"hippie sabotage – devil eyes"
Тэхён выпускает белый клубок дыма в воздух и, всматриваясь в интерьер помещения сквозь дымку, созданную им же, глухо усмехается. Он мажет взглядом по ногам, что закинуты на лакированный стол с парой царапин, а затем, откидывая голову назад на неудобном жестком стуле, прикрывает глаза. Входная дверь мерзко скрипит, давя на уши, заставляя расслабленного Тэхёна отвести сигарету от губ и, отталкиваясь от стола, развернуться, одаривая пришедшего ухмылкой. В глаза бросается мятая школьная форма, свисающий с одного плеча рюкзак, свежая ссадина, смазанная с землей и уличной пылью, челка, что падает на опущенные вниз глаза с пушистыми ресницами, и неловкая улыбка на алых губах. — Библиотека через квартал отсюда, — монотонно отвечает Тэхён и, не зная, куда деть свои ноги, закидывает их друг на друга. Мальчишка с секунду мнется у двери и наконец, поднимая голову, выпаливает: — Мне сказали, что вы сможете сделать татуировку… Тэхён усмехается, и переводя взгляд на сигарету, что всё это время бесхозно дымилась в пальцах, тушит о стеклянную пепельницу. — Татуировку? Мама не будет ругать? — красноволосый открыто начинает стебаться и, вгоняя парня в краску, продолжает лыбиться. — Мне… какая разница? — голос звучит уверенней, а глаза, что до этого рассеяно бродили по комнате, смотрят прямо на Тэхёна, что вальяжно развалился в кресле. Старший не стирает ухмылки с лица, спокойно выпрямляется и ставит пепельницу на пол, вставая с места. — У тебя ссадина на лице, видишь эту дверь? — безразлично смотря на свои инструменты, по памяти указывая пальцем на нужное место, спрашивает красноволосый, получая в ответ кивок. — Иди туда, прямо по коридору, в туалете есть раковина, умойся. Шатен кивает, кидает рюкзак на кресло, что завалено всяким хламом, старается пройти как можно быстрее мимо увлеченного чем-то мастера и скрывается за дверью. Тэхён хватает банку спирта с полки, намачивает им ватный диск и проводит по всей поверхности пыльного стола; садится на корточки и, вынимая коробку с иглами, дисками и машинкой, протирает инструменты новой ватой, вымоченной в спирте; выкладывает всё на чистый стол и надевает перчатки, ожидая прихода мальчишки из туалета. Шатен приходит лишь через минуту, следит за взглядом мастера, что кивает в сторону стула напротив, и занимает указанное место. — Надпись? рисунок? — Тэхён изучающе осматривает клиента, а тот чувствует себя под огромным микроскопом, вжимаясь в стул. — Надпись. Красноволосый вновь наклоняется под стол и вынимает очередную коробку, установив себе на колени. — Шрифт выбирать будешь? Младший мажет взглядом по белому потолку и яркой лампе, что светит прямо в глаза, пытаясь подобрать ответ. — Такой подойдет? — обрывая мысли шатена, Тэхён вынимает рандомную карточку с примером цитаты, что выведена печатными, аккуратными буквами. Мальчишка кивает и, не давая задать дальнейших вопросов, расстегивает пуговицу на тугом манжете белой рубашки, засучивает рукав и кладет по локоть на стол. — Вот здесь, — указывает куда-то на середину предплечья и вновь смотрит на мастера. — Что колоть? — «love brings only grief», — младший вынимает клочок бумажки из кармана и кладет на стол. — Жаль, что я не знаю английского, я бы мог посмеяться над фразой, слово «love» уже настораживает, — Тэхён усмехается, снимает перчатку, подносит бумажку ближе к себе и следит за тем, как младший начинает хмуриться, — Я шучу, расслабься, а сейчас посиди здесь, пока я переведу фразу на бумагу. Ничего не трогай, я часами сижу здесь, я знаю каждую мелочь. Старший последний раз смотрит на тихого мальчика и улыбается, думая про себя: «что этот тихий пирожочек вообще может тронуть? когда вернусь, его руки даже не поменяют положения». Обводить на чистовик приходится на подоконнике окна, после чего Тэхён сует ручку за ухо и, схватив бумажку двумя руками, финально трясет, шагая в сторону главного помещения. Мальчишка всё также сидит на стуле, вызывая у старшего сумасшедшую ухмылку, что не может не пугать. Рука у шатена теплая, даже горячая, такая, что вечно холодные кончики пальцев Тэхёна начинают нагреваться; он проводит спиртовой салфеткой по месту, где будет татуировка, и накладывает сверху набросок, что был сделан несколько минут назад. Бумага намокает, и старший замечает, как клиент волнуется, закусывает губу и нервно сглатывает, не зная, куда деть взгляд. — Боишься? — Тэхён срывает рисунок с руки, откидывает куда-то в сторону урны и переходит к машинке; он вставляет иглу в заранее заготовленный носик и наливает черную краску в колпачок. Младший внимательно следит за действиями мастера и только сейчас понимает, что у старшего полностью забиты рукава, даже короткая белая футболка не показывает их конца. — Нет, не боюсь, а эти татуировки, — шатен ведёт взглядом по рукам красноволосого, — Ты себе сам делал? — Ага, нравится? — Тэхён хмыкает, берет в ладонь запястье младшего и придвигает ближе к себе, подстраивая удобное положение под себя. — Д-да, наверное… Младший прикрывает глаза и пытается подавить желание пищать при виде острой иглы, что вот-вот врежется в его кожу, оставляя краску. — Готов? Шатен неуверенно кивает и через несколько секунд чувствует, как под бледную кожу проникает иголка; он продолжает сохранять тишину, надеясь, что больнее не будет. Тэхён останавливается, стирает лишнюю краску и вновь заносит машинку над худой рукой. — А как тебя зовут? — младший жмурит глаза и отворачивается в сторону, надеясь, что его мастер не увидит этого. — Тебе принципиально это? — красноволосый отвечает монотонно, стараясь не отвлекаться и следить за тем, чтобы рука не дрогнула. — Банальный интерес. — Тэхён, моё имя Тэхён, — стирая краску ватными диском, продолжает старший; это забавно, что им кто-то интересуется, но он слишком сосредоточен на своей работе. — Меня зовут Чонгук, — голос дрожит; либо от постоянного больного покалывания в области предплечья, либо от пронзительного взгляда мастера, что усмехается в следующую секунду. Младший кусает палец свободной руки и следующие десять минут ничего не говорит, надеясь, что скоро этот ад закончится. — Готово, боец, — смеется Тэхён, начиная вновь протирать инструменты спиртовой салфеткой и разбирать машинку. Чонгук чувствует, будто с души свалился камень, он смотрит на свою руку, на которой выведено «love brings only grief», и оглядывает покраснение вокруг, боясь даже притронуться; кожа неприятно зудит, а ощущение, будто иголка всё ещё орудует на предплечье, не покидает младшего. Тэхён берёт крем с полки под столом, наносит на место татуировки и, услышав короткое шипение, старается делать всё чуть нежнее, затем накладывает прозрачную пленку и отходит. — То есть… и всё, ты не скажешь мне даже, как ухаживать за ней? — Чувак, у меня в подсобке килограмм наркоты. Думаешь, я что-то буду объяснять? Чонгук сглатывает и, неуверенно щурясь, спрашивает: — Правда? — Нет. Тэхён смеется, встает со своего места и, взяв в руки стеклянную пепельницу, что до этого была на полу, ставит обратно на стол. — Ты ведь знаешь, что мой салон не совсем легальный, поэтому я сделал тебе тату, да и ещё пару-тройке школьников. Придёшь домой, промоешь хлоргексидином, нанесешь мазь и завяжешь всё новой, чистой повязкой. Делай так каждый день, пока не сойдет корка, и да, корку сам не сдирай! Как сойдет, помажь неделю-другую увлажняющим кремом и всё. Теперь доволен? Шатен неуверенно кивает и вновь переводит взгляд на свою татуировку. — С тебя 50 тысяч вон. Чонгук оживляется и, хватая рюкзак с кресла, вынимает оттуда нужную сумму, протягивая мастеру. Старший бегло пересчитывает деньги и, убирая к себе в карман, разворачивается на пятках, подходя обратно к столу. — Могу обработать твою ссадину, у меня есть перекись и пластырь. — Ну, давай, если тебе не трудно, — мямлит Чонгук и вновь садится на стул. Тэхён подходит к столу у стены и, беря всё, что нужно, умещает в одной руке, присаживаясь за своё рабочее место. — Приподними голову. Младший послушно вытягивает подбородок вперед и в следующие секунды чувствует холодное прикосновения пальцев у себя на скуле справа; его взгляд упирается в лицо мастера, позволяя детальнее изучить; у него вишневые волосы, что торчат в разные стороны, широкие брови, похоже натурального, каштанового цвета, большие карие глаза, аккуратная родинка на кончике носа и чуть приоткрытые губы. Он чувствует химическую реакцию перекиси с раной и непроизвольно хмурится. — Что-то не так? — Тэхён замечает на себе изучающий взгляд и, заклеивая рану пластырем, отодвигается. — Нет. Прости, — Чонгук тушуется и отмечает себе в голове этого красивого мастера. — Ну, тогда ты свободен, а нет, подожди, — старший замирает, а затем вынимает из своего кармана апельсиновую карамельку, — Будешь? За храбрость? Чонгук цыкает и разворачивается на стуле, готовый встать. — Нет, спасибо. Тэхён пожимает плечами и, раскрывая фантик, кидает конфету себе в рот, перекатывая языком из одной стороны в другую. Младший отводит взгляд от губ старшего, встает со своего места, вешает рюкзак на одно плечо и хватается за металлическую ручку. — Спасибо. И пока. — Пока, — громко отвечает Тэхён и встает со своего места, готовый тоже покинуть «работу». Он идёт в подсобку, выключает свет, проверяет помещение на предметы интерьера, закидывает кожаную куртку на плечо и хватает ключи с полки. Как только старший решает открыть дверь, сразу встречается с испуганными глазами Чонгука, что вышел пару минут назад. — Тьфу, блин, чего так пугаешь, — выдыхает Тэхён, и резко отходит в сторону, не желая больше пугать бедного мальчишку. — А… Я-я хотел спросить твой номер? — старший перестает запирать свой личный тату-салон, сует ключи в карман, хмыкает; переводит взгляд на шатена, что сейчас мнет край своей рубашки и старается не засмеяться. — Что, если я скажу, что у меня уже есть кто-то? — У-у тебя кто-то есть? Тэхён молчит и, замечая приближающуюся на байке знакомую фигуру, кивает: — Да, вот как раз и он. Чонгук поворачивает голову на дорогу и замечает там парня, что едет прямо к ним на черном мотоцикле; он без шлема, младший может заметить его волосы, выкрашенные в блонд, а на глаза надвинуты солнцезащитные очки. — Ладно, Гук, пока, может увидимся ещё, — Тэхён подмигивает младшему и, подбегая к блондину, что остановился прямо у тротуара, запрыгивает на сиденье сзади. Мотоцикл разворачивается и спустя минуту исчезает из поля зрения смущенного Чонгука. — Кто это был, Тэ? — блондин старается не отвлекаться от дороги, поэтому спрашивает через плечо, не отводя глаз от оживленного шоссе. — Милашка правда? Думает, что ты мой парень, — Тэхён смеется и, понимая, что Чонгук их уже не видит, перестает обнимать брата.×××
Тэхён безэмоционально карябает поверхность стола от скуки, ожидая очередного клиента, которых не было уже около двух часов. Дверь знакомо скрипит, а в проеме показываются глаза, что горят, словно искры, пластырь на скуле и всё та же мятая рубашка. Красноволосый смеется, закидывая голову назад: — Хочешь что-то наколоть? — Да, как правильно пишется «Тэхён» на английском?