Бой ради любви

МОЁ ВИДЕНЬЕ КОНЦА 77 СЕРИИ.

Удар, ещё удар и Платон падает на пол, а из разбитой брови и губы сочится кровь. Рефери подбегает к Быковскому и пытается привести в чувства, но всё бес толку. Платон мёртв. На экранах в САУ всё видно. Паша и Глеб замирают в ожидании того, что он сейчас встанет и продолжит бой, но нет, этого не случается. Прасковья встаёт со своего места и полными слёз глазами смотрит на Громова, который, кажется, совершенно не потрясён случившимся. Он даже рад случившемуся, что ещё больше приводит в шок Васильева и Орлову. Полина тем временем сидит в «Сканере» и тоже за всем наблюдает. И как только Платон упал на пол, то тут же подскочила со своего места. Дыхание перехватило, а из глаз настойчиво полились слёзы. Она ведь говорила, она ведь предупреждала, но её никто не слушал, все поступали так, как считали нужным и правильным. Она не выбежала только по одной: приказ Громова. « Не при каких обстоятельствах не покидать „Сканер“, иначе уволю». Андрей Владимирович понимал, что для Полины это ничего не будет значить, да и не уволит он её, это так, для пущей убедительности. А ещё он понимал, что в этой ситуации хуже всего именно девушке. Она ничем не может ему помочь, может только наблюдать со стороны, а это тяжелее всего. Как только Громов дал команду брать их, то Синельникова сорвалась и понеслась в зал. Пока ОМОН выводил всех, кто находился в комнате, куда унесли Платона, Поля испепеляла взглядом напарника. Быковский видел в глазах девушке самый настоящий испуг, который она даже не пыталась скрыть, как делала раньше. — Ты так и будешь убивать меня своими глазами? — первый начал Платон. Полина сделала шаг навстречу хромающему парню и шёпотом, почти неслышно произнесла: — Ненавижу. — Ну, со мной же всё хорошо, я жив, здоров, — на этих словах Полина широко распахнула глаза и даже собиралась что-то сказать, но Платон продолжил, — ладно, почти здоров, но зато живой, — он улыбнулся, а Полина подошла ещё ближе, и только тогда Быковский заметил, что девушка плакала. По его телу прошёл холод. Она из-за него, дурака, плачет. Сильная Синельникова, которая всегда тщательно скрывает свои эмоции, не позволяет себе лишнего, сейчас стояла и лила слёзы из-за него. — Ты, — она ткнула своим пальчиком ему в грудь, — подверг себя такой опасности, ты, — снова тычок пальцем, — даже не подумал о том, что я могу волноваться, ты, — опять, — эгоист! — с этими словами она развернулась и пошла к выходу. — Поль, — он схватил её за руку, — прости, — развернув её к себе, проговорил Платон, смотря в глаза девушке, — правда, прости. Я действительно не думал, что ты так будешь за меня переживать. — Дурак, — ели слышно сказала Полина и прикоснулась своими губами к его.