Words of Assassin's Creed

Отец называет эту женщину не иначе, как «Дженнифер». Коннор хмурит брови, смотрит снизу вверх на ее красивое лицо без тонны косметики и чуть вьющиеся волосы, собранные в хвост, и видит какое-то сходство между ней и своим отцом. Мама протягивает руку и говорит ему выйти из-за угла. — Это твоя тетя, — говорит она наставительно, — иди поздоровайся. Женщина смотрит на него с легкой улыбкой, присаживается на корточки, поправив джинсовый пиджак, и смотрит в глаза. — Эй, а ты Коннор, да? — на чужой вопрос он кивает, и женщина снова улыбается, уже шире. — А я Дженни. Будем дружить? Коннор смотрит во все глаза на нашивки на ее пиджаке и значки на рюкзаке и кивает. Отец называет тетю Дженни не иначе, как «Дженнифер», полным именем, до невозможности официально, но Коннор знает, что отец любит ее, потому что сам видел, как они долго обнимались при встрече. Тетя Дженни приходит на выходных, приносит сладости и интересные книжки, играет с ним в прятки и смеется, словно она едва-едва старше него — ну, может, на год или два. Отец иногда приходит посмотреть, что они делают, и Коннор шикает на него, потому что мешать тете Дженни читать — непростительная наглость! — Его даже телевизор так не занимает, — смеется мама как-то. — Спасибо, Дженнифер. — Не за что, — говорит тетя Дженни. — Коннор хороший мальчик. Правда, Коннор? Он замирает, перестав быстро похищать из вазочки на столе мамино печенье. Тетя Дженни смеется. Отец называет тетю Дженни не иначе, как «Дженнифер», в то время как тетя Дженни часто зовет его каким-то жутко смешным детским прозвищем, от которого отец смущается и закатывает глаза — они не говорят ему, что это за прозвище, но Коннору хватает и того, что он знает, что оно есть. Однажды к ним приходит еще один человек — Коннор его не знает, но его улыбка ему не нравится. — Кто это? — осторожно спрашивает он у мамы, едва неприятный гость, отец и тетя Дженни уходят из прихожей в гостиную. Мама вытирает руки полотенцем и отправляет нарезанные помидоры в салатницу. — Реджинальд Берч, дорогой, — говорит мама. — Старый друг твоего дедушки. Коннор морщится. — Я не помню у дедушки таких противных друзей. Мама улыбается, треплет его по макушке. — Конечно, не помнишь, дорогой, тебе было три года. — Но это было всего три года назад, я не мог все так быстро забыть! — он садится на стул и болтает ногами. — Он мне не нравится. Почему он пришел? Мама достает масло из шкафчика, до которого Коннор достает, только если встанет на высокую-высокую лесенку, которую отец не разрешает ему брать без спроса. Мама очень высокая, почти как отец, Коннор тоже хочет быть таким, когда вырастет. — Ты с ним даже не разговаривал, дорогой. — Он выглядит, как плохой человек. Мама ставит салатницу перед ним и легонько бьет по рукам, когда он тянется стащить оттуда кусочек помидора. — Не говори так, Радунхагейду, — строго говорит мама. — И не смотри больше с папой фильмы про бандитов. Он уныло вздыхает. Он ловит тетю Дженни за руку, когда она идет на кухню, и отводит в сторонку, к двери в свою комнату. — Что-то случилось, сладкий? — тетя Дженни поправляет его волосы и садится напротив; Коннору нравятся ее красивые брюки. — У тебя встревоженный вид. — Кто этот Реджинальд Берч? — ворчит он, обнимая тетю Дженни за шею. — Он мне не нравится. Он тебя обижает? — Это мой будущий муж, — говорит тетя Дженни и обнимает его в ответ. Коннор хмурится. Когда мама говорит про отца, он слышит у нее в голосе тепло, и, сколько бы мама не ругалась на них за поздний просмотр телевизора или приходящего Чарльза (он тоже Коннору не нравится, но это взаимно), он знает, что мама папу любит. В голосе тети Дженни он не слышит ничего хорошего — скорее что-то… обреченное. С таким же чувством он собирается идти в школу в этом году. За ужином Коннор молчит и смотрит на этого Реджинальда Берча из-под бровей. Он. Ему. Не. Нравится. Но тетя Дженни все-таки выходит за него замуж. Коннора на свадьбу зовут, он даже обнимает тетю Дженни — без значков на рюкзаке и своего джинсового пиджака, в белом платье она выглядит непривычно. — Ты красивая, — говорит он, обнимая ее за руку. — Но с нашивками красивее. После он тетю Дженни не видит. Отец разговаривает с ней по телефону, иногда дает трубку Коннору, и он рассказывает часами, как ему нравится в школе, потому что учитель посадил его с девочкой по имени Авелина, и они даже очень хорошо дружат. Тетя Дженни смеется — но телефон коверкает ее смех, делает механическим и неприятным, и Коннор чуть не плачет. Пока спустя двенадцать лет тетя Дженни не приезжает. Она врывается в квартиру, словно вихрь, и мама открывает дверь — Коннор выглядывает из комнаты, отвлекается от разговора с Дезмондом на фейсбуке, чтобы увидеть, как тетя Дженни плачет у мамы на плече, а позади нее валяется огромный чемодан на колесиках. Волосы у тети Дженни уже не такие рыжие, но все еще вьются, и с радостью он видит ее потертый, местами заплатанный рюкзак. Она поднимает глаза и улыбается немного — так, что в полутьме прихожей это больше похоже на иллюзию. — Привет, сладкий, — говорит она. — Ты как-то слишком быстро вырос. Коннор видит, как у нее тушь стекает по щекам вместе со слезами — и потому просто обнимает ее, стискивая, наверное, до треска в ребрах. Тетя Дженни смеется — чуть хрипло, шмыгая носом, но так же, как двенадцать лет назад, и он улыбается. Уже когда отец приезжает домой, Коннор настаивает, чтобы и ему рассказали, что произошло. Тетя Дженни, упирая взгляд в стол, говорит — и Коннор понимает, что готов что-нибудь сломать. Желательно, чью-нибудь челюсть. Еще более желательно — челюсть именно Реджинальду Берчу. — У меня есть записи, — выдыхает она. — Не всего, но этого хватит, чтобы посадить его. Коннор кивает, когда видит в ее глазах вместо просьбы о жалости — спокойную ярость. Коннор зол — очень, просто дико. В большинстве своем, потому, что он, еще будучи ребенком, знал, что этот человек — форменный мудак. Мама предлагает тете Дженни остаться у них, и Коннор стелет ей в своей комнате на нижнем ярусе кровати. — Спасибо, — говорит она. — И я, наверное, должна извиниться. — За что? Она улыбается, оставляет рюкзак на кресле. — За то, что не послушала тебя двенадцать лет назад. Коннор обнимает ее перед сном, а сам выходит на кухню. Лафайет берет трубку не сразу, сказывается позднее время, но уже через пять минут он знает, что у тети Дженни будет достойный адвокат на суде — Жильбер никогда не станет хвалиться своими друзьями просто так. Отец ловит его на балконе с сигаретой. — Ты же не куришь. Он пожимает плечами. — Это Патнэма, все экологично. Отец фыркает, но устраивается рядом, облокачиваясь о раму. Коннор не ложится спать до рассвета, пока болтает с Клаудией в скайпе — та взрывается буквально, почти как бомба, едва узнав, что случилось с тетей Дженни. Он закрывает ноутбук и потирает уставшие глаза, точно зная: на востоке солнце всходит, пробирается лучами в комнату, мешая тете Дженни спать. Он возвращается к себе, закрывает шторы и идет за кофе на кухню — потому что ей еще нужен отдых. Гамильтон должен позвонить ему в восемь.