В ритме сердца

Сейчас ни один из них бы и не вспомнил, что началось это всего лишь с простой смс. Ну, как простой. Можно ли считать простой смс: «Я хочу перегнуть тебя через наш новый диван и вылизать твою дырку так глубоко, как ты сможешь пустить мой язык», если не далее, как сегодня утром Тони довольно грубо втрахивал его в кровать, пытаясь успеть кончить до того, как Пеппер в очередной раз позвонит ему с гневной тирадой по поводу вечных опозданий. Да и на Питера уже стали косо посматривать, когда он три из пяти дней влетал в класс с пятиминутной задержкой, улыбаясь, как дурак. За этой последовали еще две: «Возьмешь у меня в рот? Обожаю твои губки вокруг своего члена» и «Папочка очень соскучился по своему мальчику, по своему тугому, непослушному паучку». И все бы ничего, но Паркера коробила мысль о «папочке», а его стояк, наверное, из космоса было видно, благо, сел он на задний ряд, наученный горьким опытом, когда выбегал из класса, прикрывая пах рюкзаком. Хочет поиграть? Хорошо, не у одного Старка есть фантазия. В Башне тоже был кабинет для встреч и разбора бумаг, хотя если бы не уборщица, то пыли там бы было до самого потолка. Но именно там сегодня было решено провести внеочередное совещание с акционерами, скорее всего, чтобы у Тони не было повода отмазаться и сбежать. И вот теперь Питер, крадучись, подошел к двери, попросив Пятницу не оповещать создателя о своем приходе. Отредактированные на такой случай алгоритмы ИИ послушно выполнили приказ, и Паркер незамеченным проник в кабинет, смотря на устало откинувшегося в кресле любовника. Он неслышно оказался за спиной Железного человека, наклонился и прошептал: — Ваш паучок здесь, мистер Старк… То, как супергерой подпрыгнул с кресла чуть ли не до потолка, стоило бы запечатлеть для потомков; вполне вероятно Питер после запросит эту запись у Пятницы, чтобы было чем подтрунивать над наставником. Но сейчас… — Питер! Какого черта! Я же сто раз проси… Мфф… Паркер заткнул того самым действенным способом — втянул в глубокий поцелуй. Желания в молодом теле было хоть отбавляй, утренние приключения спасали, но от добавки Паучок никогда не отказывался, в чем Старк ему всегда потворствовал: отогреваясь в восхищенном и преданном щенячьем взгляде Паркера, он словно сбрасывал десяток лет и незримый груз с души, открывая в себе новое дыхание, и с таким же пылом пытался отдать всего себя Питеру, снова позволяя себе такую роскошь, как надежду. Тот словно чувствовал все это, открывался ему, попутно втягивая в свою жизнь, в самого себя, окружая собой и погружаясь в Старка все сильнее, не желая выбираться на поверхность, зачем ему воздух без Тони? Мужчина стал неотъемлемой частью существования Паука — воздух, вода, моргание, биение сердца в ритме «То-ни, То-ни, То-ни» спокойного утра, «Тони-Тони-Тони» адреналина очередного спора или тренировки, заполошное, сбивающееся «МистерСтаркМистерСтарк» во время жаркого соития. Вот и сейчас он с жаром ответил Питеру, подхватывая того под ягодицы, разворачиваясь и усаживая мальчишку на стол, переключаясь на чувствительные точки на шее, желая как можно быстрее услышать, как тот будет всхлипывать от пронзающих иголочек удовольствия, стекающих к самому члену. Освободившиеся руки тут же приступили к мешающейся одежде подростка, стягивая непрактично дорогие вещи прямо на пол, тут же лаская обнажившуюся кожу, насыщаясь ее нежностью и упругостью. Паркер не торопился. Он с усилием оторвал Старка от себя, осоловелыми глазами глядя на раскрасневшегося любовника, припоминая, что у него все же был план и какая-никакая гордость. — Присядьте, мистер Старк, вы ведь так устали на работе… Да еще и скучали по мне… — Дрожание голоса легко можно было списать на возбуждение, не стыд, а хрипотца придала необходимой томности. Ну, а румянец на щеках горел, конечно же, из-за бородки Тони, да-да! — Очень скучал, малыш… — Мужчина плотоядно оглядел своего юного партнера.  — Особенно по твоей узенькой, покрасневшей дырочке… Вспоминал, как из нее вытекала моя сперма… А ты скучал по мне? — Конечно, мистер Старк. И я даже придумал, как показать, насколько… Питер чуть отошел от сидящего в своем роскошном кресле во главе стола мужчины и принялся стягивать с себя остатки одежды, не забывая прогибаться и стрелять глазами. Он уже чувствовал себя донельзя глупо, но отступать от задуманного было не в его правилах. Тем более, судя по лицу миллиардера, должный эффект был произведен: на лбу выступила испарина, руки судорожно ослабили галстук, а язык то и дело облизывал пересохшие губы, мечтая почувствовать восхитительный, чуть солоноватый вкус нежной кожи, открывающейся глазам Старка из-под покрова одежды. Тони бы рассмеялся в ответ на этот спектакль, если бы его не прошибло возбуждением аж до позвоночника. Еще немного неловкий, но уже такой сексуальный, гибкий — о, да, кто-кто, а Старк точно знал, насколько гибким может быть его протеже! — Питер порой будил в нем такие темные и такие светлые желания, что гений ощущал себя круглым дураком, совершенно позабыв, каково это — быть влюбленным. Конечно, ведь обычно циничные пятидесятилетние миллиардеры-алкоголики таким не страдают. Да вот только если какое слово и можно было бы применить к Старку, то уж точно не «обычно». Попеременно ему хотелось то поставить Питера на колени и жестко поиметь в рот, то перегнуть через высокую спинку дивана, чуть приспустить штаны, не давая толком развести ноги, раздвинуть упругие полушария ягодиц и, как он и писал, вылизать эту маленькую, заветную дырочку, от прикосновений к которой Питер всегда тихонько всхлипывал и, стыдясь, пытался отстраниться, но позже, уже покрасневший до самой груди, неизменно подавался на ласкающий его язык, с тихим, умолящим: «Мистер Старк, пожалуйста, ой… Ооох…». Вылизать медленно, наслаждаясь дрожью молодого тела под ним, а потом также аккуратно всадить туда свой член, завороженно наблюдая, как широкая головка будет протискиваться внутрь, раздвигая мышцы, чувствуя, как Паркер плотно облегает его, как они соединяются в одно, бешено желающее удовольствия существо. Следить за тем, как нежная кожа будет тянуться следом, когда он вытащит, а потом — как она послушно втянется, принимая его в себя снова и снова, как мальчишка подастся ему навстречу, откинется на грудь, обвивая рукой за шею, а коленом упрется в многострадальную спинку, и кончит, пока еще не в силах толком сдерживать подступающий экстаз. А Питер тем временем продолжал свое представление. Одежда полностью освободила юное тело, предоставляя это головокружительное зрелище на суд Тони, у которого уже кончики пальцев покалывало от нетерпения, а член настолько сильно уперся в ширинку, что было больно. Но и в этом гений находил свою прелесть — растягивать момент прелюдии как можно дольше, изводить себя и любовника лишь намеками на близость, горяча кровь, томя тело, изводя самую душу невозможностью соединиться. И если сегодня Питер захотел поиграть — кто он такой, чтобы ему противиться? Решив тоже подразнить Паркера, Старк принялся медленно поглаживать себя прямо через одежду, разглядывая торчащие от прохлады кондиционера соски и влажно поблескивающую головку члена — мужчина все чаще думал о том, чтобы дать Питеру побыть сверху, и сейчас эта мысль добавила перчинки, а рука сильнее сжалась на выпуклости, заставляя Тони сдавленно прошипеть. — Нет-нет, мистер Старк, я все сделаю сам! — откинул он руку Тони с паха того, мгновенно теряя всю свою напускную вальяжность, оголяя желание, уже ворочающееся внутри него, хоть и придавленное некоторым смущением. Парень нагнулся, а еще несколько секунд спустя опустился на колени перед креслом, принимаясь возиться с ремнем, пуговицей и ширинкой на брюках из приятной ткани, высвобождая стоящий колом член. Попутно приласкал свободной рукой свой, перманентно сочащийся смазкой, вызывая у самого себя сдавленный стон, на что сверху ему ответили таким же просящим звуком. Приподняв голову, Питер увидел, как Старк смотрит на него почти черными глазами. В такой момент ему становилось немного страшно, казалось, будто перед ним демон, искушающий, иссушающий, но уже неотделимый, проникший под кожу, вплавившийся в кости, вросший в нервы, окутавший душу. Но через секунду мираж развеивался, стоило только разглядеть в самой глубине взгляда робкое, нежное и вечное: «Мой? Правда? Чем я заслужил?». И каждый раз Питер убеждался в том, что все делает правильно. Да, между ними гигантская пропасть. Но у него есть паутина, у Тони — десятки летающих костюмов, а оба они — гении, так что преодолеть преграду для них не проблема, пока сердца бьются в общем ритме. Видеть коленопреклонного обнаженного Паркера было просто восхитительно. Старк в очередной раз мимолетно порадовался наличию камер в каждом помещении Башни, что позволяло пересматривать особо прекрасные моменты с разных ракурсов снова и снова. Но делать все новые и новые хоум-видео Тони нравилось гораздо больше, так и теперь он потянулся, чтобы вплести пальцы в волосы юноши, но был остановлен крепкой хваткой, прижавшей руки к подлокотникам. — Пожааалуйста, мистер Старк… — и мужчина завороженно поплыл, вслушиваясь в высокий голос, который уже, наверное, не изменится. А пока что Тони наслаждался пронзительными стонами и вскриками, сладкими всхлипами, хотя что-то подсказывало, что и позже голос Питера, если и станет ниже, будет нравиться ему не меньше. Добавляло пикантности то, что Старк оставался полностью одетым, лишь с пошло торчащим наружу членом, который Паркер уже принялся облизывать, демонстративно далеко высовывая язык и шлепая по нему головкой, краснея еще пуще прежнего, но не сдаваясь. Порой казалось, что упрямства Паучок точно набрался от Старка, ни в чем ему не уступая. И это нравилось Тони еще больше — такой юный в сравнении с ним самим, светлый мальчишка, которого хотелось нежить и ласкать как девочку, но иногда тот в буквальном смысле брал Тони за яйца, подчиняя всю волю своим желаниям, хотя сам даже не понимал этого. Вот и сейчас Старк послушно схватился за кресло, позволяя себе лишь наслаждаться видом и ощущениями, давая Паркеру карт-бланш, лишь сильнее вспыхивая от того, как одновременно нагло и с опаской тот ласкал его, облизывал по всей длине и брал за щеку, демонстрируя натягивающую кожу головку, а потом резко опускал голову к самому паху, заставляя Тони вскрикивать и из последних сил вжиматься в сиденье, чтобы не начать вталкиваться в эту восхитительно узкую глотку, судорожно сжимающуюся на его стволе. Но вот контролировать свой рот Старк уже не мог. — Дааа, вот так, вот так, бери его, глубже… Ммм, какой ты у меня… Быстро учишься… Однажды я просто уложу тебя на край кровати, запрокину твою голову и буду тархаааа… ть твой рот, выебу тебя в горло… И тебе это понравится, да? Ты ведь любишь, когда я тебя трахаю? — Конечно, мистер Старк. — От таких пошлостей горело лицо, но от мысли, что это действительно произойдет, у Паркера стояло еще крепче, а задница пульсировала, словно у шлюхи, ждущей в нетерпении член. Видя такую реакцию на свои действия, Паучок смелел все больше, но он пока не хотел довести Старка до разрядки, поэтому под недовольный скулеж, который Тони будет отрицать и под страхом смерти, оторвался от своего влажного важного занятия и ловко уселся тому на колени, снова вовлекая в поцелуй, делясь вкусом смазки, потираясь пульсирующим анусом о член миллиардера, своим пачкая белоснежную рубашку того, тихо постанывая любовнику в рот от контраста столь грубых, но столь нужных прикосновений. Осторожно Старк положил руки на ягодицы Питера, гадая, оттолкнут его в этот раз или нет, но мальчишка был уже достаточно разомлевшим, поэтому позволил, лишь смущенно стреляя глазами из-под растрепавшихся волос. Он чуть подался вперед, отвлекая своим наивным широко распахнутым взглядом, обвил член Тони ладонью и резко насадился, откидываясь назад с громким стоном. Испуганный, мужчина тут же подхватил его под спину свободной рукой, другой удерживая от движения, судорожно покрывая нежными поцелуями лицо, шею, грудь, приговаривая: — Стой! Что же ты делаешь, маленький? Тебе же больно, ты еще такой узкий, такой невинный, с ума меня сводишь, глупый, ты… И замирая, чувствуя, как внутри хоть и туго, но гораздо свободнее и мягче, чем если бы без подготовки, скользит его член. На совершенно ошалевший взгляд Старка Питер лишь еще сильнее покраснел, опустил, было, глаза, но в следующую секунду вновь дерзко посмотрел на Тони, опуская его руки себе на талию. — Я же сказал, мистер Старк, я все сделаю сам… Я очень сильно соскучился по вам. — Слова шли непривычно, внутри все протестовало, сладко сжимаясь от такой пошлости, стыд перемешался с возбуждением, обдавая кожу огнем, словно повышая чувствительность еще сильнее, но Питер точно не собирался отступать, видя, какой эффект это производит на Тони. — Там так пусто без вас, я люблю, когда вы заполняете меня до краев, растягиваете… Когда ваш член давит точно в простату, двигаясь так глубоко во мне… Пальцами тоже было хорошо, но все равно… Даже ваши пальцы ощущались лучше, чем… Ох… Я хочу вас… Держите меня, мистер Старк… И Питер отпустил руки Тони, ладонями принимаясь оглаживать свою грудь, уделяя особое внимание соскам, сильно сжимая и потягивая их, как ему всегда нравилось, проводя кончиками ногтей по коже шеи, бедрами начиная тягуче медленно двигаться на пронзившем его члене, сжимая внутренние мышцы, иногда вкруговую крутя бедрами, дразня, подчиняя своим телом, своим внешним видом, своим беспомощно приоткрытым в удовольствии ртом, поверхностными нежными вдохами, легкими тихими постанываниями. Старк зверел от такого зрелища, пытался подаваться снизу, сжимал талию и бедра до синяков и беспомощно взрыкивал, когда на такое самоуправство Питер замирал, укоризненно смотрел, не давая сделать ничего, кроме как снова отдать всю инициативу ему, позволяя мучить себя тонкими красными полосами от ногтей на светлой коже, ярко-розовыми от прилившей крови торчащими сосками, мелькающей в сжатом кулаке влажной пурпурной головкой, которую так и хотелось облизать, позволить поиметь свой рот. А еще раз за разом плавил мозг своими всхлипами: — Так хорошо, мистер Старк… Вы такой большой… Я так вас люблю… На что уже сам миллиардер не мог смолчать: — Малыш мой… Хороший мой… Я тоже тебя люблю… Не отдам тебя никому, слышишь? Ты теперь вместо реактора… Без тебя мое сердце перестанет биться… Сладкий мой… — Ваш. Ваш, мистер Старк. И этот судорожно молящий, уже без капли стыда прямой взгляд, полный опаляющего желания, что вмиг перевернул все внутри Тони. Он, наконец доведенный до предела всей этой демонстрацией властной невинности, уже не в силах больше сдерживать желание самому прикоснуться к Питеру, вновь подхватил его под ягодицы и опрокинул на стол, принимаясь с силой толкаться в нежное отверстие, покрывая шею и ключицы засосами, опускаясь к маленьким соскам, осторожно покусывая их, вбирая в рот беззащитную плоть. С ума сходил от перешедшего на крик Питера, что до треска держал его сильными пальцами за лацканы пиджака, понемногу отрывая ткань, пятками сильнее вталкивал в себя и дугой выгнулся, судорожно сжимаясь, стискивая член Тони, утягивая того вместе с собой в оргазм, шепча единственное: — Мистер… Старк… Прижимая к груди, где заполошно выбивало «МистерСтаркМистерСтаркМистерСтарк» его сердце, Питер не знал, что сердцу напротив суждено выбивать «ПитерПаркерПитерПаркерПитерПаркер» до конца своих дней.