Наследники

Меня зовут Джейн Мишель Остин, и я — одна из трёх наследников величайшего детектива современности — L. Эта история про его наследников. Но чтобы рассказать вам её — мне придётся рассказать о себе. *** Небольшая, еле освещённая больничная палата. Молодая женщина сидела у койки, на которой лежала маленькая девочка. Внешне девочка была практически в порядке, не считая сломанной руки, пары синяков и ссадин. Но всё могло бы быть гораздо хуже, ведь она пережила серьёзную автомобильную аварию. Больничные приборы размеренно пищали, подтверждая, что с девочкой всё в порядке. Женщина держала в руках раскрытую книгу, которую давно уже перестала читать. Она очень сильно волновалась за девочку и не сводила с неё глаз. Неизвестно, сколько времени она так просидела, однако, когда девочка медленно открыла глаза, женщина сразу переменилась в лице и вскочила на ноги. — О, Боже, ты очнулась! — женщина выронила из рук книгу, но даже не заметила этого. Она быстро потянулась к кнопке вызова врача над койкой, не переставая бормотать себе под нос молитвы с благодарностью. Прошла всего пара мгновений, как в палату вбежал врач, наспех натягивая на себя свой рабочий халат. Он тут же, не задавая вопросов, начал осматривать девочку: проверять показания приборов, состояние ран и реакцию на внешние раздражители. Убедившись, что всё в порядке, он выглянул из палаты и позвал из коридора медсестру. Отдав ей все необходимые распоряжения, он снова вернулся к девочке. Она молча осматривалась вокруг, пытаясь понять хоть что-то. — Привет, — поздоровался с ней доктор. — Как себя чувствуешь? Девочка перевела на него потерянный взгляд, но ничего не ответила. — Как тебя зовут? — снова начал спрашивать врач. Девочка отвела взгляд и нахмурилась. Глаза быстро забегали по комнате, а дыхание участилось. — Не волнуйся. Ты в больнице, но сейчас с тобой всё хорошо. Рука болит? Девочка молча кивнула. — Ну, не переживай. Мы дадим тебе лекарство и станет легче. А теперь, просто скажи мне своё имя. Я же должен как-то тебя называть, верно? — доктор тепло улыбнулся ей. В глазах девочки снова появился испуг, но она еле слышно, хриплым голосом ответила: — Я не знаю. *** Прошло некоторое время, прежде, чем всё пришло в относительную норму. Девочку перестали водить от одного врача к другому, закончили все необходимые обследования, и больная рука практически полностью зажила. Внешне с ней всё было в порядке, однако память к ней так и не вернулась. Девочка по прежнему не могла вспомнить ни своего имени, ни откуда она, ни кто её родители. От Мэри — женщины, которая всё время была рядом, — она узнала своё имя. «Джейн». Девочка долго примеряла его к себе. По началу оно казалось ей странным и непривычным, но со временем она приняла его. Выбора не было. Каждый день проходил ровно так же, как и предыдущий: скучно и монотонно. Поэтому, когда Джейн, проснувшись одним пасмурным утром, увидела в коридоре у своей палаты незнакомого мужчину, она очень удивилась. Это был высокий пожилой мужчина с большими седыми усами, в очках и с идеальной осанкой. Всем своим поведением он напоминал или военного, или дворецкого из старых детективов, которые так любила по вечерам смотреть тётя Мэри. Он стоял в коридоре вместе с Мэри, и они долго разговаривали, но Джейн не удалось ничего услышать из их разговора.Когда они закончили, мужчина ушёл, оставив Мэри одну в коридоре. Она ещё некоторое время стояла там в раздумьях. Весь оставшийся день она с грустью и сожалением смотрела на Джейн, но ни словом не обмолвилась о том мужчине. Через несколько дней, после того, как врач убедился, что у Джейн зажили все раны, наступил день её выписки. Она не чувствовала никакой радости или предвкушения. Временами она вообще терялась, не понимая, что именно она должна чувствовать. Было ощущение, что чего-то не хватало. Вот перед ней стоит вкусный шоколадный торт с белым кремом и вишенкой. Ей понравился его вкус, и на секунду она улыбнулась. Но мгновение спустя, Джейн поняла, что здесь должно быть что-то ещё, что-то помимо приятного вкуса. А может быть кто-то. Но кто или что именно, она не смогла понять, и улыбка медленно сползла с её лица, оставив в глазах пустоту. Она больше не захотела есть торт, и тётя Мэри, явно расстроившись, унесла тарелку. Вот и в тот день Джейн сидела на своей больничной койке и никак не могла понять, почему ей абсолютно не важно выпишут её или нет. От размышлений её отвлекла вошедшая в палату тётя Мэри. Следом за ней зашёл тот самый пожилой мужчина, которого она видела несколькими днями ранее. Они оба взяли стулья и сели напротив Джейн. — Джейн, милая, познакомься, это — мистер Вамми. Он владеет одним особенным домом, в котором живут дети. Много детей, у которых… Джейн не дала ей закончить. — Приют? Она знала, что такое приют. Видела по телевизору в одном из тех самых любимых детективных фильмов тёти Мэри. И Джейн никак не могла понять, почему тётя Мэри с такой осторожностью подбирает слова. Что в этом такого? Женщина опешила, не найдя, что сказать и опустила голову. — Да, это приют, — впервые подал голос мужчина. Джейн задумалась, вспоминая, почему именно отправляют детей в приют. Она знала, что в приют попадают только те дети, родители которых не хотели, чтобы они были с ними, или если родителей больше не было в этом мире. Она часто пыталась вспомнить хотя бы лица своих родителей, но каждая её попытка отдавалась болью в голове. — Мои родители не захотели, чтобы я оставалась с ними? — совершенно серьёзно и без смущения спросила Джейн. — Нет, — снова ответил мужчина, — они погибли. Тётя Мэри тут же вскинула в возмущении голову, собираясь сказать ему, что так не сообщают подобные новости. Но мистер Вамми, не оборачиваясь, поднял руку, оставляя все её возмущения при ней. Джейн молча переводила взгляд с мужчины на тётю Мэри. Прошла, как показалось женщине, целая вечность, прежде, чем девочка кивнула, сказав при этом только: я поняла. В её голосе не было и капли сомнения. Почему? Джейн, вспоминая всё это позже, так не смогла найти ответ на этот вопрос. Возможно, это просто были последствия её амнезии. А может она уже тогда поняла, что раз родителей больше нет, то ей некуда больше идти и никто не сможет о ней позаботиться. Как бы то ни было, никто не смог бы дать точного ответа в этой ситуации. Закончив сборы, тётя Мэри и Джейн распрощались с врачами и медсёстрами, которые с грустью в глазах провожали девочку. Уже на выходе, Джейн услышала обрывок фразы одной из медсестёр: «Бедная девочка. Лишиться сразу обоих родителей… Она могла бы столького добиться! А теперь…» На улице ярко светило солнце, и после больничной палаты столь яркий свет сильно резал глаза. Мэри повернулась к Джейн и присела перед ней на корточки. Девочка перестала морщиться от света солнечных лучей и с удивлением посмотрела на женщину. — Прежде, чем ты уедешь, я хочу кое-что подарить тебе, — Мэри достала из кармана цепочку с бронзовым кулоном в виде месяца, и аккуратно надела её на шею Джейн. — Этот кулон принадлежал твоей маме. Она передала мне его ещё до аварии, и попросила отдать его тебе… если вдруг с ней что-то случится, — голос у Мэри задрожал, но она быстро взяла себя в руки и выпрямилась, отводя взгляд в сторону. Джейн с интересом рассматривала кулон, цепочка которого была слишком длинной для неё. Он был совершенно простым, но Джейн, в тот момент, он показался очень красивым и необычным. Ко входу, у которого стояли Мэри и Джейн, подъехала длинная чёрная машина, из которой вышел мистер Вамми. Он открыл для Джейн заднюю дверь и, улыбнувшись через свои большие седые усы, пригласил её сесть. Девочка обняла тётю Мэри и прошептала: — Жаль, что вы не едете со мной. Мэри улыбнулась. — Если небеса позволят, то мы обязательно встретимся ещё раз. Джейн, впервые за всё время, искренне и широко улыбнулась и весело закивала головой. — Обязательно увидимся. Они ещё раз крепко обнялись, и Джейн села в машину. Медленно отъезжая от больницы, она уже не могла разглядеть слёзы на глазах у Мэри. Это был последний раз, когда они виделись. С этого момента и началась её новая жизнь.