В поисках приключений.

У часов был один, хоть и незначительный, изъян: секундная стрелка, в отличие от минутной и часовой, никак не хотела давать ходу. Этот дефект, впрочем, абсолютно не влиял на работу механизма, оставляя окружающих в лёгком недоумении. Кто-то и вовсе не замечал (или не хотел замечать) недостатка: тонкая резная полоска металла прекрасно вписалась в декор старинного деревянного корпуса циферблата, так и не достигнув желанной, почти облупившейся пятёрки. Никто и не догадывался, что это, казалось бы, крошечное повреждение повлечёт за собой волну загадочных, в большинстве своём разрушительных событий… Я подскочила на кровати от очередного кошмара. Каждую ночь мне снился один и тот же тип с черной бородой и окровавленными руками, они тянутся ко мне, как щупальца слендера, пытаясь схватить. Собственно говоря, с возрастом я поняла, что это не лечится, а видеть качающих головой и разводящих в сторону руками врачей стало тошно. Поход к двадцати годам к гадалке принес еще одну головную боль. По ее словам, если коротко, стрёмный дядька будет преследовать меня до конца дней моих, пока я не исполню предназначение мое. Покумекав над этим с месяц другой, забила на это окончательно: учеба в медицинском и так выжимала все соки. Максимально сконцентрировалась на ней, и сон выходил урывками два-три часа максимум. Возможно, поэтому Черная борода посещать меня перестал, зато, возвратившись после, этот мудила со своими крестовыми походами на мое умное сознание отыгрался по полной. Насквозь промокшая пижама неприятно липла к телу, холодный пот, выступивший на лице, был моментально стерт привычным жестом. Рабочий пейдж, стоявший без дела на прикроватной тумбочке вместе с телефоном, пиликнул о срочном вызове в больницу, где я, собственно, и устроилась работать после института на хирурга. Нахмурив брови, босиком рванула в ванную комнату, на ходу набирая номер подруги, дежурившей в эту ночь, на телефоне. Кафель неприятно холодил разгоряченную после кошмара кожу ног. —Адель на связи. — раздалось на другом конце трубки спустя каких-то тридцать секунд. —Что стряслось? — собственный голос показался мне незнакомым. —Авария, грузовик и легковушка, задело три другие машины. Двое скончались до прибытия скорой помощи. Двое в критическом. Нужны твои руки, солнце. Опять кошмар приснился? —Угусь. — ответила я, наспех умываясь и причесываясь одновременно (Юлий Цезарь, чё). -Который час хотя бы? -Ну, в детстве в это время я только ложилась спать, — послышался смачный зевок, — три утра, бро. Пробки вряд ли будут, так что собирай свой суповой набор и дерзай на работу.— непроизвольно вырвался смешок. Травматолог со стажем могла вправлять не только кости, но и мозги, подрабатывая у некоторых электрошокером с утра и мозгоебателем весь остальной день. Приходилась мне в мои тридцать пять всем выше перечисленным и лучшей подругой по совместительству. —Добро, скоро буду. Сбросив вызов, через пятнадцать минут стояла готовой в прихожей; так как на улице стояла непозволительная по летним меркам жара, то удовлетворилась я белой рубашкой и черными брюками. На последок заглянула в зеркало и поправила свою короткостриженную шевелюру каштанового цвета. Схватив сумку, вышла из квартиры, закрыв ту на ключ. Операция по спасению жизни молодого человека по имени Эйнар, гражданина Соединенных Штатов Америки, прошла очень даже успешно, заняв у нас целых четыре часа. Пиздец сложных и изматывающих. Его друг, примчавшийся сразу же, как только ему сообщили, с болотного цвета волосами, от которых аху… кхм… прибалдели все в клинике, встречал меня с лыбой на все тридцать два и даже шире. Лопотал благодарности на ломанном русском и держал мою руку. Жестом попросив парня остановиться, попросила дать мне передышку после операции, а уже потом закидывать меня спасибками. С привычным оскалом он протянул мне визитку с просьбой позвонить, когда мне будет удобно, и ретировался на третьей космической. Такого недоумения у меня не вызывал никто за всю мою жизнь. Типчики были очень странными, прям очень-очень. В ординаторской было непривычно громко, туда-сюда сновали не только мои коллеги, но и люди в милицейской форме. Слушок, что этот американец мог погибнуть и вызвать шумиху в прессе, расходился со сверхзвуковой скоростью. На меня смотрели как на богиню: больные с восхищением, коллеги с сочувствием и завистью (не, не все, конечно, но многие). Какая я популярная однако, шоу-звезда! Медленно приковылявшая с завтраком Адель лишь посмеялась на мою шутку. Пирожки и кофе немного взбодрили мою бренную тушку, превратив из зомби в лечащегося зомби, а мне здесь еще целый день быть, кошмар одним словом… Весь день нас мотали из одного кабинета в другой, досталось даже Адель, как дежурившей в эту ночь. Понаехавшие журналисты не давали продыху, буквально впечатывая свой микрофон в мое лицо, директор заставил писать кучу отчетов, милиция закидала тучей вопросов, на половину которых ответ знал только мистер Эйнар. Зачем было задавать их нам, остается тайной за семью печатями. Наконец, нам стала известна причина такого крутого ажиотажа: парнишка-то оказался не лыком шит. Спасла наша больничка восходящую звезду кинематографа. Кого я спасла, было мне, если честно, глубоко по-барабану: в конце-концов это моя работа. Я клятву давала, все дела. Уже нашли виновника аварии, коим оказался шофер легковушки (пусть земля ему будет пухом). И все равно продолжают это мусолить (других сенсаций нет, что-ли?). Жив — хорошо, погиб — ну, судьба. Сколько я за свою жизнь такого повидала. Одни умирали по собственной глупости. Вторые по глупости других. Третьи просто умирали. Смерть, она везде, а в моей профессии так и подавно. Под конец рабочего дня мы были готовы высунуть языки наподобие собак и ползти по направлению к дому. Адель сдаваться просто так не захотела и по дороге домой заехала в магазин за вином. По дороге к моему дому, так как он оказался, видите-ли, ближе всего. Веселая женщина, если присмотреться поближе. Такой же и была двадцать лет назад, когда мы с ней впервые познакомились в школе. По характеру вылитый интроверт. Но если разозлить, из интроверта она превращается в мастера спорта по дзюдо. И мозги есть, и все при ней и… пошла в медицинский, туда же, куда и я. С какой головой, да еще и на травматолога. «Зато могу косточки ломать в шахматном порядке» — о да, это действительно того стоило, но я все равно останусь при своем: бредово с мозгами Эйнштейна соваться в медики, даже ради меня. Чекнутого экстраверта, готового сорваться с места в любую минуту и ускакать только по мне известным делам, а после притаранить пончики. Двадцать лет она служит моим стоп-краном, целых двадцать лет. Воистину она заслуживает памятника, как самая стойкая. По ночам, когда было совсем невмоготу, она могла приехать ко мне и отпаивать меня травами ее бабушки. Она еще и фармацевт, полный набор всех качеств отпадного медика. —Над чем вселенским задумалась? — отвлек меня обьект моих размышлений. —Над твоей прической, с фига ли ты постриглась? Волосы Адель были черного цвета, чистого такого, словно смола. Длинные еще, ниже талии. Были. Теперь по талию. Меня со своим а-ля каре коробила такая длина. Как она их моет? Магия вне Хогвартса. —Захотелось, блин! Помнишь, я тебе говорила об этом. У меня день рождения сегодня; ты так замоталась, что забыла об этом? —Хм…— я задумалась. — Нет, не помню. Да, забыла, извини-извини. Можешь утащить меня куда угодно на эти выходные. Адель притормозила возле моего дома и вышла из машины. Синий сарафан взметнулся вверх от сильного порыва ветра. Будет дождь. —Елена, тебе просто необходимо с этим что-то сделать: так не может продолжаться.— она устало вздохнула и провела рукой по Волосам. — Ты похожа на ходячий труп, у тебя синяки под глазами размером с колесо трактора. Взгляни на себя, в гроб и то краше кладут! — ее возмущенная тирада была прервана звуком открывающейся двери. Грянул гром. Точно будет дождь. —Знаю, но ничего не могу поделать, — я повела плечами, и жизнерадостно улыбнулась по мере сил, — все путем! — Я завернула в ванную, а из кухни мне вслед донеслось ворчание, сопровождающееся звуком открываемой бутылки и бренчанием бокалов. Все путем… Старинные часы, доставшиеся от прошлых хозяев двушки в центре мегаполиса, показывали без десяти двенадцать. Посиделки за бутылочкой красного винца, что приятно ударило в голову, и разговором о насущном остались позади. Адель вальяжно развалилась на раскладном диванчике коричневого цвета с остатками алкоголя, я же, со вкусом плюхнушись в соседнее кресло, измученно выдохнула. Тишина, стоявшая в комнате, не приносила дискомфорта, а наоборот, была чем-то наподобие барьера от житейских проблем. Прикрыв глаза, краем уха уловила поползновения подруги в сторону музыкального центра. Двенадцать ночи, пати хард в разгаре на пьяном угаре. —Аделина, сядь на место. — не открывая глаз, пробурчала я; у меня же там "Skillet" стоит, громыхнет если, соседи точно не то подумают. —Не-а, че там у тебя стоит? —"Скиллет" у меня там стоит, не трогай святое…— но кто меня слушает? Кнопка была нажата, и вместо любимого рока включилась Агата Кристи. Я ухмыльнулась. Нежданчик, однако. —И где? — озадаченно спросила Адель, начиная тыкать во все подряд; темноту комнаты разрезала вспышка молнии за окном. Адель вскрикнула, и бокал с вином полетел на ковер, чистый ковер… Мой. Чистый. Ковер. Пьянь бесстыжая. Вслед за молнией часы пробили полночь. Повторный вскрик со стороны подруги выбил меня из колеи. —Прекрати верещать! — не выдержала я и вскочила с нагретого места. Агата Кристи пропела последнюю строчку песни. А мы живем, а нам с тобою повезло назло. В глазах моментально все погасло… Зря я встала. Когда я более менее пришла в себя от адской головной боли и открыла глаза, то подумала, что у меня белая горячка. Мало того, что вместо моего ковра я лежала на кровати неизвестного происхождения, я не знала, где эта самая кровать находилась. Я решила закрыть глаза обратно и подумать чисто логически. Вчера после рабочего Дня я напилась в обществе подруги. Она включила музыку, разлила вино, ударила молния, пробили часы. Замечательно. Какие мы имеем варианты? Первый и более-менее вероятный — вино оказалось испорченное и у меня отравление организма с ярко выраженными галлюцинациями. Второй ваще невероятный — в мою квартирку проникли, нас похитили, и нас отдадут либо на органы, рабство или в секс-притон. Третий вариант — когда в глазах померкло, я упала и ебнулась об угол чего-либо, и теперь я в раю. Тобишь откинула копыта. Ощупав себя, дабы удостоверится, что все при мне, ужаснулась повторно. Я уменьшилась в размерах. Ебануться захлебнуться! Это же сколько выпить-то надо было?! Чтоб до такого докатиться? Вскочив с кровати, резко грохнулась на пол. Тихий стон со стороны подтвердил мои мысли еще и о том, что попала я сюда не одна. Проматерившись про себя, встала с пола и стала осматривать себя. Маленькие ручки, миловидное личико, коротенькие волосики, ну, я девочка, и на том спасибо! Срань господня… За что??? Что я не так сделала? Вам не нравился мой тридцати пятилетний возраст? Почему мне на вид десять лет от силы? И где моя одежда? Почему на мне это нечто из серых шорт и белой футболки? Почему мои колени перебинтованы, будто я лазила по скалам в образе Мериды? Даешь лук и стрелы, пойдем стреляться! Закрыв лицо ладонями, что также были в ссадинах и порезах, застонала от бессилия. —Мама мия! — раздалось сбоку. — Я явно перепила вчера…— Адель выглядела очень потерянно. Ее волосы были аккуратно заплетены в длиннющую косу до пят. Изначальная длина волос сохранилась, а вот цвет помахал ручкой: теперь она была серебряноволосой. Серебряноволосой, Карл! Одежда тоже практически не отличалась от моей, если только цветовой гаммой: черные шорты и бледно-розовая футболка. Адель потерла руками глаза, ущипнула себя за кожу, ага-ага, давай-давай, а я посмотрю. Спустя пять минут гробового молчания она решила заговорить со мной. —Елена, ты ли это? —Я, Адель. Кто еще будет стоять перед тобой? — я возмущенно всплеснула руками. —Ну, мало-ли. — от ее ответа я застонала в голос, ее взгляд моментально поменялся. Теперь в нем не наблюдалось прежнего недоумения и растерянности. Появилось лишь твердая уверенность и суровость. Какие перемены. Она встала с кровати и подошла ко мне; в отличие от моей тушки ее тело было без единой царапинки. —Итак, где мы? Я пожала плечами: —Хули я знаю где мы? Где-то точно есть. —Гениально. Комната довольно-таки светлая и большая, антисанитарии не наблюдаю. Кровати явно ручной работы, резьба на спинках и роспись мастера тому подтверждение. То же самое могу сказать о столах, стульях и шкафах по бокам. До нас тут явно жили двое.— Адель замельтешила по комнате, заглянула внутрь шкафов, где аккуратными стопочками лежали мальчишечьи вещи, игрушки и постельное белье. Я решила посмотреть в окно, вид из которого был просто потрясающ. На улице светило солнце, вдали виднелось море и пляж. Море. Заебись. Примостившаяся рядом Адель удивленно присвистнула: —Всегда мечтала побывать на море.  Я косо взглянула на Нее: —Получите, распишитесь, мисс Аделина Фосс. — моим сарказмом можно было убить на месте. Солнце, птички, море, пляжик, как мило… Все фильмы ужасов тоже хорошо начинаются, однако потом выживают только двое или того хуже, одна. А бывает, что ваще никто. Занавес. —Да, ладно тебе, мы же дети! Что нам сделают?..— на такой позитивной ноте нашего разговора дверь в нашу комнату отворилась, впуская внутрь женщину лет сорока; нам сороковник через пять лет должен был стукнуть. Приятной наружности, не слишком толстую, не слишком худую, высокую и спортивную, я бы сказала. С фигушкой из зеленых волос на затылке, розовым фартуком поверх футболки в зеленый горошек и поварешкой в руке. Зеленые волосы — хорошее начало, скажу я вам. Надеюсь, что не все здесь ходят с такой яркой шевелюрой. —Ох, вы уже проснулись, милахи? — женщина поспешила к нам, — Меня зовут Юки, и вы в моем доме. Как себя чувствуете? — ее теплая улыбка, посланная нам, была как солнце, яркой и жизнелюбивой. Карие глаза, немного пухлые розоватые щеки, длинные ресницы, накаченные руки. Спортсменка, точно спортсменка, прям вылитая. —Хм… я не уверена на сто процентов, для этого нужно более полное обследование, но чувствуем мы себя удовлетворительно, благодарю вас, Юки-сан. — глядя на мое вытянутое лицо, Адель успокаивающе похлопала меня по плечу, типа: «Я все улажу, просто молча постой в сторонке.» Хрена с два, идиотка, ты выражаешься как взрослый человек, сбавь обороты. Юки рассмеялась: —Тогда прошу к столу, вы наверняка проголодались, девочки. Расспросы оставим на потом, сначала покушайте. На этот жест доброй воли мы лишь удовлетворенно кивнули, а я, как только женщина отвернулась, отвесила подруге подзатыльник и прошептала: —Ебнулась? Ты базар-то подбирай! ТЫ ребенок, мать твою. В философы она подалась. —Упс, прости, забылась, исправимся! — скороговоркой, но так же шепотом ответила она мне, поднимая большой палец вверх. Ну-ну...