***
Корабль «Древяной Рик». Путь из Ирландии во Фризию. Пролив между Британией и Большой Землёй.***
Воды британского пролива были мутны и темны, как грязь или пыль, смешавшиеся с синей поверхностью, принявшей облик гладкой и всепокрывающей тверди. От него всегда веет адским, но привычным для северных земель, холодом и серостью. Но не только викинги были устойчивы к северным холодам, которые яростно испускало море в этой неприветливой части известного мира. Имея в голове лишь старейшую в жизни мысль о том, как можно быстрее доплыть до Фризии, измученный юноша вышел на нос небольшой ладьи, пустым взглядом окидывая тёмный и туманный горизонт. Но почему сейчас никого нет на судне, за перевоз на котором он заплатил немало денег, заработанных тяжёлым трудом? Почему так тихо посреди и так чересчур тихого моря, которое еле слышно бьётся волнами о борт? Почему ему так больно и одиноко? Он не знал, как всё будет, когда они прибудут во Фризию и наконец сойдут на землю. Но сейчас есть время и его взгляд никак не меняется, не отрывается от созерцания тёмной глади. Настолько тёмной и покрытой туманом, что ему часто казалось, что он попал в свой персональный ад. И вспомнив то, как он жил, попутно кочуя от Англии до самой Ирландии, он вполне согласился со своей участью. Вдруг, вода начала бурлить и расходится волнами, будто что-то большое готовилось вынырнуть из тьмы, прямо ему навстречу. Выражение «как в воду глядел» тут подошло как нельзя кстати. Из бурлящей воды выскочила чья-то змееподобная конечность, сливаясь с водой чёрным цветом своей склизкой кожи. Щупальце обвило его шею, мигом утягивая его в темноту северных вод и не давая возможности сопротивляться. Лодка осталась полностью пустой, составив компанию всплескам окружающей воды. Теперь он ничего не видит, кроме мелких глаз на объёмной голове, которые прожигают его серую душу насквозь. Нет смысла сопротивляться. Щупальце сжимается сильнее, причиняя боль и не давая возможности дышать. Смотря сквозь сгущающуюся темноту, он видит раскрытую пасть и ряды острых, кинжалообразных зубов. Но, встречая смерть, он надеется что с этим концом, придёт новое начало в его жизни.***
— Эй, эй! Всё хорошо! Проснись! — слышал он испуганный шёпот из тьмы, чувствуя, как кто-то настойчиво дёргает и хлопает его по плечу. Веки распахнулись, позволив свету ослепить сонные глаза. Он осторожно присел на меховой лежанке и зевнул, немного помотав головой и стараясь быстрее прийти в себя. В этой обстановке нечего было ожидать. Кроме привычного моря, палубы небольшой ладьи, натянутого паруса и взволнованного капитана Леофа — невысокого моряка, с густыми волосами цвета каштана, которые он завивал в небольшие косички, как это делало большинство обитателей этих регионов. Облачённый в рубаху из зелёной льняной ткани, кожаные штаны и сапоги, капитан взволновано дышал и потирал переносицу. — Хвала Тору, что вы проснулись! — облегчённо сказал капитан, когда разбуженный пассажир, наконец, посмотрел на него. Услышав упоминание отринутых им Богов, Гарольд тихо вздохнул и резонно спросил, хрипя, как старый кот: — Я вас напугал? — Ещё как. Мы подумали, что в вас вселились твари из Муспельхейма. И хорошо, что вы за борт выпасть не успели. Так сильно вы ворочались! — усмехнулся капитан, знаком показав остальному экипажу, что теперь всё хорошо. — Ну… где мы сейчас? — спросил Гарольд, кашлянув в кулак и немного поерзав от морского ветра. — К счастью, мы уже в дне пути от берегов Фризии. Скоро прибудем на место, — уверенно сказал капитан, поднимаясь на ноги и поправляя свой пояс. — Это хорошо, — сказал Гарольд, выпрямив спину и захрустев своими, ещё молодыми, костями. — И, да… Она вспомнила тебя, — вздохнул капитан, собираясь вернуться на своё место на корабле. Сердце Гарольда на секунду замерло, а тело покрылось мурашками. Ибо эти слова касались его дорогой матери.***
Вставая с лежанки, роль которой играла его меховая куртка, Гарольд начал умываться. Склонившись за борт, он зачерпнул морской воды ладонью и растёр её по сонному лицу. Сама вода, на счастье, была ясной и относительно чистой, что позволяло без опаски вглядываться в глубину. Из воды, на Гарольда смотрел юноша с синими глазами. Юноше совсем недавно стукнуло двадцать три года, но это не мешало ему выглядеть на все тридцать, настолько он устал за это время. У него были русые волосы, достающие до середины его жилистой шеи. Недавно, он затянул их в хвост на затылке и в две косички, в районе впалых висков, на манер окружающих его язычников. Лицо было бледным от жизни на Севере, как и его жилистое тело. Щёки начали впадать внутрь, с натягиванием кожи обнажая черты средней челюсти и скул. И, незаметно для него, из кожи начала проглядывать щетина. Встав во весь свой рост, он осмотрел окружение, полностью пробудившись. Ладья шла своим путём по тихим водам пролива, еле заметно покачиваясь. Вокруг был утренний туман, через который пробивался солнечный свет, впитывающийся в ясную воду. На ладье Гарольд занял место с левой части. «Древяной Рик», был удобным и вполне уютным для перемещения. Шесть шагов ширину и двенадцать в длину — очень вместительный корабль, наверняка посетивший немало портов. Капитан принял место рулевого на корме, пока на носу стоял некий Бодо. Бодо был черноволосым странником, который, несмотря на все попытки, не мог скрыть своей непричастности к Северным народам: его выдавала смуглая кожа и странный говор, высокое произношение. Возможно, он был астурийцем или кантабрийцем. В остальном — ладью занимала команда из шести человек и пара таких же путников. Кто-то вязал часть одежды, укреплял верёвочные крепления для мачты и паруса, или просто точил мечи, поедая вяленое мясо. Но это ему было неважно. На другом борту ладьи сидела она, женщина с седеющими каштановыми волосами, одетая в потрёпанное платье-котту. Его мать сидела на краю и перебирая пальцами, смотрела куда-то вдаль, как часто делал и делает её сын. Вздохнув и тряхнув головой, Гарольд медленно направился к ней, осторожно переступая через вещи других пассажиров. — Мама, как ты себя чувствуешь? — спросил он, присев рядом с ней на одно колено и заглянув в лицо. Оно было таким прекрасным, но только несколько лет назад. Её кожа была светлой, несмотря на пыль и грязь. Голубые глаза сияли жизнью, несмотря на всё пережитое. Она была жива. Но сейчас, разум её был затуманен недугом. Кожа начала обвисать и покрываться морщинами, а глаза стали серыми, хоть и пытались отражать часть жизни. — Да, мне уже лучше. Мой Гарольд, — ответила она немного хрипловатым голосом, взглянув на него со знакомой теплотой. — Ты помнишь… меня… Это просто чудесно! — прошептал Гарольд, улыбнувшись от нахлынувшей радости. И уже в глубине души, он благодарил Господа за всё. — Конечно помню. Как я могу не помнить своё дитя? Отец был бы счастлив, увидь он тебя сейчас! — улыбнулась она и провела ладонью по щеке сына. Услышав её слова про почти забытого отца, улыбка мгновенно сошла с его лица. Он опустил взгляд вниз и понял, что болезнь не отступила. — Отец… мёртв, мама, — уныло сказал Гарольд, взяв её за руку. — Но… как же это… Прости меня, сынок, я не знала, что всё так плохо. Я просто начинаю сходить с ума, — сказала она с такой же горечью в голосе. — Нет. Ты не сумасшедшая, а просто больна. Но Иисус всегда с нами. Вот-вот мы прибудем к целителю, и он вылечит тебя. Он поможет тебе и мы вернёмся домой, — вставил Гарольд, погладив мать по волосам, стараясь хоть как-то воодушевить её. — Нет, сынок. Мне уже ничего не поможет, — прошептала она дрожащим голосом, и из ее глаз хлынули горькие слёзы, падающие прямо в море. Он больше не знал, что ей сказать. Боль тоже начала окутывать его, заставляя глаза слезиться. Но найдя в себе хоть какие-то остатки сил на то, чтобы сказать то, о чём он не будет жалеть, он сказал в её сторону: — Всё равно крепись, мама. Господь с нами. А окружающие люди, пассажиры и команда корабля, хоть и старались не подавать виду, но также не могли скрыть нотки своего сочувствия, либо — безразличия. Люди бывают и стараются быть разными, особенно проявляя себя в подобные моменты. От нахлынувшей грусти Гарольда отвлёк высокий голос Бодо. — Гарольд! Пойди сюда! — гаркнул он, подзывая на нос корабля. Издав тихий стон, и, с еле слышным хрустом суставов, Гарольд поднялся на ноги, осторожно шагая в сторону Бодо. — Доброе утро, малец. Ты нормально себя чувствуешь? Судя по тому, как ты ворочался и ныл, я бы и врагу таких снов не пожелал, — бодро сказал Бодо, похлопав относительно нового знакомого по плечу. — Всё со мной нормально, Бодо. Мне уже не впервой видеть дурацкие кошмары, — ответил Гарольд, тряхнув головой и поёжившись от крепких ударов ветра. Он всегда говорил легко, стараясь скрыть своё состояние от других, но его старания всё равно сходили на нет. Он всегда смотрел вдаль с интересом, но всё равно в его глазах была видна явная меланхолия, будто бы он о чём-то мечтал. О том, чего еще не было в его жизни, или — уже было. Именно, что было. Лицо источало душевную усталость и желание с чем-то покончить. Просто жажда удовлетворения, умиротворения и полного покоя. Бодо всё это видел и посему знал, что именно чувствует его попутчик. Как спутник, Гарольд хорошо себя проявил, когда при остановке в Кентербуре, они наткнулись на группу неприятных даже для этих земель людей. — Ничего, малец. Мы скоро прибу… Смотрите туда! — вдруг воскликнул Бодо, указывая всем на тёмный силуэт, выплывающий из тумана, будто призрак в царстве мёртвых. Когда все посмотрели в ту сторону, куда указывал Бодо, силуэт начал постепенно проявляться, направляясь прямо на них. Туман начал рассеиваться и растворяться, на ветру и солнечном свете. Этим силуэтом была такая же ладья, только чуть большего размера и почти расколотая надвое. Возле неё всплывали и показывались тела: распухшие и покрытые разрывающимися от гниения пятнами. Мужчины, иногда женщины и дети, те, кто попал под раздачу. На еле держащемся корыте, виднелись обобранные трупы пассажиров и до того изувеченные, что даже у капитана начались рвотные позывы. Взглянув на мать, взволнованный Гарольд удивился её реакции, ибо её и не было вовсе, как таковой. Она так и сидела на месте, с тоской поглядывая на убитых. Даже расколотые черепа, вспоротые животы и вырванные глотки не вызвали у неё дрожи. Только тоскливый вздох и не более того. — Местные викинги, не более. Лучше нам здесь не задерживаться, а то сами наткнёмся на них, — спокойно изрек местный вояка, подтянув часть разрушенного корабля поближе, пытаясь разглядеть тех, кто мог бы выжить. — Согласен, — кивнул капитан, снова дав знак Бодо и готовясь повернуть ладью в сторону. — Иисусе… Нет, — испуганно прошептал Бодо, указывая на запад. Посмотрев внимательно, Гарольд разглядел очертания корабля, но не простой ладьи. Там, параллельно им, с северной стороны плыл драккар, рассекая воду килем и красуясь носом. На его борту виднелись грозные очертания и силуэты: это были викинги. Больше всего, в глаза бросался их парус с устрашающим рисунком. Направление ветра изменилось и посему, парус морских разбойников надулся под напором воздуха, став ещё устрашающее. Они двигались быстро, но, по крайней мере, в стороне от путников. И тут, и там по борту сновали отдыхающие «рыбаки», после своего предыдущего, удачного клёва. Красный орёл на ткани их паруса вздымался вверх, отталкиваясь длинными крыльями и неся в когтях изорванную на части мышь. — Это Свен… Свен «Бычья Шея» и его псы! — с большим испугом шепнул капитан, показывая всем, что они не должны подавать звука или вида. — Туман… он должен нас скрыть, среди этих же обломков, — еле слышно просипел Гарольд, припав как можно ниже к борту, вместе с остальными. — Только бы не заметили, — вставил Бодо, спрятавшись за борт. Гарольд знал про то, какими зверствами славятся покорители местных морей. Ещё перед отплытием из Ирландии, он видел знакомую картину того, как некоторые викинги, пришедшие к власти, чудовищно бесчинствуют. Ему по собственному опыту было знакомо то, как некоторых неудачливых свободолюбов и друзей разрывали заживо, разрубая рёбра на спине и раскрывая в некотором подобии крыльев. «Кровавый орёл». Остальные моряки по-быстрому скрутили парус и тоже притаились, напряжённо ожидая чуть ли не Божьего знамения. Лишь бы их не заметили, лишь бы не поплыли на них. Во имя всех Богов, лишь бы викинги забыли о каком-либо улове в этом месте.***
— Сука… они плывут к нам! Нас заметили! — зашипел Бодо, начав подготовку вёсел и оружия. Не только он заметил то, как экипаж драккара, развернувшегося в их сторону, собирался для погони и атаки. Грозный драккар приближался, рассекая водную гладь и туманную поволоку. С ним приближался горластый гомон тех, кто находился на этом судне. Их было с десяток, а может и больше заросших солдат, раскрашенных в чёрные цвета и облачённых в кольчужные доспехи, поверх кожаных рубашек. Они рычали и пускали слюни от предвкушения новой добычи, а экипаж ладьи лишь пытался как можно быстрее грести. Стук топоров и копий викингов по круглым щитам здорово накалял обстановку, и приводил всех в дрожь. Они приближались очень быстро и вот уже начали кидать копья в сторону своих новых жертв. Не успев устать от гребли по приближению противника, Гарольд отбросил весло в сторону и как можно быстрее направился к матери, пряча ее в угол корабля. Даже сейчас она никак не реагировала на происходящее, но всё равно понимала опасность ситуации, и, как можно быстрее, накрылась одеялом и запасным щитом. Бой был неизбежен. — Отбиваемся, во имя Тора! — крикнул капитан, швырнув своё копьё в сторону преследователей. Копьё, к несчастью, лишь воткнулось в один из щитов, затруднив его использование владельцем. Матросы начали брать под руку небольшие щиты и кинжалы, надеясь только на удачу. Гарольд и Бодо вооружились тем, чем они неплохо владели. Доспехов у них не было, но щита и настоящего меча было более-менее достаточно для самообороны. Но не для победы. Уже двое упали в воду, пронзённые копьями противника, разбрызгивая кровь из своих ран. И зная о своем успехе, разбойники рычали ещё яростнее и восторженнее. Стена их щитов не давала копьям жертв достигнуть цели. Они подплывали всё ближе. Становилось всё страшнее, ведь слухи и свидетельства об их зверствах, накрепко въедаются в память. «Они не доберутся до матери», — сказал себе Гарольд, сильнее сжав рукоять меча и смыкаясь с остальными, дрожащими от страха перед неизбежным. Крюки вцепились в борт и судно покачнулось от натяжения, дерево затрещало от силы их ударов. Теперь викинги прыгали на борт, с рёвом отбивая атаки слабо защищённых моряков. Капитан Леоф был мёртв, так не успевший достать меч и упавший за борт без головы. Неужели они не отобьются? Поражение уже неизбежно. Но не желая отдавать то, что ему до смерти дорого, Гарольд вырвался вперёд. Он яростно прыгнул на одного из викингов. На того, кто в отличие от других, носил красную мантию через плечо, сверлил палубу взглядом маленьких глаз, разминая свою «бычью шею». Неужто это тот самый Свен? Гарольд знал, что он нанёс рассекающий удар по плечу, отчего Свен раздражённо зашипел, так, будто его впервые ранили в бою. Ослеплённые жаждой наживы, викинги перекрыли путь вожаку, с криком набрасываясь на лакомые кусочки. Надеясь на помощь остальных, Гарольд бодро задвигался, отбив сторонний удар своим щитом и вонзив меч в одного из морских демонов, наводнивших судно. Бодо тут же присоединился к нему, как и остальные везунчики на этом корыте. Теперь ещё два викинга слегли, давая надежду на более приятный, чем смерть и мучение, исход. Судна раскачиваются от волн и хаотичного топота бьющихся солдат. Их всё меньше. Отбив удар викинга щитом и встретив следующего ударом ноги, Гарольд, в пылу исступления, краем глаза заметил новых мертвецов из команды «Древяного Рика». Юные мальцы и старые моряки падали от пропущенных ударов по уязвимым местам. Кровь пропитывала подошвы сапог и доски корабля, просачиваясь всё глубже. Бодо не было видно среди всего этого хаоса. Видимо, его скрыло тушами этих демонов во плоти, разрубающих всех и всё на своём пути. Но не всегда им могли дать такой отпор, держа «христианские» меч и щит в своих руках. Гарольд так просто не даётся, защищая единственного близкого человека, к которому подбираются морские псы. Теперь они везде, и быстро отбиваться не получится. Кто-то упал за борт, расплескав воду и окрасив её в алые цвета. «Чёрт!», — скривился Гарольд, пропустив один из ударов. Лезвие топора рассекло ему правый бок, сделав невозможным движения рукой. Меч выскользнул из онемевшей ладони и звякнул об окровавленные доски. Он пропустил ещё один удар, теперь — прямо в лицо. Теперь глаза наполнились кармином и помутнели, не давая возможности видеть происходящее. Но он всё ещё слышал их рык и злорадный смех, предвкушающий полную победу. Меч был утерян, глаза покрыло кровавой пеленой. Но Гарольд все ещё стоял, ибо он не мог просто сдаться. Они могут забрать её. Забрать в ад, который сами считают раем. Она не сможет больше жить, когда её душа окажется в их жестокой власти. Часть из них уже приближалась к ней, закрывая её очертания своими массивными телами. Ей нужно было помочь, нужно спасти. Нужно просто выставить щит и с усилием налечь на них, столкнуть в воду и сделать что угодно, лишь бы с ней всё было хорошо. Но мысли о помощи и защите остановились в видении его разума, сопровождаясь тупой болью в голове. Это было неожиданно, как и всё это происшествие. Раненый «бык» Свен, внезапно выскочил из группы своих солдат, размашисто ударив щитом по молодому сопернику. Борт выбился из-под ног, лицо ещё больше окропилось кровью и водой. Он увидел небо, тела погибших в морской синеве и спустя мгновение почувствовал, как над ним начинает господствовать темнота и боль.***
В ушах стоял лишь гул, резкий звон и отзвуки криков умирающих и утопающих, не дающие прийти в себя и сконцентрироваться на состоянии сознания. «Неужели опять сон?», — не успел подумать Гарольд, как снова поморщился от приступа боли и продолжительного звона в ушах. Превозмогая боль и гул, Гарольд приподнялся с мягкой поверхности, которую он чувствовал голой спиной. По его лбу бежали тонкие серые струйки припарки, из-под мокрой тряпки. Тупая боль чувствовалась в затылке и раненых частях тела, ощущающихся благодаря повязкам. Ещё не открыв глаз, Гарольд учуял навязчивый запах горящих угольков, от которых исходило тепло. Так же, он уловил запах каких-то трав, которые, судя по звукам кипения котелка и перемешивания, готовились для отвара. Он открыл глаза, приняв на себя свет от горящего факела и начал быстро моргать. Понемногу, взгляд его глаз прояснился, и жжение прекратилось. Вокруг была тёплая обстановка, привычная домам северян. Дом с единой комнатой, деревянными стенами, обвешанными обработанными шкурами, уплотняющими и стены, и потолок укреплённой крыши. Было видно ступени, ведущие наверх, старое снаряжение и пару мешков с продуктами, рядом с которыми, за небольшим ограждением, сновали куры. Помещение было не очень длинным, в отличие от борта ладьи и могло вместить около десятка человек. Сзади него и лежанки была стена, и та самая лестница к выходу наружу. В противоположной стороне горел недавно собранный очаг из дров, дым от которого выходил на улицу, через вырезанное в дереве отверстие квадратной формы. А над очагом, был закреплён котел, из которого чувствовался запах трав. Рядом, помешивая отвар, сидел хозяин этого дома, одетый то ли в робу чёрного цвета, то ли — в того же цвета плащ. Он сидел и молчал, медленно повернув голову в сторону Гарольда, заметив его пробуждение. Зачерпнув готовый отвар и налив его в миску, он направился к ещё мутному Гарольду, хватающегося за голову от резкой боли. — Тихо… спокойно, — прошептал незнакомец из-под капюшона, поднося миску ко рту Гарольда. Не задавая вопросов, Гарольд начал потихоньку сёрбать отвар с края миски. Отвар был горячим, но не обжигал, а лишь обмакивал и облегчал горло, как парное молоко, притупляя боль. На вкус отвар был горьковатым, мягким и приятным. Он был наполнен вкусом и ароматом ромашки, зверобоя и душистой мяты. Боль в голове постепенно утихала. Отложив пустую миску в сторону, незнакомец убрал со лба тряпку с глиной, сорвал повязку и начал готовить новую. — Вам несказанно повезло, что мы вас нашли, услышав звуки боя в самой дали, — прокряхтел местный, обвязывая тряпку вокруг головы. — Где я и кто вы? — просипел Гарольд, разминая ослабевшие пальцы. — Вы в деревне Доккинга, что во Фризии. Ваше порубленное тело принесло сюда море. Как и тех, кому не повезло. Ну, а я — Аэбб, местный лекарь. Лучший в округе, — ответил он, закончив с повязкой, и скинул капюшон, который скрывал бледное лицо с серыми глазами и чёрной шевелюрой, начавшей опадать. — Фризия? Точно, я искал вас! Чтобы помочь своей матери! Вы тот самый лекарь, совершающий чудеса с именем Бога на устах! — воскликнул Гарольд, оживившись и вспоминая произошедшее в прошлом, лелея надежду на цель его путешествия. Услышав эти слова, Аэбб померк и помедлил с перевязкой, будто готовясь отбросить ткань в сторону. — Тот лекарь… умер. Пару дней назад. Я его сын. И я не обладаю его великим даром, — молвил тот, грустно вздохнув и хрипнув, сочувственно глядя на незнакомца. Понимание того, что всё это плавание, жертвы и несчастья не имели никакого смысла, пришло сразу. С камнем на душе, Гарольд легонько оттолкнул Аэбба от себя, касаясь рукой повязки на голом торсе. — На нас напали викинги. И вы нашли моё тело. Был ли там кто-либо ещё? — спросил сакс, подумав и припомнив то, как он сам находился в окружении этих демонов, разорвавших экипаж «Древяного Рика» на его глазах и готовых забрать самое дорогое. — Кроме вас, были лишь разбухшие тела, которые мы сожгли. А если вы про «это», то её участь незавидна. Особенно в руках Свена, — сочувствующе ответил лекарь, оставив Гарольда в покое. — Нет... — простонал Гарольд, схватившись за голову, в горечи не зная что делать теперь. — Мне очень жаль… Сейчас, вы более-менее здоровы. Если вам это так нужно, то поговорите с нашим Главой, Тонкриком, который у большого хирда сидит. Далее… Вы сами по себе, — с тоской ответил ему Аэбб, неторопливо подавая слабому Гарольду имевшееся снаряжение, найденное на том же берегу. Гарольд лишь тихо прошипел в ответ, осторожно надевая амуницию: — Спасибо вам за всё. Несмотря на боль, Гарольд понимал что нужно что-то сделать. Придумать и добиться хоть чего-то. Лишь бы не медлить, пока его мать находится в руках Свена. Надев куртку из шерстяной ткани, с небольшим плащом и с плотно прилегающей льняной рубашкой, Гарольд натянул сапоги и взял топор, принесённый Аэббом. Хоть что-то, уцелевшее в этот день. День несчастья. Поднимаясь наверх, на свежий и холодный воздух, даже не успев согреться, сакс не обращал внимание ни на что. Даже на прозвучавшее ему вслед: «Да поможет вам Иисус».***
Выйдя из дома, его глаза вновь ослепило серым, но ярким светом солнца, которое уже давно перестало согревать, лишь отчасти утепляя землю и всё, что на ней жило. Вокруг были такие же, наполовину встроенные в землю дома, из которых, через те-же отверстия, шёл дым от очагов и утепления. Как-никак, зима приближалась, и посему, местные жители, от мала до велика, собирали последний осенний урожай, заканчивая подготовку к зимовке. Доккинга не славилась масштабом, хоть и радовала своим уютом и душевностью. Всего семь жилых домов, пара амбарных и складских помещений, а также — совсем мелкая пристань. Штормы тут были редки, даже для Севера, а местные волны еле смачивали замёрзший песок. В основном те, кто не работал в поле, по понятным причинам тренировались и практиковались во владении боевыми искусствами. В этих местах нападения морских разбойников уже почти век как не редкость, а событие само собой разумеющееся. Ну, а те, кто не работал и не тренировался, просто играл. Ведь что такого требуется от восьмилетнего ребёнка, окружённого такими же детьми, ищущих только радости в этом сером мире? Дом главы, Гарольд легко отличил по внешнему виду. Он был банально длиннее и шире на пару шагов. Более того: староста, одетый в синюю рубаху с меховым плащом, сидел на жёстком стуле прямо у порога, наблюдая за благополучием своих соседей и потирая пальцами седеющую бороду. Доковыляв до старосты, Гарольд переступил с раненой ноги и кашлянул, обращая внимание главы деревни на себя. — Ох… Слава Богам, что вы живы! — взволнованно воскликнул староста. — Когда мы вас достали, мы и не надеялись, что сможем хоть кого-то спасти. И хвала Одину, что Аэббу досталась часть дара врачевания от его отца, земля тому пухом, — вздохнул он, похлопав Гарольда по плечу. — Эх-х… Тонкрик, так? Я хочу знать, нашли ли вы ещё кого-нибудь? — Гарольд повторил главный вопрос, аккуратно убрав с плеча руку собеседника и набрав холодного воздуха во всё ещё целые лёгкие. — Среди вас были только трупы, причём тех, кого они ненужными считают! Свен, который вас атаковал — это бесчувственная мразь, а его люди просто демоны во плоти. Они убивают каждого, кто по-ихнему не приносит прибыли. Так что, славьте своего Бога, что вы не присоединились ни к мёртвым, ни к его рабам! — проговорил Тонкрик, вздохнув от нахлынувших воспоминаний. — Нет… Если моя Мать жива, то теперь обречена на рабство у них! Я должен сделать что-то, должен добраться до Свена! — тревожно захрипел Гарольд, чувствуя, как от злости на самого себя подрагивают конечности. — Вы меня вообще слушаете? Посмотрите вокруг, — перебил того Тонкрик, показывая пальцем на тренирующихся жителей. — Они готовы нас защитить от него, хоть мы и платим дань. Но даже так, наш ярл из Кеннемера, не спешит заниматься помощью нам. Это я к тому, что вы слабы и не имеете средств. Даже если на вашей стороне сам Бог, — вздохнул Тонкрик, развернув поникнувшего Гарольда к себе. — В таком случае, просто укажите мне, откуда начать. Остальное не будет вас касаться! — ответил старосте Гарольд, пытаясь успокоиться и начав продумывать будущие шаги. — Хм. Ну, как скажете. Если вы так ищете смерти, то поговорите с ярлом из Кеннемера, что к юго-западу, по тропе отсюда. От него вы, может, что-то полезное и узнаете, но не в таком виде. Отдохните и займитесь чем-то ещё, авось он вас приметит. — грустно пожал плечами Тонкрик, присев обратно на пенёк. Гарольд принял услышанное, это было понятно по увлажнившимся глазам. Он не мог спокойно и здраво думать о том, сколько времени он потратит на всё это. Сколько времени она будет страдать. Но сейчас, необходимо принять это как единственный правильный выход. Гарольд мешком опустился на соседний срубленный пенёк, под сочувственным взглядом Тонкрика и начал думать о своих дальнейших действиях. Ведь всё-таки Тонкрик был прав, что нужно что-то сделать, заработать и не медлить, пока она у них… Дальше Гарольд боялся представлять. Но что Гарольду ещё делать, если в этом мире он ничто, кому никто не будет помогать из-за сомнительной цели и положения? Всем плевать на происходящий беспредел, который все давно приняли за рутину, какой бы она ни была. Всем плевать на то, что у кого-то больная мать попала в рабство, ибо даже наёмник не будет мешать тому, что находится в порядке вещей. А если кому-то и не плевать, то они всегда остаются при себе, желая помочь только самому себе, пуская всё на самотёк. Как и здесь. Гарольд принял всё это, но это не означало того, что он остановится, забыв о самом дорогом. Мысли его были сумбурны и подобны урагану, ибо Гарольда съедал страх того, что он потеряет всё, если хотя-бы не начнёт действовать. — Я могу вам чем-то помочь? — спросил Гарольд, так и не поднимая взгляда от земли, и приняв решение мало-помалу действовать и помогать. В ответ Тонкрик вяло хмыкнул, думая о возможностях спасенного юноши. Да и выглядело это так, будто не было разговора о страшных викингах и судьбе родных. Это было трудно объяснить, но теперь решение было принято. Решение сумбурное, но правильное и практичное. Надо было с чего-то начинать.