Приключения вампиров

POV Арина Моя комната. Я. Родители. Ссора. Не помню из-за чего. Злость и обида. Вспышка гнева. И вот их пронзают ледяные пики. Они превратились в кроваво-ледяные статуи. Сколько бы я не просила прощения и не умоляла их вернуться к жизни, ничего не происходило и не помогало. Чего ни коснусь, всё мгновенно превращается в лёд. Я как Медас, но наоборот. Оказавшись в ледяной клетке, я вся в слезах бегу, куда глаза глядят. ~~~ Трущобы. Место, где собрано всё самое ужасное, омерзительное и грязное со всего мира. Никчёмное скитание и лицезрение всего вокруг. У свалки лежит, грязная, голая, женщина. Её тело обезображено и, видимо, давно там валяется. Её даже голодные собаки не едят, а люди спокойно употребляют в пищу её подгнившую плоть. В ней кишмя кишат опарыши. Последний её глаз выклёвывает ворон. Вот лежит мертвый труп мужчины, вокруг кровь и присущий ей запах. Всё, что на нём было — перчатки. Стянув их с трупа, я надела их. Тёплые ещё. Уходя, от этого ужасного места подальше я заметила несколько мужчин и со страху побежала от них прочь. Меня догнали слишком быстро. Введя какой-то препарат с помощью шприца мне в шею, зашвырнули в фургон. ~~~ Мужские крики и скрежет металлических ворот режут слух. Всех, кто выжили в дороге, загнали в какой-то старый и огромный сарай, остальных утащили подальше и, свалив в кучу, подожгли. Огромное стадо людей делят на две части: первая состоит из представителей мужского пола, а вторая — женского. ~~~ Нас ведут по, длинному, холодному, коридору. Заставляют раздеться догола. Для сопротивляющихся есть мужик с кнутом. Для всех без исключения короткая стрижка. Водные процедуры. Выдают кусок хоз. мыла и грубую обувную щётку. У ног таз с холодной водой. На всё про всё 5 минут. ~~~ Снова длинный коридор. Холодно. Нас выстраивают в шеренгу и просят закрыть глаза и не дышать. Обрызгивают чем-то. Видимо, обрабатывают химией. Одна вздохнула, в итоге задохнулась. Другая открыла глаза и ослепла. Обеих за волосы уволокли куда-то. Выдали безразмерную одежду из мешковины и убитую обувь. Времени на всё всего лишь 2 минуты. Не успел — твои проблемы никого не волнуют. ~~~ Огромный зал. Там уже собрали всех обратно в одно стадо. — Вы, жалкий скот, с данного момента будете находится здесь. Ваша задача слушаться, не косячить и покладисто работать. Сейчас вас разведут по комнатам. Пожрете завтра, поэтому не сметь буянить. Те, кого что-то не устраивает, могут валить, если смогут, конечно. — Усмехнувшись, мужик, ебало которого я запомнила навсегда, ушёл куда-то, а нас повели в спальню. Холодно. Воняет плесенью. Кровать — каркас из бруска. Матрас и подушка — отсыревшая солома. Одеяло — потрёпанная мешковина. Я, как и все, легла спать, но толком так и не спала. ~~~ Будильник — удары металлической трубой по металлической двери. Завтрак. Алюминиевая посуда. Непонятная жижа в тарелке, грязная вода в кружке и воздух — вся еда. Распределение на каждодневную занятость. Взрослые от 14 лет — тяжёлый труд, если есть желание учиться, пусть совмещают, если, конечно же, это не повлияет на работоспособность. Мелкие до 14 лет — лёгкий труд, включающий в себя уборку, готовку и другое, и учёба. Учёба — база. За непонимание и незнание базового образования, которое преподают, наказание, нещадящее никого. От него у кого-то рубцы от ожогов раскаленным металлом, у кого-то от хлыста, у кого-то от сильных побоев. К середине обучающего процесса половина народу издохло от тифа, гриппа, туберкулёза и прочих болячек и различных наказаний за поступки. Говорят, что это приют, а на деле концлагерь какой-то. ~~~ Самая глупая идея — бегство из этого адового места. Я и ещё несколько человек долго разрабатывали план побега и подготавливали всё для него. Нам почти удалось всё провернуть, но в самом конце нас сдаёт одна крыса, которая за кусок сахара и под страхом наказания палит весь наш план. Всю ответственность беру на себя, ибо зачем их губить, если я и так собственноручно заколола несколько человек, как грязных свиней. Остальные отделались какой-то ерундой. Меня в наказание отправляют в ужасное место — карцер. ~~~ В карцере холодно и не кормят. Всё, что есть, — это каждодневные порции унижения и избиения от смотрящего. Он слегка переборщил и чуть не прибил меня. Крыша едет, словно «Сапсан». Лёд вернулся ко мне, и в порыве гнева я растерзала смотрящего ледяными пиками так же, как и родителей. Спиздив одежду из его коморки, уйти из этого адового места не составило труда. ~~~ Новое место, всё налаживается. Но снова я не совладала с собой и собственным демоном и вырезала около 50-70 человек. Мужчины, женщины, дети, старики… Какая разница между ними? Для Него — никакой. Он беспощаден. Вот я, смотря со стороны, словно опытный маньяк, орудую каким-то ледяным оружием, сделанным собственноручно, отсекая головы женщины и мужчины перед их сыном. Мальчик остался без правой руки, ног и глаз. Кому-то вспорола брюхо, кого-то лишила конечностей, кого-то четвертовала. Всё, что вижу, — кровь и плоть. Босая стою в луже горячей крови. Под ногами земля исчезает и я падаю во тьму. ~~~ Зеркальный куб. Я в нём одна. Но все мои отражения живут своей жизнью. — Хоть и отражения, но не настолько пали, чтобы повторять за убийцей. Чтобы быть убийцей. Выглядеть как убийца. Повторять за тобой. Быть тобой. Выглядеть как ты. — Мной овладевают ужасные эмоции, я ничего не могу. Хочется просто плакать и кричать, рвать волосы, просто разбиться, уснуть и не проснуться. Я открываю глаза. Передо мной стоят все, кого я когда-либо убила. Воняет гнилой плотью и кровью. — Убийца. Монстр. Демон. Умри, пожалуйста, всем от этого станет легче. Такая обуза, как ты, никому не нужна. Ты лишь мешаешь всем в мире жить. — Слова родителей режут по живому. Меня окружают. Я зажмурилась и кричу, чтобы все всё прекратили. ~~~ Мед. крыло нового приюта. Приюта, который не похож на концлагерь, как предыдущий. Врачи в белых халатах. Постоянные инъекции и непонятно-глупые расспросы врачей. Какие-то эксперименты и испытания. В крыле надолго никто не задерживался, кроме меня. Я оттуда не вылазила. Меня никуда не выпускали, да и мне это не столь нужно было. Я всегда была одна, в свободное время от инъекций и допросов врачей рисовала, читала и разговаривала с Пасом, демоном, которого смогла усмирить и приручить. Вскоре в крыло положили ещё одного человека, который, как выяснилось позже, был чем-то похож на меня. Ей, как и мне, постоянно снились кошмары. Единственное отличие между нами было в том, что после выписки из мед. крыла ей кошмары почти не снились и она отпустила своё прошлое, а у меня ничего не изменилось, всё стало даже хуже, чем было. ~~~ Я резко дергаюсь и начинаю рьяно хватать ртом воздух. Только начинаю радоваться тому, что кошмар закончился, как понимаю, что связана, и меня снова опускают в воду. С испугу выпустила весь воздух и наглоталась воды. Начинаю дергаться, дабы меня вытащили. Спустя некоторое время меня поднимают из воды на цепях. Откашливаюсь. Из носа и рта течёт вода. Удар, хруст, острая боль в области носа, и что-то горячее стекает по подбородку и губам. Меня скидывают на пол с крючка, на котором я висела, развязывают веревки, сковывающие меня, и бьют по почкам, лицу, после — в поддых, и всё снова по кругу. Наигравшись, меня приковывают цепями к какому-то щиту из досок что-ли, и теперь я а-ля звезда. Из рассеченой брови течет кровища и закрывает весь обзор, плюсом ко всему очень темно. Загорается свет. Передо мной стоит маленький ребёнок. Маленький Субару. — Ари, я же обещал, что мы обязательно с тобой ещё когда-нибудь встретимся. Ты же помнишь моё обещание, тётя-демон? — Она не помнит и не вспомнит. — Появляется взрослый Суба, но какой-то не такой. Его глаза сверкают алой ненавистью и презрением. — Тогда накажем её за это. — Он протягивает старшему клещи (инструмент). Только я собираюсь сказать что-нибудь, мне прилетает пощёчина. — Не смей открывать свой поганый рот. Всегда ненавидел то, как ты говоришь и что ты говоришь. — Он вставляет кляп мне в рот и достаёт из маленькой коробочки, которую ему вручил малой, шприц с чем-то. — Это чтобы ты не отъехала раньше времени. — Он медленно вводит содержимое шприца мне в вену. Взяв клещи в руки, он медленно, не торопясь, вырывает мне ногти на ногах и руках. Один за другим он рассматривает их и аккуратно укладывает на стол. Я не знаю, что мне делать и что меня ждёт. Меня трясёт от жгучей боли в руках. Закончив с этим, монстр начинает выгибать все конечности, начиная с фаланг, в обратную сторону. Выгнув все пальцы, он приступает к коленям и локтям. Теперь я, как ебаный кузнечик, у которого ноги выгибаются в обратку. После поехавший окончательно дробит сильными ударами клещей мои и так разбитые суставы. Он, вроде, что-то говорит, но я не слышу. Физическая и моральная боль оглушает. Я уже ничего не чувствую и не слышу. Монстр, видимо, что-то спросил у меня и, не услышав ответа, разозлился. В следующий момент маленький Суба даёт ему секатор. Он, как сухие кусты, отхерачивает мне пальцы. Фаланга за фалангой. Вынуждена признать, что он прекрасно владеет данным инструментом. Просит подать топор, и малой приносит. Словно опытный мясник, Субару отрубает мне конечности по локти и колени. Топерече я окончательно калека. Он обратно берет в руки секатор и начинает отстригать мне уши. Вытаскивает кляп и быстро чикает мне язык. Рот заполняется горячей кровью, которая, смешавшись со слюной, вытекает оттуда и стекает по подбородку, растягиваясь вязкой ниточкой и падая куда-то вниз. Он берёт плоскогубцы и грубо и бесцеремонно выдёргивает зуб за зубом. Каждый из них психопат рассматривает с интересом и восхищением, будто он ювелир и в руках у него какой-нибудь бриллиант. Всё, что он отхерачил у меня, он аккуратно укладывает на всё ещё рядом стоящий стол. — У тебя вороной взгляд, смотрящий в душу и видящий её насквозь. Терпеть не могу это в тебе, а если быть точнее, то тебя целиком. — Не знаю почему, но мне очень больно слышать это от него. Он резко и сильно колит чем-то в глаза, лишая меня возможности видеть. Дикая боль в районе шеи. Воняет палёной плотью. Видимо, клеймо. — Это герб моей семьи, теперь ты меченая и принадлежишь мне и только мне. Ясно? Тебе это ясно? — Закончив орать, он спокойно, как ни в чем не бывало, обратился к мелкому. — Малыш, давай оставим в ней свой след? Вспори ей брюхо, возьми кинжал и положи его туда, после зашей. Если хочешь, то можешь сам поставить ей клеймо. Я пойду отдохну тогда. Удачи вам! Я ощущаю холодную сталь лезвия в маленьких ручонках Субы на своей коже. Он полосует своим орудием и вываливает все кишки на пол. Что-то насвистывает. — Твои внутренности я решил заменить алыми розами. Если что, то не пугайся. — Аккуратно укладывает цветок за цветком, бутон за бутоном. Закончив с этим, он стал накладывать швы. — Ты и представить себе не можешь, насколько ты красивая сейчас… Я не стану слушаться Субару и сделаю по своему. — Замолчав на некоторое время и после шумно выдохнув, малой продолжил. — Я люблю тебя и всю свою любовь заключаю в этот кинжал. Пусть моя любовь пронзит твоё сердце. — В этот момент я ощутила резкое жжение в области сердца, которое после перешло в приятное тепло, распространяющееся волнами по всему телу. ~~~ Ослепительно яркий свет. Белый свет повсюду. Он чертовски ослепляет. Прищурившись, я по привычке потянулась к макушке за солнцезащитными очками. Как же я была удивлена, обнаружив их там. Спустив их на нос, я заметила, что стою в, лёгком, летнем, платьице белого цвета. Недалеко от меня стоял белый стол, за которым сидели два бесформенных существа: один был чёрного цвета, второй — чёрно-голубого. Они пили чай и играли в шахматы. Подойдя к ним, я поняла, что они говорили об искусстве эпохи ренессанса. Что это: сон или какие-нибудь чертоги разума, или я окончательно умом тронулась? — Я поражен. Ты никогда не доходила до сюда. Обычно заканчивала на середине, а тут такой путь прошла… Присядь и отдохни. Если честно, то я думал, что ты никогда до меня не доберёшься. Кстати, знакомься — показывает на чёрно-голубое облачко — это Хёль. Хёль, — указывает на меня — это моя хозяйка, я тебе про неё рассказывал. — Приятно было познакомиться, но я пожалуй пойду, ибо, как я погляжу, вам есть, что обсудить, а времени немного. До скорой встречи, Пас. — Облачко мгновенно рассеялось. — Садись, чай несколько вопросов имеется, да? — Что за Хёль и что ей надо? — Ревнуешь? — Ещё раз для особо одарённых повторяю: что за Хёль и что ей надо? — Она моя соседка по телу. Пришла жаловаться на то, как я себя веду. Ей, видите ли, не нравится, что я слишком активен. Но я решил смягчить её гнев и недовольство своим обаянием и красотой. — Тоже мне Карлсон… То есть она тоже часть меня? — Ага, из-за неё с тобой происходит вся эта ледяная чертовщина, от которой тебе не избавиться, кстати. — Что с моими снами? — Я же сказал, что всех ожидает ночь кошмаров. Ты чем меня слушала? Или тебя интересует отдельный эпизод из всей серии кошмаров? — Почему появился последний? Его, ведь, раньше не было. Это ты его как-то создал? Потому что, если первый и второй — просто ужасные воспоминания, то к третьему и близко ничего со мной не происходило, следовательно, его придумал ты. — Если бы. Третий эпизод я не создавал, ты сама его придумала, точнее твоё подсознание. Все эпизоды — это твои личные страхи. Всё, что значит третий эпизод, — это то, что ты боишься, что он ненавидит тебя и то, что его признание в любви правдиво. Ведь ты боишься его любви к себе, но сама влюблена в него по уши и боишься насмешек и отказа. Глупо, не правда ли? — Почему я не проснулась до сих пор? — О, это из-за элексира, который ты выпила перед тем, как лечь спать. Просто я ошибся и рассчитал неправильно, а всё потому что ты влюбилась и худанула, к тому же перенервничала. — Зачем ты мне его дал? — Чтобы ты нормально выспалась. Хоть кошмары и остались, но усталости такой уже не будет, и страх ложиться спать уйдёт. — Если Хёль ушла, то значит ли это, что и лёд уйдёт? — Нет. Хёль придёт, когда в тебе забурлит ярость, гнев, злость или ещё что-нибудь из этого. Поэтому мой тебе совет: берегись мощных эмоции и людей, которые могут стать причиной данных, в особенности подругу и этого больного уёбка. — Она-то тут причём? — С ней творятся разные вещи, а она, как ты знаешь, не умеет держать себя в руках и выплёскивает всё на всех и вся на свете без разбору. Есть вариант того, что она встретится с демоном, сидящим внутри неё, и поведётся на его слова. Никто не застрахован от её гнева. Вдруг с ней произойдёт то же, что произошло с тобой, когда ты перерезала около 70 невинных людей. Ей будет всё равно кого убить, она ведь и тебя испепелит не задумываясь… ~~~ Я резко дергаюсь и начинаю рьяно хватать ртом воздух. Только начинаю радоваться тому, что кошмар закончился, как понимаю, что он только начинается. На кровати лежит школьная форма и записка: «Приводи себя в порядок и спускайся на трапезу. Форма готова, тебе нужно просто её надеть. Надеюсь, что проблем с этим не возникнет». Заебись. Приняв все водные процедуры, я приступила к форме. Я начала вертеться у зеркала в попытке нормально надеть шмотки. — Дай мне, пожалуйста… — этот приятный, бархатный голос. — Что тебе надо, Пас? — смотрю себе в глаза в отражении. —Позволь мне заняться твоим внешним видом… Ну, пожалуйста… — Чёрт, умоляющий демон разрушений — это нечто. — Хорошо, но давай без откровенного блядства, ок? — Макияжик можно? — Можно, но немножко, если только. — Блять, я надеюсь, что никто не знает о том, что я разговариваю сама с собой, иначе — пиздец. Глаза заливаются чёрным цветом, слава богу, что пока только радужка. Пас очень сильно помог мне с внешним видом, единственное, что меня не устраивает — это юбка, которую он так высоко задрал, что я стала похожа на шлюхашку. — Я не делал из тебя шлюхашку, а просто подчеркнул и немного удлинил твои и без того длинные ноги. ~~~ Во время трапезы всё было гладко. Только у Ксюхи опять было что-то не так и она снова ненавидела всё вокруг. Решив не трогать её, я залипла в телефоне. Вот только Рейджи либо было похер на её состояние, либо он тупой, потому что только ебанутый олень будет доёбываться до неё. Да блять, все уже знают, что её лучше не трогать, когда она в таком настроении, но нет, блять, мы же бессмертные, и мы, блять, умрём, если не доебёмся до кого-нибудь. После чего она начала крыть всех хуями и посылать в пизду. — Нахуя нам туда переться?! Чё я, блять, там забыла?! — это были последние её вопросы, адресованные педанту. К слову, мы уже направлялись к нашему транспорту и только она, как всегда, выкабенивалась. — Да ты заебала. Хорош выёбываться и орать. Расслабься, дыши медленно и положи болт на всё. Будет весело. Новой школе — новый Колумбайн, хуле. — лениво растянув всё это, я залезла в машину, предварительно закинув в салон сумку, и залипла в телефоне снова.