Чёрное и Белое

...когда в коридоре затихает последний крик, а улица наполняется приглушённым жалким плачем, просьбами о помощи и сигнализацией только что прибывших копов, Рэй вытирает ноющей рукой из-за жёсткой отдачи дробовика заплывшую чужой кровью щеку и глаз; сердце быстро стучит где-то у позвоночника, и она только сейчас замечает как сильно у нее дрожат руки. Пол в коридоре освещен лишь дневным светом сквозь безнадежно разбитые окна. Мутное свечение отражается в осколках, падает небрежной полоской между рядами темно-зелёных локеров; цепляя разводы крови, выхватывает чьи-то безжизненные руки, оставляя неизвестного в тени. Шкафчики, что ближе к окну, отсвечивают нетронутыми поверхностями улицы и небо, завешанное тяжёлыми облаками; те, что ближе к библиотеке, заляпаны тёмно-алыми брызгами. А ещё в них отражается Рэй. Все та же, но с дробовиком в руке и диким, необузданным гневом в глазах; ещё свежая кровь на железной дверце почти не даёт увидеть лицо, но более-менее удается разглядеть надпись "wrath" на черной футболке. Символично. В голове четко пульсирует лишь одна мысль: скоро все кончится. И прежде, чем Хизер крепко схватит за плечо, последняя поднимает дробовик и, целясь, все-таки оглушающе мнет остатками дроби дверцы локеров, разбивая на кусочки отражение улиц и расплывчатые воспоминания о прошлом.  Звук удара тела о тонкое железо отдается сокрушительным громом в ушах; вместе со смехом джоков в сердце врезается боль, ненависть и чувство совершенной беспомощности. Их шкафчики уже давно раскрыты нараспашку, Рэй остаётся лишь наблюдать как "белые кепки" рвут ее с Хизер дневники, ломают ручки и карандаши и с лёгкостью давят ногами круглые солнцезащитные очки. Последним штрихом становится нож, прорезающий ткань их бейсболок. Хизер пытается бороться, но Рэй знает - бесполезно.  По грудной клетке, дрожащим плечам и иногда по животу сыпятся удары ног. Слабые руки не успевают прикрывать места ударов. Их больше. Дышать невозможно, потому что кровь из носа, кажется, заливает все. Внутри что-то ломается. Они сильнее. Перед глазами все мелькают белые кепки, сливаясь в диком танце с новыми вспышками боли по всему телу. Потому что они отличаются. Содерс и Шепард ненавидят белый. Библиотеки нет. На ее месте лишь разгромленная комната, где среди сломанных полок, столов и гор заляпанных кровью книг лежали несколько трупов. Их белоснежные кепки ярко выделялись на фоне битого стекла и луж крови бывших хозяев. Хизер с неподдельной ненавистью давит подошвой ботинок их некогда белый верх, оставляя ровный кровавый отпечаток, и пинает куда-то подальше, под нетронутые бомбами и дробью столы.  В душе - ничего. Звенящая пустота, где иногда вспыхивает какое-то новое чувство; чувство победы. Они наконец-то дали отпор обидчикам. Пусть и таким способом. Пусть. Дробовик Рэй теперь совершенно бесполезен. С пустой обоймой, он глухо ударяется о деревянный пол библиотеки. Она ещё раз разминается плечо, морщась от постепенно нарастающей боли в висках. - Как думаешь, почему вокруг нас всё ещё нет копов, или там, ну, спецназовцев? - Хизер берет белую футболку с принтом "natural selection" за ворот, и оголяя живот, вытирает лицо от брызгов крови, - ...фу. Тоже символично, думает Содерс. Рэй пожимает плечами.  Даже сказать ничего не может; либо от осознания что они натворили, либо потому, что говорить было совершенно не о чем.  Хизер устало опускается около битого окна, прямо на осколки, и чувствует как кружится голова от дыма их трубчатых бомб. Она запускает руку глубоко в темные волосы, облокачиваясь на саднящие колени, а другую свободно кладет на до сих пор тёплый дробовик. Вздыхает, и немного нервно смеётся, когда взгляд останавливается на чьей-то сломанной ноге, что торчит из-под обвалившихся полок.  Рэй садится рядом, почти вплотную. Обнимает колени и опускает голову, упираясь горячим лбом на предплечья рук. Сквозь стойкий запах пороха и удушающего дыма тянет тошнотворными металлическими нотками. Девушка трёт нос свободной рукой, но поздно замечает что только бесполезно размазывает кровь и слезы по лицу.  - Они заслужили это. - Ага. В точку. Помещение заливается синим и красным, сирены все так же приглушенно кричат снаружи, совершенно никто не спешит на помощь к возможно всё ещё живым людям. Хизер вспоминает как перед ней буквально взрывается от дроби ещё одна голова джока и вновь нервно усмехается. Нет.  Все мертвы. Рэй отсутствующе смотрит на подругу и на какой-то миг их глаза - глаза, горящие огнем и глаза, полные льда и каких-то разбитых мечт, - пересекаются.  Все внезапно становится так легко и понятно.  - На счёт "три"? - Ага. - Нет, смотри, - Рэй аккуратно прислоняет голову к плечу Хизер, - "раз", "два" и... Бам? Или "раз", "два", "три" и... Бам!? или... - "Три" и стреляем, ладно? Не переживай так, это будет быстро, - Хизер зажимает дробовик между ногами, приставляя дуло прямо к подбородку.  - Ладно, - сглатывает Содерс и достает из кобуры пистолет. - Я бы хотела после этого уехать в другой город. С тобой. И там тоже устроить что-то подобное. Ну или просто начать всё с самого начала. А ты? - Тоже, - улыбается Хизер, - скоро встретимся. Обязательно. Я обещаю. Рэй кивает и, приставляя пистолет к виску, сквозь улыбку чувствует привычные жгучие слезы в глазах. Раз. Солнце ослепительным блеском растворяется между пальцами, а небо, полностью голубое, обрамляет светило редкими кусочками облаков. Словно вата, говорит Хизер, и чувствует в глубине души бесконечное счастье. Два. Исписанные страницы дневника мягко шуршат под летним ветром. Рэй ужасно хочет спросить, что пишет Хизер, но они обещали не показывать свои записи до нулевого часа. Почему-то ей кажется, что ничего хорошего там не будет; однако Рэй обещает самой себе что ни за что не изменит своего отношения после прочтения. Никогда. Дерево над девушками нависает прохладной тенью, пропуская сквозь ветви и листву пятна солнца. Рэй морщится, потому что луч светит прямо в глаза и, закрывая их, под шумящий в дали лес представляет море.  Три. - Скоро перерыв на обед кончится, а мы так ничего и не съели, - Хизер чуть приподнимается на локтях, чувствуя что спина почти насквозь мокрая из-за всё ещё не иссохшей росы. - Вот черт. Содерс пожимает плечами. Неожиданно смеётся и, обнимая Хизер за шею, вместе с ней катается по сочной траве, совсем не думая о последствиях. В волосах путаются травинки и роса мокрыми пятнами оседает на школьной форме Колумбайн, а ослепительное солнце навсегда въедается в бледную кожу осколками счастливых воспоминаний. Но все потом. Потом. Крепко сжимая руку Хизер, Рэй понимает, насколько они разные, но вместе с тем до ужаса похожи. Ощущая холод дула у виска, ей хочется знать о чем она думает сейчас, и вместе с тем ей противны все ее мысли; и то, что скрыто глубоко в душе, и в окропленных жгучей яростью, пошлостью страницах ее дневника. Но Рэй знает точно: она ни о чем не жалеет. Поэтому как можно крепче сжимает рукоять пистолета и ее дрожащую от напряжения руку. Когда в библиотеке раздается последний выстрел... ...она в первые благодарна судьбе, что встретила Хизер Шепард.