Один за всех, все за одного!

- Значит, родители хотят, чтобы ты училась в медицинском колледже? - Ага… - А ты не хочешь? - Не особо, если честно. - А куда ты хочешь? - Не знаю, не думала пока ещё. - Действительно, ещё же столько времени! Ещё успеется. - Чащин, блин. Не уподобляйся моим родителям. - Ну, извини… Мы с Владом шли по оживлённой и освещённой холодным весенним солнцем улице. Всюду сновали куда-то вечно торопящиеся люди, гремели старые трамваи, шумели машины. В воздухе пахло чем-то неуловимо-праздничным, весенним: зима ощутимо сдавала свои позиции. В такую погоду и в такое время, ну просто априори нельзя быть в плохом настроении, как мне кажется, хотя, будь сейчас на улице тридцать градусов мороза и жуткая метель с ветром, я бы всё равно не заметила. Я была слишком… счастлива? Пожалуй, да. - Слушай, а ты не сильно расстроилась, когда на тебя Тихомирова с Копыловой наехали? – Чащин первым нарушил ненадолго воцарившуюся паузу. - Не знаю… Я не успела. Только собралась расстраиваться, как меня успокоил один храбрый рыцарь, подоспевший вовремя, - усмехнулась я. – Кстати, интересно, почему этот храбрый рыцарь не ушёл домой сразу после уроков? - Храбрый рыцарь ждал прекрасную принцессу, но её всё не было и не было. Тогда рыцарь решил отправиться на её поиски, - в тон ответил мне Влад, и мы рассмеялись. - Не забывай, что не только рыцарь, но ещё и мушкетёр. - Боже, разве это не одно и то же? - Вот сразу видно, что ты прогуливал историю, - с напускной строгостью проговорила я. - Я не прогуливал, я опаздывал. Ну а кто виноват, что она у нас первым уроком в понедельник? А я за выходные устаю… То полночи провожаешь какую-нибудь загулявшую девицу, то ещё что-нибудь… При упоминании того случая, я слегка покраснела, во всех подробностях вспоминая происшедшее. - Бедненький. Часто тебе, наверное, приходится всяких девиц провожать. Влад негромко рассмеялся. - Ой, Горская, оставь свою ревность при себе. Ты же знаешь, что ты у меня единственная, неповторимая и незаменимая. Я снова покраснела, но уже в разы сильнее. Понятное дело, что всё это сказано в шутку, но всё равно жутко приятно. - Влад… - Я весь во внимании. - Ещё раз назовёшь меня Горской, убью. - А как же мне тебя называть? Может, Александрой? Или нет, лучше Сашенькой? – Чащин произнёс последние слова так, будто обращался к маленькому ребёнку. - Какой-то ты человек крайности. Есть и другая форма моего имени. За нашим совершенно несерьёзным и дурашливым разговором, я не заметила, что мы подошли к моему дому. Вот блин, почему я живу так близко? Естественно, прощаться с Чащиным мне не хотелось, но, к сожалению, делать это было надо. Но вот как? Просто сказать «пока» и «спасибо, что проводил»? Нет, это уже было. Я замерла в нерешительности, не смея поднять глаза от земли. Влад, замечая моё смущение, усмехнулся. - Знаешь, я думал, что ещё сильнее человек краснеть не может, но гляди-ка, тебе это удаётся. Он слегка склонил голову и коснулся губами моей горящей щеки. Я думала, что этим простым поцелуем в щёчку всё ограничится, но его губы скользнули ниже и накрыли мои. Дышать сразу почему-то стало тяжело, будто лёгкие перестали работать, голова закружилась, а перед глазами заплясали чёрные пятна. Одна рука Влада легла мне на затылок, а другая притянула за талию. От таких нехитрых действий я едва не потеряла сознание. Чащин медленно провёл языком по моей нижней губе, заставляя едва не застонать от удовольствия. Влад углубил поцелуй, но через несколько мгновений отстранился. - Горская, я так и думал, что ты совсем не умеешь целоваться, – его голос звучал как-то приглушенно и хрипло. Все мысли куда-то мигом улетучились, и я, даже не успев о чём-либо подумать, выпалила неожиданно для самой себя: - Ну так научи! Просить дважды не пришлось. Всё-таки хороший из Чащина учитель… *** Удивительно, как может быстро лететь время. Кажется, только сегодня я, смущаясь, стояла перед одноклассниками и, заикаясь, объясняла о спектакле, а сейчас уже до этого самого спектакля оставалось не больше получаса. Даже не верится, что всё. Больше не будет бесконечных репетиций, этих споров по поводу главных и второстепенных ролей, этих слёзных упрашиваний о том, чтобы нам дали хоть полчасика порепетировать в актовом зале. Даже немного грустно… За последние две недели, в течение которых мы репетировали в полном составе, наш класс, как мне кажется, немного сдружился. По крайней мере, так заявила наша классная. Уж не знаю, насколько ей можно верить. А вообще, эти самые две недели были очень насыщенными: несколько пробных экзаменов, две или три мелкие ссоры с Копыловой и Тихомировой, которые так и не могли простить мне того, что я «лезу к Чащину», плюс вечные шуточки со стороны Савельевой, и, конечно же, общение с Владом. Нет, не было никаких совместных походов в кино на последний ряд, романтических прогулок под луной и букетов цветов. Просто мы стали больше общаться в школе, и иногда он провожал меня до дома. Так же не было клятвенных признаний в любви и верности. Да и вообще, наше с ним общение, построенное на взаимных подколах и подшучиваниях, было далеко от книжно-сериальных отношений. И меня это совершенно устраивало. Ведь раньше я и подумать не могла, что могу понравиться Владу. Странная всё-таки штука, эта жизнь… Я стояла в кабинете биологии, думая о своём и вертя в руках сценарий. Вокруг меня носились одноклассницы и одноклассники, облаченные в костюмы, недавно привезенные из городского ТЮЗа. Из-за длинных и пышных платьев, голубых и красных плащей и треугольных шляп с перьями, я даже не всегда могла определить, кто конкретно передо мной только что прошёл. - Эй, Горская, ты чего здесь стоишь? – ко мне подбежала Савельева с белым париком в руках. - А где это, интересно, мне ещё быть? Мне в костюмы переодеваться не надо. Вообще не понимаю, зачем мне сегодня надо было сюда приходить? – Даша аж поперхнулась от такого заявления. - Как это зачем? Ты часом с ума не сошла, нет? Ты же наш режиссёр и руководитель, как мы без тебя? Я не смогла сдержать улыбки. Приятно всё-таки, когда тебе говорят такие слова. - Ой, ну прям засмущала меня… Блин, я всё-таки волнуюсь немного. - Я тоже, - призналась Савельева, - но на последней репетиции вроде всё хорошо было... Если ещё и на сцене никто не облажается, то это вообще песня будет… - Да уж. Кстати, ты не знаешь, как там другие классы выступили? - Ну «ашки» вроде нормально, только у них что-то с музыкой приключилось, как говорится, пластинка заела в самый неподходящий момент. А «вэшки» сейчас вон выступают. Не знаю, как они там. Очень надеюсь, что кто-то из этих вундеркиндов забудет текст. - Ага, - усмехнулась я. – Держи карман шире, забудут они, как же… - Ой, Горская, не будь таким пессимистом, - Савельева ободряюще хлопнула меня по плечу. – Кстати, может, пора уже в зал спускаться? Вдруг нас раньше выступать позовут? Я пожала плечами. - Ну, давай. - Эй, народ, хорош прихорашиваться, подбираем свои вещи и шагом марш в актовый зал! – я слегка поморщилась от громкого Дашиного голоса. - И это я тут у вас руководитель, да? - Конечно, ты. Но каждому руководителю нужна грубая сила, которая будет руководить от его имени. Я рассмеялась. После этого недолгого разговора всё волнение куда-то пропало. - Пойдем, грубая сила… Актовый зал был до отказа забит. На сцене ведущие разыгрывали какую-то сценку, но на них как-то никто не обращал внимания. Наш класс толпился у двери, и все с нарастающим волнением ждали, когда объявят наш выход. Там и тут слышались взволнованные причитания, и это даже немного раздражало. Наконец, ведущие перестали кривляться и передали микрофон директрисе, которая поднялась со своего места и громогласно объявила: - А сейчас, внимание, заключительным номером нашей программы выступят ребята 9 «Б» класса со спектаклем «Три мушкетёра». Загремели аплодисменты, и мои одноклассники хаотичной гурьбой прошли за сцену. Я уселась на так кстати освободившиеся место на последнем ряду и приготовилась наслаждаться зрелищем. Почему-то я знала, что всё пройдёт хорошо. *** - Нет, я если честно, думала, что мы как следует лоханёмся! - А я с самого начала знала, что у нас всё нормально будет, зря мы, что ли, столько репетировали? - Ой, кто бы говорил! Столько репетировали! Да ты пришла-то один раз! Я опять стояла посреди кабинета биологии. Как же всё-таки приятно осознавать, что столько стараний прошло не зря! Нам дали второе место. И это было на самом деле замечательно! Конечно, хотелось бы первое место, но мы реально уступали «В» классу с их постановкой «Евгений Онегин». Все это понимали, и поэтому никто не жаловался. В кабинете было шумно и весело. Отовсюду слышались шутки и смех. Но постепенно всё стихало, ведь все актёры переодевались и расходились по домам. На меня, в общем-то, никто не обращал внимания, и меня это полностью устраивало - мне было важно дождаться только одного человека. - А ты, Горская, домой не собираешься? – всё-таки Савельева вспомнила обо мне. - Пока нет, - с улыбкой ответила я, на что Даша понимающе усмехнулась. - Чащина, что ли, своего ждёшь? – я молча кивнула, считая, что пояснения сейчас не нужны. - А его же классная задержала, сразу после спектакля, там какие-то вопросы с документами… - Я знаю. Наверняка Савельева подумала, что со мной что-то не так. Ну не объяснять же мне, что я чувствую себя самым счастливым человеком на свете! - Ну ладно, я пойду тогда… Я кивнула в третий раз. Дверь закрылась, и я осталась в гордом одиночестве. Было как-то странно находиться в пустом кабинете, хоть бы никто из учителей не зашёл… Чащин, чёрт бы тебя побрал, ну где ты ходишь! От нечего делать я подошла к окну. Надо же, уже совсем темно… Чья-то рука мягко легла мне на плечо, от чего я вздрогнула. Вот Чащин, что ты за человек! Что за привычка постоянно приходить незамеченным? - Ну как себя чувствует наш любимый режиссёр после такого триумфа? – его голос был тихий, но в нём скользили такие привычные нотки. Я молча сделала шаг вперёд и оказалась в крепких объятиях. Эх, если бы не этот спектакль, всё было бы совсем по-другому. Спасибо вам, мушкетёры…