Нормально

У Питера все тело в шрамах. У Питера панические атаки три раза в неделю, как по расписанию. Питер выжимает из себя улыбку, когда тетя Мэй спрашивает, все ли нормально. У него все определенно не нормально. Днем все относительно в порядке, он даже способен шутить с друзьями, очаровательно неуклюже флиртовать с девчонками, от которых его тошнит. Способен выглядеть здоровым и полным сил, когда кто-то поблизости вновь нуждается в его незаменимой помощи. Ага, незаменимой, как же. Он мечтал быть суперменом, сильным героем, способным закрыть грудью кого угодно, а вместо этого стал мальчишкой на побегушках, который никому не нужен. Одиночество накатывает именно с наступлением темноты. Спустя месяц Питер стал до судорожной боли бояться ночи, и даже при приближении сумерек его уже начинало трясти, потому что ночь — это бесконечная пытка. Время, когда он чувствует себя глупым, беспомощным ребенком, который слетел с катушек. И именно тогда ему помогают порезы. Когда тетя Мэй ложится спать, Питер открывает ящик, достает из него пачку дешевых сигарет и лезвие. Крадется к кухне, наливает стакан воды, и возвращается в комнату. Он садится на пол, скрещивая ноги, берет в тонкие длинные пальцы лезвие и делает аккуратный надрез. Сначала на запястье. Порез быстро вспухает, появляются капли крови, и вот уже Питер облегченно выдыхает. Еще порез. Еще один. И снова. И снова. К трем ночи он обесиленно падает на ковер в комнате. Становится легче. Он неумело зажигает сигарету, в темноте спальни его пальцы кажутся прозрачными. К утру дым выветрится. После переезда он часто заскакивает в старую башню Старка, но это куда больнее, чем просто сидеть дома в темноте. Потому что здесь все будто кричит о том, какой Питер ничтожный. Мистер Старк — могущественный гений, который вызывал в Паркере восхищение и мучительную привязанность, больше сюда не заезжает, а значит, никто не мешает Питеру методично разрушать себя изнутри. Сам он не знает, зачем калечит себя. С точки зрения медицины здесь все понятно, а вот истинные причины… Если бы он знал, к кому можно пойти, он бы все равно не стал. Он не слабак. Он справится. А еще ему не к кому.

***

Тони замечает, что в самую жару Питер продолжает носить кофты и толстовки с длинным рукавом. Это настораживает. А еще он шарахается от малейших касаний. И от него пахнет табаком. Мальчишка тает на глазах, от него остается только тень того Паркера, чувачка-паучка, который льнул к Тони, нес всякую чушь и был единственным живым человеком в жизни Старка. Мальчишка молчит. Мальчишка не дает прикоснуться к себе. Мальчишка больше не приходит в Башню. Старк беспокоится. Сам не зная зачем, без ведома Паркера, он устанавливает новый жучок на его костюм, и видит, что пацан никуда не выходит из своего дома по ночам. Это озадачивает. Однажды, в очередной раз напиваясь, Старк вспоминает лицо мальчишки, и это вызывает судорожный вздох. Ох, Питер. Педофилом Тони не был, но ведь это не какой-то ребенок, это… Паркер. Его мальчик. Тот самый Паркер, который обнимал его судорожно, будто боялся, что Тони исчезнет, который рвался защищать Старка (смешно же, ну), который теперь отчетливо нуждается в помощи, а Старк не знает, что делать. Ему отчего-то кажется, что любить Питера — нормально. И защищать. Потому что Питер — его забота, его головная боль. Только Тони. И никого другого он к нему не подпустит. Пытаясь, вопреки сердцу, избавиться от мыслей о Питере, он втрахивает очередную глупышку в зеркальную поверхность стола, но у него даже не встает толком. Это безумие. Чертов Паркер. Однажды вечером что-то срабатывает, и на датчиках Старк видит, как Питер стремительно движется в сторону его заброшенной башни. Не торопясь, мужчина одевается и выходит в вестибюль. У двери его ждет Хэппи.  — Мистер Старк, машина подана, — говорит он хмуро.  — Не стоит, Хэппи, — легкомысленно отзывается Тони. — Я прогуляюсь. Хэппи провожает его изумленным взглядом.

***

Сегодня Питер ночует в башне. Вернее, он не спит. Он курит одну за одной, играючи наносит порезы, и они расцветают, словно кожа всего лишь бумага, на которой художник рисует свой безумный узор. Сегодня Питер трясется в панической атаке, ему хочется плакать, но сколько не старайся, глаза остаются сухими. Сегодня Питер закрывает лицо трясущимися руками и шепчет «Мистер Старк», пока буквы не начинают путаться. Его чувства к наставнику были подобны глупой щенячьей преданности, на которую никогда не стоило ждать ответа. А Питер и не ждал. Питер просто старался быть рядом, пока не понял, что мистеру Старку такое не нужно. Он не милый маленький малыш, он проблемный подросток. С ним, черт возьми, нельзя посюсюкаться и подарить пару игрушек, чтобы он отстал. Он — одна большая ходячая проблема. Питер не понимает, почему он такой. Такой глупый, бесполезный, такой…неправильный. Весь он словно чудовищная головоломка, неправильно собранная и переломанная. Он почти рычит от ненависти к себе, оставляя очередной порез, глубже, чем остальные.  — Не спится? Голос заставляет Паркера судорожно обернуться, и он видит темный силуэт на фоне светлеющего неба.  — М-м-мистер Старк? — он кашляет, потому что в горле так блядски сухо. — И… давно вы тут?  — Достаточно. Мужчина быстро сокращает расстояние между ним и Питером, и вскоре Паркеру остается смотреть в темные глаза напротив. Сильные сухие пальцы осторожно пробегаются по запястью, разворачивая его к свету.

***

Тони неслышно поднимается на самый верхний этаж. Охранные устройства, оставленные тут после переезда, словно чувствуют хозяина и не выдают глухих шагов. Питер сидит на коленях, спиной к огромной выбоине в стене, вокруг него повис сигаретный дым, и мужчина неосознанно морщится — сигареты, которые курил Питер — дешевая дрянь, и ничего с этим не сделаешь. Мальчишка трясется, закрывая лицо руками, и вначале перепуганному Тони кажется, что тот рыдает, но ничего не было слышно, кроме судорожного шепота:  — Мистер Старк, мистер Старк, мистерстарк, мистерстаркмистерстарк… Слова превращаются в мешанину, пацан резко отрывает ладони от лица, и в его тонких белых пальцах сверкает лезвие. Из его груди вырывается судорожный хрип, и через секунду он обессиленно опускает руки.  — Не спится? — тихо произносит мужчина. Мальчишку чуть ли не подбрасывает, он оборачивается затравленно, кашляет.  — М-м-мистер Старк? — мальчика трясет, как раньше не заметил, идиот. — И… давно вы тут?  — Достаточно. Он быстро подходит к Питеру, опускается на корточки прямо напротив его белого испуганного лица. В карих глазах пацана — боль, горькая обида и какое-то детское отчаяние. Бережно Тони берет его запястье, разворачивает к свету и касается свежих вспухших порезов. Питер вздрагивает, но руки не отнимает.  — Блять, паучок… — тихо охает Старк, замечая, что у Паркера такое по всему телу. Твою мать. Идиот. Чертов невнимательный идиот, как он мог, ведь прошли месяцы с первого шрама, как он не заметил. В какой-то момент Старку становится плевать. На возраст, на образ, на все свои проблемы. Он просто притягивает мальчишку к себе, обвивает худое тело руками, стараясь передать хоть часть своей уверенности. Питера колотит, да и мужчину потряхивает от осознания, что еще пару дней, и могло быть поздно.  — Простите, Мистер Старк, — судорожно шепчет мальчик, — Я не хотел, правда, я все исправлю, я могу быть сильным, я не такой, я знаю, я бесполезный, но я все исправлю, клянусь, мне так жаль, я…  — Все хорошо, малыш, — отвечает мужчина, почти баюкая на своих руках Паркера. Эти спокойные слова разом перекрывают все оправдания, и через секунду Питер медленно утыкается в его плечо и плачет. Слезы капают на дорогой костюм, грязь и кровь тоже никто не отменял, но сейчас Тони наплевать. Потому что мальчик прижимается к нему так сильно, словно его может утащить в космос, если он отпустит. Потому что у Питера внутри чертов ураган, который сметает все на своем пути.  — Тише, — успокаивающе гладит Паркера по волосам Тони. — Все в порядке, Питер. Это нормально. И Питер успокаивается. Потому что от мистера Старка исходит тепло. А еще потому, что впервые чувствует себя не таким одиноким.

***

Через день Питер перебирается в башню Старка. У него все еще бывают панические атаки, но Тони всегда рядом, чтобы помочь ему. Они так часто бывают вместе, что среди Мстителей начинают гулять шепотки. Однажды мальчишка неумело, глупо, словно слепой щенок, тыкается в губы Старка. Мужчина низко смеётся в поцелуй, а Паркер чувствует привкус крепкого виски. А ночью мальчишка перебирается в его постель. У Питера Паркера есть Тони Старк. У Тони Старка есть Питер Паркер. И это совершенно нормально.