***
Практически каждый ненавидел мир, в котором живет. Вся суть твоего существования сбрасывается на нелепую судьбу, которой нет дела до эмоций и чувств людей. Ты или жертва, или убийца – третьего не дано. Два сильнейших чувства сплетены вместе так крепко, что их не разорвать: хочешь встретить настоящую любовь? Будь готов ненавидеть её всем сердцем. Тецуя был уверен где-то на сто пять процентов, что он будет жертвой. Разве может быть иначе? Он просто хрупкий, неприметный мальчишка, который выглядит так, словно его может сломать пополам дуновение ветра. Тецуя был уверен. У судьбы были свои планы.***
Город не отличался особой людностью даже в будний день – никому не хотелось лишний раз рисковать, а после оказываться осужденным за убийство. Пока ученые не изобрели подавитель для этого инстинкта, он был непобедимым, словно рак или старение. Тецуя быстро и ловко пробегал мимо ярких магазинных витрин, уже видя здание школы впереди. Надеясь обойтись без проблем, он ускорил шаг. Ускорил шаг и облажался. По-крупному так, умудрившись врезаться в идущего впереди школьника, который, в свою очередь, просто не мог заметить хрупкого мальчишку. — П-простите! — промямлил Куроко, оббегая незнакомца стороной, и хотел было двинуться дальше, но. — Стоять. Приказной тон почему-то заставил остановиться, хотя прежде за собой подобных наклонностей Тецуя не замечал. Он даже руки свесил по бокам, боясь лишний раз дрогнуть – настолько сильная аура была у этого человека. — Обернись. Мальчишка покорно развернулся на каблуках своих ботинок, поднял взгляд и всё. Всё.***
— Как я узнаю соулмейта? — Он захочет тебя убить.***
Никто не говорил Куроко, что он сам может стать желающим убить. Никто просто не думал, что в нем может быть заложено подобное.***
Стоит мальчишке сделать выпад вперед, замахиваясь на красноволосого старшеклассника, как тот цепко хватает его за запястье и заламывает эту руку. Он явно сильнее, намного сильнее. И ему не составляет труда блокировать любые атаки Тецуи. Тот вырывается, скалит зубы, но не может ничего поделать. — Очаровательно, — задумчиво тянет незнакомец, разглядывая перекосившееся лицо младшего. — Значит, ты – мой соулмейт? — Куроко пытается ответить внятно, но из горла раздается лишь шипение. — Хорошо, что сбрендивший ты, а то все бы закончилось гораздо быстрее. Рвущийся из захвата мальчишка раздраженно фыркает. Его бесит всё в новоявленном соулмейте. Его разноцветные глаза, властный голос и даже слишком идеальная внешность – он словно издевается одним своим существованием. У Тецуи впервые в жизни столько ярости внутри, что ладони чешутся от нетерпения. — Пусти, — полурычит он, делая очередную попытку высвободиться. — К-как т-теб-бя зов-вут? — Ему хватает терпения на одну четкую фразу, прежде чем дыхание снова сбивается, и тело само двигается, пытаясь укусить соулмейта за плечо. Тот ехидно усмехается на тщетную попытку. — Акаши Сейджуро. — Старший бросает взгляд на школьную форму мальчишки, замечая бейдж. — А ты, значит, Куроко Тецуя. Что ж, приятно познакомиться. Приятнее, чем было бы, если бы один умер, а второй оказался за решеткой. Куроко согласен. Он не может связать слов, но умудряется выразительно кивнуть, благодаря чему получает ослепительную улыбку.***
В медпункте школы холодно и пахнет лекарствами, из-за чего у Куроко чисто физически не получается расслабиться. Он дергается сильнее, цепи на его запястьях звенят, а Сейджуро сидит на столе врача и насмехается над любой попыткой угрожать. Тецуя злится и шипит о том, как сладко было бы перегрызть глотку эгоистичного подростка собственными зубами. Это было бы сложно, но боль была бы в стократ сильнее. Он упивается своими бреднями о мучительных пытках, отчего где-то внутри – глубоко, глубоко внутри – сам дрожит от страха. А Акаши до сих пор улыбается над каждой фразой. Его забавляет соулмейт. Он настолько неоднозначен в своей невинности, которая крепко сплетена с душой убийцы, что становится лакомым кусочком. Не просто игрушкой, которую хочется иногда прижимать к себе, а иногда – откладывать в сторону. Нет, такой ценный экземпляр нельзя обделять уважением. Сейджуро не может дождаться момента, когда паренек устанет, и они смогут нормально поговорить. А пока ему приходится слушать извращенные фантазии о собственном убийстве. Отличная замена нудным урокам, информацию из которых он итак знает.***
Куроко выдыхается только к позднему вечеру. Он заметно слабеет, гораздо реже дергает цепи и больше ничего не говорит. Лишь злобно прожигает Акаши взглядом. Еще через час его глаза почти закрываются от измождения, благодаря чему соулмейт может подойти ближе и сесть на край больничной койки. — Я оповестил твоих родителей о произошедшем, и они утром заберут тебя домой. — С-спасибо. — Меньшее, что можно сделать для родственной души, — непринужденно пожимает плечами Сейджуро. — А теперь расскажи мне немного о себе, потому что единственное, что я понял за день – то, что у тебя хорошее воображение. Тецуя кивает и переводит взгляд на потолок, чтобы унять эмоции. — Я, я самый обычный, честно. Хожу в школу, сижу в интернете и… и, если начистоту, никто бы в жизни не представил, что именно я буду убийцей. — Совсем не удивляет, — усмехается Акаши. — Но должна быть причина, по которой это именно ты. — А для т-такого нужны причины? Эт-то же воля случая. — Сильно сомневаюсь. Мой отец владеет лабораторией, в которой изучают эту особенность организма, и они точно уверены, что нет ничего случайного. Сопротивляться нет особого смысла – Куроко и сам предполагал такое, но опыта, по которому можно судить, еще не было. — Надо выяснить.***
Когда мать забирает Тецую, тот молчит всю дорогу, сжимая в кармане аккуратно скрученную полоску бумаги с коротким телефонным номером. Она постоянно извиняется, словно это её вина, и, несмотря на то, что сын не согласен, он не пытается спорить.***
«Это должно помочь?» «Ты ведь не желаешь, цитирую, оторвать мне голову и сыграть ею в футбол? Расстояние – решение» «Прости» «Честно» «Я не хотел этого всего» «Ты кажешься хорошим. Я не ненавижу тебя» «Уже понял это по тому, как ты смотрел в зеркало заднего вида, пока вы не свернули» Проходит несколько минут, прежде чем следом приходит еще одно сообщение: «Ты тоже хороший, Тецуя, даже не смотря на всё, происходящее с тобой» Эта одна из тех редких ночей, когда светловолосому мальчишке не снятся бесконечные кошмары о жестоких убийствах и фатальном ужасе, сковывающем внутренности. Он спит долго и сладко, отчего на утро сваливается с кровати, удивившись.***
Они списываются и намеренно избегают любых встреч друг с другом, благодаря чему ужасающих инцидентов не происходит. Через переписки они узнают больше друг о друге, но то, что встретиться нельзя, конкретно сковывает процесс знакомства. Куроко нравится Акаши. Акаши нравится Куроко(по-крайней мере, младший на это надеется). Самое большое, что не нравится обоим – животный инстинкт, заставляющий Тецую хотеть вырвать другому глотку собственными зубами. «Как думаешь, мы сможем как-нибудь встретиться?» Сейджуро отвечает, когда урок заканчивается. Он никогда не нарушает правила поведения, но зато, стоит освободиться времени, моментально пишет, не заставляет соулмейта ждать ни минуты, словно других дел у него нет, хотя это точно не так. «Я работаю над этим»***
Прошло не менее двух недель, прежде чем Сейджуро сказал что-то новое на эту тему, и новость не могла не радовать. Судя по всему, инстинкт появляется при вдыхании феромонов соулмейта. Те должны работать, как афродизиак в обычной ситуации, но нет. Их работа изменена, исковеркана, переврана, как это только возможно. Они то ли активируют разные части мозга, то ли просто сводят с ума – Тецуя не понял, – но результат приводит к знакомой схеме. Поэтому, вооружившись плавательными зажимками для носа, всё должно было сработать. Как же глупо себя ощущал Куроко, открывая дверь в таком виде, но – о боги – он не захотел стереть с лица соулмейта довольную улыбку собственным кулаком. Лишь слегка раздражался, но не до жара в крови, не до безумной ярости. — Привет, — промямлил мальчишка, упираясь взглядом в кончики собственных тапок. — Здравствуй, Тецуя. Что-то внутри призывно булькнуло, желая вдохнуть знакомый аромат, но жажду удалось подавить. — Проходи. Акаши снял ботинки и уверенно вошел, словно был здесь ни один раз. Он даже не оглядывался по сторонам, а точно знал, в какой стороне находится кухня. Если это и было странно, то Куроко игнорировал такие мысли. Он шел следом, наслаждаясь свободой рядом с соулмейтом. Никаких наручников, никаких стен – только дурацкий зажим на носу. Горячий фарфор кружки в руках окончательно расслабил, не позволяя даже думать о чем-то плохом. Все было хорошо. Все было под контролем. Ничего опасного. Даже если бы он попытался, Сейджуро смог бы за себя постоять. Они справятся. — Так, как прошла неделя? — неловко начал разговор Тецуя, и тут же захотел ударить себя по лбу за глупость. Акаши спрятал улыбку за кружкой, делая глоток перед ответом. — Лучше, чем у тебя. Слышал, ты завалил тест по химии. Как он обо всем узнает, черт возьми? — Я, я пересдам! Это не так сложно, просто не выспался перед учебой, — принялся оправдываться Куроко. — Честно. Всё будет в порядке. — Хорошо. Разговор опять зашел в тупик. Черт. Неловкость так и сквозила из всех щелей, было уютно, но все равно странно. Как будто недоговоренность. Как будто они по-прежнему чужие люди. — Скажи мне, Тецуя, что бы ты сделал, если бы не обстоятельство, связывающее соулмейтов? Что, если бы мы были родственными душами, но не обязывались попытаться убить друг друга? — Что ты имеешь в виду? — Внушение с детства. Тебе никогда не говорили, что соулмейт – не просто опасность, но и самый близкий человек? — спокойно, словно говорил об обыденных вещах, заявил Сейджуро. — Насколько мне известно, не во всех семьях это объясняют. Опустив взгляд в кружку, Куроко замялся. Он точно знал, что ему говорила мать. И в очередной раз Акаши был чертовски прав. Тот отлично понимал это, но ждал, когда мальчишка будет готов говорить. — Мама называла встречу соулмейта судьбой, от которой не скрыться, но не говорила, что это хорошее событие. Неизбежное – да. Но не хорошее. — А в моей семье все уверены, что встреча соулмейта дает силы обоим, которые прежде были не доступны. Открывает части мозга, помогающие не только в отношениях, но и в обычной жизни, — в ответ рассказывает Сейджуро. — Так что, не стоит полагаться только на рассказы. Лишь опыт поможет объяснить суть. — Он замолкает на долю секунды. — Единственное, что известно научно – у родственных душ связь сильнее, чем у однояйцевых близнецов. Вау. В таком случае… — В таком случае, я не хочу, чтобы мы были связаны только переписками в телефоне, — выпаливает прежде, чем успевает обдумать, Тецуя. От собственной фразы щеки краснеют, и он едва может удерживаться от того, чтобы сбежать. Слишком неловко. Но Акаши лишь улыбается. — Полностью согласен.***
— Это так странно. — Почему? — Я всегда думал о том, что мне придется выживать после встречи с соу… тобой. А в итоге мы просто… — Просто делаем то, что должны делать родственные души в нормальном мире? — Да. — Думай меньше, Тецуя. Я могу делать это за двоих.***
Когда мать Куроко возвращается домой, она никак не ожидает увидеть уснувших на диване подростков. Ей не нужно долго думать, чтобы сложить дважды два, и с сердца словно камень спадает, когда она понимает, что они нашли выход. Она хочет выключить телевизор, на котором идут титры к какому-то фильму, и только тогда замечает, что спят не оба. Красноволосый паренек, на котором разлегся её сын, подглядывает одним глазом, боясь его разбудить. Ухмылка на губах растягивается сама собой. — Не волнуйся, милый, я не расскажу, что ты не спал, — клятвенно заверяет она и весело подмигивает, за что получает искреннюю улыбку. Ей уже нравится пара сына.