Чудо в рождество

«Рождество — это семейный праздник. Но в этом году не для меня. Дело в том, что мои родители уехали в круиз в честь двадцатипятилетия их свадьбы. Бри в очередном лагере „Тины Иногда“, в этом году она упросила маму на рождественскую смену. А Брэд свалил на какую-то вечеринку. В общем, счастливого семейного рождества, Кик Бутовски! Наверное, это кажется странным, ведь мне уже семнадцать, а друзьями я так и не обзавелся, ведь с того момента, как старина Гюнтер вернулся на родину, прошло уже порядком пять лет. А в эту ночь станет шесть. Здорово, правда? Эх… И ведь ни весточки от него. Ни-че-го. И так как мне нечего делать, ибо, если бы было, я бы не слонялся по заснеженному Мелоубруку, почему бы не подвести итоги этой пятилетки? Мои родители все так же видят меня все тем же двенадцатилетним сорвиголовой. Хотя что уж там говорить, только Бри заметила во мне изменения. Нет, трюки я не бросил, это уже часть меня, да и мой старина Синий всегда (ну или почти всегда) со мной. Я стал самым популярным парнем школы. Девчонки бегают за мной толпам, как тогда за Гюнтером, после видео на „Крутометре“. Как всегда говорит Бри: "А что ты хочешь? Вечно свою каштановую шевелюру ты прятать не сможешь!" И в правду, прядки моих волос вечно вылезали из-под шлема, и я смирился с ними. Но шлем не снял, нее, я изменился, но не на столько! А вот комбинезон пришлось сменить, он налазил только на одну ногу. И да, я вырос! Вместо моих несчастных пятидесяти сантиметров, у меня все сто семьдесят! Это произошло так резко... Ах да, я не договорил. Теперь я ношу джинсы, толстовку или майку (в зависимости от погоды). Гардероб мне отчаянно подбирает Бри, мы с ней осени сильно сдружились. Это так здорово иметь младшую сестру! Мдааа, все нормальные люди, сейчас пьют горячий шоколад и радуют подарками своих домочадцев, а я… Эх… О, снова снег повалил! Такие пушистые хлопья, наверное с пол доллара величиной. А еще новость, Кик, ты говоришь сам собой, а это первый признак шизофрении  — Супер! Я схожу с ума! Черт снег усилился, теперь и дальше своего носа не увидишь! Он еще и мокрый! Боже, тебе надо издеваться надо мной именно сейчас, именно сегодня? Что там? Церковь? Что ж, я совсем продрог и потерял всякий настрой на праздник, а там… Там-то уж точно есть дух рождества.» С такими мыслями я направился в небольшую, белокаменную церквушку, из открытого окна которой слышалось хоровое пение. Зайдя во внутрь, я быстренько сел на последний ряд, и, прикрыв глаза, расслабился под песнь хора. Музыка согревала меня изнутри, успокаивала и давала силы. Но вдруг кто-то потрепал меня за плечи: — Кик? Это ты? Боже, хоть бы это была не Джеки, она ведь так от меня и не отвязалась. Хотя, голос намного приятнее. Блин, надо посмотреть, а то неудобно. Я обернулся и обомлел. Это была Кендалл. Ее просто не узнать. Дело в том, что наш класс разделили, и она попала в параллельный, так что с ней я тоже давно так виделся. — Привет, — она подсела ко мне, - А я тебя по шлему узнала, - Кендалл нежно улыбнулась. — Кендалл… А я тебя нет. Знаешь, тебе очень идет новый стиль. На ней было надето нежно-розовое пальто, белоснежные варежки, шарф и меховые ушки. А волосы были слегка завиты и знаете, от нее пахло клубникой, такой сладкой и спелой… — Да, похоже, мы и вправду долго не виделись. Он не новый, а сама я шла от Рональдо. Он умудрился испортить праздничный ужин своим занудством и наукой. « А ты знаешь, что Рождество праздновать глупо, с точки зрения науки» — она смешно его передразнила, — Бесит! Он подарил мне лабораторные пробирки! Понимаешь?! — в ее словах так ясно звучали нотки обиды. - Ты прости, что все рассказала тебе, просто накипело… — Да нет, не страшно, иногда полезно выговориться, — я не выдержал и вздохнул, если бы она знала… Перед отъездом, Гюнтер рассказал мне, что одна девушка с золотыми локонами и изумрудно-зелеными глазами в меня влюблена. Сколько недель я мучил себя догадками, пока не понял, о ком он говорил. Потом еще пару дней я пытался в это поверить, мы так часто ссорились и тут… Она меня любит. И я готов был бежать и сказать ей, что хочу попробовать, черт, да меня к ней тянуло. Но разве в двенадцать мы понимаем, что такое любовь? Правда, было одно "но", серьезное такое «НО», у нее был парень, это очкастый умник, Рональдо! И сейчас мне так захотелось стукнуть его, но мои раздумья прервала Кендалл. — А почему ты не с родными? — она заинтересованно посмотрела на меня своими прекрасными зелеными глазками. — Семья разъехалась кто куда: мама и папа в круиз, Бри в лагерь, а Брэд на вечеринку. А в пустом доме как-то не очень празднично, я ведь даже дом не украсил, — я усмехнулся, — А ты почему не пошла домой, от него? - да, не хотелось мне произносить его имя. — Там родители. У них романтический ужин, не хочу портить идиллию, - она была очень расстроена, - Хотела спросить тебя с самого начала, ты здесь из-за снега? — Ага, слишком много и мокро. Значит, мы две неприкаянные души в это рождество, - заключил я. — Наверно, так и есть, - она вновь улыбнулась, Знаете, у нее чудесная улыбка, - От Гюнтера ничего? — Ничего, - я вздохнул, — Я скучаю по нему… — Да, я тоже. Может, это прозвучит странно, но он был для меня хорошим другом и советчиком… - Правда? Да ладно! — во мне проснулось любопытство. — Да, он давал мне столько полезных советов, а я дура не слушала и теперь жалею об этом. — И какие советы, если не секрет? — Он говорил, что лучше уйти от Рональдо, иначе я могу увязнуть и угаснуть. Он говорил, что я должна встретить что-то лучшее, он говорил, что я, как огонь, а Рональдо вода, а мне нужен бензин, - Тут я и она засмеялись. — Дааа, он умел сравнивать, - я случайно коснулся ее руки, а Кендалл внимательно посмотрела на меня. — Я хочу все изменить. Колокол оповестил нас о наступлении рождества. - Ну вот, все, новый год новая жизнь. — Ну, может стоит ее начать с кружки горячего шоколада, с зефиркам, в какой-нибудь кафешке? Скажем, с каким-нибудь парнем в шлеме? — Ммм, звучит не плохо. Ты приглашаешь на свидание? — от ее улыбки сердце забилось чаще. — Да, — могу поспорить, я покраснел. Когда мы вышли из церкви, на ночом небе блистали звезды, откуда-то падал снег, но не мокрый и не хлопьям, А красивыми узорчатыми снежинками. Снежинки медленно падали на длинные красивые ресницы Кендалл, отчего она становилась еще прекрасней. — Как красиво… - прошептала моя спутница. — Да, — выдохнул я и взял ее за руку, - ты не против? — Ничуть! Думаю, в новой жизни, должны быть новые чувства, - она посмотрела на меня как-то по новому, как-то волшебно. — Правда? — я… Я был в не себя от радости, - я хотел сказать, что от снежинок твои изумрудные глаза стали еще прекрасней чем обычно, - знаю наверняка, я покраснел. — Да, я и не знала, что тебе нравится зеленый, - не знаю, ее щечки покраснели от холода или от смущения, но она стала еще прекрасней.  — Знаешь, мне нравится не только зеленый, но и ты, и уже давно, — что скрывать, она сама дала мне понять, что и я ей не безразличен. — А мне ты, и это глупо так говорить, ведь я совсем недавно бросила парня, и он об этом еще не знает. Но… - я прервал ее. — Нет! Это не глупо, потому что бросила ты его в прошлом году, потому что любишь меня с двенадцати. Так? — Да, но откуда ты знаешь? Я говорила об этом только… Боже Гюнтер! Что еще он тебе рассказал? — Только это, причем он не сказал, кто влюблен в меня, только внешность описал. Погоди… Я… Я правильно понял, и ты любишь меня? — А ты, глупыш, так и не понял? Да, да, да! — я начал крутить ее в объятьях, а затем поцеловал. О, эти мягкие сладкие губки со вкусом клубники! — С Рождеством, Кик! — прошептала теперь уже моя Кендалл. — С Рождеством, Кендалл.