"Вот уйду в Шираторизаву..."

Ойкава любит брать от жизни все, особенно, если жизнь подкидывает кого-то вроде Иваизуми. Иваизуми тоже не против Ойкавы, однако проявляет это по-своему: не факт, что Хаджиме сразу согласится провести ночь с капитаном. Ойкаву не всегда заботят желания Иваизуми, и он чаще всего старается сделать все так, чтобы было, как хочет он. Тоору считается ловким манипулятором, а Мацукава вообще лишний раз не желает вступать с ним в спор, потому что: “Ну его нахрен, а то через час обнаружу себя бритоголовым играющим в волейбол на спор голым. Дерьмо перспектива”. Капитан Аобаджосай находит массу способов, чтобы манипулировать Иваизуми, а тот ведется и каждый раз злится. Ойкава очень любит заниматься сексом с Иваизуми. Так же сильно, как и не любит, когда он ему отказывает. - Ну и зачем ты пришел, если не хочешь меня, Ива-чан? - Захлопнись, Дерьмокава, ты все об одном. - А ты - о высоком? - Вроде того. Они все равно трахаются, потому что Ойкава настойчиво добивается своего. Не то чтобы ему от Хаджиме нужно было только это - даже наоборот, - он рядом с ним голову теряет: в штанах жмет ну просто невыносимо. Когда Ушиджима впервые зовет Ойкаву в Шираторизаву, Иваизуми напрягается. Так сильно он не напрягался даже на своем первом пятисетовом матче, когда на третьей партии ноги сводило судорогой от усталости, а глаза заливал пот. И его ошибкой становится то, что он дал понять Тоору, что это дерьмовое предложение. - Ты что, ревнуешь? - Захлопни варежку, придурок. - Значит, да? Ива-чан такой милый, когда ревнует. - Убью. - Вот уйду в Шираторизаву… Иваизуми бесится, когда Ойкава вместо того, чтобы объяснить ему органику, сползает с дивана и становится перед ним на колени, начинает расстегивать ширинку на джинсах и плюет на несогласие с таким положением Иваизуми. - Спорим, что я доведу тебя до оргазма одним ртом? - Да, рот у тебя что надо, но член я туда совать не буду. - Ойкава-сан предлагает тебе первоклассный минет, а ты отказываешься! - У Ушиваки соси, фанатик. - Вот уйду в Шираторизаву… - Ладно, спорим. Когда Иваизуми кончает, он снова злится, что Ойкава взял его за яйца и больную мозоль. Его бесит, что тот слишком часто бравирует своим возможным уходом. Хотя Хаджиме знает, что это - пустой треп, его бесит сильнее сам факт того, что он позволяет Ойкаве сидеть на своей шее. - Ива-ча-а-а-н. - Чего тебе, Дурокава? - Ива-чан, я тебе нравлюсь? - Захлопни варежку. - Ну Ива-ча-а-ан. - Сам подумай своей пустой головой. - Опять обижаешь. Вот уйду в Шираторизаву... Иваизуми коротко ругается себе под нос и целует Ойкаву, чтобы тот заткнулся и не задавал тупых вопросов. Чтобы Хаджиме не пришлось на них отвечать. Со временем Иваизуми надоедает страшилка про уход из Сейджо. Ему она не нравится, конечно, с самого начала, но со временем допекает окончательно. Еще больше Хаджиме надоедает то, что он не перестает на нее вестись, а Ойкава, видимо, позабыл, что есть и другие рычаги давления. - Вот уйду… - Да валяй! - Что? - Что? Ойкава, когда Иваизуми впервые выходит из себя по-настоящему, удивительно, пугается. Хотя обычно веселится и задабривает отличным минетом в кладовке. Он гулко сглатывает, хлопает глазами и непонимающе выкидывает бровь. После этого он еще неделю не мог сидеть. Ойкава надолго запоминает, что дважды построенная шутка на шутку становится похожа меньше всего и попросту раздражает, после чего решает, что надо дать Иваизуми передышку от своего нарциссизма и эгоизма. Когда в очередной раз Хаджиме отказывает ему, он улыбается, кивает и отсаживается. - Что? Даже не уйдешь в Шираторизаву? - Я лучше подожду, когда монах покинет тело Ива-чана. - Ага, и надолго войдет в твое. - Я надеялся на другой расклад, Ива-чан. - Ага, я секу. Иваизуми притягивает к себе Ойкаву и глубоко целует. Они долго и с пристрастием трахаются на расстеленом футоне, потому что Хаджиме решает похвалить Тоору за то, что тот не заикнулся о Шираторизаве. И только потом, на утро, до Иваизуми доходит, что, черт побери, Ойкава все равно добивается того, за чем обратился вначале. Проклятая Шираторизава.