Ты мой щит, я твоя слабость

      После той непонятной хуйни, что произошла в лесу, прошла неделя. Эта чертовка вела себя крайне странно, и когда я говорю странно, я то и имею ввиду, странно.       Она часто стала смотреть на своё отражение, словно в нём она видела совсем не себя, её кожа на руках часто, на мгновение, меняла цвет на чёрный, словно перед этим копалась в углях. Про странно меняющийся цвет глаз я уже упоминал не раз, то они жёлтые, то уже красные, а потом снова жёлтые.       Не говорю, что меня это пугает, вовсе нет, меня это напрягает, ведь она толком не говорит, словно не слышит или просто не хочет слышать. Во всём это бесило то, что придурок Какузу молчал, как воды в рот набравший. А я ведь знаю, что он точно что-то знает и не только он один.       Я стал разбираться, отталкиваясь от фактов, которые знал. Вероятно, стоит уже принять во внимание тот факт, что она может быть ребёнком Бога? Говорю, как маразматик, какой она Бог? Какая дочь? Обычная девка, которую я нашёл в каком-то бомжатнике, всё.       Выкинув ещё один исторический свиток с мифологией в сторону, я упёрся лбом об стол. Так хотелось спать, я не отдыхал на протяжении трёх суток, всё это время я читал и наблюдал за Изуми. Она тоже не спала, но при этом выглядела бодрой, словно её сон регулярен и, в общем, она здорова.       Услышав стук моего лба об стол, она повернулась и посмотрела на меня. В её глазах я увидел интерес к тому, что я делаю, и ведь да, раньше она не обращала внимание на то, что я делаю. Естественно, мне пришлось все сложить так, чтобы она не прочла. Она улыбнулась и стала ползти ко мне на четвереньках. Словно сучка, которую нужно трахнуть, иначе она не успокоится. — Что ты там делаешь? — она обняла меня со спины и посмотрела на стол, но там уже ничего не было, и она как-то странно вздохнула. Я с ней не говорил, мне надо было переварить всю информацию, которую я прочёл. А когда всё устоялось, я с ней заговорил. — Как часто ты чувствуешь голод? — повернув голову, я увидел удивление в её красных глазах. — Голод? — она резко изменилась в лице, хищно улыбнулась и слегка покраснела, — в каком плане я должна испытывать голод? — её нежные ручки стали делать мне массаж шеи, и я снова оказался словно в другом измерении. Лишь чувствовал, как плащ соскользнул по плечам и по всему торсу стало прохладно. Затем она уже лежала на мне полуобнажённой. Её грудь плотно прилегала к моей и мне хотелось пощупать её, сильно сжать… — Ладно, я расскажу тебе всё, что о ней знаю, — всё прервал звук открывающейся двери и головы Какузу. Я словно пришёл в себя и осмотрелся: стол, свитки, я в одежде, Изуми в комнате нету. Чёрт, уже который раз эта фигня? Что это за галлюцинации? — Я был бы тебе признателен, ведь страдаю я этой всей хуйнёй на протяжении полторы недели, — я потёр виски пальцами и опустил голову, но пришлось поднять после выразительного «бах». Это была стопка бумаг, что ударились об стол, и их было очень много. — Тут не только биография, но ещё и теории, эксперименты и всякое такое. Я сам был в шоке, когда это увидел. Если всё это правда, я не знаю, с кем мы связались. Этой девушке насчитали более ста двадцати лет, но она выглядит, как ребёнок, по экспериментам, она возрождается каждые двадцать лет, то есть, как только ей исполнится двадцать, она сгорит заживо и снова станет младенцем, но как учёные поняли, память при ней остаётся. Так же есть ещё кое-что. Её глаза меняют свой цвет, да и не просто так. Таким способом она использует своё дзюцу, всё дело далеко не в её глазах, дело в её голосе. Два типа. Используя гендзюцу она может обмануть твой мозг, и тебе будут мерещиться иллюзии. Что насчёт второго, никто так и не понял, что это за тип, но смысл в том, что её голос затуманивает рассудок, ты сам не понимаешь, что с тобой происходит, но не зная, ты выполняешь все её прихоти. Она может управлять людьми голосом, — слишком много информации. Что это за сверхъестественная хуйня? Почему всё это вообще происходит? Я взялся за голову в попытке понять все, как же сложно, почему мне не хочется всё это слышать? — Вижу, ты уже в шоке. Но это ещё не всё. Она раньше жила в деревне, скрытой в горячих источниках, — твою мать, это же моя деревня, неужели я жил с ней в одной деревне? Возможно, в соседнем доме? Быть такого не может. — «В большом пожаре, унёсшем больше тридцати жизней, маленький мальчик спас девочку, рискуя своей жизнью», ничего не напоминает? — Какузу достал старую газету в которой была и фотография. Я помнил тот день, этим мальчиком был я. Когда мне было девять, в нашей деревне был большой пожар, и я увидел живую девочку, которая просто плакала посреди всего того пекла. Я не помню почему, но я побежал её спасать. Учитывая, что эта газета находится в этой стопке, девочкой, которую я спас, была именно Изуми. — По твоему, она узнала меня, поэтому решила остаться? — вдруг спросил я. Другого варианта просто не было, поэтому я ссылался на то, что понял, а мой собеседник в ответ лишь кивнул. Вся услышанная информация, подтверждала всё, что со мной происходило, я просто не мог в это не поверить, несмотря на то, что звучало это как полный бред. — Хорошо, допустим это так. А что насчёт того, что она дочь Бога? — тут вспомнил я, и увидел в глазах собеседника какое-то сомнение. — Я в этом не уверен до конца. Слишком всё необычно даже для такой ситуации. Но да, многие это подтверждают, иначе объяснить все эти странные явления просто невозможно. Вообще, это надо тебе, я помог чем смог, а дальше сам, — мужчина встал и, немного размявшись, пошёл вон из моей комнаты, оставив меня наедине. Точно… Я же совсем один, но где эта проклятая девчонка?!       Вскочив с места, я тут же выбежал из комнаты и тут же увидел её на веранде. Она сидела и смотрела на лес, а почувствовав, что я рядом, посмотрела на меня и, улыбнувшись, вновь обернулась смотреть на природу. — Я слышала о чём вы говорили. Теперь тебе страшно? — девчонка при озвучивании вопроса даже и краем глаза на меня не посмотрела, неужели ей настолько посрать на моё мнение, что просто спросила из уважения? — Какой смысл мне тебя бояться? Это ты должна бояться меня, разве нет? — я сел рядом с ней и усмехнулся. Она повернулась ко мне, в её глазах я видел растерянность. Видимо, она не ожидала, что я начну язвить, даже странно, она со мной живёт уже неделю, могла бы и привыкнуть, тупая девчонка. — А зачем мне бояться тебя? Что ты мне сделаешь? Убьешь? Или что-то другое? — она потянулась ко мне и посмотрела в глаза, они засветились красным, и я тут же резко зажмурил глаза. Блять, дело же было не в глазах, сука, совсем забыл! — Эх… Всё же, боишься. Раньше ты так не реагировал, это напрягает, — её напрягает то, что я больше не хочу быть под её контролем? Хотя… Мне оглохнуть надо для того, чтобы больше не слышать её голос, но чёрт, он же такой манящий…       Я открыл глаза и тут же увидел её перед собой, слишком близко, она целовала меня, а я обнимал её… Её тело было обнажённым до пояса, и я увидел множественное количество шрамов от опытов. Но что-то в голове не сходилось. Какузу ведь говорил, что она чище и глаже любого лепестка сакуры, тогда что это? Иллюзия или же она хочет мне показать, что было с ней за всё время, пока она жила?       Я отстранился, у меня жутко начала болеть голова, видимо, это побочный эффект от киданий с одной иллюзии в другую. Схватившись за голову, я слегка зашипел. Почему? Почему боль настолько сильная? Почему она вообще есть?! Блять! Голова не просто горела изнутри, она будто разрывалась, будто сотни людей по кусочкам разбирали мой мозг! В глазах стало мутнеть, я посмотрел на девушку и увидел на лице испуг, это было не её рук дело.       Видимо, я потерял сознание, ибо после того, как мои веки сомкнулись, я попал в полную пустоту на несколько секунд. А после того, как меня кто-то вытащил из той тьмы, я резко проснулся. Всё тело было в холодном поту, а на груди словно тонна камней, дышать было почти невозможно. Сев, я осмотрелся, это была моя комната, но в ней никого не было. Пройдясь ладонью по лицу, я снова лёг, дыхание вернуло свой привычный ритм, и я слегка расслабился. Что это вообще было? Раньше я никогда не терял сознание, к тому же, мои руки дрожали, будто я на протяжении всего дня таскал тяжелые грузы.       Спустя пару минут в комнату вошла девчонка. В её руках был стакан, а в нём, скорее всего, вода. А, что ещё там может быть, если не вода. Она поставила сосуд на тумбочку и села на край кровати. Проведя рукой по моему лбу, она слегка улыбнулась. Чё, решила померить температуру, словно мама? Не рано ли ещё? — Ты меня напугал. Пока ты был не в сознании, у тебя был сильный жар, к тому же ты с кем-то говорил. Это меня слегка насторожило, — её слова меня задели. Нахуя она за меня волнуется, я прекрасно себя чувствую в любом случае, поэтому я лишь показал оскал, а затем посмеялся ей в лицо. — Это всё чёртов пустяк. Забей на эту хуйню, я чувствую себя прекрасно, — после этого я вскочил с кровати и посмотрел на неё с некой насмешкой, — Это не ты должна волноваться обо мне, малая, — она слегка нахмурилась. Какой кошмар, я разозлил муравейчика, и что? Она больно всё равно не ужалит.       После этого весь оставшийся день она со мной не говорила, как и я с ней. Это было к лучшему, но всё же я заставлял себя с ней не говорить и даже не смотреть в её сторону. Это было сложно, она была слишком красивой, а её голос был слишком прекрасным, такое чувство, будто я без неё сходил с ума.       Не выдержав, я решил выйти из комнаты, хотелось с ней поговорить. Я был рад тому, что сегодня с утра большая часть организации ушла на задания, и в доме нас осталось не так много. В гостиной на диване, я увидел придурка, похожего на рыбу, его звали Кисаме. Из-за высокой спинки я толком не понял, что он там делает, но как только он меня заметил, оторвался от дела, как ошпаренный, и отошёл от дивана, но молчал. Я подошёл ближе, на диване лежала Изуми, она спала, а я то, было подумал, что там что-то другое происходит. Несмотря на это, я всё равно разозлился, почему этот придурок её трогал? Это моя девчонка! Только я могу её трогать! — Слышь, охуел в край? — недовольно рявкнул я, но этот придурок посчитал себя умнее и просто молчал, — Я как-то неясно спросил? Повторю, ты охуел в край? Куда культяпки свои суешь?! Это моя девушка, и ты даже смотреть в её сторону, не то, что не имеешь права, а даже глаза твои на километры от неё закрыты должны быть, даже если ты стоишь к ней спиной, понял, ублюдок?! — рыба словно воды в рот набрала и ничего не говорила. От моих поучений девка проснулась и, недовольно смотря на меня одним глазом, потирала другой. Я знал, что сейчас она начнёт пищать по поводу того, чего это я разорался и всякое такое, а у меня на это не было времени, я схватил её за запястье и, сильно потянув её наверх, заставил встать, после чего обнял за талию и перекинул через плечо. А чё? Будет она мне тут фанаберы свои показывать, ща, размечталась. Шлёпнув её по упругой попке, я презренно посмотрел на Кисаме. — Это, блять, моё, ясно? — после этого я ушёл с ней. Мы шли долго, и нет, совсем не в мою комнату, мы ушли из дома и направились в сторону леса. В сторону того самого леса, где тогда произошло что-то неясное.       На половине пути у меня онемело плечо, хоть она и не так много весила, спустя время это стало болезненно, и я отпустил её на землю, а сам сел. Мне был необходим ебучий привал, ибо я заебался. — И что это было? — только теперь она решила об этом поговорить. Сев за мной, она положила свои ручонки на мои плечи и стала делать лёгкий массаж. — А ты о чём? — я сделал вид, что и в душе не ебу, о чём она говорит, чтобы только больше её позлить, мне это нравилось. — Дурак, ты знаешь о чём я. Что это был за концерт, устроенный в честь Кисаме? — в голосе Изуми я услышал недовольство, вот оно — сейчас мы будем ебаться. Точнее, она будет долбить мой мозг, видимо, она думает, что у меня от этого встаёт. — Потому, что ты моя вещица, — я усмехнулся и повернул голову в её сторону. В её глазах маленькая крупинка злости, ей не нравилось, когда я её называл вещью. Да, ни одной девушке такое бы не понравилось, и я это знал. — Ты дурак, а если я пропаду, ты найдёшь себе другую вещь? — я сильно растерялся. Это что ещё за новые фразочки пошли? Издав нервный смешок, я вскочил с места и схватил девчонку за запястье, потащил по тропинке дальше. По телу прошли мурашки, особенно вспоминая слова Какузу. Она уже знает, что ей осталось жить всего три года? — Да, найду, и не одну, — я продолжал делать вид, что мне плевать. После этого мы больше не говорили вообще. Пару раз заблудились. Я толком не помнил дорогу, прошло уже немало дней, к тому же ночью тут всё выглядело совсем по-другому.       Так мы блуждали долго. На небе виднелись звёзды и полная луна. Всё выглядело мистически. Лес был освещён светом луны и небольшими фонариками, что в простонародье назывались светлячками. От этого псевдо освещения всё приобретало непонятный зелёно-жёлтый оттенок, что гармонично сливался с фиолетово-синим оттенком почти неосвещенной лужайки.       Это всё выглядело волшебно. Изуми вырвалась из моей хватки и пошла вперёд. То, как она выглядела на этом фоне… Я понимал, почему её называли дочерью лесов и природы, она выглядела слишком красиво, гармонично смотрясь с природой. Когда она начала что-то напевать, её голос разносился по всему лесу, а всё живое вело себя очень странно. Больше всего меня обескуражили светлячки, по её непонятной просьбе они выстроились в светящуюся дорожку, и девушка, взяв меня за руку, повела по ней через лес.       Мы оказались у того же пруда. В середине блистала полная луна, освещающая весь пруд. — Мы сюда пришли не просто так. На самом деле я хочу кое-что рассказать о себе. Я долго ждала полнолуния. Поверь я бы рассказала тебе раньше, но боялась, что ты мне не поверишь, а сейчас я могу тебе всё показать, — она была серьёзна. Вздохнув, она отвернулась от меня, встав лицом к пруду, и стала раздеваться. Я слегка растерялся. И что она этим хочет показать?       Когда её кимоно со всеми остальными причиндалами оказалось на земле, она полностью распустила свои волосы и подошла ко мне, подавая в руку тяжелую серебрянную заколку с красным камнем по середине, который был с большой трещиной. — Этот камень на протяжении многих времён сдерживал мою силу. Когда же ты его снял, сила высвободилась, а камень треснул, глася о том, что больше нету оберега, сдерживающего её. Я не могу контролировать свою силу, она слишком мощная для моего тела. Дело в том, что если я захочу, я смогу заставить тебя голосом убить себя. И не только это, твоё тело уже теперь под моим контролем потому, что ты слышишь мой голос. И это всё неспроста. Я не знаю, что со мной происходит, но в полнолуние, когда вода касается моего тела, происходит это… — она отдала мне заколку и стала отходить, стремительно приближаясь к пруду.       Я хотел её остановить, но моё тело совсем не двигалось, словно парализованное. Изуми подошла к пруду, а затем стала идти по воде в центр, где сияла луна. Вода стала вести себя ненормально: поднялись большие волны, которые шли с краёв в центр, разбиваясь об девчонку. А самая последняя волна накрыла её с головой и затянула под воду.       Спустя минуту из воды вылезло нечто. Это была не она, это точно была не она. Волосы её окрашены были в нежно розовый цвет, глаза светились ярко красным цветом. Всё тело было покрыто чёрными пятнами, которые разбегались чёрными венами. На лбу у неё были два рога, которые на основании кровоточили, словно рана. Она вылезла из воды и подошла ко мне. — Это мой истинный облик, что теперь ты думаешь?