Whole World Is Watching

Малфой проводил героя всея Британии долгим пристальным взглядом, словно хотел прожечь дыру в спине Избранного. Кто бы знал, как эффектно выглядел Поттер: наглухо застёгнутая под самое горло чёрная аврорская форма с серебряными вставками, привычный шухер на голове, не поддающийся укладке или любым чарам и чёрная же развевающаяся за спиной мантия главного Аврора. Этот образ мог увидеть каждый, кто повстречает Гарри в Министерстве или Аврорате, но единицы заметят пылающий злостью, точнее даже яростью взгляд героя – тот был вне себя от эмоций, переполняющих его. И Малфой видел это как никто другой, видел, как замечал каждую эмоцию на лице Избранного на протяжении всех лет обучения в Хогвартсе и даже после его окончания. Люди всегда смотрели на Поттера: кто-то видел в нём Героя, кто-то сильнейшего мага современности, кто-то потенциального жениха, кто-то просто красивого мужчину, а кто-то врага. На Избранного смотрели многие, но вот кто видел его настоящего?.. Драко хотелось верить, что ему удалось увидеть внутри Поттера то, что не разглядел никто другой – увидеть Гарри Поттера, а не ту маску, тот стереотип, что лицезрел весь окружающий мир. А за Поттером всегда наблюдал весь мир: с самого его рождения и по сей день, ничто не могло быть сокрыто от людей, но Герою всё-таки удавалось скрывать настоящего себя, хотя, казалось, посмотри на него и ты увидишь всё. Поттер никогда не был замкнутым, не разводил тайн, он просто молчал о том, что его действительно беспокоило, не трепал языком о своих проблемах и прочем. Он позволял всем желающим наблюдать за ним, зная, что если попытается прятаться или что-то скрывать то достигнет обратного, а так… все наблюдали и никто по-настоящему не видел. Драко очнулся от толчка в плечо – кто-то из служащих случайно его задел, торопясь куда-то. Малфой ещё раз посмотрел вслед ушедшему Поттеру и, глубоко вздохнув, развернулся, направляясь в Отдел Тайн. Ему, привыкшему скрываться от всех, скрываться от себя самого, было как раз место среди невыразимцев, носивших для окружающего мира личину и держащих рот на замке. И он стал истинным невыразимцем. Но часть души, та, что была сокрыта от мира ещё сильнее, спрятанная глубоко внутри, требовала не просто прятаться, а сделать что-то, уметь хоть что-нибудь, что когда-нибудь даст ему шанс снова увидеть Поттера. Он поддался этой части себя, устроившись в Министерство, и поддался ей снова, окончив медицинскую академию, в которую ещё при жизни записал его крёстный. Только годы спустя Драко понял, что тот хотел для него другой жизни, другого пути. И он стал колдомедиком, надеясь, что хотя бы немного оправдал ожидания Северуса. Он стал колдомедиком сотрудничающим с Отделом Тайн, подчиняясь обеим организациям и ни одной в частности, снова между двух огней. Как и тогда, в школе. Он знал, что прошлого не исправить и метка с предплечья никуда не денется, это удалось узнать из секретных материалов Отдела Тайн и медицинских талмудов. Ему просто остаётся жить с этим, жить дальше. Как и всем остальным. Магический мир снова бурлил. На этот раз у всех на устах была только одна новость: главный Аврор пострадал на задании и сейчас находился на грани жизни и смерти. Такова была официальная версия события и лишь единицы знали истину, вернее полную версию: Поттер был мертвецки пьян, когда его срочно вызвали на задание группы, попавшей в засаду. И этот чёртов герой снова взял всё на себя, не придумав ничего лучше, чем грудью встав на пути летящих в авроров заклинаний. Он принял на себя удар, несколько тёмномагических заклинаний создали внутри него чёрте-что, всё усугубила попавшая в него последней Авада. Но Мальчик-который-выжил снова выжил, как бы ни парадоксально это звучало. Да, он выжил, точнее, выжило его тело, а вот душа... Драко видел, что в глазах главного аврора уже ничего нет, что изумрудные очи мертвы, хоть и открыты, мертвы, потому что мёртв сам Поттер. Драко вошёл в палату, в которой вот уже почти неделю лежал главный аврор. Поттер никак не отреагировал на вошедшего Малфоя, как не реагировал во все предыдущие приходы. Для Гарри он был просто одним из, а не кем-то особенным. Да уж, теперь Малфой точно понял, что они оба выросли, точнее даже не так, они переросли своё прошлое. Малфой взмахнул волшебной палочкой, затем ещё несколько раз, проводя полное обследования организма Поттера, проверяя всевозможные показатели и записывая результаты в карточку. Драко выдохнул, и устало опустился на стул, стоящий рядом с кроватью пациента: ничего не изменилось. Дикая смесь заклинаний нарушила работу головного мозга, парализовано тело ниже пояса, десятки порезов и ушибов по всему телу, но самое главное: закупорено ядро магии Поттера. Из всех анализов выходило, что Поттер теперь не более, чем сквиб, а с его ранениями… Без магии у него почти нет шансов снова встать на ноги и «включить» мозги. Впрочем, будь он тем, кем был раньше, то махнул бы на это рукой, ведь мозгов у Поттера не может быть по определению. Но не теперь. Он знал, что с головой у Героя всё в порядке, насколько это может быть у Поттера. Драко видел, он просто знал, что Поттер не стал овощем, как думают другие целители, он знал, что кто угодно может сломаться, но не Гарри-чёртов-Поттер, только не он. Он просто знал, чувствовал это. Приборы, к которым был подключён аврор, издавали мерный писк, настроенный тонкими нитями заклинаний. Сколько бы маги не противились прогрессу и сближению с миром маглов, но в чём-то те были умнее, а именно в медицине. И это, пожалуй, на данный момент единственное, в чём Министерство пошло на уступки и позволило войти в магический мир – медицинское оборудование. Всё же, своя шкура и здоровье дороже, кто бы что ни говорил. Драко перевёл взгляд на свои руки, вспомнил тот чудовищный день шесть дней назад. У него заканчивалась смена, когда приёмную огласил сигнал экстренной тревоги. Он бросил всё и помчался на вызов. В приёмной оказалась группа авроров, забрызганных кровью, некоторые были без сознания, поддерживаемым целыми товарищами, видимо аврорами из подмоги. Но сильнее всего его взволновало тело, которое лежало на своеобразных носилках: плаще главного аврора. Малфой кинулся к нему и увидел неподвижного Поттера, взгляд которого был устремлён в никуда. Он даже сейчас, казалось, ощущал тот ужас и беспомощность, страх, сковавшие его в тот миг. Но тело и мозг не поддались эмоциям и начали холодно и расчётливо выполнять необходимое. Драко почти не помнил, как с другими колдомедиками проводил срочную операцию, как они спасали жизнь чёртового Героя. Он помнил только кровь Поттера, которой по локоть были испачканы его руки. Он помнил и боялся, что тот умрёт. Но чёртов герой снова выжил. И кто бы знал, каким облегчением это было для Малфоя. Было, пока тот не узнал, чем всё обернулось в итоге. Посидев ещё немного, Малфой ушёл. От него сейчас никакого толку. Поттера часто навещали: Уизли, Грейнджер, друзья со школы, сослуживцы, даже Кингсли приходил, но ничто не менялось. Чаще и дольше задерживался у Поттера оставшийся в живых близнец Уизли, Джордж, кажется, Малфой не помнил точно. Тот просто молча сидел рядом с Поттером, сжимая его руку, и иногда, Драко сообщали медсёстры, что тот что-то негромко говорил больному, когда думал, что рядом никого нет. Малфой слышал сплетни о том, что именно Поттер в своё время помог оставшемуся в живых близнецу выжить и даже снова научил того улыбаться, помог ему жить дальше. Джордж приходил каждый день и спустя месяц притащил в палату Гарри несколько пакетов, в которых, как позже выяснил Драко, была магловская одежда и какие-то другие приспособления, предназначение которых магу было неизвестно. Малфой подумал, что это не просто так. Неужели в ситуации с Поттером грядут перемены? Гарри снова смотрел на потолок палаты, в которой лежал вот уже месяц. Он видел приходивших гостей, медиков, слышал их, чувствовал всё, но ему было плевать, ему было абсолютно всё равно. Он готов был послать весь мир к чертям. Когда ему стало плевать на мир? Когда пристальное внимание стало не просто помехой, когда оно стало душить его словно петля, с каждым днём затягиваясь всё туже и туже, медленно душа его, выбивая остатки кислорода из лёгких? Он не помнил. Кажется, всё это началось ещё до войны, а по её окончании всё стало только хуже. Поттеру казалось, что вся его жизнь выставлена на обзор другим, что его жизнь, словно магловский кинофильм, за которым наблюдает весь магический мир. И с каждым днём он убеждался в этом всё больше. Он злился, его это ужасно бесило и ему хотелось, словно улитке, спрятаться в свою раковину, но нет, он ведь герой, ему не пристало скрываться и прятаться от всего. И он мужественно терпел. Сжимал зубы и продолжал с улыбкой идти вперёд. Но ничто не может длиться вечно. Он терпел, терпел, пока терпение не лопнуло. В тот день была десятилетняя годовщина после окончания войны. К нему пришёл Джордж и они напились вдрызг. Он помнил, как они едва не рыдали на плечах друг друга. Джордж всегда понимал его лучше других, как и Фред в своё время. Гарри как никто другой знал, как больно терять близких, поэтому как мог помогал Джорджу держаться и не сломаться после смерти близнеца. Они были незримой поддержкой друг для друга. Поттер отчётливо помнил, что говорил тогда Джорджу. Помнил, что было тогда, в тот роковой вечер. - У меня не осталось сил терпеть и играть свою роль на публику. Мне надоело. Весь мир наблюдает за тем, как снова и снова я падаю, спотыкаюсь, а затем снова нахожу в себе силы подняться. Мир словно отбивает для меня такт, чтобы я не забыл свою роль и не вышел за её рамки. А я снова и снова вспоминаю прошлое, вся жизнь словно проносится перед моими глазами. Я делал то, что от меня ожидали: победил Волдеморта, стал аврором, затем занял кресло главного аврора, а от меня всё ещё чего-то ждут. - И ты снова понимаешь, что всё по кругу, - Джордж сделал большой глоток огневиски, глядя мрачно и понимающе. - Да. Но знаешь, мне надоело это. Может уже хватит? – огневиски обжёг внутренности, сильнее затуманив разум. Гарри только теперь понял, что именно в тот момент всё изменилось. Сработал спусковой механизм. - Тогда чего же ты ждёшь? За что ты борешься? Знаешь, живя так, как того хотят другие, ты тратишь жизнь впустую, потому что время непрерывно ускользает. Да весь мир наблюдает, но правда, истина на твоей стороне. Не они определяют твою жизнь, а ты сам. Ты сам хозяин своей жизни. Так живи. Они ещё долго пили, а затем Поттера срочно вызвали. Он помнил, как оказался на поле боя, помнил, как решил, что с него хватит, хватит прятаться, убегать от самого себя. Он не герой, не избранный, он – Мальчишка-из-чулана. Эта жизнь не для него. И он шагнул под летящие в него заклинания, даже не думая защищаться. С него и вправду хватит. Очнувшись, Поттер с удивлением и неким сожалением понял, что всё ещё жив. Он слышал, что говорили колдомедики и все, кто приходил к нему. Но ему было всё равно. Ему просто надоело, и он опустил руки. А потом начал приходить Джордж. Уизли сразу понял, что решил тогда сделать Гарри. Он не осуждал его, он просто говорил, говорил и был рядом, не давя на него, просто поддерживая, так, как умел. Только одни снова и снова шептали губы выжившего близнеца: Что ты наделал?.. Он помнил, как его отключили от каких-то аппаратов, но никак не отреагировал. Он просто лежал и безучастно смотрел вверх. Приходил Малфой. Он часто сидел рядом с ним и всегда молчал. Молчал он и сегодня. Просидев почти полчаса у кровати Поттера, он, наконец, поднялся и собирался уходить, а затем, словно собравшись с силами, подошёл к кровати и склонился к безучастному лицу Гарри. - Знаешь, Поттер, - хрипло начал он, голос в тишине палаты звучал громко и как-то обречённо. – Меньше всего я желал, чтобы ты оказался здесь. Смотрю на тебя и словно вижу другого человека. Этот не тот Поттер, которого я знаю, не тот человек, что вёл всех за собой. Ты всегда жил своей жизнью, ты шёл вперёд день за днём, словно ничто не могло пойти наперекосяк в твоей жизни. Но мы-то оба знаем, что это была лишь искусственно созданная видимость, меняющая правила игры. И ты научился играть по-жёсткому. И я ни за что не поверю, что сейчас, именно теперь, ты сдашься. Ты всегда хотел большего, я знаю, ты пытался, надеюсь, ты понимаешь, что… Впрочем, неважно. Ты можешь опустить руки и сдаться, проиграть, а можешь, как всегда, плюнуть на всех и вопреки всему подняться на ноги. Знаешь, Поттер, время настало. Выпрямившись, Малфой бесшумно покинул палату главного аврора. Зелёные глаза были всё так же мутными и безжизненными, но на мгновение, на один единый миг в них вспыхнул интерес, чтобы тут же исчезнуть. Поттер проснулся следующим утром с на удивление трезвыми мыслями. Он помнил слова Малфоя и честно признался самому себе, что они задели что-то внутри него. Гарри начал думать. Он отчётливо понимал, что снова и снова возводил вокруг себя стены, а затем методично их разрушал. Потому, что так надо. Он спас всех, спасся сам, обрёл себя вопреки всему. И он может сохранить это, может стать собой настоящим. Если захочет. С неимоверным трудом Гарри сел на кровати. Преодолевая себя, боль и немощь он смог пересесть на коляску, стоящую рядом – ещё одна польза от маглов. В ванной он замер напротив зеркала. За то время, что он пролежал здесь, волосы успели отрасти до плеч, а на лице была уже не просто щетина, а настоящая борода. Его взгляд наткнулся на ножницы, лежащие рядом, и рука решительно потянулась к ним. Вошедший в палату Поттера Малфой с удивлением обнаружил внутри пустую кровать. Он уже собирался начать бить тревогу, когда заметил отсутствие коляски и открытую дверь в ванную. Бесшумно подойдя к ней, он замер, не решаясь войти и помешать: Поттер безжалостно обрезал свои отросшие волосы, а затем и бороду. Получилось коряво и неровно, но видимо, его удовлетворил результат. Он отложил в сторону ножницы и развернулся к двери. Драко и Гарри неотрывно смотрели друг другу в глаза. В зелёных очах снова горела жизнь, и Малфой с облегчением прикрыл свои глаза. Очнулся. - Давно пора, Поттер. Надеюсь, ты понимаешь, что… Время на твоей стороне. Попытайся использовать это, - и Малфой, развернулся и ушёл. Поттер смотрел ему вслед и понимал, что тот прав, прав как никогда в своей жизни. Пора не просто желать большего, пора получить его. Дальше потянулись дни наполненные болью и потом, страданиями и хрупкой надеждой, что заставляла Поттера снова и снова пытаться встать на ноги, преодолеть себя. Впервые это было не ради других, а ради самого себя. Гарри попросил не пускать к нему никого и Малфой запретил любые посещения, как его лечащий врач. Ради Поттера он пойдёт на многое. Поттер снова доверился Малфою, когда тот попросил разрешения с помощью пары заклинаний привести Поттера в надлежащий вид. И Гарри поверил ему, ведь хотел бы тот навредить ему, то смог бы сделать это давным давно, у него была не одна и даже не десяток возможностей. Почему-то ему было легко поверить, довериться Драко. Гарри устало лежал на спине в бассейне. Очередная терапия. Малфой стоял рядом и просто смотрел на него. Поттер даже не успел заметить, как привык во всём полагаться на бывшего слизеринца. Он почему-то не боялся показать перед ним свою слабость, казаться беспомощным, он знал, что Драко поймёт всё правильно, что в этот раз не будет насмехаться или выводить его из себя. Что просто будет рядом и будет помогать ему: не ради славы или из-за долга, просто… так. Они с Драко всегда враждовали, почти с самой первой встречи. Они стали едва ли не злейшими врагами, но Гарри вдруг понял, что никогда не ненавидел Малфоя и не ощущал ответной ненависти. Никогда. Соперничество, злость, недовольство, подозрения – да, но не ненависть. А теперь Драко всегда был рядом, поддерживал его, не давал упасть или опустить руки. И Поттер знал, что выйдя из Мунго, он уже не будет прежним. Они не будут прежними. Малфой как всегда вошёл в палату бесшумно и подошёл к кровати, на которой сидел Гарри. Тот перевёл свой взгляд на него и так и замер, словно заново открывая для себя некогда врага. Перед ним был уверенный в себе колдомедик, аристократ, но не тот заносчивый ублюдок, что прежде, а просто маг, знающий себе цену, цену чужой жизни и страданиям, прошедший через Ад и выживший в нём. Они оба прошли через свой Ад и оба выбрались из него. А что теперь? Колдомедик сел рядом на кровать и достал волшебную палочку. Гарри смотрел всё так же спокойно – он научился доверять Малфою настолько сильно, как разучился доверять в своё время себе. Несколько пасов палочкой, лёгкая дрожь по телу от применяемой магии и печальные серые глаза. - Твоё тело полностью восстановилось. Ты снова можешь ходить, даже мозги на место встали, а не набекрень, как обычно, - язвительно, но не зло пошутил целитель. - А магия? - Увы, - Драко отвёл взгляд не в силах смотреть в снова погасшие зелёные глаза Поттера. - Понятно. Я могу отправляться домой? - Если хочешь, только нужно подписать бумаги. - Хорошо, - Поттеру было снова плевать. Да, он теперь здоров, но беспомощен в мире магии. Сквиб. Раньше он и не задумывался над этим словом и том смысле, что оно несёт в себе. А теперь это его приговор. А он ведь до последнего надеялся, что магия вернётся. Что же, может так даже лучше… На следующий день Поттера выписали из Мунго. С помощью мантии невидимки, которую в своё время принёс понимающий много больше, чем показывает, Джордж, он незаметно покинул стены больницы. Хотелось сбежать, скрыться от всего мира. И он сбежал. Дом Блэков на Гриммо стал его убежищем. Он закрыл особняк от визитов, как магов так и магических существ, типа домовых эльфов или животных, закрыл камин, и заблокировал совиную почту – оборвал все связи с реальными миром. Несколько дней он безвылазно сидел в доме, глуша огневиски и смотря на горящий в камине огонь. У него больше не было сил бороться, но и умереть он не мог, не после того, как нашёл в себе силы встать на ноги. Он просто не знал, как ему быть дальше. Громкий стук во входную дверь заставил его вздрогнуть и недоуменно оглянуться на дверь - он ведь закрыл дом от гостей. Нетвёрдой походкой Гарри вышел в коридор и подошёл к двери. Посомневавшись, он открыл её, да так и замер, неверяще смотря перед собой. - Что встал столбом, Поттер? Не пригласишь войти, нет? Значит, войду сам, - и Малфой, а это был именно он, легко отодвинул Гарри в сторону и спокойно прошёл в дом, словно ни в чём не бывало. Пребывая в шоке, Поттер закрыл дверь и направился в гостиную, где в кресле спокойно сидел Малфой, брезгливо оглядывая место его затворничества. - Так и знал, что ты снова будешь пить и жалеть себя, Поттер. Как неблагодарно с твоей стороны после того, как мне удалось поставить тебя на ноги, - Малфой откинулся на спинку и положил ногу на ногу, руки устроив на подлокотниках. Он чувствовал себя словно дома. – Снова наломал дров, да? Раз нет магии, то жизнь окончена? Ты же этого хотел или нет, когда вставал под ту Аваду? Кто ты теперь? Герой? Да не смешите меня!- фыркнул Малфой и высокомерно улыбнулся. – Ты слабак, ты снова сломался. Время уходит, а ты так ничему и не научился. - Как ты смог войти? – нашёл в себе силы выдавить Гарри. - Ты закрыл особняк кровной магией. Ай-яй, как нехорошо, господин главный аврор, - Драко для наглядности даже пальцем погрозил. – Ты может и забыл, но, как и ты, я частично Блэк, а это дом Блэков. Был бы это дом Поттеров, я не смог бы войти, туда мне путь заказан, а так… В общем, сам виноват. И вообще, - Малфой подался вперёд. – Что случилось с тем Поттером, с которым я учился в Хогвартсе, который снова и снова бросал вызов Тёмному Лорду и в итоге убил его? Куда подевался бравый аврор, спорящий с министром с пеной у рта и выходящий победителем? Я вижу только тень того человека. Ты должен верить в себя, пытаться. Мне казалось, ты всегда был выше общественной правды и её же лжи. Ты шёл вперёд вопреки всему. А что сейчас? Сквиб? Кто, ты? Да не смеши меня, - фыркнул Малфой. – Ты как никто другой знаешь о том, что невозможное – возможно. Докажи это снова, докажи не себе, не миру, докажи это в первую очередь мне, - Драко подался вперёд глядя прямо в глаза замершего Поттера. – Или ты струсил? Гарри стоял и во все глаза смотрел на школьного врага. А врага ли? Кем был и кем стал для него Малфой? Точно не врагом. Что изменилось? Малфой? Мир? Или он сам? Он понимал, что Драко прав. Он всегда убегал, а теперь что? Снова? Гарри чувствовал, что это предел, предел всему. Ему нужно или окончательно сдаться или принять вызов. Пусть это – конец, конец жизни, за которую он держался так крепко. Бежать некуда, уже нет пути назад. Пора перестать закрывать глаза и скрывать правду, хватит бороться с собой. Потому что этот выбор – его. А он не привык сдаваться и проигрывать. Не сейчас. Малфой приподнял бровь в удивлении, когда Поттер подошёл к креслу и склонился к нему. Зелёные глаза сверкнули былым огнём и в следующий момент Драко забыл обо всём: поцелуй Поттера не оставил места ничему другому. Похоже, герой понял его не так, как он рассчитывал, но, честно признаваясь самому себе, это даже лучше. На такой исход он и не надеялся, просто не смел. - Тебе пора тоже перестать убегать от самого себя, - выдохнул ему в губы Поттер. – Возьми судьбу в свои руки, Драко, - имя Малфоя Гарри произнёс хрипло и мягко, как-то особенно нежно, что ли. В следующий момент Поттера резко усадили на чужие колени и с силой обняли, крепко закрывая рот жарким поцелуем. От поцелуя жгли губы, жгло сердце и внутренности, и кружилась голова. В груди непривычно что-то заворочалось, словно дракон свернулся в клубок и выдохнул струю огня прямо внутрь. Кончики пальцев обожгло, и Гарри с силой сжал руками плечи Малфоя, чувствуя, что магия проснулась. Она не исчезла, она просто уснула, спряталась внутри него, как он прятался от себя и от мира. До этого момента. Поцелуй всё сильнее затягивал, накаляя воздух вокруг, заставляя сердце пуститься в пляс, а кровь кипеть в жилах. Они оба почувствовали вкус жизни, ощутили его на кончике чужого языка, на потрескавшихся губах и в теплоте дыхания. Они оба перестали убегать от мира, от прошлого, от своих чувств и самих себя. Пора жить настоящим. Вместе. Навсегда. Они найдут свой путь, вместе, рука об руку. Мир – в их руках и это ещё не конец. И пусть весь мир смотрит, пусть диктует правила, они ведут свою игру. Настало их время.