Да у меня масса достоинств!

Утро, чудесное утро чудесного нового дня… Солнышко только встает, занавесочки тюлевые на ветерочке трепыхаются… На мне, обняв всеми конечностями, спит лохматое чудище, умильное до невозможности. Щёчка помялась со сна, губки пухленькие приоткрыты, реснички слиплись… Я не выдержал, взял тонкие пальчики в руку, стал целовать легонько, переходя все выше и выше. Когда до подмышки добрался, он зашевелился, руку попытался к себе обратно прижать. Да только кто же даст!! Ухмыльнувшись, я продолжил диверсионные работы. Безобразника, чрезмерно пошалившего вчера, надобно наказать ещё как следует, дабы неповадно было. Аккуратно повернулся на бок, укладывая его рядышком. Руку немного закололо: отлежал, невозможный мой, а на вид такой тощий! Лежу. Смотрю. Любуюсь. Подумайте только, спит он всё еще!!! Ну, как говорится, сам виноват. Завел ручонки сплюшки за голову, повертел головой – очень вовремя поясок Валюшки рядом валялся. Отличненько, нам сгодится! Аккуратно перевязал, за головой к столбику в изголовье кровати укрепил. Ну, все, родимый, держись. Щас я тебе мстить буду. Поухмылявшись, прошелся слегка по бокам, по животику, пощекотал пупочек. Прогладил ладонями снизу вверх, грудь приласкал, сосочки зажал, перекатал в пальцах. Валечка задышал чаще. Спи-спи, хороший мой, Федечка тебе же не мешает? Прошелся вслед за пальцами язычком, вверх от животика вкусного, поцеловав грудь, шейку тонкую. Уткнулся носом за ушко розовенькое. Как же здорово он пахнет! Не удержался, прижался губами, засосал кожицу нежную, прикусил несильно. Валечка вздрогнул, застонал. Да-да, хороший мой, я уже знаю, что тебе нравится, когда тут целуют. Сладкое местечко!! Продолжил вылизывать его шейку, целовал носик, глазки сонные, лобик высокий… Валя дернулся, руки попытался на себя потянуть. Я, не прекращая целовать ненаглядного своего, погладил вдоль его ручки, сцепил пальцы с его. - … м-м-м… Фееедь… – приоткрылись глазки медовые. - Ась? Что, золотце мое? Проснулся уже? – проговорил я, выцеловывая проснувшийся ротик, тот же только губки пошире приоткрыл, словно приглашая. Я поспешил воспользоваться столь нежным приглашением, с упоением приступая к побудке язвительного язычка. Валя опять дернул руками, попытавшись обнять. Распахнул ошеломленные глаза, замычал мне в рот, попытался замотать головой. Я со вздохом отстранился. - Проснулся, засоня? А тут сюрприз… - Сюр… – еще дернул руками. Я предупреждающе перехватил их одной своей, положил палец на ротик, гневно приоткрывшийся. - Ш-ш-ш-ш… Ну, что же ты? Не по вкусу сюрприз? Тот мотнул головой. - Федька, гаденыш-ш-ш… пусти! - Не-а. Ты, солнце мое, вчерась экзамен по совращению сдал на твердую двойку. Так что сейчас у нас по плану факультатив, будем обучаться долготерпению и постельным играм. - Федь, пусти… – паника взметнулась в любимых глазах, – не над… - Валь, дурашка, ты чего, меня испугался? Не стоит… – я успокаивающе гладил его пальчиками по лицу, очерчивая скулы, носик, губки точеные, – не надо меня бояться. Сейчас у нас будет самый главный урок. Он называется «Никаких страхов». Валя опять дернул головой, уходя из-под моих пальцев. - Федь… ты за вчерашнее, да? – прошептал он, отвернув от меня голову. – Я хотел как лучше… Совсем не ожидал, что будет так… - Дурашка… Тебе понравилось? Валечка, щеголяя знатным румянцем на всю шею и щечки, кивнул. - А тебе - нет, – мрачно буркнул он. - Ну, мало кому понравится, когда партнер отрубается, даже не приласкав как следует. - Я… - Ты… Ты есть ты… И ты не виноват. Это я дурак, послушал тебя, повелся да позабыл, что ты у нас мальчик нецелованный практически. - Федь, ты не сердишься? – он, закусив губку, испытующе смотрел на меня. - Сейчас уже нет, – выдохнул я. – А ночью чуть от шока не помер. И придушить был готов. У Валечки задрожала губа, глазки заблестели, он отвернул лицо, пытаясь собраться и не заплакать. Я нежно дотронулся до гордого подбородка, развернул, прикоснулся к нежным губкам, закушенным сейчас чуть ли не до крови, лизнул, успокаивая. Валечка, всхлипнув, сам прижался к моим, с отчаянием целуя. - Глупенький какой, – с улыбкой фыркнул я через минуту, когда он отлепился от меня. – Ну, чего ты тут ревешь, как девчонка! Губы все соленые! – медовый мой полыхнул на меня своими невозможными глазами. - Не нравится – не целуй! А еще лучше – отвяжи меня и вали!!! - Ой-ёёоо, какой грозный командир-то наш! Куда ж я пойду, когда тут такой мальчик привязан? Валечка заелозил сильнее, пытаясь выбраться из-под меня. Пришлось ножки чудесные к кровати всем весом прижать. - Ну, куда же ты? – шепнул я, устраиваясь поудобнее между разведенных ножек. А утренняя побудка-то очень сильно заинтересовала недотрогу моего, особливо некоторые его части!! Я, ласково улыбнувшись, приласкал нетерпеливого дружка его, на что Валечка лишь застонал. - М-м-м.. Так нечестно… - Не нравится? – ухмыльнулся я. Грозный мой ручонками ещё дернул, зыркнул, зарычал тихонько: - Р-р-р-радуешься? Ну, только отпусти меня… Уж я тебе задам… - Дашь, солнце мое, непременно дашь… - Пус-с-сти! - Может, хватит шипеть и рычать? – с улыбкой осведомился я. – Пора настала для практических занятий! Валечка попытался еще что-то мявкнуть, но я уже не позволил, прочно и надежно заткнув его сладкий ротик самым моим любимым способом. Вскорости ненаглядный мой только тихохонько постанывал мне в рот, подставляясь под ласкающие руки. Какой же у меня мальчик жаркий!!! - Готов, хороший мой, к уроку? - Ккму урку… – пробормотал кусака, слепо потянувшись за моими губами. - Самому важному… самому сладкому… – шептал я, спускаясь с поцелуями все ниже, зацеловывая каждый кусочек такого чудесного тельца, раскинувшегося подо мной. Скоро, очень скоро мы приступим к главному блюду, что нетерпеливо смотрит вверх, жаждет ласки. Я облокотился на руки, нависая, с удовольствием любуясь Валечкой, распаленным, потерявшимся в наслаждении. Какой же он красивый! Зацеловать невозможного моего до потери сознания, заласкать до криков, любить до изнеможения… Я целовал и гладил, ласкал и покусывал, вылизывал и снова целовал. Ножки стройные, бока гладкие, животик мягонький, грудь с её сосочками-ягодками сладенькими… Хороший мой потерялся окончательно, вскрикивал, стонал в голос, шипел… Когда же я добрался до его гордеца и зацеловал как следует, Валечка кричал, уже не стесняясь. Я с жадностью сосал его дивный ствол, ласкал попку его расчудесную, потихоньку, как опытный диверсант, подбираясь все ближе и ближе к цели заветной. Зацелованный мой даже и не заметил вторжения постороннего предмета в попку, а я нежно гладил пальчиком его стеночки, лаская мучительно, проходясь вновь и вновь по чувствительной точке. Сладкий мой уже дрожал всем телом, елозил ножками, пока я не сжалился и не закинул их себе на плечи, сжав в ладошке попку его ладную. Валька заорал и выстрелил мне в рот. Снайпер, мля… - Не спать, шустрый мой… – потеребил я его, тот же не спешил выплыть из персонального рая. – Валечка, сладкий мой… – целовал его лицо, шейку, Валя же потихоньку приходил в себя. – Не уснул? Умничка. - Фоот эт да… – прошептал ошеломленно он, приоткрывая глазки. - С добрым утречком! – нежно шепнул ему на ушко, отстегивая ремень, растирая тонкие запястья. – Ну, что, и совсем не страшно? - Не-а… Это же ты… – выдохнул он, а я расплылся от такой незамысловатой похвалы. - Ну что, усвоил урок? Теперь пора сдавать экзамен… – я потерся о него своим членом, весьма толсто намекая, что своими руками я на этот раз обходиться не намерен. – Приласкаешь меня? - Аха… – Валечка потянул ладошку вниз, обхватил неуверенно. Меня аж перетряхнуло, слишком долго я ждал этого прикосновения и уж не чаял дождаться. - Что же ты?... Не бойся, он не кусается… – приободрил его немного, своей рукой направляя его, подсказывая, как мне нравится. Валечка осмелел, обхватил увереннее, губку закусил, мне в глаза смотрит. – О-о-о… бог мой… - Зови меня Валечка… – заухмылялось мое чудовище. - Как же хорошо… – проскулил я, – не останавливайся… - Хорошо? – Валечка заинтересованно смотрел на меня. Я судорожно кивнул. Слова все кончились. Я и сам щас скончаюсь в этих неопытных ладошках. – А так еще лучше? – он мигом сместился вниз и лизнул по всей длине. - Бляяя… - Нравится? - Ахааа… еще… И Валечка дал еще. Неопытность была полностью вытеснена любопытством и азартом. Я уже сто раз проклял этого юного исследователя, который целовал, лизал, посасывал, иногда задевая зубками, но мне уже и это было в кайф… Не удержавшись, я вцепился ему в волосы и стал задавать темп, стараясь не сильно долбиться в желанный ротик. Валечка скулил, но сильно не вырывался. Мозгов моих все же хватило, чтоб не кончить ему в рот, но лицо окропил я ему знатно. Пытаясь отдышаться, я притянул горе-любовничка к себе под бочок. - Тебе понравилось? – через некоторое время спросил хороший мой. - Аха. Теперь порядок. - А почему ты меня не… ээ… ну… того? – еще через пару минут спросил юный исследователь. - Потому, солнышко ядовитое мое, что я о тебе забочусь… - Аээ… это как? - А так, очень просто… – провокационно зашептал ему горячо на ушко, – я тебя зацелую до обморока, заласкаю до криков, затрахаю до потери сознания… – с каждым новым словом колючка моя дрожала все сильнее, дыша часто-часто. Воодушевленный такой искренней реакцией, я продолжил: – Ты у меня ни ходить, ни говорить не сможешь… Так что устроим праздник души и тела в пятницу, готовься… Валечка застонал, прижимаясь ко мне, обнимая руками горячо. - И ещё… – я решил немного остудить пыл юного диверсанта, – до своих тылов я тебя не допущу, пока не сдашь квалификационный экзамен на отлично. - Я буду очень-очень стараться… – горячо пообещали мне, выдохнув сладко в рот. Тут я не выдержал, набрасываясь вновь на желанные губки. От столь увлекательного занятия меня весьма некультурно отвлек вопль телефона. Я честно пытался его игнорировать, но на том конце были весьма и весьма настойчивы. Не отвлекаясь от заманчивых губок, я нашарил рукой вопящую мерзость и, не глядя, нажал прием. - Сучонок дебильный! Почему я должен от твоей мамаши узнавать, что ты уже в столице? И выслушивать истерику из-за того, что ты маменьке в срок не доложился? От такого вопля я дернулся и чуть не свалился с кровати. Кто ж такой знакомый и борзый с утра дребезжит? Глянул на абонента. Бля… Милька. Вот точно, только ему, придурку, в семь утра не спится. Пиздец, пора Никитке жаловаться, чтоб угомонил муженька своего, дабы тому неповадно было народ спозаранища беспокоить. - Миль, уебище, ты чего верещишь с утра пораньше… – выстонал я в ответ. - Ээээ. Ой. Абонент невежливо отрубился на полуслове. Я лишь недоуменно смотрел на трубу. Вроде мой телефон, только не помню, когда я музыку на Мильке сменил. Странно, конечно, с чего это с утра Миль про меня вспомнил. Через мгновение телефон опять заорал. Я нажал на прием: - Миль, ты вааще рехнулся, да? - Федька??? – подумать только, сколько недоумения в голосе. Будто он с папой римским хотел поговорить, а соединили с царевной лягушкой. – Фе-е-е-едя… – о, уже задумчиво! – Федь, а дай-ка мне Валечку, – решительно повелели мне. - Зачем тебе? - За надом. Я пожал плечами и протянул телефон Вале, чмокнув в щечку, устроился рядышком. А как, интересно, дружок мой узнал, что Валя рядом со мной?? В прорицатели заделался? Лично я ему ничего не говорил. Тем временем, товарищ Миля выступил на бис: - Сучонок дебильный! Почему я должен от твоей мамаши узнавать, что ты уже в столице? И выслушивать истерику из-за того, что ты маменьке в срок не доложился? - Бля, блондинка, ты чего с утра орешь!!! – с не меньшим энтузиазмом проорался Валечка, усаживаясь рядом со мной голой попкой на пяточки, чисто японец. Учитывая, что душевно общались они на расстоянии вытянутой руки, весь высокоинтеллектуальный разговор я слышал от и до. - Сам ты блондинка! Какого хера она мне с шести названивает!!! Ты, козявка вредная! Решил во взрослую жизнь удариться? Да пожалуйста!!! Только не надо на меня стрелки переводить да брехать, что ко мне поехал!!! - Идиотина!!! Ничего я ей не говорил! Я вообще еще не созванивался с ней! - Кретин! Не хочешь – не звони!! Только сам отвечай на её звонки, чтоб она меня не домогалась!!! - Да не звонила она мне!! - Давай, поспорим? - Э-э-э… Умненький мой мальчик спорить не решился и, не сбрасывая вызова, полез в телефон. В мой телефон? Так это Валечкин телефон? Понятно тогда Милькино удивление, когда меня вместо Вали услышал. Глазки у хорошего моего медленно и неотвратимо самым сказочным образом лезли на лоб. Я не выдержал, полюбопытствовал, глянув на экран. Там вопияли 42 пропущенных вызова от абонента «Поберегись», находящегося в черном списке. Это матушку родную так? Оригинал, однако. - Ойёёооо… – оценив масштаб катастрофы, только и выдохнул мой золотой. – Пиздец. Приплыли. - Когда это ты успел её в черный список засунуть? – поинтересовался я. - Дома еще, мы в субботу поссорились… И забыл… Теперь точно припрется и Игоря на буксире притаранит. - О-о-о-о… Валька, ты просто вылитый блондинка! – заржала трубка, где на проводе висел ещё Миль. Валя, грозно раздув ноздри, рыкнул, схватил трубку, рот открыл для конструктивного диалога, и понеслось: - Еще раз меня так назовешь, приеду, самолично придушу! - Ой, страшно-страшно! Прям дрожу весь! - И правильно делаешь! - С чего это ты так осмелел? Защитника нашел? - Тебе-то какое дело? Сиди себе тихо и не кипишись! - Ни-хре-на!!! Мне тоже интересно!!! У меня, так сказать, личная жизнь друга образовалась! Да, Федечка? Ты же слышишь? Ответь другу! Я, вздохнув тяжко, взял предательский телефон, лег на подушку, Валечка, гневно фыркая, прилег рядышком, головенку на плечико устроил, внимательно к разговору прислушиваясь. - Чего тебе ещё, друг, надо? Разорался с утра пораньше… - Я не ору, я высказываю свое мнение! - От того высказывания у меня в ушах звенит уже. Давай короче, мне на работу скоро. - Ой, какой занятой, подумайте только! – бля, две язвы на меня одного – это чересчур. - Милечка, ну, чего ты бушуешь с утра? Подумаешь, мама Валечки позвонила, беспокоилась, так уже разобрались же, сейчас ты положишь трубочку, и хороший мальчик Валя начнет звонить родительнице и получать заслуженный кусочек материнской любви. - Ва-а-алечка? М-м-м… понятно. Скажи-ка мне, а когда вы вообще успели пересечься? - Хм-м-м… А ты догадайся. - Шо, опять мамулька твоя подсуетилась? – хохотнул Миль. - Просто гений, бля… - Правда, что ли? Чума… Валь! – крикнул неугомонный товарищ. – Ты там еще? - Там, тут… Куда ж я денусь… – буркнул Валя в трубку, которую я немного развернул, чтобы двоим разговаривать. - А хрен тебя знает. Думал, что уже назад в Нижний бежишь, подальше от чрезмерно активного поклонника. - Сбежишь от него, скажешь тоже… - А что, пытался??? – оу, сколько интереса. Любопытный какой. - Так! – решительно прервал я душевный треп. – Милька, давай, лучше вечером встретимся. Всё перетрёте, пошепчетесь от души. А сейчас кое-кому пора на работу собираться, а хорошим мальчикам – звонить родительнице. - Точно… – вздохнул Валечка, – надо… - Ну, давай, в семь устроит? - Валь, ты как? – Валька кивнул. – Да, Миль, в семь нормально. Давай уже ближе к вечеру с местом определимся. - Ладушки, давай, до вечера, живите пока, – и, хмыкнув, Милька отключился. Валечка лежал и пялился в потолок, сложив лапки на животике. - Валюш, ты чего? - Морально готовлюсь. - А… – понятливо протянул я, – это дело нужное. Давай, я в душ да завтрак приготовлю, а ты звони. Не дай бог, в натуре, самолично припрется. Золотой мой на это встрепенулся, взволнованно на меня смотрит. - А если и приедет, то что? - Ничего, Валь, ни-че-го. Я ей еще в Нижнем свою позицию высказал и пока менять её не намерен. - Позицию? Это ты про свадьбу, что ли? – язвительно протянул Валя. – Шутки у тебя дурацкие!!! - А это не шутки, Валечка, пора бы уже понять, – я чмокнул его в лоб, улыбнулся, заглядывая в глаза. – Ты мой, солнышко, и никуда не денешься. Медовый мой покраснел и глазки потупил. Ну, и славно. Пусть привыкает. Даже если и дальше будет кусаться и верещать, все равно не пущу. Наш Федечка нынче диверсант!