Верность - дело чести.

Англия. Лондон. Времена правления королевских семей. Множество аристократов и подданных поддерживали власть, не стремясь развязать какие-либо противоречия в процветающем государстве и в частности в городе. Людям нравился их город, их порядки, никто не был чем-то недоволен. Если и находились такие, то королевская семья всегда ждала в особо обозначенные дни к себе на аудиенцию, чтобы выслушать критику, недовольства, советы. Надо же прислушиваться ко мнению людей, своих подданных, чтобы не действовать, основываясь только на собственных мыслях. Один неверный шаг, и все, что было сделано большим трудом, могло исчезнуть мгновенно. Лондон процветал: торговля, экономика, хозяйство, быт людей, все было на высшем уровне. Все это благодаря королевской семье с гербом льва — правителях с несложной фамилией — О. Вот уже несколько поколений они передавали власть по наследству, и слава богу дележки между собой пока не было. Лондон процветал и становился все краше и краше. Если бы не одно НО. Лондон настигли две катастрофы, пошатнувшие не только людей, их устои, но и всю власть в целом. Сначала произошла страшная чума, унесшая жизни множество жителей города. Никто не знал, как нужно лечиться. Люди умирали в муках, в слезах, прося о помощи, но ни один из лекарей не мог ничего сделать. И кажется, будто все страшное уже позади, как внезапно в городе случается огромной пожар, жертв, слава богу, было немного, человек 8, но оставшиеся после чумы люди почти все оказались без жилья над головой. Почти все было сожжено до тла. Эти две катастрофы свели все к нулям, после многочисленных поколений. Устои, правление, правила, обычный ритм жизни. Люди ждали помощи. Помощи от их короля, но вместе с тем пришла ещё одна беда: во время пожара корелевская семья не могла спастись, единственный кого удалось вытащить целым из пепла был юный наследник престола — О Сэхун. На тот момент ему только исполнилось 17 лет. Хоть его с детства готовили к престолу, народ сомневался в нем. Ну что может ещё неокрепший юноша сделать для целого огромного города, страны, как он сможет все организовать почти в одиночку после всех этих катастроф, тем более сам только что потерял свою семью. Никто не верил в него, кроме одного человека. Человека, который вытащил в тот день из горящего дворца наследника. Это был рыцарь семьи О. Он лишь чудом находился рядом в тот самый неблагоприятный момент и успел спасти уже почти задыхавшегося от дыма Сэхуна. Сэр Лу Хань. Рыцарь, являющийся прямым показателем доблести, честности, верности. Ему было всего двадцать, но его семья была предана королю, поэтому Хань так быстро встал на дорожку рыцарства. Он спас наследника, и он считал своим долгом служить ему до конца, вести к нужному направлению, вместо советников, коих пока нет. Помочь юному принцу пережить трагедию и идти дальше. Он должен помочь окрепнуть юному наследнику, чтобы дальше тот уже встал снова ровно на обе ноги и не имел больше никаких проблем. *** — Хань, принеси мне новый халат и скажи на кухне, что сегодня ужинать не буду, пускай отдыхают. — О Сэхун, лежавший в наполненной ванне, даже не повернулся к рыцарю, отдавая ему приказы. Он знал, что тот находится здесь, он знал, что Лу не откажет, он знал, что Хань, единственный, кому он может доверять. Через минут десять послышался скрип и в нее кто-то вошел, тихо закрыв за собой дверь. Сэхун и без того знал кто это, за такое большое количество времени, проведенное вместе, он смог отличать шаги Ханя от других, его дыхание, движения. Он был постоянно с ним, неудивительно, что тот может различить его из тысячи. Лухан подошел к изголовью ванны и склонился над головой принца, опперешись руками о края ванны. — Все сделано, но я не могу понять, почему ты отказался от ужина. Ты сегодня утомился пока был на очередном собрании. — Хань погладил мокрые черные волосы сэхуна и приблизился к лицу. — Именно поэтому и не захотел, у меня даже нет сил, чтобы встать из этой ванны, куда там уже спускаться, и не надо говорить, что можно было бы принести в мои покои. — Сэхун поднял взгляд на Ханя и поднес ладонь к щеке Лу. — Иди сюда, — и с этими словами Сэхун притянул к себе не сопротивляющегося Ханя, впился мягкими, ленивым из-за трудного дня поцелуем. Отстранившись от таких мягких и желанных губ, Сэхун смотрел на Ханя, не отводя от него взгляд. Такой красивый, такой родной, такой, верный, честный, сильный и только его. Как так сложилось до сих пор для них обоих остаётся загадкой. После случая с пожаром прошло уже 2 года. В тот злопоучный день он был настолько в шоке, что половину вообще не помнит, единственное, что его вывело из такого состояния был Хань, склонившийся тогда на одно колено перед ним и сказав, что с этого дня он будет служить верой и правдой только ему, О Сэхуну. Он и правда был всегда с Сэхуном. Какая бы не была встреча, прогулка, или просто принятие ванны, Хань не отходил от наследного принца ни на шаг. На это было и причины, народ, не веря, что какой-то мальчик сможет управлять городом, не видели в Сэхуне нового короля, город разделился на за и против. Поэтому нельзя было жить мирно, когда в любой момент могло быть покушение на принца или ещё чего. Постепенно сближаясь с Ханем, Сэхун стал узнавать о нем всё: его семью, жизнь до пожара; стал с ним разговаривать, делиться разными впечатлениями, советоваться по поводу принятия каких-либо решений. Лухан стал ему всем в эти тяжёлые годы: опорой, поддержкой, советником, семьей, другом, первой любовью. Сэхун не стал как-то себя отговаривать и сопротивляться своим чувствам к Ханю, а просто в один из дней, не выдержав снова того, как Хань красиво и изящно играет на уцелевшем после разрухи фортепиано, встал с дивана и подошёл в плотную к спине Лу. Тот прервал игру и поднял голову вверх в немом вопросе, не успев ничего сказать, его губы взяли в плен губы Сэхуна. Сэхун как будто медлил, метил свою территорию, целуя Ханя то резко, то проходя языком по губам очерчивая их контур. Он хотел доказать всем, в том числе и Ханю, что он только его рыцарь. Только он может его так целовать. Лухан будучи умным и взрослым уже человеком, умеющим думать головой, не стал как-то сопротивляться, да и зачем, когда его самого влекло к принцу. Как можно просто даже на него не смотреть, когда весь его образ только и говорит, что я весь такой горячий мужик. Черные, пепельные волосы, примечательная узкая линия челюсти, широченная спина, мышцы на теле, не качок, но прощупываются, рост почти под метр восемьдесят пять, вот где можно молчать, хоть Хань и старше Сэхуна на четыре года, он ниже его аж на целую голову, но это не мешает ему исполнять рыцарский долг - защищать принца от нападений, коих было достаточно много. Сам же Хань хоть и был старше, но и в комплектации, и вросте уступал Сэхуну, да что уже там, его лицо тянуло максимум на 17 лет. Первое впечатление, которое он производил, этот милый подросток и с пшеничными волосами, и никто не задумывался, что на самом деле скрывается за этим. Закончив с ванными процедурами, Лухан и Сэхун пошли в покои принца. За эти два года замок отстроили, конечно он не был уже прежним великим дворцом, покоряющий всех своими размерами, красотой. Но Сэхун сказал, что как только все наладится он обязательно продолжит работу над ним. Зайдя в покои, Сэхун сразу же направился в постель, а Хань стал тушить свечи и переодеваться. Все знали, что Лухан даже во время сна находится возле наследного принца, но никто не знал то, что они спят вместе, то, что они не были друзьями, то, что они не были просто рыцарь и принц. Они были намного больше даже чем просто влюбленные. Переодевшись, Хань взял свой меч и положил на прикроватный пуфик, после чего залез на кровать и позволил обнять себя Сэхуну, который уже обвил руку вокруг талии Ханя и притянул к себе, как будто пытаясь с ним слиться в единое целое. — Скоро, совсем очень скоро, когда наступит мой день совершеннолетия, я надеюсь, что мой народ меня воспримет всерьез, и тогда я хочу чтобы ты, Хань, так и оставался всегда со мной, ты ведь никогда не бросишь меня? Ты ведь обещал. — Сэхун смотрел в глаза Ханя пристальным взглядом, тем взглядом, что требует подчинения, тем взглядом, какой должен быть у правителя, не тирана. В его голосе слышалась хрипотца, значит принц уже скоро заснёт. Хань повернулся полностью лицом к Сэхуну и стал также на него смотреть. — Сэхун, мы с тобой уже много раз это обсуждали. Как только ты станешь следующим королем Англии, Лондона, я перестану с тобой ходить всегда и всюду, я вернусь в разряды рыцарей, как и полагается, а возле тебя уже будут суетиться советники, ещё больше слуг, твоя жена. Да, Сэхун, мы это тоже обсуждали, ты должен жениться на прекрасной девушке, чтобы заключить союз или укрепить его. Она будет вместо меня, где ты захочешь бывать, она тебе даст наследника. Она будет тем, кого ты будешь любить больше всего. Не меня, Сэхун, ты же понимаешь, что так нельзя, никогда не допусят, не разрешат. Ты должен быть достойным правителем своей страны. — Хань стал поглаживать тонкими пальцами лицо принца, пытаясь его так немного усмерить. Он знал, что Сэхун совсем не этого хочет, он знал, что Сэхун не хочет его отпускать и жить с какой-то девушкой. — Лу Хань, я твой следущий король и так, как я решу, так и будет, не тебе говорить все это мне. Давай пока спать.- и напоследок прислонившись губами к щеке Ханя, Сэхун ещё сильнее притянул к себе рыцаря, что тот даже уткнулся носом в ключицы Сэхуну. Удивительно, но именно так они и всегда могли заснуть, пережить страшное прошлое давалось плохо обоим, ещё тогда, два года назад, Сэхун сам просил, чтобы Хань полежал и поспал с ним, потому что кошмары мучали его каждую ночь. Теперь это переросло даже больше чем просто в традицию. *** — Какой сегодня план на день, Лу Хань? — Сэхун сидел за столом и завтракал, в то время как Хань стоял рядом возле правой руки. Во дворце прислуга не знала о натоящих отношениях принца и рыцаря, поэтому они играли целыми днями роль подчинённого и почти короля. — На сегоня у вас по плану съездить в соседний город на встречу с их представителями, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество, потом к вам придут послы из другой страны, чтобы также обсудить сотрудничество, после у вас намечается беседа с советниками и аристократами. Это хороший шанс показать себя, свои дела, чтобы народ начал потихоньку привыкать, что вы уже не 17 летний мальчик после пожара. Лухан знал, как тяжело было Сэхуну пробиваться через все это. Его ещё пока девятнадцатилетнего народ почему-то не хотел брать в счёт, они даже не задумывались над тем, что Сэхун может уже готов к правлению, они пока все видели в нем лишь несовершеннолетнего принца. Поэтому Лухан старалсь по максимуму помогать Сэхуну. Каждый день они ездили по стране, разговаривали с людьми разных сословий, принимали у себя послов и подданных. Это очень тяжёлый труд — отстроить былое могущество того, что было ранее, Сэхун это знал, поэтому ещё ни разу у него не промелькнула мысль, что надо отдохнуть. — Хорошо, ты едешь со мной, возьми ещё пару человек, много не надо, мы не на войну идём. — Сэхун знал о том, что Хань через чур заботится о нем, так что лучше предупредить, чтобы народу брал поменьше, чем он возьмёт сразу всю армию с собой. Они поехали в соседний город, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество. Этот город славился в Лондоне тем, что здесь постоянно возникали митинги и недольсва над тем, что они никак не могли представить Сэхуна на троне и предлагали сделать что-то вроде выборов, где бы каждый смог отдать голос за своего кандидата. Сэхун знал, что это все добром не кончится, ни выборы, ни недовольства, поэтому решать дела нужно прямо сейчас. Приехав в назначенное место, они зашли в особняк какого-то вельможи, где должны были собраться представители этого и соседних городов. Возле ворот их встретил мужчина с неприятным оскалом на лице, представившись, они узнали, что этот человек Ка Чжиён, представитель этого города. Что-то в нем было пугающее, что отталкивало от себя. Хань не стал лишний раз дёргаться, у него уже так могла развиться паранойя, на каждого кидаться. По дороге в зал, где уже все собрались, наследный принц и рыцарь проходили через длинный коридор украшенных весь в портретах и пейзажах. Их внимание больше всего привлекла картина, на которой была изображена молодая пара, парень и девушка, они смотрели друг на друга с любовью. Они не стали спрашивать у хозяина, кто эти люди, чтобы не нарваться на что-нибудь. Но безусловно, картина привлекла очень сильно их внимание. Зайдя в зал, где все уже были собраны, Сэхун занял своё место, а Хань подле него, как и все рыцари в этом месте. Беседа была разносторонней. Представители городов пытались узнать у Сэхуна все. Начиная с того, как умерли его родители и заканчивая тем, как он собирается править страной. Во время беседы, люди увидели и поняли, что Сэхун совсем не глуп, каким его считают, в свои годы он уже силен вести переговоры так, чтобы никто не усомнился в его словах. Люди увидели, что перед ними действительно сидит будущий наследный король, а не просто какая-то малявка. Хань это все видел и его безусловно радовала сложившаяся ситуация. Единственное, что ему никак не давало покоя это то, что он временами замечал, как Чжиён косится в его сторону, смотрит своим диким взглядом, словно хочет дырку сделать. Закончив переговоры уже ближе к вечеру, представители охотно прощались с принцем, обговаривая то, чтобы Сэхун ни делал дальше, как бы он ни считал нужным, они не были против правления такого короля. Они безусловно видели в нем действительно следующего сильного правителя О. Наконец-то все труды Сэхуна за почти уже три года окупились. После разрухи Сэхун, будучи сам ещё слабым помогал людям, как только мог. Доставляя пропитание из корелевских запасов, начал заново отсраивать город, помогать нуждающимся. Он повел народ по правильной дороге. Вместе с Ханем. Вернувшись после переговоров во дворец, только зайдя в свои покои Сэхун сразу же накинулся на Ханя, припечатывая того к стене и не давая отступить. Он взял подбородок Лу и впился своими губами в его губы, сминая их в страстном, но жёстком поцелуе. Он был зол, но на что, Хань не мог понять. Как только Сэхун оторвался от сладких губ напротив он увидел, что Хань не понимает что произошо. — Тот чиновник, Чжиён, он тебя готов был прям там перед всеми нами разложить на столе и вытрахать, как последнюю бордельную шлюху. — с этими словами Сэхун снова прильнул за поцелуем к Лу и уже стал мягкими поцелуями спускаться по шее вниз, иногда оставляя засосы на бледной коже Ханя. — Что ты...? Он только смотрел на меня, Сэхун. — договорить ему не дал взгляд Сэхуна, что оторвавшись от шеи Ханя недобро на него взглянул. - Ты просто не понимаешь, Хань, такой взгляд, похотливый, ужасный, я узнаю из тысячи. Ты только мой...... Мой...... И ни чей больше, — Сэхун снова прильнул к шее Ханя и стал спускаться ещё ниже, уже развязывая завязки на рубашке рыцаря. Сам Хань уже давно успел возбудиться от таких действий Сэхуна, ему всегда нравилось, как Сэхун ведёт себя с ним, всем своим видом показывая, что только он имеет права на него, только король, и переставая сопротивляться сам придвинулся ближе и стал стягивать одежду Сэхуна. В тот вечер они так и не вышли к ужину. *** — Что это? — Лухан только проснувшийся, ещё даже не вставший с кровати смотрел на разложенные возле него вещи. Богатые вещи, дорогие. Он такие почти не носил, кроме тех, что дарил ему Сэхун. Он уставился вопросительным взглядом на принца. — Быстро иди искупайся, причешись, служанка тебе поможет, позаватракай и надень эти вещи. Сегодня во дворец придет художник, я попросил его написать картину с нашим участием. Так что времени у тебя покушать не останется вообще. — Но зачем? Разве картина что-то изменит? — Лухан смотрел на Сэхуна, явно не понимая, зачем он затеял это дело. — Я хочу видеть тебя постоянно, даже когда у меня дела с советниками, я хочу запечатлеть тебя таким, какой ты есть сейчас, потому что после моего коронования мы не знаем, что будет дальше, это ведь твои слова, Хань, поэтому давай поторапливайся, времени почти не осталось, — Сэхун развернулсь и вышел из покоев, напоследок сказав, что будет ждать его в главном зале дворца. Хань стал быстро справляться с поставленными задачами, благо служанка помогала. Он знал, что Сэхун сказал правду. После стольких лет упорной работы, его наконец смогли признать, и уже был недалеко день коронования, совсем скоро его принцу, его Сэхуну исполнится двадцать лет, и тогда уже и правда неизвестно что будет их ждать. Может Лухан должен будет поехать на войну и оставить короля, может быть Сэхун всё-таки найдет себе прекрасную невесту. Как бы Ханю тяжело не давалось думать об этом, он знал, что ничего не смеет сделать, знает, что Сэхун должен быть с тем, кто равен или почти равен к его статусу, с тем, кто сможет дать наследника, с тем, кого народ будет любить. И это явно не Хань, нет народ его любит, зная как самого милого и доброго рыцаря высочества О Сэхуна, но это мало. Мало для него. Как иголка в стоге иголок. Зайдя в главный зал дворца, Лухан услышал, что Сэхун с кем-то спорит, и только подойдя ближе понял, что это художник. Он виделся с ним пару раз до катастрофы, тогда он во дворец привозил также свои картины. Ханю нравились его произведения тем, что они как будто живые. Картины жили своей жизнью, будь то люди или моря. Они все дышали, улыбались, жили. — Как можно успеть закончить писать ваш портрет всего за две недели? — художник явно негодовал. Действительно, сам Хань не понимал, как это возможно, но глядя на взгляд Сэхуна понимаешь, что отказ не принимается, и все должно быть точно в срок. — Хань, вот ты где. Познакомься, это господин Ко Минчжу, он будет нас с тобой рисовать. — Сэхун подвёл Ханя к художнику, чтобы те поприветствовали друг друга. — Добрый день, господин Минчжу, рад наконец снова с вами свидеться и понять, что с вами все хорошо, — Хань весь светился от счастья, что его любимый художник выжил в те суровые времена и сейчас стоит перед ними и улыбается. — Здравствуй, сэр Лу Хань, да, давненько не виделись, а ты посмотри как вымахал, а как расцвел то, я еще тогда давно заприметил в тебе нераскрывшийся цветок, — и поднес руку для рукопожатия. Мужчина, которому на вид дашь лет шестьдесят, оказался с очень сильной хваткой, когда стал давать руку рыцарю. — Ну что же, тогда давайте приступим, зачем откладывать все в дальний ящик, раз принц желает, чтобы картина была готова через две недели, — Минчжу улыбнулся и стал доставать свои принадлежности. Затем в зал неожиданно открылись двери и несколько человек внесли холст будущей картины. Он оказался огромным. Таким огромным, что мог с лёгкостью висеть в этом зале на стене от пола до потолка. Но как потом оказалось, что он значительно меньше, но это все равно не убирало тот факт, что он был огромным. Во время расстановки декораций Лу заметил, что их с Сэхуном одежда немного перекликается между собой. Сэхун был одет в королевскую одежду черного цвета, со всеми лентами, поясами, значками, а на плечах красовалась семейная королевская мантия красного цвета, верх которой был белый с черными пятнами, доходящая до пола и спокойно на нем лежавшая, передающаяся по наследству семьи О уже очень давно. Сам Хань был одет в черные штаны бок которых обромляли золотые нашивки, а верх был из белой рубашки и жемчужного цвета пиджака и накидки, не такой длинной как у Сэхуна, она доходила почти до щиколотки. Его одеяние ему очень нравилось, оно было необычное и очень красивое, жемчужного цвета, с разными узорами такого же цвета, иногда переходящие в золотой. Фон был готов, сзади них расстелили на весу красный фон, и поставили маленький столик, на который сверху поставили корелевскую корону. Сэхун встал возле него и подозвал к себе Ханя. Только подойдя, он заметил красивый стул, который был закрыт длинной мантией принца. Ханя посадили на него, а Сэхун встал к нему с левого бока. Как только художник поправил все моменты, он приказал не шевелиться и отошел к холсту. Лухану казалось, что прошло, наверное, лет десять, пока он сидел. Вся спина уже затекла, ноги тоже, но он не смел пошевелиться, боясь испортить этим работу мастера. Краем глаза он увидел, что за окном уже начинает вечереть, а значит они так и пробыли в этом зале целый день. Он немного косил взглядом в сторону Сэхуна, боясь что тот сейчас упадет, ведь стоять целый день без передышки кажется немыслимым. На этих размышления он услышал, что художник хлопнулв ладоши и отложил кисть. — Ну ребятки, отмирайте, на сегодня все, отдыхаем, продолжим завтра. Вы сейчас выйдите раньше меня, чтобы не видеть пока картину, давайте отмирайте. Лухан хотел уже вздохнуть от облегчения, но понял что он с трудом может что-то сделать, все затекло и не хотело слушаться. Сэхун положил ладошку на его плечо и тот развернулся. — Сэхун, ты как? — Ты это ещё и мне говоришь? — Я хотя бы сидел, а ты стоял, я даже не видел, чтобы ты переминался с одной ноги на другую. — Не бойся, переминался, иначе точно бы рухнул, ну что, пойдем? — Сэхун помог Ханю встать, и тот оперевшись о него вышел следом из зала. Ка же им обоим до чёртиков хотелось просмотреть на результат, тот старикан только и делал, что смотрел им вслед и улыбался. Зараза, мучил, а ещё и теперь издевается. *** Так прошло ещё четыре дня, художник писал картину все также, в том же ритме, но уже давал молодым людям вздохнуть и отдохнуть. За эти четыре дня художник сделал немыслимое, сделал эскиз всего, что нужно было. Всего за четыре дня. После он забрал холст к себе на дом, сказав, что как закончит, привезет его во дворец, то есть именно через почти 2 недели. *** — Не верится, что это день настал. Лу Хань, мне кажется только вчера мой отец сказал, что на город напала болезнь, а сейчас я уже завтра буду вступать на престол. — Сэхун лежал в своих покоях на кровати, обнимая Лу и поперерывно целуя его. — Знаешь, я ведь знал ещё с самого начала, всегда знал, что ты будешь королем, что люди тебя поймут, признают, будут считать своим королем. Я всегда знал, что ты найдешь пути решения различных проблем, ведь ты тот, кого воспитали бывшие короли, ты не мог быть каким-то злым или алчным, ты будешь самым лучшим королем. — теперь Хань сам потянулся за поцелуем, рукой цепляясь за волосы принца. Все королевство ждало коронации наследного принца: улицы были украшены, приглашены множество гостей, народ ликует, они не чувствуют себя как-то подавленно, за эти три года они привыкли к Сэхуну и как будто нет разницы, что до коронаци, что будет после. Для них он уже давно король. Они радовались, радовались тому, что наконец люди увидели в поступках Сэхуна короля, что его не отвергают, что его уже любят. Многие его уже любили, ведь за прошедшие 3 года он сделал то, чего многие для страны и для всего Лондона не делали. Он работал, не покладая рук, делал все возможное только, чтобы задуманное было исполнено. Он не был тираном, но знал, где нужно надавить, чтобы исчезали такие вещи, как обман, коррупция, бандитизм. Конечно, не все признали будущего короля, всегда есть завистники, недоброжелатели, но пока они открыто этого не показывают, пусть будет так. Они радовались, но и с тем же они плакали. Плакали далеко в душе, внутри себя, это их последняя совместная ночь. Это их последние поцелуи в одной постели. После коронации, юный король назначит на праздничном приёме людей, которые будут руководить, помогать, советовать, к этим людям он присматривался давно, так что в своём выборе он уверен. Теперь замок наполнится ещё больше людьми, слугами, советниками. К слову Сэхун всё-таки отстроил до конца дворец, он постарался максимально точно передать образ того, что было до пожара, он стремился оставить дворец таким же. Ведь спустя столько лет он все также величественно богат и красив. Сэхун лишь нервничал из-за одного. Из-за Ханя. Что им делать? Как поступить? С завтрашнего дня Лухан станет снова лишь рыцарем, Сэхун его поднял в чине, и теперь он будет командовать всеми силами армии, но большее он не может сделать. Они оба ещё не знают, что будет завтра, как поступить, что делать, но оба сейчас лежат и пытаются на десять лет вперёд подарить друг другу всего себя. *** — Пора? — Пора. Лухан ехал верхом на лошади возглавляя колонну, как глава армии он вел Сэхуна к и алтарю, вместо родителей. Он был в парадной рыцарской одежде, она подразумевала собой только костюм черного цвета с отличительными нашивками. За ним следом, так же ехали всадники в такой же одежде, но уже с другими знаками, посередине сидел будущий король, он сам тоже был в черном костюме, но уже с королевскими нашивками, его лошадь тоже отличалась, у всех были черные, а у него была белая. Торжество решили провести на площади города, где были все люди, все гости , которые могли посмотреть на долгожданное событие, после уже многие отправились бы во дворец на прием уже к королю. Как только вереница остановилась у площади, Сэхун слез с коня, а наездники отошли в две стороны от места, где будет происходить коронация. Поднимаясь к алтарю Сэхун посмотрел на рыцаря, и тот его одарил мягкой, успокаивающей улыбкой, хотя у самого творился барадк в голове. Сэхун улыбнулся в ответ и дошел до места. Как же они долго ждали этого момента, целых три года, что теперь, стоя здесь, Сэхуну кажется, что он очень мало времени проводил с Ханем, очень мало ему подарил поцелуев, очень мало был с ним. Встав напротив священника Сэхун сел на одно колено и склонил голову. Все затихли, площадь как будто умерла, никто даже не шевелился, все смотрели, не отрывая взгляда от импровизированной сцены. Священник стал читать из книги свою речь. Но вдруг Лухан как будто перестал дышать. Он стал нервничать, непонятно почему, до этого ведь было все хорошо. Что же сейчас? Он посмотрел по сторонам, но ничего не заметил, тогда он снова обратился внимание на сцену и тут только сейчас до него дошло, что было не так. Священник. Его лицо было очень сильно похоже на Чжиёна, того самого представился города, что невзлюбил Сэхуна. Как он мог там оказаться? Что за дела? И тут все люди ахнули. Поднялся немного ветер и он поднял робу священника, под ней оказался меч. Меч у священника! Народ сразу же стал перешептываться, а Хань слез с коня, дав своим ребятам сигнал готовиться. Сэхун же все это время сидел, склонив голову, и ничего не видел. Как же Хань молился, чтобы он тут же поднял голову и убежал. Похоже Чжиён и сам понял, что раскрыл себя поэтому долго церемониться не стал и, раскрыв свою робу, обнажил свой меч. Сэхун услышал звук не подобающий коронации, поднял голову вверх и удивился, священник стал никем иным, как Чжиён, тот мерзкий и неприятный тип, что все заглядывался на Ханя. А в руках он держал меч. Что-то щелкнуло в голове Сэхуна, мозг кричал ему бежать от него, уйти, но он лишь поднялся во весь рост и смотрел на противника. Он смотрел не отходя, он смотрел с презрением, с ненавистью к таким ужасным людям, что пытаются прибрать к своим рукам все, чего они хотят таким путем. Миг и замахнувшийся меч уже перед Сэхуном. Но Сэхун так и не отходил. Он все также продолжал смотреть, прожигая взглядом Чжиёна. — Что же ты не убегаешь, а, принц? Как же ты так? Где твои убегающие пятки? — Чжиёну явно нравилось издеваться над Сэхуном, когда тот в беззащитном положении. — Я не убегаю от таких, как ты. Я никогда ни от чего не убегаю. — Сехун явно был зол, он говорил сквозь зубы, какой-то идиот посмел нарушить коронацию, которую люди ждут уже долги годы, к которй все готовились. Он все испортил, это явно не входило в планы Сэхуна. — А что же ты тогда убегаешь от свего любимого? Лу Хань, верно? Сэхун хотел ответить, но тут же осекся, он и правда так поступает, никогда не от чего не бежит, все в лицо принимает, а от самого любимого и дорого человека бежит. Восспользовашись секундной заминкой Сэхуна, Чжиён вновь направил меч и проткнул его...... Проткнул Ханя. Сэхун с неверием смотрит перед собой и не может понять, как он такое мог допустить. Как он мог допустить, чтобы единственный человек, за которого он держался, единственный, которого он любил сейчас сидит на коленях перед ним с проткнутой грудью и отхаркивается кровью. Чжиён стоит сам в шоке, как он этого не уследил, секундой ранее ведь никого рядом не было, как он оказался так быстро. Тут же рыцари Лухана заламывают руки Чжиёну, отбрасывают меч и уводят со сцены. Народ шумит, кричит, они видели все происходящее, и теперь пытаются найти врача, подмогу, они почти все знают Лухана столько же сколько и Сэхуна, ведь он всегда был при нем, всегда помогал, всегда был лучиком надежды для всех, а теперь этот лучик лежит весь в крови. Сэхун ничего не слышал и не видел, он тут же кинулся к Ханю укладывая на свои ноги. — Лу Хань, ты что натворил? Ты что сделал? Ты что совсем дурак? Что делать? Подмога только идёт скорее всего! Ты что за человека, кто тебя просил лезть? Ты что наделал? Ты видишь, что весь в крови? — у Сэхуна началась паника, он стал держать руку и прикладывать платок к открытой ране на груди Лухана. Его самый дорогой и родной человек, ради которого он живёт- сейчас лежит весь в крови, как он смог допустить то, чтобы он страдал? Он никогда в жизни ему не разрешал что-то делать, чтобы даже не перетруждать его, а сейчас тот корчится от боли в груди от раны. Лухан кладет свою окровавленную ладонь поверх ладони принца и переплетает их пальцы. — Сэхун, вот видишь, вот что я должен был всегда делать. Я должен был лишь тебя защищать. Это моя обязанность как рыцаря. Кто знает, может если бы не пожар, так мы с тобой и не встретились бы, я был бы каким-нибудь рыцарем при дворе, каких у нас тысячи и защищал бы тебя, не смея подойти. Как думаешь, ты бы меня увидел? Знаешь, то, что я скажу тебе, я повторял уже много раз, но я все также надеюсь, что ты возьмёшь мои слова на заметку, — Хань начал снова отхаркиваться кровью, а из раны ещё больше пошла кровь, но на этом он не остановился, взглядом давая понять, чтобы Сэхун не перебивал его. — Я все также хочу, чтобы ты не забывал в себе те качества, что в тебе воспитали, будь таким правителям каким мечтал быть, чтобы народ гордился тобой, следовал за тобой. Найди себе красавицу жену, проживи с ней долгую и хорошую жизнь, люби ее как меня, нет… люби ее ещё больше, чем меня, а потом она тебе родит маленького прелестного ребенка, оберегай его, но сильно над ним тоже не сиди, дай ему запах свободы и воли. Я надеюсь, все о чем ты мечтал обязательно сбудется, Сэхун, я люблю тебя, очень сильно. - Хань не стал сдерживаться и уже из глаз капают слезы. Боль. Он чувствует боль, но не от раны, а от горечи в душе, он не так хотел прощаться с Сэхуном, он не хотел так скоро покидать его, но тем не менее он счастлив, что выполнил свой долг, вырастил принца и защитил его. Его принц теперь в безопасности. О чём ещё можно мечтать. -Хань, мой хороший, Хань, ты что, о чем ты говоришь, ты что, какие дети, так говоришь как будто собираешь меня покинуть, я тебе это не позволю, я твой король, я приказываю, чтобы ты жил со мной до старости, чтобы жил бок о бок со мной, ты что, мои мечты, они почти ведь все связаны с тобой. Ты что, какие дети???? — Сэхун переводит взгляд с переплетенных пальцев Ханя на лицо и с ужасом понимает, что глаза Ханя не двигаются, зрачки не двигаются. Хань мертв. Прибежавшие через несколько секунд лекари увидели душераздирающую картину, перед ними лежал окровавленный рыцарь, а рядом, склонившись и обняв его, лежит принц и ревёт, кричит, ревет. Он кричит. Кричит от беспомощности, от отчаяния, от слабости. Его Хань, его лучик, его любовь умерла. Он не защитил, он не смог. Он до последнего не отдавал тело Ханя врачам, давая осматривать его только в своих руках. Тут один лекарь встал, подошёл к краю сцены к народу, что с молитвой в глазах просил хороших новостей, и сказал: « Сэр Лу Хань мертв». Миг и вся площадь сотрясается рыданиями, горе было для всех. После пожара, и чумы в Лондоне люди знали каждого и каждому радовались, а особенно Ханю. Чтобы не случилось, он всегда поможет, подбодрит, успокоит, он никогда не унывал и только одна его улыбка давала надежду на будущее. А теперь их Лухан лежит на сцене весь в крови, мертвый. *** Спустя день провели погребальную церемонию. Такую, какая требуется в обычаях, ею не стали принебригать, он умер честно, доблестно, верно. В тот день весь город вышел провожать колонию с телом Ханя до места сжигания. Сама погода плакала о Хане, давая на землю мелкий моросящий дождь. Люди причитали, плакали, шли за вереницей, говорили вслед саркофагу, они потеряли человека, родного человека для всех. А особенно для Сэхуна. Он стоял возле места сожжения. Он ждал Лу Ханя, чтобы проводить его в последний путь. Как только вереница дошла до места, рыцари, несшие саркофаг положили его внутрь веток, там уже было заготовлено место для гроба. Пора приступать. Сэхун подошёл к нему, и немного согнувшись, погладил закрытый крышкой гроб. Его Хань там лежит, его любовь. Он прощается с ней. Он поклялся себе, что сделает все, чтобы Хань им гордился, сделает все, что они планировали. Он любит Ханя и всегда будет любить. Он подошёл к рядом разведенному огню в чаше и опустил туда букет из сухих веток. Как только они загорелись, он подошёл к гробу и положил сверху. Последний прощальный букет Ханю, и такой до жути неправильный. Никто ничего не говорил. Слов и не нужно было. Он доблестно, как рыцарь умер, но вместе с ним умер почти весь город, это горе было общее. Ханю посмертно выдали орден, самый лучший орден за отвагу, доблесть и верность, этот орден Сэхун лично прикрепил к костюму Ханя, когда того укладывали в гроб. Он попрощался с ним. Попрощался со своей любовью. Попрощался со своим другом. Попрощался со своей семьёй. Как только костёр возгорелся вместе с гробом, люди видели это все. Все приняли это за знак. Знак, подающий им Луханом. Ведь после пожара всего города, народ научился ещё сильнее ценить не драгоценности и деньги, а людей, дружбу, семью, они выросли на этом, ставя в пример город. Город помог им забыть какие-то свои распри и недовольства. И Сейчас как будто все повторяется, заново пожар, маленький огонь, но все смотрят и видят в этом пример доблести, верности, чести, долга, Лу Хань стал для них примером, ведь для всех нужен такой светлый человек. Он стал тем пожаром, что образумил людей, он стал тем, кто показал, до чего доводит жадность. Сэхун это тоже прекрасно все понимал, такое впечатление, что все люди только сейчас об этом и думали. Сэхун знал, что только его Хань, его малыш мог такое сотворить. Сэхуну двадцать, он потерял самого дорого человека в жизни. Вот дилемма, да, а встретились они с Ханем, когда тому только исполнилось двадцать. После сожжения, весь пепел поместили в специально отведенный сосуд и захоронили на кладбище. Рядом с доблестными рыцарями, что бывали во множестве боях и проливали кровь за честь короля. Он лежал рядом с героями, сам таковым считаясь. *** — Папа, папа, иди сюда быстрее! — маленький Сухён бежал вдоль длинного зала дворца. Этот малыш ещё был маленький, всего шесть лет, но уже многое знал о жизни, его уже учили правилам тому, каким нужно быть принцем. Он хочет стать как папа, таким же хорошим королем, которого любит Вся страна, он хочет также заботиться о народе. Сухён бежал вдоль зала и рассматривал уже давно изученные картины и портреты. Его папа сделал такой красивый зал, украсив его всевозможными произведениями искусства. Тут же и были рядом вазы, статуи. Но больше всего мальчика всегда привлекала самая большая картина, висевшая в зале. Это был его папа вместе с каким-то сидящим парнем. Эта картина маленького Сухёна всегда поражала, он очень радовался когда ее видел. — Папа, расскажи, кто это! Он такой красивый, смотри, как улыбается через картину, даже самому хочется улыбнуться, — и Сухён невольно улыбнулся. К нему подошёл мужчина и взял сына на руки, чтобы было лучше видно лицо Ханя, теперь лицо Сухёна было почти напротив лица того красивого парня. — Ты же много раз слышал истории о доблестном рыцаре Сэре Лу Хане? Зачем ещё тебе? — король, О Сэхун, мягко улыбнулся и смотрел также на Ханя, чьи глаза были пропитаны все такой же мягкой и лучезарной улыбкой, будто они сейчас стоят друг напротив друга. Сэхун помнит, как спустя два дня после повторной коронации, художник привез законченную картину. Тогда Сэхун поставил ее в своей комнате и часами не уходил от туда, смотря на образ Ханя. Автор точно передал все скрытое от лиц других, все эмоции Ханя, даже его пальцы все также неизменно заламывают друг друга. Автор прочувствовал Лухана, он смог это сделать. Он оставил его таким же, каким он и был, простым и ярким. Тогда он уже и подумывал над тем, чтобы организовать у себя в каком-нибудь зале похожую галерею, что видел в поместье Чжиёна, к слову о нем, его заключили на пожизненный срок в тюрьме, Сэхун не хотел ещё смертей, поэтому оставил так, хотя самому так и хотелось лично оторвать голову этому ублюдку. — Знаешь, сэр Лу Хань всегда был честным, открытым и добрым. Вот говоришь, что рыцари страшные, но он же был рыцарем, посмотри на него, посмотри какой он. Сэр Хань сделал для нашего города очень многое, поэтому его все знают, поэтому его всегда ставят в пример. — Сэхун смотрел на Ханя, не отрывая взгляда от картины. Вот они, он помнит те моменты, когда как будто только сейчас писали картину, как оба стояли не двигаясь, как потом жутко все болело, но они были живые, оба. Сэхун никогда не забудет те времена. Никогда. — Так, все, давай беги к маме, пора нам готовиться ко сну, — Сэхун уже хотел было отпустить ребенка, но тот вцепился в папу и с горящими глазами сказал: « Папа, я буду как он, я буду королем как ты, и таким же хорошим, как сэр рыцарь!» — Хорошо, герой, но смотри, чтобы ничего снова не сломал, иначе не будешь уже таким как Хань! — Сэхун отпустил смеющегося ребенка, и тот побежал в свою комнату. А Сэхун остался. Остался наедине со своей любимой картиной. — Хань, ты похоже был ещё и предсказателем, за всего семь лет Англия вновь стала процветающей страной, Лондон вновь стал обожаемой столицей. Я же тебе уже сто раз говорил, да? Но все равно, хочу каждый день также беседовать с тобой. Хешин и правда оказалась очень любящей женой и матерью, ну и Сухёна ты уже сто раз видел и был прав и на счёт него, прелесть, как ты и говорил. Знаешь, даже спустя столько лет, имея все, что нужно и даже больше, я все равно скучаю, я также продолжу любить тебя, и не надо мне что-то говорить, я король. Так что будет по моему, — Сэхун мягко улыбнулся, поднял руку и направил в сторону картины, дотянулся пальцами до скул Ханя. — Все так, как мы и хотели, как ты и мечтал. Только без тебя. Сэр Лу Хань, вы навсегда в моем сердце, — и опустив руку, он провел по маленькой надписи, что красовалась в углу картины, она почти незаметная, но с ярким содержанием. « Верность- дело чести »