе хозяина промелькнули нотки задумчивости. – Но да, ты прав, он ошибался. Мне некому мстить. Вообще не понимаю, откуда он это взял. - Тогда что? – хмурится Тсуна. Ситуация очень напоминает допрос, вот только ведущий в этом допросе в любой момент может оказаться прижатым к стенке. - Интерес, - пожал плечами альфа, запустив руку в топорщащиеся волосы. – Ты не представляешь, как любопытно наблюдать за ломающейся человеческой психикой. - Да вы больной, - пораженно выдохнул Тсуна. – Это же дети! Вы губите их жизнь, их мировоззрение! Превращаете их в низшую касту общества, из которой никогда не выбраться! - Ты же выбрался, разве нет? – тонкие губы растягиваются в приторную усмешку. Тсуна некстати вспоминает, как эти губы целовали его, а зубы впивались в кожу до пульсирующей боли. Неприятно, в отличие от легких покусываний Хибари, когда дрожь от возбуждения проходится по всему телу. Становится мерзко, когда хозяин быстро облизывает губы, и Тсуна вспоминает, что позволял этому языку хозяйничать в своем рту. К горлу подкатывает рвотный позыв, мальчик сглатывает и начинает говорить, медленно проговаривая каждое слово: - Не каждый сможет перебороть страх перед наказанием. Не все такие сильные. - Оу, ты уже считаешь себя сильным? А раньше вроде никчемным был… - присвистнул альфа, искоса поглядывая на замершего у бессознательного омеги блондина. Тот смотрел в сторону выхода и, казалось, игнорировал все происходящее. - Раз хватило смелости снова прийти, то да, сильный, - уверенно кивает Тсуна. Возможно, так на него повлиял Хибари, возможно, просто внутри что-то надломилось, но теперь он и сам, после сорвавшихся с губ слов понял, что это действительно так. - Омега не может быть сильным, - с насмешливой улыбкой заявил хозяин. – Их удел быть слабыми. - Неправильно. Вот вы взрослый дяденька, а мне вам объяснять, - съехидничал Савада, хитро сверкнув глазами. – Альфы без омег мало на что способны. Вы не любите одиночество еще больше, чем омеги. Вам нравится внимание и когда кто-то конкретный принадлежит вам. На самом деле, альфы куда слабее, чем омеги. В моральном плане, я имею в виду, - выдохнув, Тсуна гордо откинул голову. - Глупо так думать, - снова осторожный, пугающий своей медлительностью шаг. В этот раз Тсунаеши тоже отступает назад, заводя руку за спину и нащупывая расстояние до стены. Не так много, как хотелось бы. - Ваше право. Но я сделаю все, чтобы вы прекратили трогать детей. - Все, говоришь? – хитро щурится хозяин, в один прыжок оказываясь непозволительно близко. Омега отшатывается и упирается лопатками в стену. Страх мерзким желчным привкусом оседает на языке, а мышцы наливаются свинцом, сковывая движения. Сил пошевелиться нет, а молиться на чудо бессмысленно. Похоже, их план с треском провалился. *** Тугая пульсирующая боль в затылке, неприятно отдающая по мозгам. Мозги болеть не могут, а вот черепную коробку ему хорошо пошатнули. Причем, Мукуро уверен, долбанули его ни чем иным, как рукой. Интересно, у кого такая тяжелая на подъем конечность?.. Глаза разлепить удается только с невероятным усилием воли. Хочется потереть веки, патологоанатом дергает руками, и тут глаза сами собой распахиваются в ужасе. Связан? Какого черта тут происходит? До помутненного сознания сквозь туман пробиваются негромкие голоса. Омега мотает головой, приводя мысли в относительный порядок, прогоняя настойчивое желание рычать как дикий голодный зверь. Он откидывается на жесткую спинку сиденья, осматриваясь, и замечает стоящего рядом блондина. Нижняя челюсть, вежливо помахав ручкой, поползла вниз, сгорая от нетерпения и предвкушения скорейшей встречи с полом. - Привет, Алауди, - нашел в себе силы мило улыбнуться Рокудо. – Давно не виделись. Как дела? Когда успел вернуться из Франции? Почему я связан? - Заткнись, - рыкнул альфа, не сводя глаз с противоположной от них стены. - Ладно-ладно, не сердись так, - нервно захихикал Мукуро, решив тоже посмотреть, что же так увлекло внимание еще одной неприступной глыбы рода Хибари. Посмотрел, осознал, охнул… И снова начал злиться. Только уже на себя и Алауди. - Какого хрена ты помогаешь этому ублюдку? – зарычал патологоанатом, дергая руками и натирая запястья. Лента хоть и шелковая, но завязана умелыми руками, так что киношного «дернул за кончик и все развязалось» не будет. - Я сказал заткнись, пока кляп не засунул, - мрачно посоветовал блондин, отвесил омеге подзатыльник. - Хватит бить меня по голове! – возмутился Мукуро. – Неужели тебе не мерзко на это смотреть?! - С чего бы? – приподнял бровь Алауди. – Возбуждает, знаешь ли. - Все вы такие, - фыркнул мужчина, ковыряя ногтями ленту. Если повезет, то он успеет развязать узел, пока до Савады не начали совсем уж домогаться. Кёя - кун же ему голову открутит за своего омежку. Каждый лишний вздох приносил с собой в легкие новую порцию мерзкого тошнотворного запаха. Тсуна смотрит в узкие прорези маски, стараясь уловить в синем взгляде хоть какие-то проблески эмоций. Но нет, глубокие глаза не выражают абсолютно ничего, а может это потому, что свет падает неровно и в комнате слишком темно. Чужие руки, скользящие по телу, которые невыносимо хочется стряхнуть с себя, навевают не самые приятные воспоминания, а довольная хищная улыбка на тонких губах говорит о том, что хищник все-таки поймал свою жертву. - Не трогайте меня, - тихо и требовательно говорит Тсуна, отстраняясь от навязчивой «ласки». - Неприятно? – альфа удивлен и даже не пытается скрыть удивление. – А если я сделаю так? – руки, обтянутые тонкими кожаными перчатками, томным движением опускаются на грудь омеги и сквозь ткань рубашки сжимают соски. Тсуна скептически приподнимает бровь. - Поверьте, это еще более мерзко, - презрительно выдает он, ухватываясь за запястья и убирая руки со своей груди. – Вы весь мерзкий. - Вот оно как… - понизившийся голос не предвещает ничего хорошего. Мальчик не успевает среагировать – его хватают за подбородок и жадно целуют, неистово сминая губы. Тсуна распахивает глаза, пытаясь отпихнуть от себя хозяина и кусает того за губу, резко, сильно. Альфа тихо охнул и отскочил на шаг, схватившись за кровоточащую губу. Савада сплюнул и вытер рот рукой. - У тебя ведь уже была течка, Тсу – кун? – и снова слишком быстро. Пальцы сжимаются на шее, перед глазами пляшут разноцветные круги. – Как ты справлялся в одиночестве? - А кто сказал, что я был один? – хрипло отвечает Тсуна, неожиданно для себя усмехаясь. Хозяин ведь мечтал быть первым у него… Хороший способ подбить душевное равновесие мужчины. - Ты не умеешь врать, Тсу – кун, - с шеи пальцы перемещаются на воротник и неторопливо расстегивают пуговицы. – Ты сказал, что сделаешь все, чтобы я прекратил терзать бедных детишек. - Да, - Савада закрывает глаза и кивает. От собственных слов глупо отказываться. - Останься со мной, Тсу – кун, и я больше никого не трону, - легкие поцелуи вдоль линии подбородка. Тсуна слышит копошение где-то в комнате, а потом раздается недовольный возглас: - Тсунаеши, даже не думай! А ты, б… - Мукуро не смог договорить, Алауди решительно заткнул ему рот рукой, игнорируя недовольное пыхтение и покусывание руки. - Я буду нежен в твой первый раз… - тихо шепчет хозяин, продолжая пуговку за пуговкой расстегивать рубашку. Тсуна закусывает губу, чтобы не засмеяться, и замирает в немом предвкушении. Полы рубашки расходятся, частично обнажая тело. Омега слышит разъяренный рык, а уже через мгновение его больно прикладывают лбом о стену. - Откуда? – палец с нажимом проходится по свежей, запекшейся тонкой кровавой корочкой, метке на шее. Также Тсуна уверен, что хозяин профессиональным взглядом заметил и еще не сошедшие засосы на груди. - У меня есть альфа, который нежен со мной не только в первый раз, - спокойно отвечает мальчик и получает по ребрам. Оседая по стене на пол, он видит беснующегося Мукуро и держащего его альфу. – Но если вы оставите в покое детей… - На нежность не рассчитывай, - его за шкирку подтягивают к себе, грубо целуя и прокусывая губы. Затем удар в живот. Тсуна морщится, но старается не издать ни звука. Он знает, что хозяин любит так: избить жертву до полубессознательного состояния, а потом вколачиваться в обмякшее от болевого шока тело. Не раз видел, сидя в уголке и рыдая. - Да больно надо, - нашел в себе силы презрительно фыркнуть Тсуна перед новым ударом. Он чувствовал как минимум одно сломанное ребро и отбитые ко всем чертям внутренние органы, но отчаянно кусал губы, стараясь не опуститься до скулежа, как это было раньше. - А ты действительно возмужал, если так можно сказать про омегу, - его снова тянут вверх за шиворот испачканной рубашки и заглядывают в глаза. В другом конце комнаты Мукуро отчаянно воюет с надоевшей лентой, не забывая прикладывать Алауди парой крепких словечек. И все на мгновение замирает, когда воздух наполняется смесью разных сильных запахов. - Попрошу убрать конечности от моего омеги, - тихий грозный рык, и Тсуна уже готов, несмотря на покалеченное тело рвануть в объятия своего альфы. - Вы вовремя, - хмуро заметил Мукуро, дернув руками и разорвав к чертям проклятую ленту. – Еще бы немного и я сам бы справился. - Рокудо, не ворчи, - к нему подлетел Бьякуран, деловито осматривая своего омежку. – Мы и так прискакали раньше, чем должны были. - Да ну? – фыркнул патологоанатом. - Угу, - кивнул Занзас, искоса поглядывая на напряженного Хибари. Майор рычал, не сводя глаз с хозяина, держащего за горло Саваду. – Бьякурану нехорошо стало. Пришлось спешить. - Интересно, это тогда, когда меня по башке шарахнули? – заинтересованно спросил Мукуро, растирая затекшие запястья. – Твой брат, кстати, Кёя – кун. - Вообще оторвать надо было, - стальные глаза свирепо сверкают. – Я сказал отойти от моего омеги. - Ой как страшно, - ехидно пропел хозяин, притягивая к себе мальчика и демонстративно обнимая. – Он сам согласился. - Савада? – Хибари хмурится, медленно приближаясь к ним. Тсуна отчаянно мотает головой. Голос куда-то пропал, сухие губы слиплись, а язык словно одеревенел. – Отпусти его. - И не подумаю. - Придется, - слышится усталый вздох, и за спиной альфы не пойми откуда вырисовывается Джотто, мягко опуская руки мужчине на плечи. – Нас больше, а Алауди один со всеми не справится. - Не ожидал тебя тут увидеть, - удивление хозяина стало его ошибкой. Хибари молниеносно подлетает к ним, выхватывая слабеющего на глазах Тсуну из чужих рук, передает его подбежавшему Скуалло, а сам с размаху бьет хозяина борделя в челюсть. Алауди было рванулся вперед, но был перехвачен Бьякураном, настроенным отомстить за пострадавшие мозги успешно нажаловавшегося ему Мукуро. Да и сам омега был не прочь пару раз врезать холодному блондину. Тсуна кусает губы, со стороны наблюдая за свистопляской. По-другому это язык назвать не поворачивался. Бьякуран и Мукуро наседают на спокойного Алауди, который что-то им объясняет, стараясь добиться проблеска понимания в глазах парочки. Джотто и Хибари гоняют хозяина, лаской изгибающегося и уходящего от наносимых ударов. Смесь запахов разозленных альф, терпкий запах собственного страха… Тсуна чувствует на поясе успокаивающие своей силой руки Скуалло, слышит, как в сторонке ото всех Занзас раздает по рации приказы. Похоже, здание борделя уже оцепила полиция, и теперь мало никому не покажется. Он вздрагивает, когда Хибари пропускает удар и хватается за бок, и рвется к альфе, вцепляясь короткими ногтями в форму Суперби. Блондин что-то ему говорит, но Тсуна продолжает рваться, крича, что он знает, что нужно делать и его немедленно нужно отпустить. С несколько секунд, показавшихся для хнычущего омеги, напрочь позабывшего про собственные болячки, вечностью, Скуалло думает, а потом, глубоко вдохнув воздух, отпускает мальчика, тут же побежавшего наперерез хозяину. - Савада, уйди отсюда! – сквозь плотную пелену тумана слышит Тсуна крик Хибари и видит метнувшуюся к нему молнию. Он оказывается в стальных объятиях хозяина, видит его торжествующую улыбку. - Попался, Тсу- кун, - альфа выдыхает, с интересом смотря на медленно поднимающего руку Тсунаеши. – Ударить меня собрался? - Не совсем, - тихо говорит мальчик, мягко улыбаясь и вцепляясь в жесткие топорщащиеся темные волосы. Улыбка омеги обескураживает, и до хозяина слишком поздно доходит, что же тот задумал. А когда доходит, то что-то предпринимать уже поздно. Шатен ловко отпрыгивает, хватаясь рукой за поврежденное ребро, а серебристая маска в неверном свете дрожащих свечей летит на пол…