Вожак

Неудобно — пиздец. Но хуй с ним (как всегда впрочем). Даже сейчас, когда Цыпа прижимает его лицом к стене душевой кабины, Тим не пытается сопротивляться. Как будто Цыпе вообще кто-то может сопротивляться кроме него самого. — Ты — вожак, - шепчет Костя ему на ухо. — Не смей в этом сомневаться, блядь. Тим пытается понять «д» на конце или «т», задать этот вопрос и ответить, но чужая рука слишком плотно зажимает ему рот, и получается какое-то жалобное мычание и всхлипы. Второй рукой Цыпа пытается справиться с его ширинкой, и, когда у него получается, Тим невольно вздрагивает. У него уже стояк, а ведь ещё ничего даже не началось. Но от тяжёлого, с запахом дешёвых сигарет и мятной жвачки «Дирол» дыхания, которое обжигает шею, от этих слов — «Ты главный; ты Вожак», от того, что Костя слишком близко — Тим не может бороться с возбуждением. Он считал себя тщеславным, возможно, даже чересчур, но то, что говорил Цыпа, заставляло ноги подгибаться, а руками непроизвольно скользить по плитам ванной комнаты. Нахуя, вообще, было жаловаться Косте на то, что его, Тима, до сих пор в их команде считают слабаком и самовлюбленным мажором. Нахуя было так беситься — пора уже привыкнуть, что Жук несёт чушь, а Шустров просто не соображает в силу своего возраста. Но у него не получалось привыкнуть, и теперь Цыпа решил раз и навсегда его переубедить. — Никто не смог бы собрать «стаю», кроме тебя, - снова раздаётся шёпот. — Это ты нас собрал. Ты сделал нас сильнее. Не смей слушать Гошу и Жука, Тим. Не парься о них. Дождавшись ответного мычания, Костя обхватывает его член и крепко сжимает у основания. Блять, кончить сейчас — слишком по-детски. Не потому что Цыпа засмеёт, а потому что Гордеев засмеёт сам себя. И обматерит ещё. Костя отпускает его, делает шаг назад и требовательно тянет Тима за плечо. — Развернись. Чёрт знает, как им удаётся не запутаться в ногах и штанинах. Тим опирается на стену, стараясь не смотреть на Цыпу. Он понимает, что сейчас произойдет. — Эй, смотри на меня. Гордеев с трудом поднимает глаза. Цыпа ухмыляется, так, как он это обычно делает: хитро и даже как-то агрессивно. Как будто он и правда хозяин и «стаи», и улицы, и самого Тима. Костя опускается вниз, хватается за ноги Тима, чтобы удержаться. Поднимает взгляд — следит за реакцией — и берёт в рот его член. Ноги подкашиваются. Чёрт, ну нахуя он это так делает? Смотрит прямо снизу, прищуривается и сжимает пальцы на бедрах. Тим понимает, что ему пиздец. Костя начинает двигаться, быстро и так же агрессивно. Как всё, что он делает. Когда член упирается ему в глотку, Цыпа стонет, и вибрация проходит судорогой по всему телу Тима. — Ты ёбаный псих, - наконец выдыхает он. — Знаю, - произносит одними губами Цыпа, на секунду выпустив член изо рта. Неправильно. Пиздецки неправильно. Это ёбаное палево — здесь, в квартире, в ванной. Стоны и их переговоры, наверное, слышны всем, кто сидит в зале, за стенкой. Только почему-то от этой мысли Тим ещё больше возбуждается. Костя двигается быстрее, берёт его член глубоко, утыкается носом в паховые волосы и каждый ёбаный раз замирает на секунду, сжимая горло, и если бы не блядское палево — Тим уже стонал бы, как шлюха. Слишком охуенно. За дверью слышатся шаги, и Цыпа замирает с членом во рту. Бросает взгляд на дверь и медленно отстраняется. Мысленно Тим проклинает паршивую тварь, которой сейчас приспичило отлить. Он хочет, чтобы это не заканчивалось. — Вы чё там зависли? - Гоша за дверью обо что-то спотыкается. — Ира торт вынесла, только вас ждём… Тим видит, что Костя так же, как и он, напряжённо прислушивается к словам Гоши. Тупость. Тут не скажешь, что просто решил сходить в туалет. Их уже минут двадцать нет. — Тиму плохо! - кричит Костя и подмигивает. — Держу его челку, чтобы наш Вожак не испортил свой имидж. — ...А-а-а, ну понятно... Шаги отдаляются. Можно было бы выдохнуть, но Цыпа без предупреждения заглатывает его член полностью. Тим еле сдерживается — получается всё хуже и хуже. Ноги отказываются его держать, и, не в силах бороться с собой, Гордеев закрывает глаза и стонет. Когда он кончает, Цыпа вытирает губы и застегивает ему ширинку. Смотрит на свои пальцы, вытирает губы снова, и Тим чувствует, что если ещё раз Цыпа дотронется до них, ему придётся выйти из ванной со стояком. Тот быстро оглядывает себя в маленьком зеркале на стене, поправляет футболку и выходит первым. Тим сползает вниз по стене. Вожаком он себя нихуя не чувствует.