Больше, чем сестра

Солнце исчезало за горизонтом, напоминая о себе лишь полоской света. Воздух оставался таким же тёплым, по-летнему нагретым. Гарри, вернувшись на родную для него улицу, неторопливо шёл по дороге. У дома он уловил голоса детей, ускорился и схватился за калитку. Судя по представшей перед ним картине, спор на заднем дворе был ещё в самом разгаре. — Так нечестно! Отдай! Я тоже хочу! — Нет, не отдам! Она моя! Я собирался потренироваться! — Но я тоже хочу полетать! — Вот получишь свою, тогда и будешь!.. Джеймс с Лили мёртвой хваткой вцепились в метлу и дергали каждый на себя. Будь метла одушевлённой, она бы не только трещала в их руках, но и вопила от ужаса. Гарри знал, что эти двое друг другу не уступят — Лили хоть и ниже брата на голову, а никогда его не страшилась — и поспешил к ним. — Так, немедленно прекратили! Что это ещё такое? Лили, как и следовало ожидать, толкнула брата от себя и разжала руки — Джеймс от неожиданности упал на спину. — Пап, он мне не даёт метлу полетать! — принялась жаловаться дочь, глядя из-под чёлки каштановых волос на отца изумрудными глазами, унаследованными от бабушки. — Так же нечестно! Я же тоже хочу и умею! И в этом году меня могут выбрать ловцом, как и тебя! — Ещё не факт, что ты пройдёшь испытания, — сердито ответил ей Джеймс, поднимаясь с земли и потирая одно ушибленное место пониже пояса. Лили состроила ему гримасу. — А вот и пройду! Ловец — это тебе не охотник, туда каждого оболтуса не берут! Для этого ещё талант нужен, понял? Джеймс явно собирался ввернуть что-то обидное, чтобы доказать своё старшинство и заодно отметить, что его выбрали в прошлом году охотником в команду «Гриффиндора» не просто так, но Гарри ему не позволил. — Сынок, по-моему, вещами нужно иногда делиться… — мягко начал он. На лице Лили расплылась широкая улыбка, Джеймс от возмущения чуть не задохнулся. — Но, папа!.. — …тем более что мы с мамой собирались купить тебе перед учебным годом новую метлу. Как насчёт Нимбуса-2017? Обида в лице сына мигом исчезла, его карие глаза засверкали с той же силой, что и у матери, когда та находила в книгах что-нибудь эдакое и восклицала: «Гарри! Гарри, ты только посмотри!..» Джеймс отдал свою метлу сестре и принялся уверять, что с легкостью её подтянет ко второму учебному году. Лили тоже быстро его простила, и эти двое поспешили на лужайку для тренировок. — Аккуратнее там, — кинул им вслед Гарри, — чтобы через полчаса были дома! Дети, не оборачиваясь, замахали в его адрес ладошками, как бы уверяя, что всё слышали, и с увлечением взялись за дело. Гарри покачал головой, после чего развернулся и с улыбкой отправился к дому. Вошёл он со стороны кухни, где его встретила Фликки, сообщившая, что у неё скоро всё будет готово к ужину. — О, спасибо. Ты не торопись, дети ещё гуляют, — ответил Гарри и прошёл из кухни в гостиную. С опозданием он вспомнил про свои ботинки и про грязь и схватился за палочку. Если в гостиной он управился сам, то на кухне ему снова улыбнулась Фликки. Гарри благодарно кивнул и отправился к лестнице. Гермиона, судя по всему, ударилась в работу. У неё оставалось два дня до слушания, где она собиралась зачитать предлагаемые ею поправки к закону, и из-за этого она очень сильно нервничала, подолгу засиживалась в рабочем кабинете дома или в Министерстве, а Гарри старался лишний раз её не беспокоить. — Ты понял, Дымок? — доносился ещё один детский голос из спальни. — Никаких тебе клеток, иначе птица обобьёт себе перья! — важно сообщил мальчик и грустно прибавил: — А вот Джеймс этого не знает… бедный Артур… надо сказать маме с папой, что ему разрешили спать днём на шкафу. Приоткрыв дверь, Гарри увидел младшего сына сидящим на кровати со здоровенной энциклопедией в руках. В первый год Гермиона жутко переживала за него, думая, что из-за напряжённой работы и кучи всяких дел, недодала здоровья их позднему ребёнку, и поэтому тот частенько болел. А потом стало происходить множество странных вещей: в детской сами собой возникали и порхали бабочки, светились по ночам цветочки на обоях, мобиль над кроваткой крутился и издавал мелодии, даже если никто не касался пульта. Стоило только малышу начать ходить, как Гермионе с Гарри пришлось в совершенстве освоить немалое количество бытовых чар, вроде заклятия вечного приклеивания, двойного замка, раздувания, смягчения и всяких других, только чтобы любознательное чадо себе не навредило. Старшие дети в его годы не умели силой желания притягивать к себе заинтересовавшие их предметы, как и не обладали удивительным воображением для создания их призрачных копий. Благо, что пробудившийся на второй год магический потенциал перекрыл все проблемы со здоровьем. — Привет, Ньют, — сказал Гарри, проходя в комнату. — Папа! — воскликнул сын и, отложив книгу, бросился для объятий. — А знаешь, что я сегодня узнал? — отстранившись, оживлённо спросил он и сам же ответил: — Что сов нельзя держать в клетках! У них же перышки повредятся! Сейчас я тебе покажу!.. Гарри хотел бы ответить, что верит ему на слово, но остановить Ньюта, когда тот, как и мать, что-то откопал в книгах, было невозможно, и ему пришлось послушать и покивать открытиям сына. — А ещё я выбрал себе сову! — возбуждённо продолжал Ньют, листая страницы энциклопедии, которую он из-за веса едва удерживал в руках. — Смотри, какая она красивая. Мне же можно будет такую, да? Пап?.. Со страницы на Гарри круглыми оранжевыми глазами смотрело что-то бурое, вскинувшее на голове два пучка тёмных перьев. Фотограф умудрился заснять ушастую сову днём, и складывалось такое впечатление, что её обалдевший вид говорил ему немедленно бежать. — Д-да… конечно же, можно, — с опозданием ответил Гарри, надеясь, что за оставшиеся четыре с половиной года сын ещё передумает с выбором, и погладил его по голове. — Мама ещё работает, да? — Да, — ответил Ньют, судя по вспыхнувшему огню в глазах, весь поглощённый мечтами о собственном питомце. Он вернулся вместе с энциклопедией к кровати. — Смотри, Дымок, папе она тоже понравилась. «Дымок» представлял из себя большого серого кота, нагло развалившегося на подушке. Если бы не Лили, Гарри не оставил бы в доме второго когтистого охотника, обязанного своим появлением очередным успехам Живоглота, из-за которого соседи один-два раза в год подкидывали под дверь два-три котёнка. Обычно Гермиона быстро находила им хозяев (благо, в Министерстве народу хватало), но худой серый котик прожил в семье немного дольше остальных, дочь успела к нему привязаться и так сильно расплакалась, когда тому нашли хозяина, что Гарри этого не выдержал. Лили имела на него особенное влияние, стоило ей только поднять на отца грустные глаза, и он готов был для неё на всё что угодно. — Ладно, я к маме, — бросил он сыну и вышел из комнаты. Из кабинета не доносилось ни звука, Гарри постучал, прежде чем дернуть за дверь. — Привет, любимый, — сказала Гермиона, не оборачиваясь. Она стояла к нему спиной и смотрела из окна за детьми. Её стол был завален разными пергаментами и раскрытыми книгами. На неподвижно лежащем пере держалась капля чернил — совсем недавно оторвалась от писанины, понял Гарри, осторожно пробираясь к окну, дабы ничего не задеть. — Поверить не могу, что совсем скоро снова с ними расставаться, — заметила Гермиона и печально вздохнула. — Как же быстро летит время. Гарри обнял её за талию и поцеловал в висок. — Не переживай, они знают, что ты их любишь, и к тому же обязательно вернутся на каникулы. — Да уж, надеюсь, в этом году без приключений… Гермиона глянула на него, и Гарри с трудом сдержал улыбку. Активность Джеймса, казалось, не ведала границ, хорошо, что старший сын нашёл себя в квиддиче в прошлом году, иначе бы домой так и продолжали приходить письма о его проделках: то на первом году он выпросил у старшеклассников метлу и устроил виражи между движущимися лестницами, то, не обращая внимания на запреты Филча, возомнил себя вожаком и искал с друзьями потайные ходы в школьных коридорах, из-за чего опаздывал на уроки, то, как в начале прошлого года, дошёл до соседнего стола в Большом зале, где сидели когтевранцы, и, плеснув обидчику в лицо сока, принародно вызвал того на дуэль. — Не делай вид, будто тебе это не нравится, — проницательно подметила Гермиона. — Он ведь берёт пример с тебя. — Я так себя не вёл, — тут же возразил Гарри, и жена выразительно вскинула брови. — Ну… всё было немного иначе, ты же знаешь. Она первой не выдержала и усмехнулась. — Да, уж я-то знаю. Гарри наклонился, чтобы в этот раз поцеловать её в губы, Гермиона обвила его шею руками. Что-то вдруг ударило по стеклу, они вместе вздрогнули и повернули головы. Лили, сидевшая на метле, смутилась и пошла на снижение. На земле смеялся Джеймс, держа в руках ещё два камушка. — Не поймала, — констатировала Гермиона и взяла со стола волшебную палочку. — Репаро. Трещина в стекле мигом исчезла. Гарри глянул на Джеймса и, подняв руку, показал тому на часы. Сын прекратил смеяться и поторопился к приземлившейся сестре. Гарри ободряюще улыбнулся дочери, и та, посветлев в лице, снова села на метлу. — Она ещё научится, — сказал он вслух и приобнял жену за плечи. Следующий брошенный Джеймсом камень Лили схватила без проблем и гордо показала родителям. Гермиона, присоединяясь к Гарри, бесшумно похлопала в ладоши. Гарри намеревался сказать, что и не сомневался, что у них способная дочь, но отвлёкся на частые шаги в коридоре. — Кикимер! Кикимер, подожди! — повторял Ньют, явно спеша следом. — Кикимер, а ты ведь всё-всё можешь, правда? Ты ведь и переместиться можешь, куда захочешь, и магию без палочки использовать, да? Гермиона немного нахмурилась. — Интересное начало. Он так-то уже выпрашивал у меня сегодня хорька. Гарри от удивления проглядел, что творилось за окном, и старшие дети спокойно продолжали себе там тренировку. — Не переживай, мы сошлись на кролике, — раньше, чем он успел раскрыть рот, заверила Гермиона. — Кикимер многое может, — тем временем согласился в коридоре домовик не без оттенка гордости в голосе. — А если бы я тебя попросил переместиться к Хогвартсу и достать мне там древесную ящерку, ты смог бы, да? Ты только посмотри, какая она красивая! Вот, гляди, я с книги перерисовал. Судя по возникшей тишине, Кикимер был вынужден оценить красоту ящерки. — А знаешь, сколько всего она умеет? — восхищённо продолжал Ньют. — При ярком солнце она может сверкать! При опасности краснеть, а со злости раздуваться… — Интересно, и с кого он только берёт пример и столько всего знает? — как бы невзначай спросил Гарри. Гермиона поджала губы и сердито глянула в окно. Джеймс с Лили мигом опомнились и побежали с метлой к дому. Гарри дослушал излияния сына и подождал ответа домовика. — Без приказания хозяина Кикимер такое не может, — отрезал тот. — Но же я тебя прошу-у, как друга, — жалобно протянул Ньют. — Ну, Кикимер, пожалуйста… — Без приказания хозяина Кикимер такое не может, — повторил домовик и затопал дальше. Очевидно, он держал путь к лестнице на чердак, где его ожидал Живоглот, на старости лет решивший держаться подальше от людей и потому привыкший выслушивать от своего компаньона жалобы на жизнь. Гарри с Гермионой в ожидании поглядывали на дверь кабинета, но сын не отважился постучать, и через мгновение они поняли почему. Внизу раздался хлопок входной двери, и, судя по торопливым шагам, Ньют побежал упрашивать о ящерке Джеймса и Лили. — А может, и Слизерин, — помолчав, предположила Гермиона, возвращаясь к одному старому разговору. — С такой-то изворотливостью… Гарри в большом сомнении сдвинул брови. — Чтобы Ньютон Седрик Поттер, названный в честь двух самых добрых и отважных волшебников, попал на Слизерин? Это вряд ли. — С Пуффендуя, по-моему, в последнее столетие не выходило великих волшебников… — Значит, наш будет первым, — заключил Гарри. Гермиона притянула его к себе за ворот куртки, и их губы слились в долгом поцелуе. Этажом ниже Лили горячо доказывала Джеймсу, что никто не пустит его в Запретный лес, а Джеймс, пропуская её высказывания мимо ушей, уверял младшего брата, что нет ерундовее дела, чем достать какую-то светящуюся ящерку с дерева, может, считать, что она уже у него в кармане. — Лучше вернуться к этому ночью, — сказала Гермиона, покидая объятия мужа, и отправилась к двери. Гарри проводил её довольным взглядом и посмотрел в окно. Близились сумерки, и на небе едва проявлялся силуэт луны. К дому приближалась знакомая пёстрая сова с конвертом в клюве, и не оставалось сомнений, что это один из молодых и рьяных подчинённых опять что-то «откопал» и хочет об этом уведомить. Гарри забрал письмо у совы и сунул его в карман, после чего спустился по лестнице. Ничто не могло отвлечь его от ужина с семьей, и Гермиона, разобравшись с детьми, ждала его с улыбкой за столом.