Без зазрения совести

      Сумерки незаметно заволокли небо, а затем постепенно окутали город, заставив людей покинуть серые офисы и, наконец, уйти на заслуженный отдых: отправиться в бар, чтобы опрокинуть пару стаканчиков пенного, или домой, где, вытянув ноги на диване, можно наслаждаться тишиной в компании кружечки горячего чая. Улицы наполнены смехом и усталостью, терпким запахом алкоголя и тухлых стен бухгалтерии. Арсений послушно ждет, когда его Дом заполнится людьми, такими разными и интересными, готовыми развлекать его и себя всю ночь. Он по праву называет «Люкс» своим домом, ведь Попов в какой-то степени живет этим местом. Оно питает его ненасытное эго и не дает окончательно умереть со скуки.       Чем темнее небо, тем душнее в клубе. Яркие наряды, галлоны напитков, непрекращающийся смех, запахи, дурманящие сознание, все слилось воедино, образуя непонятный, обволакивающий все сгусток. В углах прячутся парочки, а бармен, не успевая принимать заказы, шепотом ругается благим матом. Все как всегда, старый добрый вечер пятницы. Арсению определенно была по нраву такая атмосфера. Красуясь перед девушками, парень виртуозно исполнял первую прелюдию Гершвина на фортепиано. Движения его легки и непринужденны, он словно рожден для этого инструмента. Пальцы скользят по клавишам, а зрители не могут оторвать от него взгляд. Вряд ли кто-то узнал это произведение, ведь джаз сейчас непопулярен. Тем не менее, Арсению, как бывшему властителю ада, жутко не хватало живых человеческих улыбок в сопровождении громких восторженных оваций, так что он был готов играть без остановки, в поисках нужного слушателя. Будь он в Англии, то наверняка, взял бы своим вторым именем Люцифер, как бы намекая на свое прошлое, но здесь, в России, он решил начать игру заново.       Прелюдия подошла к концу, за ней последовали желанные аплодисменты. Арсений повернулся к девушкам, одарив дам лучезарной улыбкой. − Прокомментируйте же мое выступление. Насколько я безнадежен?       У Попова было игривое настроение, и оно, несомненно, было настроено на флирт с девушкой или, на худой конец, с парнем. −Ну, даже не знаю, — начала одна из них, словно нарочно растягивая фразу, — я потеряла возможность говорить во время вашего выступления, а в остальном…       Девушка явно приглянулась Арсению. Хоть ее платье и было чрезмерно вызывающим, но зато оно во всей красе демонстрировало окружающим все ее достоинства. Данный факт притягивал большинство мужчин вокруг, но увидев незнакомку в компании Арса, они временно отступали, понимая, что пока им ничего не светит. − Неужели все настолько плохо? — намеренно переигрывая, произнес Попов, словно обеспокоенный замечанием. − Не то чтобы сильно.… Знаете, я ведь закончила консерваторию. И моим инструментом как раз является фортепиано. − Дадите мне пару частных уроков? Я не профессионал. − Так сразу! А диплом не спросите? − А вы покажите? − С превеликим удовольствием, но ведь для этого нужна повторная встреча, — кокетливо ответила девушка. − Приходите сюда завтра и эту встречу вы запомните надолго. — Будем пить вино и слушать джаз? — Определенно.       С этими словами парень покинул своих спутниц и пошел в сторону барной стойки.

***

      Серое здание, пустые коридоры, однообразные офисы, и пронзительный крик мужчины в форме, кидающего пыльную папку на стол перед высоким худощавым парнем: − Шастун, что это, объясни мне?! − Дело № 36, — непонимающе начал детектив.       Антон выглядел усталым и изможденным, у него не осталось ни малейших сил, на то чтобы злиться или хотя бы просто проявить видимое раздражение. Однако все эти эмоции, в свою очередь, в переизбытке наблюдались у его босса, тучного мужчины под пятьдесят с красным от негодования лицом. Михаил Васильевич был крайне эмоциональным человеком, который слишком бурно реагировал на малейшие недочеты в деле. Отцепиться от бывалого детектива было невозможно, так что мужчину можно было сравнить со смертоносной пиявкой. − Это я понял, почему здесь так много ненужной информации. Дело не раскрыто, зато мы знаем все о родственниках жертвы, вплоть до ее двоюродного дяди. − У нее нет двоюродного дяди, — начал было уточнять Антон. − Я образно говорю! Почему вы забросили опрос однокурсников? − Мы не забрасывали. Вот, — с этими словами Антон, положил перед начальником тонкую бежевую папку. — Я только что все проверил. Ничего интересного, нужно копаться в родне. Понимаете, мы подозреваем, нет, мы уверены, что они продают запрещенные препараты. У нас есть парочка зацепок, улик.… Но работы невпроворот. Нужно проверить всех.       Мысленно прокляв все, что можно, а потом, попросив за это прощение у Бога — опять же мысленно — парень продолжил свой рассказ. Он растолковал, что они имеют дело с подпольным семейным бизнесом, на что у них есть как минимум одно доказательство, но оно ничем не подкреплено. Парень подробно изложил метод, которым они пользуются, чтобы предъявить обвинение подозреваемым, и в заключение не забыл еще раз проштудировать улики. − Жду скорейшего решения проблемы, — коротко прокомментировал Михаил Васильевич, покинув кабинет. — Жду скорейшего свидания с кроватью, — простонал парень, когда за его спиной с громким хлопком закрылась дверь.       В какой-то момент Антон начал ненавидеть себя за свои мысли и поступки. Он должен сопереживать жертве, этой милой двадцатилетней девушке, которая так мало пробыла на Земле, а вместо этого он, самовлюбленный идиот, убивается по поводу своей работы и жалеет лишь себя. В конце концов, он же ангел, который прибыл на землю с благой целью! Только вот цель эта никак не хочет находиться. Ну и что с того? Антон обязан нести добро. Когда его 7 лет назад отправляли в Москву, ему растолковали, что Люцифер, которого нужно направить на путь истинный, сам в нужный момент появится перед ним, так что знать земное имя и внешность сбежавшего Властителя Ада ангелу не следует. Все семь лет своей адаптации в этом странном мире Антона не покидало ощущение грядущего провала. Тем не менее, парень смирился и решил, что если он не может организовать наказание преступникам на том свете, то сможет на этом.       Рабочий день подошел к концу, и если опасения Шастуна оправдаются, то завтра ему не удастся отдохнуть в его заслуженный выходной. Скорее всего, утром какая-нибудь из догадок их отдела по этому делу подтвердится, и Шастуну придется ехать на задержание. Так что сегодня парень решил устроить мини-праздник, позволив себе заглянуть в ночной клуб. Настроение к чертям, тело от усталости еле держится на ногах, а присутствие ангельской силы не оказывало ему сейчас никакой поддержки. Выпивка — единственное его спасение на данный момент.

***

«Пожилой мужчина, сгорбившись, сидит на скамейке в парке и шепотом, постоянно озираясь по сторонам, что-то бормочет. Периодически его речь становится громче, он яро восклицает фразу, но потом одумавшись, стихает. Парень рядом с ним обеспокоено наблюдает за речью собеседника. Он не смеет его перебить, ему не по себе от слов старика, тем не менее уйти несчастный не может. Что-то незримое держит его рядом с этим сумасшедшим, заставляя слушать проклятье этому обществу. — Мне страшно об этом говорить, но мир прогнил, прогнил насквозь. Не осталось укромного уголка во вселенной, где не властвовало бы насилие. Оглянись, мой мальчик. Разве ты этого не видишь? Конечно видишь… Я живу на этом свете уже немного-немало, шестьдесят лет, и до сих пор не могу понять как люди могут каждый день беззаботно улыбаться, идя на работу, не задумываясь о том, что творится вокруг. А вокруг творятся ужасные вещи, сынок. Ты ведь сам все видел! Хах… точно, ты теперь тоже на службе. Знаешь, мне говорят, что именно работа детектива сделала меня таким. Все теперь только и делают, что обзывают ненормальным, клеймят старым, сумасшедшим и шутят. А я? А я просто прозрел! Хотя тьфу, это всевидящее око, лучше бы мне было наплевать, потому что кошмары не дают мне спать по ночам. Оглянись, оглянись, пожалуйста, хоть ты, пойми меня! Ангелы среди нас, но им все равно, если бы они были милосердны, то помогли бы нам, остановили этот нескончаемый ужас. Сколько убийств… А на почве чего? Деньги, обида, похоть, опять деньги и вновь обида, и все это повторяется, образуя порочный замкнутый круг, разорвать который невозможно. Лучше быть атеистом, существом без веры не только в Всевышнего, но и в спасение. Так проще, проще считать людей животными, хотя кровожадная акула порой милосерднее. С другой стороны, о чем я говорю, черт знает, что в голове у этой акулы!» — Хэй, паренек, бар не место для сна, ну разве что после бурной ночки, но точно не в твоем случае, — брюнет, энергично потряс парня, надеясь на скорое пробуждение незнакомца.       Шастун вздрогнул, пробуждаясь от дремоты. Парень испугался ни то своего сна, навеявшего припрятанные глубоко в сознании воспоминания, ни то улыбающегося ему мужчину. Уверенный взгляд, белоснежная улыбка, костюм с иголочки. Этот парень явно выглядел лучше Антона, и тот в свою очередь почувствовал себя неловко. — Какая красивая швабра* ко мне в гости зашла! — умилился парень. — Неужели день был насколько тяжек?       Сказать, что Шастун покраснел — ничего не сказать. Ему было стыдно, очень стыдно, слишком стыдно. Так что парень не нашел лучшего выхода из ситуации, как вежливо извиниться, развернуться и побрести в сторону выхода. — Я вообще успел что-то выпить или меня теперь от запахов спиртного штырит? — бубнил себе под нос парень, открывая дверь.